-... Мистер Одинсон - мой гость.

Пожалуй, ни одна фраза не могла настолько поставить в тупик верного соратника Капитана, как эта. Посетители к начальника всея гидры бывали редко, и обычно их визиты заканчивались... несколько иначе. И что теперь делать ему с этим "гостем"?
Впрочем, Тор не дал ему долго размышлять. Торчать столбом у кабинета Роджерса, с которым только что заключил двусмысленное соглашение, ему не улыбалось совершенно. Поэтому асгардец с некоторой иронией смерил взглядом сопроождающего и произнес:
- Есть в этом здании место, где гостю дадут выпить кофе?

... Военная жизнь учит многому. И одним из самых полезных умений - улыбаться, когда на душе веселится целый зверинец в виде скребущих кошек и воющих волков. Поэтому взгляд наследника трона сейчас был почти беззаботен - как раз настолько, чтобы поставить и без того растерявшегося человека в тупик. Тот лишь смаргивает на это странное требование, но... распоряжением начальника все равно что приказ, даже если он отдан в такой странной форме.
Они идут по коридорам - и Одинсон почти физически чувствует, как расползается вокруг него шепоток. И то верно! Не каждый день встретишь в таком месте, в самом сердце нового порядка не кого-нибудь - одного из Мстителей, не скованным по рукам и ногам (хотя нет, Кэп, конечно же, более гуманен), а вполне себе улыбающимся, в цивильной одежде, ждущим, пока подрагивающие руки сопровождающего творят свою магию над кофеваркой.
- С сахаром и с молоком.

Зачем он остается здесь? Чего не видел? Ну, кроме того, что он, фактический правитель Асгардского царства заключил негласный пакт с фактическим правителем... новой Америки? Нового государства в Америке? Нового режима? Договор, который он предпочитал считать соглашением частных лиц. С другой стороны, почему нет. Стив попросил его... почти попросил, он попросил Стива. Позаботиться о том, кто вне досягаемости. Кто формально является врагом.
"Ибо сказано, гордись врагом своим и насладись успехом его."
Вопрос только в том, лгал ли Стив, объявляя, что считает Локи врагом. Ведь его брат где-то здесь.
... Артефакт, висящей на груди, на длинном шнурке, говорит, что он здесь, слабо теплея.
Или это только кажется.
Ожидал ли он, что это произойдет, и Локи, сияя улыбкой, покажется где-нибудь в другом конце коридора? Зайдет в лифт вместе с ним? Пусть под чужой личиной, с другим именем - это бы не имело значения. Он узнал бы его. Уверен, что узнал. Было бы круто.
Хотя... может быть, он что-то неверно понял? Loki is beyond reason.

- Хороший кофе, приятель,- произнес Громовержец, почувствовав, что приставленный к нему громила вот-вот закипит (а там недалеко до международного, или даже междупланетного конфликта, когда он примется плеваться паром и шипеть).- Ты не против, если я возьму чашечку?

... Именно так: с чашкой в руках и кривой улыбкой,- он и очутился в конце концов на пороге здания; наверное, единственный из "гражданских", кто вышел отсюда по своей воле и безо всяких... вкраплений. Пеппер повезло меньше. Кому-то и вовсе не повезло.
Несмотря на летнее тепло, громовержца вдруг пробирает озноб - настолько сильный, что кофе едва не выскальзывает из рук. Дорос, значится, до большой политики, поздравляю, старик. Осталось только сторговаться о награде за голову Старка.
Подняв воротник и набросив капюшон - в Мидгарде мало кого можно удивить таким странным одеянием даже теперь, когда всех подозрительных хватают как семечки, полной горстью, сын Одина неторопливо спускается по ступеням. Глупо - но после всего произошедшего ему нестерпимо хочется помыться. Или хотя бы выкупаться.
Он поднимает голову и видит высоко в небе черную точку. Время возвращаться. И снова гадать: что и когда пошло не так.
Если, конечно, с Локи когда-нибудь шло что-нибудь так.

