Когда она тянулась к молоту, то не была на сто процентов уверена, что Скади ей поддастся. Лена не была уверена даже в том, что от прикосновение к артефакту её не испепелит заряд молнии, оставив от нового тела обугленную головешку. Одна её часть подсознательно, возможно, даже хотела этого. Ведь тогда это был бы не совсем её выбор. Тогда это было бы сделано чужими руками, точнее, чужими обстоятельствами. И можно было бы забыть о войне, о долге, обещании, о спасении. Однако мысль, которую Елена позволила себе на мгновение, так и осталась пустой мыслью, потому что молот Белову принял, подарив частицу себя и заполнив до краёв силой.

Сила растекалась по телу, жгла вены, смыкающимся обручем сдавила грудь и голову, и всё же, это было лучшее, что Елена когда либо чувствовала. Сила была столь велика, столь волшебна, что могла сравниться разве что с Фениксом, воспоминания о котором навалились флешбеками из прошлой жизни, стоило только по пальцам прокатиться волне тока. Но Феникс был сравни пламени преисподней, здесь же… здесь Лена словно ощутила в себе гнев небес.

Скади уничтожил в ней все несовершенства, выжег потребность в лекарствах, огородил сознание, оставив лишь наедине с собой… и всеми чувствами, что Елена блокировала уже столько дней. Чувства накатили неистовой бурей, они разрывали голову, они заставляли сердце биться столь яростно, что Белова ощущала, как оно едва не проламывает ребра. В ней проснулось столько гнева и столько презрения. И перед глазами вспышками мелькали люди, мелькали события, мелькали поступки, что повинны во всех последних событиях. Образы окрасились белым, окрасились красным, и к горлу подкатило жгучее желание мести.

Наверное, именно она и превратилась для Елены в путеводную звезду. Именно благодаря ей Лена в полусознании облачилась доспехами и последовала за зовом молота (а может, собственного сердца?). Именно она потянула Лену к одному из первых в её списке, кто определенно точно заслуживает кары Скади. Именно она лишила всякого опасения, всяких границ, заставив громко приземлиться посреди моста, в чьих тросах багряным отливали лучи заходящего солнца.

- Слишком ярко… - прорычала Белова, взметнув столп зеленого света вверх, после чего небо затянулось плотными тучами. Затем слегка ударила молотом по земле, отбрасывая первый ряд и без того застопорившихся и бешено сигналящих машин далеко в стороны. - СОЛДАТИК, НАМ НАДО ПОГОВОРИТЬ!

Последняя фраза прогремела раскатом грома на многие метры вперед, и Лена оскалилась в улыбке. Её сюда привела жажда мести. Жажда мести одному единственному человечку, из-за которого всё и рухнуло.

Из-за которого всё и началось.

И то, что он в одной из этих машин Лена чуяла всем нутром.