— Ну вот и прибыли, — с таким воодушевлением, будто путь занял долгие дни, а не пару минут, половина которых была посвящена тому, чтобы уложить оборудование устойчивее, произнес Стефан, делая шаг на нагретые за день каменные плиты из искрящегося портала. — Чан Чайя, если не ошибаюсь. А я не ошибаюсь.
По сравнению с Нью-Йорком воздух в Камбодже казался густым, словно патока, несмотря на то, что постройка была открыта всем ветрам. Туристы наслаждались первозданной красотой райского уголка, скрытого плотной зеленой стеной, задерживающей и большую часть городского шума. Стрекотали цикады, открытую всем ветрам галерею окутывал аромат жасмина, к которому примешивался какой-то пряный, чуть горьковатый запах. В садах дворца все дышало умиротворением и спокойствием, настраивая на лиричный лад, но объясняться в любви было некому, разве что звездам, да и цель их здесь пребывания требовала иного настроя.
— Распаковывайтесь, доктор Беннер, - Стрэндж подхватил упавшую было штуковину, водруженную на самый верх технологического эвереста. - А я осмотрюсь, пока мы ждем кавалерию. Если кто-то нас заметит и будет возмущаться, зовите - я догов… - мужчина поперхнулся словом, - улажу вопрос.

Когда Вонг с выпяченным пузом и каменным лицом с неотвратимостью осадной башни надвигался на Стефана, тот по привычке начинал нервничать, но в этот раз азиат в коротких пухлых пальцах держал не брошенную (на самом деле стратегически оставленную) в неположенном месте книгу, а древний телефон-слайдер. Брезгливо, двумя пальцами, словно давно сдохшую мышь.
- Вонг, ты не мог бы сделать лицо попроще? Ты меня пугаешь. Я ведь знаю, что ты умеешь улыбаться, к чему скрывать?
- Нам его подбросили. Под дверь, - вместе ответа веско обронил помощник, почему-то выделив последние слова, как будто это было важно.
Пожалуй, таким голос говорят: “Твой пес нагадил на ковер. Опять”.
Стефан осторожно принял сотовый, думая, стоит ли его вообще открывать, в конце-концов каждый день в новостях предостерегают держаться подальше от подозрительных сумок и не звонить с найденных телефонов. Ладно, от того, что он просто посмотрит, ничего плохого не случится, правда? О том, что именно с этих мыслей начинается большинство неприятных историй, Стрэндж старался не думать.
Память телефона была девственно чиста, если не считать СМС с неопределенного номера: “Д-ру С.Стр.” И координаты вплоть до секунд. Стоило бы выкинуть телефон в окошко и больше о нем не вспоминать, но любопытство, необузданное любопытство первобытного человека, стучащего камнями и высекающего искры, которые подожгут лес, всегда было его слабым местом.
- Доктор, - с легким удивлением в голосе отметил доктор, выходя из портала где-то в Аляске, - у меня есть электронная почта, если вы вдруг не знали.

Осматривался чародей странно - замерев возле одной из колонн с полуприкрытыми глазами и слегка разведенными руками, которые вдруг перестала бить мелкая дрожь. Сейчас о сотне прошедших через Чан Чайю туристов обычному взгляду не напоминало ничего, но энергетические потоки все еще были сильно встревожены.
Резкая ломаная линия, маленький мальчик устал смотреть древности, смысл которых откроется ему нескоро: “Мама, я хочу писать!” И тут же, пересекаясь с первым следом, мелкая рябь раздраженной и смущенной несдержанностью сына женщины
Не то.
Плавная синусоида, окрашенная в изумрудно-голубые оттенки: “Он сделал мне предложение! Боже, как я счастлива, как я его люблю!”
Стрэндж слегка морщится и движением пальцев размывает слишком яркий, как вспышка пучка электронов на экране осциллографа, отвлекающий внимание след. Не то.
Не то. Все не то.
Резкое и короткое сплетение рук и резкий взмах в стороны, расходящаяся вкруг мистика волна перемешивает, размывает и выравнивает ауру места. И тогда ясно уже чувствует мелкую вибрацию, оседающую металлом на языке.