Отредактировано Thor (2018-01-08 00:31:37)

Громовержец в ответ только хмыкнул и одернул свою кожаную куртку - что, впрочем, не помешало ему кинуть не менее оценивающий взгляд на грудь незнакомки. Тем более, что принялась она за дело весьма активно - и уже через минуту вела, если не тащила его за собой в указанное заведение. Вместе они перебежали дорогу, и уже скоро расположились за небольшим столиком в самом укромном углу, подальше от солнечного света и любопытных глаз.

Навыки жизни в Мидгарде, полученные от краткого, но плодотворного пребывания в обществе Джейн Фостер, сыграли ему на руку: галантно предложив даме стул - вольность, от которой феминистки пришли бы в ужас - он, скинув куртку, уселся напротив, спиной к залу, так что неяркий свет падал незнакомке на лицо.
Чашка, пронесенная с собой, заняла почетное место в центре стола. Как-никак, сувенир. Можно подарить Филу Колсону; помнится, он увлекался старьем, связанным с Кэпом Америкой. Даже если это старье напомнило бы такую страницу, как его главенство в "Гидре". Все-таки веха.

Эти мысли не помешали Одинсону улыбаться, как умел только он: с гримасой счастливого идиотизма на лице. Какие бы мысли дамочка не вызывала в своем спутнике, весь набор принца со звезд, круживший головы местным обитательницам, он уже выучил наизусть.
Вытянув и сложив перед собой на столе смуглые руки, Тор уже готовился выдержать паузу - мощнейшее оружие, заставляющее таинственных гостей раскрывать свои планы - но появившийся как из-под земли официант некстати поинтересовался, готовы ли посетители сделать заказ немедленно, и всучил им простенькие книжечки меню.
Список снеди асгардца не заинтересовал.
- Два кофе и терамису,- это мудреное название сладости он выучил далеко не с первой попытки; впрочем, усилия не пропали даром, так как оно совершенно очаровало Фандрала, и даже можно сказать, несколько дней не сходило с его языка, пока остальные не пригрозили прибить блондина за постоянное повторение по поводу и без повода.
Впрочем, Тор втайне подозревал, что приятель счел его названием какой-нибудь хитроумной позы, или же вовсе похабным ругательством.

... Когда официант, наконец, испарился, гость с далекой планеты все-таки получил возможность претворить в жизнь свой план: он вновь чинно сложил руки перед собой и уставился на красотку с обаятельнейшей улыбкой, какую лишь мог изобразить.

Выражение лица, с каким Громовержец слушал эти вопросы, могло в равной степени означать, что он польщен любезностями, расточаемыми дамой, или что он принимает их как признание очевидного и ждет, когда собеседница, наконец, завершит этот восторженный монолог и приступит к делу. Предаваться бесцельному трепу за кружкой медовухи он предпочитал с теми, кому доверял больше, чем сидящему напротив очаровательному созданию.
Слишком очаровательному.
На тираду о поклонницах он только развел руками, показывая: "что есть то есть". И прибавил с улыбкой:
- Не без этого.

Наверное, с точки зрения здравого смысла, могло показаться странным, что он согласился на это внезапное почти свидание вот так сразу, едва покинув Стива Роджерса, нового главу "Гидры", человека, которого, судя по делам, стоило бы задушить голыми руками. Впрочем, сейчас было не место и не время о таком думать. Пакт заключен, и не в правилах сына Одина, почти что царя Асгарда, сомневаться в том, насколько его личная боль навредит или помешает тому, что он делает.
- Планы... нет,- произнес он после паузы, когда официант, выставив на стол половину заказа (кофе с мороженным) удалился, не без любопытства посматривая на странную пару. Хотя в силу близости к штаб-квартире нового порядка в заведении, случалось, толклись люди, чьи физиономии начали мелькать в телевизоре, Мстителя, явившегося из другой вселенной и растиражированного на многочисленные сувениры, он, как и спутница Тора, опознал без труда.
- Я искал человека... близкого мне человека,- проговорил он, пододвигая даме одну чашку, и тут же берясь за вторую, побольше.- И, не найдя, искал случай подумать, куда дальше направить свои стопы. А разве деве, столь пригожей собой, есть нужда искать себе друга на людной улице, будь он даже и бог?

