Этот город болен. Он проклят. По его кварталам течет пурпурный яд, и мы все им отравлены. Кто-то отдает последние деньги за очередную дозу наркотика, который убивает. Или делает сильнее. Как повезет. Третьего не дано.

В Нью-Йорке этой ночью снова кто-то убит.

Я бы хотел надвинуть пониже на глаза капюшон и не видеть хотя бы часть того, во что превратился Нью-Йорк. Бессилие полиции, власть банд, паутина корпорации, в которой мы запутались. В каждом окне, где горит свет, притаился новый дьявол. Он может смотреть на меня глазами невинной школьницы, способной в порыве эмоций спалить целый квартал, или притаиться в усталом прохожем, читающем мысли и тайные желания всех вокруг.

Пурпурным дьяволом может быть кто угодно.
Даже я.

Этот город болен. Он проклят. По его кварталам течет пурпурный яд, и мы все им отравлены. Кто-то отдает последние деньги за очередную дозу наркотика, который убивает. Или делает сильнее. Как повезет. Третьего не дано.

В Нью-Йорке этой ночью снова кто-то убит.

Я бы хотел надвинуть пониже на глаза капюшон и не видеть хотя бы часть того, во что превратился Нью-Йорк. Бессилие полиции, власть банд, паутина корпорации, в которой мы запутались. В каждом окне, где горит свет, притаился новый дьявол. Он может смотреть на меня глазами невинной школьницы, способной в порыве эмоций спалить целый квартал, или притаиться в усталом прохожем, читающем мысли и тайные желания всех вокруг.

Пурпурным дьяволом может быть кто угодно.
Даже я.