Отредактировано Stephen Strange (2018-02-10 20:23:11)

- Не выдумывайте, доктор, - с легким недовольством в голосе отозвался Стрэндж на назойливые подергивания мантии, выходя из поверхностного транса, - здесь все украдено до нас. Впрочем, в тронный зал вероятно придется вломиться, возмущения в стороне главного архитектурного комплекса. Мальчик, - маг помахал кистью руки, отгоняя ребенка, - ступай по своим делам, мальчик
- Неа! Мне с вами интересно.
Стефан несколько опешил от этой непосредственной наглости, затем склонился, оказавшись с ребенком нос к носу, ненадолго всмотрелся ему в глаза и вкрадчиво произнес:
- Чеши отсюда, шкет, пока я не рассказал твоему отцу, что именно ты нацарапал на резиденции королей, которой почти двести лет.
Угрозы возымела действие. Впрочем, несложное заклинание для отвода глаз рп действовало не только на глазастых детей, но и некоторых взрослых, если активность их мозга была высока. Нужно было очистить место действия от лишних глаз и потенциальных жертв науки. Пробежав взглядом по людскому скоплению, он безошибочно выделил гида-вожака и устремился к нему, касаясь двумя пальцами его виска и вкладывая в разум простую мысль: увести людей из ставшей вдруг небезопасной зоны.
- Оперативнее, оперативнее, - поторапливал Стрэндж подчинившихся организаторам туристов, - утечка газа… метеослужба - сильнейшие вспышки на солнце… из королевского зверинца сбежал тигр... деньги за билеты вам вернут. Или нет.
Восприятие большинства даже не пришлось подправлять, люди и сами были готовы поверить в грозящую им опасность, додумывая детали. Когда последний турист скрылся за зеленой изгородью, Стефан раздосадованно выдохнул.
- Вы только поглядите, Брюс, уровень критического мышления не просто равен нулю - он отрицательный. Феноменально. И так… - Стрэндж по давней привычке глянул на часы, которые он носил в качестве талисмана, так как их циферблат был безнадежно разбит, поднял глаза к небу, - дело движется к вечеру. Пожалуй, это была последняя группа на сегодня, так что можно не торопиться. Вам помочь?
Заинтересованно изучавший оборудование ученого, мистик не заметил, как за одной из колонн шевельнулась тень - короткая, словно ее отбрасывал карлик.
Или ребенок.

Сдерживая смех, воительница торжественно кивнула. Мол, так и есть, самая настоящая чудо-женщина во плоти, и в доказательство своей реальности потрепала постреленка по вихрастой макушке.

Восторженно раскрыв рот и задрав голову, тот блестящими от возбуждения черными глазами, казалось, впитывал в себя и сияющие доспехи асов, и алый плащ Громовержца, и меч – настоящий меч! – за плечами Сиф. И, разумеется, молот с электрическими молниями. День прожит не зря, даже если и попадет от матери.

– Беги домой, – произнесла Сиф и драматически приложила палец к губам, – только, чур, никому ни слова. Справишься с первым заданием? Потому что ты угадал, и мы здесь по важному делу, пришли по следу двух злодеев.

Мальчишка выпятил тощую грудь и пискнул нечто совсем нечленораздельное, но справился с собой и радостно выпалил:

– Я так и знал! Знал! Я сам про них догадался, а то чего один в углу шу-шу-шу тишком, а другой такое про меня сказал... – тут юный следопыт засмущался, решив, что некоторые факты его биографии супергероям знать не нужно, и переключился на более важное. – А если ты молнии пускаешь, то подзарядка к телефону тебе не нужна? А кто быстрее, ты или самолет? А ракету обгонишь?

Он остановился перевести дух и немного приуныл, вспомнив, что рассказать о встрече никому нельзя.

– Совсем-совсем никому? – спросил он с такой скорбью в голосе, что мог разжалобить каменных драконов. – Даже Рами? Это мой лучший друг.

– Рами – можно, – смилостивилась Сиф, – но завтра. Обещаешь?

– Обещаю. А можно я останусь посмотреть, как вы тех злодеев... того? – воспрял упавшим было духом малец. Откусив палец, отрок возжелал получить и всю руку.

– Можно, – Сиф не повела и бровью на маневр малолетнего вымогателя. – Только кого там мама ищет, не напомнишь?

Мальчик душераздирающе вздохнул и под строгим взглядом воительницы покорно поплелся к выходу из храма, то и дело оглядываясь через плечо, накрепко запоминая все подробности облика двух асов, чтобы завтра во всей красе похвастать перед другом. Чем дальше он уходил, тем все более красочными деталями обрастал его рассказ, и за несколько шагов от дома в его воображении он уже бок о бок бился вместе с могучим Тором, вязал запястья побежденных суперзлодеев веревкой от лассо чудо-женщины... Где все-таки оно? Наверное, обвязано на поясе под доспехами.