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Отредактировано Thor (2018-01-18 21:45:37)

Громовержец едва не поперхнулся кофе, когда собеседница назвала свое имя. То есть как - поперхнулся, самым натуральным образом, но это ничуть не помешало ему утереть рот тыльной стороною ладони. Не помешало ему это и запустить ложку в пирожное, которое, предполагалось, заказано было для дамы.
На упрек в отсутствии интереса он не отреагировал, словно ее инициатива расставила точки над i.

Впрочем, отъев от десерта пару кусков, он спохватился и виновато посмотрел на собеседницу.
- Ох, извини... Лин...ди,- он произнес это довольно раздельно, словно несколько звуков были настолько незнакомыми, что не хотели скатываться с языка. Усмехнулся, и пожал плечами.
- Можешь рассказывать, что бог слопал твое пирожное. Или даже, что вы разделили сладкое,- его лицо говорило, что он не то что не слышал о нестандартном женском мышлении, а о женском мышлении вообще. Впрочем, сам Громовержец в эту минуту тоже не выглядел перегруженным интеллектом, и продолжал, несмотря на раскаянье, орудовать ложкой в вазочке с терамису.

Впрочем, просьба на какой-то миг заставила его задуматься и остановить этого грабительский набег.
- Человек... близкий человек. Который, возможно, погиб для нас всех... в каком-то смысле. Я думал, что знаю его достаточно, я проливал за него кровь; за него и за то, что нас некогда объединяло - а теперь даже не знаю, тот ли он, кем я считал его всегда. Бывают люди, у которых множество разных лиц,- он усмехнулся, в первый раз позволив затаенной горечи проявиться через улыбку золотоволосого бога.
- Скажи, как в Мидгарде определяют, какое лицо настоящее? И можно ли это вообще как-нибудь определить. Иногда мне кажется, что мой долг - отрезвить и вернуть этого человека. А иногда - что лучше будет оставить его там, где он есть, пока он сам не очнется, поняв, что растерял все, что мог. Вот ты на моем месте как бы поступила?
Ложка, свершившая очередную вылазку, приземлилась уже не в терамису, а в чашку с мороженным.

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Отредактировано Thor (2018-01-19 00:03:58)

Тор ловко поставил блок, когда ложечка его противницы предприняла попытку изгнать захватчика из ее вазочки. Больше того: он произвел стремительную контратаку, и прижал своим оружием прибор противницы, так что та едва удержала его в руке. Потом, все так же удерживая ее прижатой к дну вазочки, наклонил ложку и зачерпнул подтаявшее лакомство, чтоб тут же отправить его себе в рот.
- Может быть,- беспечно отозвался он, довольно облизываясь, и будто вовсе не беспокоясь о словах незнакомки. Вот так просто, гуляя по улице, встретить женщину, которой запомнилось не нашествие множества чудовищ, а его брат. Забавно. Но как-то уж слишком топорно.
Он улыбнулся в усы, вглядываясь в лицо рыжеволосой, пытаясь разглядеть в них хотя бы какие-то признаки сходства, увидеть знакомые черты. Ожидание, сжигавшее его каждую минуту, сыграло с ним шутку: сейчас он готов был увидеть брата в любом встречном, попавшемся на улице, в любой улыбке, в любом случайно брошенном взгляде.
Больше всего принц асгардский сейчас был похож на безумно влюбленного, каждый миг ожидающего знака от своей дамы сердца.
То что сказала спутница, заставила его сердце часто забиться. Он никогда не спрашивал ни у Старка, ни у остальных "Мстителей", что именно поведал волшебный ящик мидгардцам о происшествии в Нью-Йорке. И уж совсем неоткуда, по его мнению, новой знакомой было узнать, что Локи сидел в асгардской тюрьме, а потом едва не погиб в Свартальфхейме.
О том, что она может придать фразе какое-то иное значение, он даже не задумался.
Его голубые глаза продолжали ласково улыбаться, и в темных зрачках мелькнула нехорошая искра. Отложив ложечку, он вытянул на столе сильные обнаженные до локтя руки, принимаясь перекатывать ребром ладоней свою вазочку с терамису.
- Человек, о котором я говорю... один мой приятель. Или, сказать так: дело в паре моих приятелей. Представь, они вместе сражались, были как братья, пока в какой-то момент не разошлись, и, может быть, навсегда. И вот теперь они мстят друг другу,  сражаются, как им кажется, за правое дело, а на самом деле - мстят друг другу за то, что не могут забыть друг о друге, не могут и не хотят жить по разные стороны, и только гордыня не дает им признать этого. Вот и соревнуются, кто кому больше сделает зла, да еще втаскивают в это дело других... Дураки, верно? Ну то есть один из них умный, другой дурак, но это, знаешь, как в сказках говорится. Ты вроде, умная девушка.. вот скажи, что им стоило бы сделать? Лин - ди,- кладя большую ладонь поверь лапки с ухоженными ноготками, и продолжая улыбаться, спросил он.

