[indent] - А зачем вам мистер Грант? - с задорной улыбкой неожиданно спрашивает ведьма, поднимая блестящий шоколадный взор на мужчину, чертовка - она улыбается так искренне, не вселяя ни капли подозрений, таких людей чаще всего меньше всего хочется подозревать, но часто люди, которые так улыбаются скрывают многие тайны, - Вам ведь не с ним общаться, а со мной, - вновь эта обезоруживающая женская улыбка на устах. Она стала позволять себе больше в общении с ним, пожалуй с момента как Коулсон переступил порог их дома. Она выжидающе опускает руки на стол, складывая их в замок. Чем-то ее подкупает одобрительная реакция Филлипа на ее невольно вырвавшийся флирт. И пока Фил "незаконно" подкармливает Ворона она решает недолго промолчать на его замечание сладко-острое о ее ведьмовской натуре. Ей нравятся такие мужчины... она ловит себя на этой мысли, но за своими женскими чувствами эта мысль ускользает и растворяется в тумане совершенно не трезвого подхода к человеку, которого ей и другом то называть нельзя.
[indent] - Оу... -  ласково протягивает ведьма, обе ее бровки приподнимаются, на губах появляется широкая улыбка, обнажающая идеальную белоснежную улыбку, - Агент Коулсон... - с легким придыханием ее взор словно оценивающе опускается от глаз мужчины по его шее и останавливается на воротнике, каким-то мыслям в своей голове чертовка усмехается, приподнимая руку и завивая на кончик пальчика черный локон, затем вновь поднимая взгляд к глазам мужчины, она молчит еще немного, оттягивая ликующий момент, эта пауза откликается в воздухе напряженно натянутой от горячего потока струной. Может показаться, словно кто-то касается спины и плеч мужчины, словно бегут мурашки по телу - но там ничего нет, только очарование феи разливается в воздухе, почти что на материальном уровне "щекоча" кожу того, с кем она флиртует, - Приворотные зелья нужны старым дряхлым ведьмам... А я пока что, могу обойтись и без него... - она цокает язычком, вновь опуская ресницы опять улыбаясь своим мыслям, чуть поворачиваясь и теперь собираясь отойти, а когда отвернулась от мужчины, закончила фразу, - Если мне понравится мужчина, - когда они они успели перейти дозволенную границу в общении?
[indent] Ворон, который смачно выхватил из рук гостя печеньку и почти тут же заглотил ее, тут же глянул на Моргану с легким подозрением. Для него не было в новинку, что ведьма флиртует... но тут он почувствовал, что делает она это совершенно неосознанно, как по-наитию, не отдавая себе отчета. А ведь незнакомец может быть опасен... Или нет? Ворон глянул на Фила и снова сделал несколько прыгучих шагов к нему, пока опять же с тем же подозрением и позарился на вторую печеньку. Может человек, дающий еду, вовсе и не опасен? Хороший знак - хороший. Но подозрительность к действиям Морганы не утихает как легкое беспокойство за ведьму, ведь она всегда расчетлива, каждый шаг совершает обдуманно, а тут ей словно что-то мешает... подумать как хладнокровному потомку альвоф. Что за фейские чары, которые сработали наоборот?
[indent] Тем временем ле Фэй подходит к небольшому чайнику, в котором настаивалась пахучая настойка из трав, наливает ее себе в чашку и потом возвращается к столу, все это совершая как-то по-кошачьи элегантно. Только вот остановившись у стола напротив мужчины она подняла на него немного словно уставший взгляд, хотя с секунду назад он был даже игривым. Но дело было вовсе не в настроении - она по прежнему улыбалась, а шоколадные глаза начинала застилать тяжелая пелена тусклости, - Но погадать на руке я вам могу... - волшебница улыбается, хотя начинает ощущать странную слабость, в ушах слышатся голоса, словно ее кто-то пытается вырвать в астрал или он давит на нее. Она неожиданно резко дернула головой отмахиваясь и прижала два пальца к виску, чуть склоняя голову и жмурясь. Голоса... она не может их разобрать. Чертовы видения, она зря открылась им тогда на мосту с Коулсоном, - Прочь... - сжимая зубы шипит ведьма, когда слова начинают обретать смысл, а ее губы совсем тихо повторяют их на древнем языке. В квартире заметно похолодало, словно что-то пробирается в нее из другого измерения. И даже ворон встревожено каркает, опять вставая на "дыбы".

Мора...
Мора...... нет, это не ее имя. Она не различает грани между реальностью, астралом и тем, что происходит в голове. Карканье ворона. Ворон... Судорога пронзает тело, бешеной волной проникая под кожу. Его карканье сплетается с воспоминанием, тело ломит, она резко отталкивается от стола рукой, покачиваясь отступая назад, чувство что ее что-то разрывает и собирает по кусочкам, знакомое чувство... сейчас лишь иллюзорное. Через мгновение Мора и вовсе прижимает ладони к ушам. Ненавистный ей голос не утихает. Не сейчас. Нет. Она не может так себя выдать. Теряется мысль, теряется грань между тем что можно и нужно говорить, она больше не осознает, что она не одна.
- Замолчи, замолчи! - она болезненно жмурится, иногда ее слова срываются на совсем непонятный человеку язык, шипением вырывающийся с ее уст. Мора... Не она, - Не подходи..... - отступая назад ведьма врезается спиной в кухонный стол. Черные линии с ее сознании рисуют узоры между настоящим будущим и прошлым. "Голос" ворона пробуждает волну прошлого, в груди - у сердца болит. Она поднимает пустой затуманенный серой пеленой взор, а ее пальцы наоборот теперь впиваются в ворот плаща, чуть оттягивая его вниз и прижимая ладонь к сердцу, которое как будто бы от напряжения сейчас вырвется, присмотревшись можно заметить что на коже у сердца словно выступают черные линии шрамов, которых раньше не было, а дыхание ведьмы срывается на прерывистое. Что.. что стало катализатором, астрал словно позвал ее сознание, когда он управлял ей в последний раз? Как это было давно...