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Отредактировано Thor (2018-02-20 10:23:27)

Улыбка, блуждающая на губах Громовержца, не позволяла надеяться, что он сколько-нибудь внимательно выслушал поданный совет: уж слишком выраженье его лица, и в особенности глаз, запоминало кошака, загулявшего по крышам где-нибудь в месяце марте. Кивая и поддакивая словам своей спутницы, он мягко поглаживал ее руку, поигрывая кольцами, украшавшими тонкие пальцы. И, когда собеседница завершила свою небольшую речь эффектной тирадой, он с самым фатовским видом поклонился, поднося ухоженную ручку с красными ноготками к губам.
- Именно этим я и собираюсь заняться,- с ухмылкой проговорил он, не спуская с Линди взгляда, в котором сквозь туман посверкивали озорные искры. Шершавый большой палец погладил выпуклые тонкие косточки, и Одинсон запечатлел на них поцелуй. Весьма галантный, и несколько даже фривольный для только что познакомившихся.
Затем, выпустив руку девушки, он со спокойным, и даже каким-то деловым видом вернулся к десерту.

- Знаешь, открою тебе тайну. Впрочем, для тебя,- быстрый взгляд на собеседницу,- это, скорее всего не такая уж тайна. Мальчики, сколько бы десятков, или же сотен лет им не настукало, всегда остаются мальчиками. И почти всегда их можно лишить сладкого, надо только знать, что они любят. Ну и с обидами ровно такая же ерунда. Взять хоть меня,- он почему-то указал на Линди ложечкой, и тут же вновь сунул ее в рот.
- Но есть и еще одна тайна, и заключается она вот в чем: дружба, товарищество - это разновидность любви. Любимым людям надо прощать. Все, что возможно. Даже предательство. Иногда приходится прощать даже его. Не потому что ты благородный, или тебя мама с папой в детстве учили, что прощать - это очень хорошо. Очищает душу и прочее. Нужно задать себе только один вопрос...- он вдруг осекся, простодушное выражение схлынуло с лица, словно волна, и взамен появилось суровое, почти что больная гримаса. Казалось (и так и было на самом деле) Одинсон перебирает в уме все возможные варианты того единственного вопроса, который, по его мнению, являлся ключом ко всей боли, которую можно перенести ради тех, кого любишь.

- А вот какой, я не знаю,- вдруг рассмеялся он, закидывая голову и устремляя глаза на потолок кафе, в некоторых местах испещренный мутными желтоватыми разводами. По-видимому, кондиционер, скрытый за ними, когда-то потек, и после замены хозяева то ли не нашли денег на ремонт, то ли решили, что сойдет и так.
Там, за ним, потолок, а там - ясное небо, в котором кружит ворон его отца.
Вдосталь налюбовавшись затейливыми рисунками, образованными ржавчиной на фальш-панелях, Тор снова обратил взгляд к женщине.
- Если бы у тебя был шанс задать один, самый важный вопрос тому, кого ты любишь больше своей жизни, за кого готов и в огонь и в воду, из-за кого твое сердце разрывается по ночам, и истекает кровью от боли... что бы это было? Если, конечно, такой человек есть,- добавил он с усмешкой, делая глоток кофе из своей чашки.

[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Отредактировано Thor (2018-02-20 10:30:31)

Пока она говорила, лицо Тора менялось. Заливалось краской. Бледнело. И снова краснело. Глупое выражение, с каким он беседовал с Линди, кажется, совершенно исчезло с него; еще секунда, еще, может быть, пара слов, и он бы крикнул,  вскочил, переворачивая стол, напугав официантов, и, может статься, саму женщину, сидящую перед ним, крикнул бы, багровея, чертыхаясь и рассыпая проклятия: "Почему сразу "нет"? Почему, почему тебе просто не спросить меня, брат?!"
Хорошо, что дослушал.

... Он словно бы поперхнулся, запнулся на этом внезапном признании. Двое... детей? И дочка?! У его брата? Или все-таки нет, и рядом с ним, напротив него - обычная рыжеволосая дурочка, запавшая на принце с другой планеты, и глядящая на него влажными глазами. Трое детей? В таком возрасте? Хотя... мидгардцы живут намного быстрее, и обзаводятся наследниками едва сами выйдут из колыбели. Почему нет?
В самом деле, почему нет?

- Как видно, не так уж он и был не твоим, если успел настрогать троих детей,- ухмыльнулся Одинсон, вновь принимаясь за  десерт, и отвечая взглядом не менее пристальным, чем собеседница. Но, помимо воли, его широкие брови сошлись, выдавая тоску и сомнение.- Знаешь... в Бездну его, если он не сумел оценить такого счастья. Если знал и ушел - в бездну. А если... если ты сама не сказала...- усмешка стала жестокой, а взгляд резанул по хорошенькому лицу,- то это твой выбор, твой и твоей лживой гордыни. Вы, девочки, часто слушаете ее охотнее всех остальных. Тот, кого я люблю, тоже охотно ее слушал. Охотнее чем меня. Но ты... не ответила. Если бы тот... если бы он, никогда не бывший твоим, знал обо всем, и был бы шанс задать ему только один вопрос... ты бы спросила, или же предпочла, как сейчас, сделать выводы без него?

Он слушал, не прерывая, и каждое слово собеседницы было ядом, и этот яд падал и градом катился по незажившим ранам, по его памяти, по догадкам, по множившимся с каждым словом подозрением. Вот только... катился, не впитываясь.
Не задевали.
Не ранили.
Они вообще не касались его.
Не имели отношения.
Какая-то неизвестная женщина, мать троих детей, выговаривала ему, незнакомцу в кафе, свои обиды на неизвестного человека. Он ошибся.
Оставалось в это поверить.

- А знаешь, ведь правда твоя,- неожиданно усмехнулся он, когда последние слова каракатицами, плюющими черноту, соскользнули с язвительного языка и жирными точками шлепнулись, окрашивая все вокруг своим цветом.- Великая любовь - ерунда. И всегда была ерундой. Для тебя. Для тех, кто выбирает такой путь. Молчание. Я ведь тоже был дурак, что молчал. Но теперь я хочу поумнеть. И, когда я его повстречаю - а это случится - обязательно задам ему этот вопрос. Нужен ли я ему только на пару-тройку ночей, и не больше. А ты...- он шумно вздохнул, глотая обиду и боль, улыбаясь насмешливо, как собеседница, возвращая насмешку, и почти видя через ее черты другое лицо.
Он поднялся, чувствуя, что не может вынести больше этого соседства. Хотелось дать волю ярости, перевернуть стол, схватить за грудки, потребовать немедленного ответа. Увидеть то самое лицо.
Или - убедиться, что все сказанное было сказано не ему.

... Рука упала на хрупкое женское плечо, когда Тор поравнялся с сидящей; вот только прикосновение это могло пригвоздить ее к земле, раздавить, словно муху, и пальцы терзали плоть, оставляли на ней под одеждой следы, прижигали прикосновением.
- ... Научись любить дольше, чем на пару-тройку ночей.
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Пальцы на хрупком плече слабеют, а потом Тор наклоняется, вглядываясь в изменившееся лицо. Обычное. И, может быть, даже действительное человеческое. Почему он решил, что женщина, встреченная по дороге, случайная, выдернутая из толпы - тот, кого он искал. Разве не глупо было подумать, что Локи бы сдался так легко, сам пошел навстречу, дал с первого слова разгадать искусно составленный ребус?
- Извини,- движенье руки становится успокаивающим, она скользит по плечу, поправляя смятую блузку; Громовержец приподнимает уголки губ в улыбке, а потом наклоняется, глядя в глаза.