- Не трогай... только не трогай... - словно на мгновение ее сознание проясняется, она осознает кто рядом с ней, старается выпрямиться и сделать шаг в сторону гостиной, чтобы скрыться. Ей нужно остаться одной и просто переждать, пережить то что происходит. Но вымолвить что-то еще она не может и вместо этого тяжело дыша и сглатывая слова, не видя ничего вокруг белыми глазницами поддается вперед, но ее ноги подкашиваются у стола и она сама не замечает как падает вперед...

[indent] В воздухе тает пряный аромат трав от чай, который ранее налила в чашку Моргана, взволнованное карканье ворона, который только пришел в себя от того, что его нагло откинули - слышится издали. Сознание обоих погружается в видение, а голос из астрала, который звучал лишь в голове Морганы теперь четко раздается и в голове Фила. Их накрывает болезненная и тревожная темнота и тишина. Голос мужчины становится четче и теперь не кажется таким суровым и устрашающим, он, наоборот,  даже в чем-то приятен, однако в сознание и сердце Фила проникает ненависть к этому голосу, ненависть не его, чужая, словно теперь Коулсон ощущает чувства как свои.
[indent] - Нет... - это последнее что звенит в ушах, произнесенное Морой, упавшей в объятья мужчины, слово расплывается. Сознание заполняет тяжелый туман, конечности немеют, словно его кинули в бесконечно темную бездну океана. Тяжесть нарастает, бьет в виски тяжелой наковальней. А затем... неожиданно наступает тишина. Кажется тишина осязаема и она ощущается как вода, приятно обволакивающая тело, боль в голове и теле сходит на нет, ощущение эфемерности, а затем ты словно распахиваешь глаза действительно посреди блестящего от света свершу синего моря, в которое погружен, но дышать в нем и не нужно вовсе, глубина выталкивает из пустоты на поверхность к свету. Несколько секунд, эфемерная вода омывает сознание и тело, окончательно выталкивая на поверхность, но не реальности... а чужого сознания. Ноги касаются земли, а воды как и не бывало, даже по-ощущениям, все вокруг сменилось на горно-зеленую местность и тучное тяжелое небо над головой. Ветер и прохлада почти что осязаемы, словно Коулсон не в чьем-то сознании, а его полностью целиком перенесли в другое место... или время?...
Вокруг приобретали черты одиночно брошенных щитов и копий, но не так, чтобы здесь было сражение, как будто их кто-то оставил здесь с мини-косплей-пати, но вот природа... Все было другое, она имела свое нетронутое человеком очарование, а чуть вниз с холма, на котором оказался Фил виднелась фигура... хрупкая и невысокая, женщина - облаченная в темно-зеленое платье, казалось потоки ветра сейчас унесут ее вместе с этой легко развивающейся одеждой.  Облегающее, с длинными рукавами средневековое платье. Черные распушенные локоны... подойти ближе... перед ним стояла Мора. Но словно другая, ее глаза еще не тронула горечь и мудрость, которые можно было увидеть в глазах Моры сейчас. У этой Моры в глазах решительность, злость и немного надежды, словно она ждет чего-то, но в упор не видит Филлипа. Она смотрит в даль, а в небе слышится карканье воронов, их несколько кружится над головами, словно они чего-то тоже хищно ждут. Проходят минуты, но Мора так и не обращается взор на агента - достаточно, чтобы окончательно понять, что она его не видит. Тишина и ветер, волосы колдуньи взвиваются. И наконец ожидание дает свои плоды - вдали появляется всадник, он мчится так, словно желает сбить всех стоящих перед ним, но подъехав к женщине очень резко останавливает лошадь и спрыгивает с седла. Облаченный в доспехи мужчина выглядит старше волшебницы, лет на десять, он статен, белокур и в его голубых глазах блестит решительность, но при этом ее сопровождает болезненный страх.
- Ты хотел встретиться со мной наедине, - произносит Мора, ее голос необычно мягок, хоть и звучит немного со стальными нотками напряжения, - Здесь нет ни жрецов, ни рыцарей, - добавляет женщина, поднимая карий взгляд на мужчину, - Артур.
Артур отходит от лошади, похлопав ее и чуть отогнав на поляну рядом. Мужчина делает несколько шагов навстречу своей сестре.
- Я рад, что ты здесь, - он словно уводит разговор, оглядываясь на море, которое так хорошо видно со скалы, - В детстве здесь мы катались на лошадях...
- Ты ведь... я... - сначала она начинает решительно, но прежняя злость тает в ее глазах, она замолкает, как только чувствует, что ее голос дрогнул, ее взор почти что влюбленно смотрит на профиль ее брата, брови чуть сводятся. В карем взгляде боль и мольба. Моргана решается подступить вперед, решительно она подходит к Артуру и хватает его за руки, - Артур, брат мой, мы еще можем все исправить, как же так, я умоляю тебя... Впервые умоляю послушать меня. Это ведь наша судьба, наша жизнь, наша - земля, наша родная кровь. Мы не можем отказаться от нашей Веры, это часть нас. Умоляю, мы должны перестать сражаться друг с другом... Мы можем все исправить... я прощу тебе все... все на свете, только услышь мои мольбы.
- Мы можем все исправить, сестра, - он хватает ее за предплечья удерживая колдунью и смотря на нее сверху вниз, уверенно и с надеждой быстро произнося следующий слова, - Ты можешь быть со мной. Ты - Должна быть со мной. Откажись от магии, от Авалона, от всего что с ним связано, мы сможем все исправить, - Артур удерживает ее и кажется даже что он так же с сильнейшей братской любовью смотрит в глаза своей сестры, - Сестра. Моргана. Моя родная сестра, - голос мужчины и у самого начинает срываться, дрожать, он полон надежды и мечты, и страха, страха перед чем-то, словно он надеется избежать чего-то страшного.
- Артур... - выражение лица Моры, которую теперь назвали Морганой, меняется от надежды и мольбы эмоции сменяются на разочарование, искра надежды угасает в ее глазах, она сменяется на злость и гнев, она еще пару секунд ищет во взгляде брата понимания, но не найдя его дергает руками, смахивая с плеч руки брата и отступая, покачивая головой, - Нет. Нет, я не предам Старую религию во имя твоих новых богов.