- Я ошибся. Я виноват, что причинил тебе боль,- поворачивая и приподнимая лицо рыжеволосой за подбородок, говорит он.- Я ждал так долго, что, наверное, уже начал сходить с ума. Прости.
Он целует сидящую перед ним женщину прямо в губы, крепко и долго, не замечая сопротивления и остекленевшего, остановившегося на них взгляда официанта.

Взгляд громовержца тоже меняется. Пламя, бушевавшее в нем, гаснет. Он возвращается на свое место и почти падает на стул, заставив тот жалобно скрипнуть.
Широкие ладони обхватывают голову. Тор заслоняется ими, словно щитом, словно стенами Асгарда, на которые привык надеяться с самого детства. Свершенная ошибка жжет его лицо, выступая на скулах краской стыда. И этот стыд - лучшее, что могло с ним сейчас случиться.

- Знаю,- он выпрямляется, встряхнув головой, улыбаясь так, будто ничего странного не случилось. Кроме красных пятен, ничего в его лице не напоминает о случившемся.- Больше того, даже пробовал. У-у-у, какие связи задействовал, тебе и не снилось. Хотя знал, что не выйдет. Если человек хочет исчезнуть, хочет по-настоящему, он исчезает. И не задумывается о том, что причинит кому-то боль. Поэтому я бы присоединился к вопросу: почему кто угодно, только не я. Но - в другом аспекте.  Ты задаешь вопрос так, словно ищешь причину. В себе самой ищешь причину. А ее может не быть... в тебе. Нет, и все. Но ты хочешь, чтобы она была, потому что, если ты устранишь ее, докопаешься до причины в себе, это даст тебе повод надеяться. А вот это - уже глупо. Потому что если бы он просто хотел - не нужна была бы причина. Просто прийти. Просто сесть рядом. А причины - это лишь лабиринт, в котором тебе, как подопытной крысе, предлагается пробежаться. За, может быть, долгожданную конфетку. Перестань искать причины.

Подошедший официант выставляет на стол еще два кофе. Улыбаясь, Тор пододвигает один из них собеседнице.
- У меня был повод. У тебя есть повод. Скажу больше: я даже поверил, что у того, кого я искал, был встречный повод найтись. Но ты права: мы все хотим того, что нам не досталось. Но основная беда в том, что с любовью это так не работает. Ты хочешь, чтоб он... вернулся? Раскаялся? Понял, что был неправ, потому что выбирал кого угодно, но не тебя? Или... тебе было бы достаточно, чтобы он просто пришел и сел рядом?
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Длинные сильные пальцы сжимают кружку. И тут же расслабляются, явно принужденно.
Одинсон откидывается на спинку стула, задирает голову и некоторое время смотрит на пожелтевший потолок. То ли ждет ответа и помощи, то ли пытается как-то развлечь от ставшего слишком серьезным разговора.
- Что я могу сказать: ты права,- отвечает он с беспечной улыбкой, прихлебывая кофе. Его глаза прозрачны, как горное озеро, и никто, даже самый искуссный маг, не может сейчас разглядеть за ними подлинных мыслей. Хотя сама по себе попытка эта беспечность уже выдает с головой.
Этот беспечный, непроницаемый взгляд не отрывается от лица.
- Ты права, признаю я. Именно поэтому я сделаю то, что мне нужно. Женюсь. Заведу детей. Буду править царством. И буду счастлив. А искать - то есть найти - я найду, просто потому, чтобы увидеть, что он страдает. А я знаю, что он страдает. Он может надеть десять масок, облепить себя сотней личин; он может прямо с плакатом на улицу выйти: "Ты мне безразличен". Потому что мне...

- Сэр,- мягкое покашливание и голос официанта прерывает беседу. Тор с явным неудовольствием повернулся, глядя на бледного официанта, бочком подбирающегося к ним. От одного этого вида физиономия аса, похожая на морду кота, в марте на крыше мурлыкающего перед очередной кошкой, меняется и вытягивается.
- Что?
- Мистер Одинсон, сэр. Только что передали по телевидению: в трех кварталах отсюда вооруженное столкновение и разрушения. Кажется, даже есть жертвы. Может быть, вам...- лицо бедолаги окончательно бледнеет, кажется, что он вот-вот грохнется в обморок, то ли от страха перед неизвестными терротистами, то ли из-за того, что так грубо вторгся в беседу то ли инопланетянина, то ли странного, но все-таки бога,- вам это не будет... совсем безразлично.
Жертвы и разрушения. Перед глазами, как наяву, проносятся развалины башни, похожей на остов умирающего великана. Расширенные глаза Беннера. Пламя, идущее от руки Пеппер. Истошный крик.
На губах все та же улыбка.
- Ну что, детка, хочешь посмотреть, как бравые солдаты Роджерса выпускают кишки соотечественникам?- спрашивает он, не двигаясь с места и делая долгий глоток из чашки.- Или, раз уж тебе все равно, и все время ушло, может, перепихнемся по-быстрому, пока за нас решаются судьбы мира?
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Отредактировано Thor (2018-02-13 11:41:13)

Это напоминало игру в "камень", который перебрасывают друг другу, чтобы при нужном счете остаться со свободными руками: быстрее, быстрее, наивнее, еще наивнее, патетичнее, трогательнее, а главное - все доверчивее, все шире раскрыты глаза, все циничней слова и яснее касающиеся друг друга взгляды. И сейчас Тор наивно, ясно, почти восторженно смотрит на собеседницу, тронутый ее состраданием, умиляясь ее доверчивости, подхваченный волной жгучего сочувствия, которое чужая беда вызывает в ее слабом сердечке.

Он поднялся, всем своим видом показывая, что собирается уходить. Бросает короткий взгляд на официанта, который, вместо того, чтоб подать ему счет, машет руками: "За счет заведения". В старые добрые времена - еще год назад - за этим последовала бы просьба сфотографироваться. Но теперь, когда Мстители вне закона, кажется, лучшей наградой для маленького заведения будет то, что асгардский принц покинет его и никогда не вернется.
И он, в самом деле, быстро идет ко входу, открывает двери и смотрит в высокое небо, словно желая в течении облаков, или же в запахе, что несет ветер, узнать, чем закончилась еще одна - которая по счету - трагическая история в Большом яблоке.
Сквозь стеклянные двери, не оклеенные рекламой, видно, как солнце блестит на золотых волосах.

... Прошло несколько секунд, и дверь распахнулась.
- Прости, детка, я кажется, забыл взять у тебя адрес,- широкая улыбка расплывается на лице Громовержца, когда он подходит к столику, за которым все еще сидит рыжеволосая.- Хотя... хочешь страшный секрет? У меня же есть друг, который может сказать все на свете, о каждой живой душе. Хочешь, спросим у него? Любишь фокусы? И еще,- Тор помедлил, наклоняясь к женщине, и глядя на нее сияющими глазами. Его ладонь легла на спинку стула, касаясь чзкого плеча.- У меня есть еще один друг. Ручной ворон. Он не умеет ни таскать палочки, ни находить червячков в лабиринте... он только умеет показывать мне очень важные вещи, когда опасность грозит моим друзьям, или когда нужно найти кого-то, кого я очень ищу. И почему-то теперь он показывает мне тебя.
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Отредактировано Thor (2018-02-13 12:22:23)

Едва ли Локи, предающийся фантазиям об ошейнике на шее старшего брата, представлял, насколько близок к истине - в фигуральном смысле, разумеется. Маленькие ручки Сиф удерживали блудного сына Одина гораздо прочнее, чем пышные клятвы и лесть, которыми, словно красным ковром, выстлан был его путь от одного женского сердца к другому. И дело было даже не в том, что эти самые ручки умело вращали копье или способны были без жалости послать меч в сердце противника: но для буйного, опрометчивого нрава Громовержца Сиф была словно спасительная гавань, где корабль может укрыться на случай бури.
И кривая усмешка показала, что буря вот-вот начнется.