- Бога. Моргана. Христианство - это новый, лучший путь для людей, для нас. Мир без магии, проклятий, без дикости - это то, что мы можем подарить миру. Вместе. Саксонцы наступают на нас и мне как никогда нужна твоя поддержка. Мы должны воевать не друг с другом, а с чужими.
Моргана опускает голову и качает ей, молча отступая еще, потом неожиданно начинает посмеиваться.
- Нет. Это ты теперь - Чужой, Артур Пендрагон, сын своего отца, - она поднимает грустный взор, а ее губы печально улыбаются, ее глаза все еще любяще смотрят на мужчину перед ней, но разочаровано, она словно пытается отказаться от своей любви, заставить свое сердце окаменеть, - Я не позволю... тебе уничтожить старую религию. Эта встреча... расставила точки. Теперь мы по-разные стороны, брат. Прощай, - она разворачивается и собирается уйти, но ее останавливает звон стали. Артур, с опущенной головой, словно сам несет ее на плаху, достает меч из ножен. Брови Морганы поднимаются и она через плечо разворачивается к брату, - Ты... Решил ударить меня со спины? - ее взор опускается на меч, - Даже с Экскалибуром ты не выиграешь это сражение, брат, - Моргана гордо вскидывает взгляд, пальцы ее рук напрягаются, словно вот вот готовые плести узоры заклятий. Но удивление и ужас застилают ее разум, хоть она и сдерживает их - эти чувства не скрыть от Коулсона, он чувствует все то же, что и она. Накипающая тревога и гнев словно теперь передаются и тому, кто видит это видение, грудную клетку сжимает, сердце начинает ныть, словно предвещая угрозу.
- Я знаю, - тяжело произносит Артур, кажется он даже дрожит от злости на себя и то, что происходит, - Поэтому... - он жмурится и поднимает взгляд, - Он здесь, - они оба понимают о ком он говорит, от этого Моргана резко оборачивается на Артура, попробовав вскинуть руки вверх, чтобы призвать заклятье, но не успевает, ее что-то сковывает и голос, что звучал прежде в голове Фила теперь звучит снова, а за спиной Морганы появляется волшебник, который читает заклятье, невидимыми нитями удерживая Моргану и блокируя ее магию.
- Мерлин... - тяжело на выдохе срывается с уст Морганы, ее тело ломит, она пытается вырваться из невидимых нитей, дернуться, - Ты... чудовище! Это... бесчестно... - задыхаясь почти что со стоном отчаянья и безнадежности выкрикивает Мора, бросая умоляющий взгляд на брата.
- Я, не рыцарь, к счастью. Бесчестно использовать магию против обычного человека, Моргана, - спокойно произносит мужчина в плаще, - Именно поэтому магия должна покинуть этот мир, Мы должны покинуть его.
- Я дал тебе возможность выбора. Прости меня, - тяжело произносит Артур, отрицательно качнув головой, словно он сам себя не может простить, взнося свой меч вверх и в пару быстрых больших шагов достигает Моргану, его рука не дрогнув пронзает ее грудь. Резкая боль пронзает все тело, меч обжигающим пламенем пронзает хрупкое тело, выходя из пол лопатки со спины. Тихий женский крик тонет в режущей боли. Пересилив магию учителя она хватается руками за рукоять меча поверх рук Артура, снизу вверх с ужасом смотря на мужчину, словно не верит. Не верит... Она не ожидала, он не мог поднять на нее руку, никогда... никогда не мог. Смог. Она пытается удержаться пальцами за его руки, в то время как пальцы немеют от холода, горячая кровь, струящаяся по платью и под ним холодеет почти в мгновение... или это дыхание смерти? Она не чувствует ног, во рту вкус крови, кровь, которую хочется выплюнуть ему в лицо... но на это нет сил, она задыхается, пробитое легкое не может вдохнуть воздух и вместо вдоха она распахивает губы и с хрипом из них вырывается кровь, обрызгав доспехи Артура. В его голубых глазах боль и тяжесть своего поступка, а пальцы до боли в костяшках сжимают рукоять меча под ладонями Морганы, - Прости меня... - одними губами повторяет он.
- Н.... нет... -  она болезненно сводит брови с последним стоном. Боль, резкая, режущая - от нее немеет тело, или же оно немеет от потери крови, из последних сил она пытается поднять руку к лицу Артура, но... все вокруг начинает расплываться, словно видение тает, образы двух мужчин и одной женской безвольно падающей на землю фигуры заволакивает туман, последнее что видно, как Артур хватает ее за тянущуюся руку. Боль во всем теле. От кончиков пальцев до ног, Коулсона снова погружают в холодную бездну, только море теперь бушующее, оно бьет и накатывает волнами, вокруг темно, рана мужчины ноет и болит как свежая, ровно в тех же местах куда вошел меч Артура... куда вошел магический скипетр в тело Фила. Его вытягивает на поверхность в чаще леса - над головой лишь луна, и тут же уши пронзает женский вопль, словно кого-то рвали и резали на куски. В сердце чащи согнувшаяся к земле обнаженная женщина, ее тело словно не полно, вокруг вьется воздух с мелкими частичками, которые словно собирают ее по частицам, органы, кости... мышцы... мясо... кожу.... Черные спутанные волосы испачканы в грязи, тело колотится от боли, казалось боль от удара в сердце мечом уже не так болезненна, по сравнению с тем, как лишь частица боли Морганы пробегается под кожей Фила, пронзая косточки и каждый нерв. Уже нет сил кричать, но чащу пронзает крик за криком, он звенит в ушах. Она изгибается и приподнимается, расправляя плечи, с последним стоном вдыхая воздух, который режет легкие и тут же падает в грязь и листву, сворачиваясь калачиком в ней, тихо рыдая в свои же спутанные волосы и руками обнимая дрожащие от холода и боли ноги. Расплывается... туман, как и в прошлый раз, застилает и бросает в куски обрывочных воспоминаний... двое детей играют на холме, девочка и мальчик. Все плывет. Мальчика забирает мужчина, которого назвали Мерлином, девочку женщина в бело-синих одеяниях, они умоляют не разлучать их... Туман. Несколько совсем размытых видений. И после Коулсона выкидывает на поле боя посреди тел, крови и грязи, в тот миг, когда один мужчина берет копье и вонзает его в тело другого... через грязь узнается лицо еще немного постаревшего Артура, которые из последних сил прознает соперника мечом... Тот падает навзничь, а сам Артур опускается на землю... его подхватывают женские руки... Ее почти не узнать... спутанные волосы, порванное платье и плащ, на лице гарь... Она обнимает смертельно раненного брата, опуская к нему лицо и сокрыв за падающими на лицо волосами свои эмоции, но он просит ее отвезти его домой... на Авалон. Туман. Глубокая бездна и "вода видения" вновь выбрасывает Фила на этот раз в пещеру, больше похожую на подземелье какого-то замка. Прежняя Моргана стоит над аккуратно уложенным на свой грот Артуром, положив руку на его сердце.
- Прощай... мой брат. Мое проклятье вечно, твой сон нарушит лишь зов богини-матери, - тихо произносит колдунья и опускается, оставляя на лбу мужчины поцелуй. Еще пару секунд смотря на его умиротворенное лицо, а после выпрямляется, намереваясь уйти. Но навстречу ей выходит знакомая фигура волшебника. Его посох тихо стучит о каменный пол.
- Я не могу тебе позволить уничтожить то, что сделал Артур. То, что вы сделали вместе, - произносит мужчина, - Вы исполнили свое предназначение... Ваша история завершена. Настало время новых людей, Нового Мира.
- Для тебя... мы лишь фигуры на столе судьбы, мы никогда не были вольны выбирать свой путь, - перебивает его холодным голосом Моргана, ее взгляд полон ненависти и гнева, - Я ненавижу тебя, Мерлин. Я уничтожу все, к чему ты стремился, уничтожу твою судьбу, твой мир, все, что с тобой связано, клянусь, - она поднимает руки, сплетая пальцами заклятье, Мерлин же поднимает посох и опускает. Земля дрожит, волна заклятья от посоха будто бы выкидывает Коулсона из видения.

Уже когда их обоих выкидывает из видений, Мора старательно резко пытается отстраниться от мужчины, в ее глазах все размыто, а тело до сих пор бьет крупная дрожь. Моргана практически отползает по полу от Филлипа пока он приходит в себя, пальцами хватаясь за кресло, которое оказалось рядом и не поднимаясь с пола облокачивается на него, тяжело дыша и жмурясь, еще до конца не осознавая что случилось.

[indent] Он знает. Конечно он знает эту лживую историю. Не найдется ни один из ныне живущих людей, который бы не знал эту треклятую "сказку"-легенду. Великолепный Король Артур, очаровательная Гвиневра, блистательный Ланселот, великий Мерлин и злая ничтожная фея Моргана... Она уже и сама казалось начинала верить в эти сказки, не стремясь доказать обратное, да и кому? Она не доверяет людям... никогда. Особенно людям, живущим во лжи тех, кто умеет манипулировать правдой, таких как Мерлин. Ее тошнит и тошнота усиливается от одних только мыслей, что видел Коулсон в ее сознании, от мысли что кто-то Это увидел. Ее ничтожность, слабость, ее поражение. В груди до сих пор болит, но начинает затихать, кажется больше боли она ощущает моральной, чувствует себя словно голой. Даже обнаженной пред незнакомцами ей бы было легче, чем вот так кого-то впустить в свою память.
[indent] - Чертовы... историки... - грубо и тяжело выдыхает Моргана, жмется к креслу, хватаясь за него руками, мотает головой, жмурится. В глазах навязчиво плывет от того, что сознание еще не пришло от такой перегрузки. Фил был гостем в ее памяти, в то время как она сама была внутри нее, переживая все это со своей стороны как есть. Взволнованно каркающий ворон подлетел к Моргане и начал попрыгивать вокруг, но не решаясь что-либо сделать, пока ведьма не пришла в себя окончательно, - Прочь, уйди прочь, - шипит ведьма, отвернувшись от севшего Коулсона и уткнувшись лицом в сидушку кресла, руками держась за него, - Нет, - дрожаще выдыхает брюнетка, все еще продолжая жмурится, тошнота и головокружение так и не отступили, - Я увидела лишь чувства, эмоции, состояние... Из-за вашей раны. Не так... - она замолкает, с ее губ срывается тревожный выдох, - Вы были в моей голове... В моих мыслях и сознании. В моей памяти... - плечи ведьмы подрагивают. Она не может отпустить его с этим знанием, она должна стереть  этот "маркер" в его голове... Но сейчас она и подняться то не может, не то, что колдовать, иначе это закончится не слишком хорошо для нее же. Ее пальцы одной руки прижимаются к груди, где должен быть шрам от меча, но его, в отличие от шрама Коулсона, не видно, - Моргана... да, - она выдыхает, ее дыхание постепенно успокаивается, хотя тошнота еще накатывает волнами. Ее пальцы сжимаются в кулак. Нужно избавиться от него... но рука дрожит и не подчиняется, что-то словно ей мешает. Черт возьми, приди в себя, он опасен как и любой человек,  любой кто узнает кто ты, приди в себя. Но рука дрожит не желая сплетать уничтожающее заклятье, - Черт, - она перестает с собой бороться и расслабляет руку, откидывая ее, словно она ее не чувствует и та немощна, рука расслаблено падает на пол. Она не будет причинять ему вред. Нет. Он первый кто увидел все это... она чувствует себя пред ним стыдливо обнаженно, но в то же время все ее сознание словно пронизывает страх убить его, будто теперь он стал для нее неприкосновенным и чем-то слишком... близким.