- Что ж, пойдем. Ворона поглядишь по дороге.
Тор усмехнулся, ощущая почти гордость от происходящего. Как не восхищаться столь смелой игрой, этой бессовестной ложью? Сын Одина; ты смеешь отрицать это, брат, но ты - сын Одина во всем, и в дурном более, чем во всех достоинствах.
Ты не сдаешься даже сейчас.
Готов пойти со мной туда, где течет кровь, готов ходить среди трупов; готов с усмешкой взглянуть в лицо леди Сиф. Готов до последнего носить унизительную личину - лишь бы не признавать поражение, не смириться с тем, что кто-то сумел поймать тебя за руку.
Или же...
Где ты, Хэймдалль, когда ты так нужен?
- Идем.

Не спрашивая разрешения, он протягивает руку, обхватывая спутницу поперек талии, привлекая к себе и не отводя взгляд от ее лица. Опускает лицо и негромко, в самое ухо, говорит:
- Не передумаю. И только попробуй сбежать.
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0017/90/c0/91731.gif[/AVA]

Несколько мгновений Громовержец смотрел в доверчивые, восхищение глаза; рука его между тем прижимала к широкой груди узкие плечи женщины. Казалось, что он вот-вот поднимет руку и вокруг засверкает, забьется по грязноватым углам молния, расправится и затрепещет, словно парус под ветром, алый плащ… а потом… потом они вознесутся вместе, может быть, пробив дыру в крыше, а, может быть, вынеся дверь, и полетят над испуганным городом…
Вместо этого Тор отстранился с ухмылкой, наградив рыжеволосую звонким шлепком по заднице.
- Ну, пошли тогда.

… Город действительно был испуган – до такой степени, что любопытные, обычно толпами стекающиеся к месту возможных катастроф, аварий и прочих ужасов, сегодня бежали им навстречу, а не по пути. Даже репортеров не видно, а уж с их-то братией Одинсон сумел познакомиться сполна. Да и зачем: пара карманных газет напишет то, что прикажут. Кому охота встретиться с ребятами в зеленом, не будучи другом Стивена Роджерса и принцем Асгарда?
А ребята в зеленом присутствовали, и в изобилии. Но, надо отдать им должное, действовали быстро и споро. От места уже, ревя, двигалось несколько болотного цвета машин с символом Гидры и Красным крестом на борту; правда, то, что закидывали в них, едва ли напоминало раненых – черные мешки, перепачканные липкой, бесцветной на поглощающем все цвета пластике. Те пострадавшие, кто мог передвигаться сам, старались отойти или отползти как можно дальше от воронки, всосавшей в себя половину улицы.
Воняло паленым мясом. Нагретой жестью. Белесая пыль, все еще висевшая в воздухе, облепляла лицо, проникала внутрь с каждым вздохом. Но ас не останавливался, и даже не интересовался, намерена ли его спутница продолжать следовать за ним.
Только один раз им пришлось остановиться, когда кордон из зеленых людей, почему-то в уродливых масках на лицах, преградил им дорогу. Старший – они отличались от остальных нашивками на рукавах и какой-то особой манерой поведения – взглянул на странную пару.
- Я – Тор Одинсон. Это со мной.
- Нам известно, кто вы, сэр. Получена информация о вашем статусе и дипломатическом иммунитете. Но мы не можем вас пропустить сэр: причина взрыва…
Широкая ладонь уперлась в зеленую грудь. Этот жест не таил угрозы, скорее уж – предупреждение. Угроза была в другом: в холодных глазах человека, в эту минуту смотревшего на руководителя группы, словно на муравья перед сапогом.
- Идем, детка…

… Он остановился только на самом краю ямы, там, где рабочие, согнанные по тревоге, вручную разбирали куски бетонных блоков и арматуры, рухнувшие при уничтожении дома. Тяжелая техника то ли еще не пришла, то ли власти боялись, что она вызовет новые разрушения. Вниз, в подземку, словно в кротовую нору, вела крутая насыпь – рухнувший переход.
Только теперь Одинсон повернулся к своей спутнице.
- Ты со мной?