[indent] Она не поднимает на него взгляд, хоть и чувствует как он к ней подошел. Что он собирается сделать? Но она не отгоняет его как ворона, который теперь молчаливо взволновано наблюдает, обходя Фила со стороны и выглядывая на Моргану из-за его ноги, немного опасаясь, но осознавая, что если колдунья не навредила тому сразу - то уже и не навредит. Она слушает, что говорит ей Фил и в то же время содрогается, не хочет верить в то, что он говорит. Она помогает им? Черт победи, кто она на самом деле? Она не собиралась никому помогать, она жаждала ввергнуть этот мир в ее законы, утопить его в гневе демонов Авалона, но что она делает? В голове наконец проясняется. Дурман, не иначе, она понимает что как будто рефлекторно следовала иному пути, нежели тому, который себе задала... Или же на деле это все ложь? Чертов Хоншу. Она уже сама себе не верит.
[indent] - Нееет... нет, я пришла за другим... - она мотает головой, шепча слова о которых пожалеет, ведь как так можно так безалаберно сказать все что на душе, выдать себя, да еще и свои намерения.... пусть и изначальные, - Я пришла за местью... Я пришла утолить свою боль, наполнить свою пустоту... Я не собиралась, - она срывается, сжимает зубы, хочет откусить себе язык, - Я не собиралась помогать Вам, - слова Фила даже пугают ее. Не то, что он сказал про помощь, а то что он... понял ее? Она ощутила эту теплую волну понимания и душевного участия и это заставило Моргану вздрогнуть и слегка дернуться в сторону, все еще не смотря на него, но... все же... ее взгляд поднимается, все еще немного мутный и полный отчаянья. Он не считает ее злодейкой своей эпохи? Не видит в ней угрозу? Может ей уже самой хочется быть плохой для всех, только усугубляя легенду? Она сама уже не видит себя никак иначе, даже сейчас помогая смертным, в душе остается осколок черного стекла, который нашептывает, что это притворство, а ее душа и сердце прогнили, она не способна на хорошие и искренние чувства, но она тонет в той капле тепла, которые получает в благодарность за помощь, ей немного становится легче, пока осколок снова не врезается в сердце. Моргана сводит брови, хмурясь от непонимания и ища в лице и глазах Фила подвох, которые не смогла раскусить в словах. Но ее пугает то, что она не видит его и даже больше - шокирует, - Я не знаю... почему я помогла. Я хотела воспользоваться ситуацией, но... - она снова опускает взгляд в пол, - Земля страдает, я чувствую ее боль, я не могу... допустить этого, - ле Фэй замолкает выслушивая историю Коулсона. Она чувствует знакомое чувство, тоже самое, что ее сначала привлекло и напугало в нем. Его душа была так же сильно изранена. "Только вперед"... что она ищет в прошлом? Она несет свою обиду и месть из прошлого, сопротивляясь настоящему, - Боль никогда не утихнет... - она снова поднимает на него глаза, повторяя тоже, что сказала тогда ему на мосту, но уже с совершенно иной интонацией... какой-то мягкой и даже родной, словно она хочет утешить его, но это то, что нельзя заглушить. Ее пальцы даже дрогнули, рука хотела подняться и коснуться его, но она остановила себя, - Но смерть меняет все. Ее дыхание... - она закрывает глаза, болезненно жмурится и дергает головой к правому плечу, словно что-то отгоняя от себя, - Всегда за плечом, но вы... побороли его. Не я... - нет, она не смогла, пусть Коулсон говорит, что он изменился, но она чувствует в нем тепло и добро, то, что утратила она, впустив в сердце темную магию.
[indent] - Вы... не боитесь меня? - ее голос из дрожащего обретает более твердые нотки, Моргана смотрит на Фила не движимо. Она словно хочет проверить его и прямолинейно говорит о том, что думает, - Я ведь... чудовище из сказок.

[indent] Моргана осознает, что отчасти человек, что напротив нее понимает, то, что такое жажда мести, но это чувство еще не успело его отравить. И как бы Фил себя не загонял в сознании, не позволяя себе дать "сбой", но перед ней... она видела каждую эмоцию, которую могут игнорировать окружающие, каждое его чувство отзывалось в атмосфере, а его энергия рваными "ранами" пылала  вокруг биополя, так что нет... от нее ему не скрыть то, что он чувствует. И она смотрит на него так, словно понимает, что он хочет сказать, его размышления. А через секунду протягивает руку и касается его плеча, легко, почти невесомо нежно пальчиками проходясь по нему, а затем отпускает, - Нет, Фил, вы не знаете, что это. Но даже узнав, вы бы не потеряли себя, ваша сила, внутренняя сила - выше этого, - произносит она, осознавая, что рядом с ней человек, у которого можно поучиться... ведь столько лет она жила жаждой мести. Она переплеталась в ее разуме в клубок ядовитых змей и желание до сих пор отравляет ее. Но на самом деле она поднимает руку и подносит почти к своему лицу, внимательно смотря на пальчики, которыми коснулась мужчины - теплый след его энергии еще остался и чем-то вновь напомнил ей... она не просто отметила его силу воли, его достоинство, как и любая жрица она ощущала тех, кто действительно избран для великой цели.
[indent] - Я знаю, - кивает ведьма, разворачиваясь и теперь так же как и Фил спиной облокачиваясь на кресло рядом с мужчиной. Она знает, что она должна делать, чувствует, земля зовет ее, кажется даже ее магия стала сильнее в этой экстренной ситуации, пульсируя в венах. Ее уст еле кается улыбка, словно сама себе на уме, она подумала о приятном: ей понравилось, как он назвал ее реальным именем, ей нравится, как он произносит ее имя. Когда-то она испытывала подобное с Виктором, но скорее от одиночества и болезненной привязанности, а здесь было что-то более... духовное и теплое, что-то внутри груди. Фея не замечает как от этого даже перестает болеть ее сердце, облегчение наступает незаметно, вместе с легкостью, ведь это совсем не физическая боль...
- Я не Дьявол. Это в принципе понятие субъективное, - ле Фэй усмехается, улыбаясь и смотря вперед себя, почему-то что-то ее позабавило в этом диалоге, и она добавляет с тем же смешком, - Я фея.

[indent] - Это тоже - крайне субъективно, - с усмешкой отмахивается Моргана, - Многие истории донесенные до вас - в большей степени ложь, - она взглянула на ворона. В нем она много лет находила желаемое утешение, что остался хоть кто-то - кто помнит правду и от осознания что кто-то еще ее знает, хотя бы часть, отзывались в сознании ведьмы и облегчением и напряжением - одновременно. Она уже пережила стадию недоверия к человеку из современного мира, постепенно даже привыкая к его... сопереживанию и пониманию, отсутствию агрессии и негатива к ней, как к личности "исторически" неприятно известной. И она была ему за это благодарна? Пока она не могла в этом сознаться даже самой себе и гнала эти мысли подальше. Ощущение поддержки от кого-то... это так в новинку и неизвестно, что она словно ребенок однажды ошпарившийся об огонь теперь боится приближаться к нему.
- Я все же уточню: наполовину фея. Для вас намного более принято считать народ моего отца темными альвами. Магия в моих венах намного сильнее за счет крови феи, но в то же время я слабее физически, слабости альвов... к сожалению не одна единственная, - она замолчала. Нет, вот что-что, а выдавать все свои слабости Моргана не собиралась и одернула себя вовремя, хоть и вовсе зря подняла эту тему.
[indent] - Я не считаю мир моего отца - родным, - Моргана приподнимает плечи, а затем опускает их в тревожном жесте. Ее родной дом все же была и будет Земля, этот мир для нее всегда был и будет первостепенным и самым главным, так ее воспитали, а ее силы во многом берут начало у истоков старой религии, зарожденной здесь. Может ли она назвать Авалон своим домом... Ее пальцы прикасаются к шее, где все еще есть отметины от ожогов после столкновения с демоном. Говорить о своем мире - не просто. Особенно если тот мучительно сильно жаждет затащить тебя обратно и запереть навсегда, как однажды это сделал Мерлин. Но сейчас его магия разрушена, а магия самого Авалона притягивается к Моргане как магнит, демоны желают утянуть ее назад - домой, словно ребенок родную мать. Все ее темное естество же жаждет высвободить их, открыть им дверь в этот мир. Эти мысли на мгновение сладко застилают сознание ле Фэй - ввергнуть Землю в хаос, уничтожить все, к чему так стремился старый Мерлин, и вернуть весь мир к истокам, которые помнит богиня-мать и Моргана. Сладкий привкус на губах... да, эти мысли практически ощутимы на физическим уровне. Они скользят в сознании, как змеи-искусители, шепчущие сорвать запретный плод, вкусить его... Однажды Моргана поддалась, фея позволила всем самым темным и пугающим даже самых искушенных магов и жрецов силам проникнуть в нее, заполнить сердце, ее кровь от темных созданий - с радостью приняла этот мрачный дар.
[indent] - Авалон - мой дом, - наконец произносят уста феи, она пока не стремится подниматься с пола, хоть уже практически восстановила свои силы, а боль отступила на задний план лишь вечно ноющей невидимой раной, - Он скрыт от вас. Так что, да, можно сказать - свой мир. Там, где меня запер этот чертов волшебник... - ле Фэй еле может сдержать ненависть и болезненность в тоне своего голоса, когда она вспоминает злосчастного Мерлина.

[indent] - О! Я знаю, что вы пережили от темных эльфов! - трагично и с усмешкой срывается с уст Морганы, когда она ощущает напряжение Филлипа. Нет - он скрывает искусно, однако незримая связь, установившаяся между ними, каким-то образом дает Моргане ощущать более тонко его чувства и состояние... Хоть она и пытается перекрыть этому чувству "дыхание". Она посмеивается, слегка ядовито, вспоминая это... как там люди называют?... кино. Да, для ведьмы это было забавное наблюдение, в тот момент она даже надеялась на более интересное разрешение ситуации, чем классическая победа героев.
- Да, - коротко ответила ле Фэй о других существах, - Я старалась закрывать разрывы в Авалон, - она резко отстранила руку от шеи, осознав, что агент все и без того понял, - Но больше они не причинят вреда, - вопрос с Авалоном временно был решен, по-крайней мере сейчас на него нельзя было попасть, как и оттуда никто не мог выбраться без желания феи. Но то, о чем заговорил Коулсон слишком сильной болью и ее собственной и его от его собственных воспоминаний - кольнуло все ее существо, отозвавшись холодом в пустой дыре ее сердца, гнев мгновенно захлестнул Моргану. Ее гнев и неосознанно она ощутила и гнев Фила на всех тех, кто подверг его такой тяжелой участи. 
[indent] - Если бы не Мерлин... - в ее голосе рычание раненного животного, которое защищает свое дитя... готово до последнего стоять, преодолеть любые раны и боль, на адреналине победить любой ценой, даже ценой своей жизни, но умертвить своего обидчика. Говорить о Мерлине всегда болезненно, всегда отвратительно, под кожей начинают копошиться черви ненависти, - Мы были лишь мозаикой в его плане, мы не принадлежали себе - никогда, наша война и наша кровь - на его совести. Я осознала это не сразу, мучительной для всех любовью он обожал человечество и строил из себя эдакого исследователя, Прометея! - жаждал посмотреть как вы развиваетесь, что будет дальше, к чему вы придете... - в ее голосе сталь, в карих глазах Морганы боль и ненависть, впервые она позволила себе при Коулсоне полностью раскрыть естество своих чувств, отнюдь не добрая и милая женщина, которой она представала по-началу, оттого создавая впечатления слишком много сокрытых секретов за этой пеленой, зато сейчас "обнаженная" - со всеми изъянами души, с искаженными от боли чувствами искренней злобы - но такая, какой она была, какой ее создала ее судьба и тот человек, о котором Моргана так не лестно отзывалась. Она ненавидела его. Всей душой. Учитель ставший врагом, предателем, толкнувший на предательство ее любимого брата, превратив их жизнь в кровавую войну, вошедшую в легенды. А ведь когда-то она как и ее тетя, Леди Озера, так сильно уважала этого человека, испытывала к нему благоговение и даже невыразимую духовную любовь, он ее впечатлял, она готова была пойти за ним, даже согласиться подарить свою любовь, чтобы прикоснуться к его знаниям... И Мерлин, о несчастный Мерлин! - настолько был увлечен увлеченностью Морганы, что даже наперекор всем знакам и предупреждениям о злой силе в ней, принял жрицу в свои ученицы, превратив в могущественную волшебницу. Себе на горе. Ведь после этого остановить Моргану было слишком трудно, слишком большая цена была уплачена. Он создал себе бессмертного врага, Моргана ненавидела Артура, но настолько любила, что не могла даже после его предательства уничтожить его, а вот на учителя свалилась вся ее ненависть - и на него, и на Артура, и на всех, кто поддерживал Мерлина в его стремлении стереть из мира старую религию и магию. И она не ненавидела людей, хоть и отзывалась так сейчас - но ощутимо вся ее ненависть принадлежала только одному человеку, она даже не видела смысла винить смертных за выбор Мерлина, отчасти она сама была одной из них, - Это не была идея Артура, - она резко отвернула лицо от Фила в совсем другую сторону, сжимая дрожащие то ли от боли, то ли от гнева, губы, - Артур уважал Старую Религию, мы уважали зарождающееся христианство. Бог-отец и Богиня-матерь Земли для нас шли рука об руку. Но старая религия - зарождала магию, которую Марлин пожелал исключить из вашего будущего, хах... у него все равно не вышло, бедный старик, - с желчью сожаления Моргана издает что-то похожее скорее на плаксивую насмешку, - И ради этого, он заставил всех пережить перевороты, превратил нас в нелюдей, которые кинулись в глотки друг друга, не осознавая, что мы всего лишь марионетки. Чтобы заполнить нашей кровью и болью историю, которую люди превратили в сказку. Есть принц в сияющих доспехах и злодейка, Прекрасный конечно же побеждает Дракона - лучший сюжет для любой сказочки... - пересилив себя, Моргана хватается за подлокотник кресла и резко поднимается, чуть пошатнувшись, но удержавшись. Ее взгляд все еще полный боли и гнева, но в то же время отчаянья, мельком касается взгляда Коулсона и тут же она отводит его в сторону... как-то стыдливо за свои чувства... его глаза вызывают в ней какое-то отчаянье искренности. Она пропитана желчью и сейчас смотря на него понимает насколько сильно ее сжирает эта желчь и от этого ей становится не по-себе, сколько раз она произносила это вслух? Сколько раз обвиняла Мерлина и Артура? - Но все же это не сказка. И был и Король. И был и Дракон, - она лишь сейчас вслух признала и свои ошибки, свою наивность, желание мести, она и правда совершала страшное, ощущая как у нее хотят отнять все - сначала брата, потом ее веру, да и ее жизнь. Ее последние слова звучали тише и спокойнее, она смотрела в пустоту комнаты и постепенно ее взгляд успокаивался, злоба в нем сменялась на спокойствие и прежнюю мудрость веков, она оперлась руками о спинку кресла и прикрыла глаза, - И самое страшное - я могла остановиться, но не могла: не хотела, не думала об этом, отгоняла любую мысль остановиться. Могла, но не захотела, превращая себя в то чудовище из легенд, о котором все слышали. Я Позволила себе стать той, в кого меня превращал мой же учитель, позволила его вести меня по тому пути, который он для нас предвидел, вместо того чтобы изменить его, я словно желала быть обманутой, чтобы исполнить свою месть, чтобы высвободить ту тьму, которая была во мне с рождения. Жрицей - я училась исцелять, я была частью богини-матери, а после стала ее Гневом, забыв про Милосердие нашей Матери, - она отпустила спинку кресла, на которую опиралась и тяжело выдохнула, расправив плечи, приоткрыв уже совсем успокоившийся взгляд. Кажется она даже уже забыла, что разговаривает с кем-то, забыла о своем недоверии к людям и говорила-говорила... с Коулсоном. От этого осознания легче не стало и она снова обеими руками оперлась о спинку кресла, чуть склонившись над ним, почти что с болезненным стоном выдохнув и наконец полноценно и менее эмоционально, более спокойно, ответив на последний вопрос Филлипа, - Я защищала Старую Религию, саму суть магии, свою Веру, я была ее голосом, мать-Земля мать всем и всему, я не могла позволить вычеркнуть свою Веру из жизни и истории. Но Мерлин считал, что магия тормозит развитие смертных людей, хотел сокрыть ее навечно, чтобы старая религия канула в бытие. Он вырастил моего брата с этими идеями и постепенно Артур забывал о том что любая религия равна друг другу, он сам отверг богиню-мать. Он следовал долгу трона, я следовала долгу своей веры. И оба мы остались не-удел... - Моргана замолкает, правда итак уже давно ей признанная, наконец озвучена вслух и она имеет привкус ржавой боли и усталости.
[indent] - Потомки, осуждающие смело, не взлюбят наших помыслов и дел. Гордыня - вот и все, что владело нами, - она выдохнула, отворачиваясь и все еще слегка покачиваясь, как то эфемерно проходя вглубь гостиной, словно она опустела все это рассказав, как пустой сосуд... ее опущенные руки и походка стали легки, как будто она сбросила с себя шкуру, - И вот он - Предел, где смазалось, кто черен был, кто бел, - она словно падает, но легко опускается на колени перед окном, замирая и прикасаясь пальцами к стеклу. В это время ворон взволновано закаркал, подпрыгивая к Филу и беззлобно прихватывая его за рукав рубашки клювом. Птица, словно разумное существо, осознала насколько Моргана доверилась незнакомцу, раз впервые произнесла это все кому-то...

[indent] Опустошение. Сначала эта ситуация с воспоминаниями, теперь все что ей пришлось сказать. Хотя никто и не заставлял, Моргана вполне себе могла промолчать и ничего не говорить Филу. В ответ все равно звенела тишина. Чего она ждала? Все что случилось - случилось века назад, множество времени, это уже совершенно иная история, люди сейчас другие, им нечего сказать на все слова Морганы. Однако и Фил скорее молчал не от того, что ему нечего сказать, просто не хотел ее трогать, но понимал? С одной стороны она даже тихо огрызнулась на себя - после всего сказанного станет ли он ей доверять? Нет - значит нет, не важно, она справится сама. Приятная иллюзия этого подбадривала чародейку. Она слишком долго привыкла быть одна, одна наедине с собой, даже когда рядом кто-то был, отвыкла доверять кому-то что-либо, в том числе и свою жизнь. Хотя к жизни ле Фэй относилась весьма... равнодушно.
[indent] Но в воздухе застыло спокойное понимание, несмотря на все что было произнесено ранее. Она не стала ему более противна? В конце концов она не была героем, которого ищут такие защитники как Коулсон и вряд ли оправдывала его ожидания после всего того, что он узнал о ней. Это было неприятно... нить нужности и заполненности словно ускользала от феи. Странное чувство - ведь она только-только смогла ухватить это так ей необходимое чувство и сама уже признала как оно ей необходимо... Хоншу, чертов Хоншу, он знал наперед, видел ее насквозь. Моргана бы хотела его возненавидеть, но сил на ненависть еще к кому-то просто не оставалось, пожалуй больше всего на свете она ненавидела не Мерлина, а себя. За то, что уже сказала - она позволила себе быть марионеткой, быть ведомой той судьбой, которую ей предсказали, позволила себе стать злодейкой и отравила свою душу черной магией.
[indent] Она вздрогнула. Медленно она чуть развернулась к Филу и, поджав губы, взглянула на него чуть приподнимая брови вверх в непонимающем и удивленном жесте. Протянутый бокал - словно протянутая рука помощи и ле Фэй даже не сразу решалась принять его, все еще с некоторой горечью вглядываясь в Фила снизу вверх. Его взгляд... успокаивал. Сердце от чего-то становилось нежным и мягким, каждая ее эмоция смягчалась под этим взглядом. Ей не хотелось злиться, не хотелось ненавидеть, не хотелось воевать, даже с трудом Моргана вспоминала о своем предназначении быть гласом старой религии... Это ощущение невесомости пугало, особенно сейчас, когда она уже подумала, что упустила что-то очень важное, что происходило в ее жизни, а на самом деле это то, что осталось с ней. Чувство не исчезло и словно приобрело новый оттенок.
Оттенок восходящего солнца.
Волшебница протягивает руку и забирает бокал из рук мужчины, не отводя от него взгляда.
[indent] - Спасибо, - слетает с ее уст. Это тепло притягивает ее, а хрупкая душа все равно так и норовит поддаться... впервые мелькнуло желание сблизиться с этим человеком. Ее забота и мягкость из чувства как к приятному человеку в ее жизни, словно сейчас прозвучали совсем иначе. Это смутило Моргану - то, на чем она себя поймала, смотря в его глаза. И тут же она опустила взгляд. Стоит ли потворствовать этому чувству? Нет, определенно нет. Ее пугает та близость, которая уже возникла между ними совершенно не имея под собой никакого более интимного контакта. Словно души соединила одна и та же рана, одни и те же чувства, одна и та же боль, которая рядом утихала. Он затмевал ее или лучше сказать лечил?... И это чувство ей самой не хотелось затмевать чем-то более близким, она успела разочароваться в любви, словно лишь в одном физическом контакте, но именно сейчас она готова была принять то, что к Филу у феи зародилось странное трепещущее чувство, понимающее и близкое, намного выше того, когда такие чувства переступают границу физических удовольствий. Она оставит его при себе, как бы не хотелось потянуться к этому светлому ощущению, но сейчас она опасается его, боится быть... раненной? Ведь она уже испытывала такие чувства... и к брату, и к Виктору, и все это оставило неизгладимый след на ней, даже на ее восприятии этого чувство. Будучи Жрицей, она любила многих, но духовное удовольствие и истинное тепло ощущалось лишь... Эта мысль болезненно кольнула. Но словно не ее чувство, а разделенное с Филом. Отчего-то ей показалось, что он ощущает то же самое. Это ощущение было знакомо... Ощущение, когда тебя оставляют наедине с таким ужасным противоречием чувств, не разделив их взаимностью.
Нет... Не стоит трогать это тепло. Моргане захотелось укрыть его миллионами защитных барьеров, чтобы ни в коем-случаем не потерять, не испортить его, чтобы оно не превратилось в те осколки, которые до сих пор болезненно резали душу. И кажется Фил чувствовал совершенно тоже самое, по крайней мере она ощущала что он уже пережил что-то схожее...
[indent] Она ощущает, что держит бокал прямо перед собой, но не отпивает из него, встревоженная тем, что коснулось ее сердца. Она резко поднимает уже прояснившийся взгляд на Коулсона и немного улыбается ему уголками губ, - Вы устали... так же как и я, - подходит она черту, словно побоявшись что если они продолжат разговор и он перейдет на еще более личные темы, то она не сможет сдержать себя, - Вы всегда можете найти меня здесь... И всегда найдете помощь, если она потребуется вам или Земле в это непростое время... - пообещала Моргана, все же защитить мир от Таноса было ее важной движущей мотивацией сейчас, - Но нам обоим нужно отдохнуть.... Спасибо, - благодарность она добавила уже тише и при этом отводя взгляд, делая глоток вина, надеясь что благодарность утонет в нем. Так ей было в новинку благодарить кого-то за такую искренность. И сделав глоток она с гораздо больше благодарной улыбкой кивнула в сторону подлетевшего ворона, - Он вас проводит, - она улыбается Коулсону, щелкнув пальцами и ворон растворяется в черной дымке, которая приобрела очертания человека, а затем образовалась в темноволосого юношу в таком же черном одеянии. Он улыбается Филу очень спокойно и добродушно, уже не беспокоясь, он явно хочет познакомиться с Филом, но это видимо все таки стоит отложить до следующей встречи. Ведь агенту тоже стоит отдохнуть от всего того, что он узнал, почувствовал и увидел.