Сиф закатила глаза и чувствительно пихнула Громовержца в бок, милосердно проглотив едкий комментарий о новом поколении мидгарских поклонников могучего Тора Одинсона. Помнится, несколько сот лет назад они были постарше и носили бороды.

– Пошли?

...Звонок Брюса Беннера стал для воительницы неожиданностью. Странный приборчик для связи в Мидгарде доктор с некоторым смущением вручил Сиф после их небольшого приключения в Нью-Йорке. Ну, относительно небольшого – город остался цел. Способ сообщения был примитивен и полностью зависел от внешних ретрансляторов, нуждался в постоянном пополнении энергозаряда и денег на специальном счете, как объяснил ей Бальдр, который за время своего земного житья неплохо освоил местную технику. Сотовый мог сломаться, потеряться, боялся воды, боялся огня... В общем, неудобно, ворон и правда надежней.

Однако земляне пользовались повсеместно именно такой связью, и Сиф приняла дар, не желая обидеть союзника. Как Тор ни объяснял, в надежность воронов почему-то никто из мидгардцев не верил.

И вот, спустя почти полтора месяца телефон зазвонил, точнее оглушительно грянул «Полет валькирии». Сиф сначала схватилась за меч и лишь потом нажала зеленую кнопку приема. Видимо, поэтому ее голос показался Брюсу недостаточно серьезным, и он со всем пылом целых две минуты распинался о неотвратимости угрозы, межпространственных колебаниях, то и дело переходя на специфический жаргон физиков-ядерщиков. Во всём этом не было нужды – Сиф знала, что поедет в Камбоджу, едва лишь услышала слово «портал». Не поедет, полетит.

И вот они здесь, но где же межмировая червоточина?
[AVA]http://sd.uploads.ru/1YUDk.jpg[/AVA]

Отредактировано Sif (2018-02-11 18:13:17)

На слова спутницы Тора, по всей видимости его боевой подруги Сиф, Стрэндж только прищурился, сложив руки руки на груди, но когда асы отошли, конвоируя мальчишку к его растяпистой мамаше-растеряше, щелкнул пальцами, вызвав маленький вихрь, метнувший ей в лицо ее длинные волосы и обдавший охристой пылью. Оправдывая новоявленное звание злодея, вероятно. Ребячество, конечно, но, похоже, это было заразно.
- Идеалистическая картинка, не правда ли, доктор Беннер? - хмыкнул маг, поглядывая на удаляющиеся силуэты. - Никогда не видел себя отцом семейства, а вот его высочество этой ролью, кажется, не тяготится.
Стрэндж вернул свое внимание ученому с его оборудованием, с интересом наблюдая за сканированием местности и последующим воспроизведением рельефа на голографической приставке, даже пару раз взмахнул рукой, забавалясь тем, как маленькая фигурка повторяет его жесты. В направлении тронного зала голограмма как будто становилась плотнее, видимо это и подсказало физику местоположение портала.
Пока Брюс уговаривал пещеру Али Бабы отверзнуть свои уста, доктор внимательно изучал приборчик, который Беннер торжественно ему доверил, но так и не смог догадаться, для чего он и как его использовать. Мистик не стал говорить, что он мог бы быстрее и проще провертеть портал в стене, в конце-концов какая разница, как они попадут внутрь? Хотя, так даже лучше, кто знает, как близость крупного портала отразится на локальном проколе пространства.
Когда двери отворились, Стефан безропотно вошел первым, беглым движением пальцев пустив вперед себя поисковый импульс, служивший примерно тем же целям, что и сканеры ученого, только выводящий “информацию” не визуально или на сетчатку глаза, а воздействующий на иные органы чувств. Отдаленную аналогию можно было бы провести с летучей мышью, но пример оказался бы слишком примитивным.
Выслушав вводную от Беннера, мужчина прицепил к широкому поясу рацию, отвесив щелбан мантии, любопытно потянувшейся полой к новому для нее предмету.
- Я только замечу, что так же не являюсь Тони Старком, - с легкой иронией в голосе начал Стрэндж, уверенно удалясь в погруженную в полумрак залу, - а докторскую степень имею в области медицины. Поэтому жду инструкций. Что мне с этим делать? Поднять повыше? - маг воздел руку с приборчиком к фигурному потолку. - Так хорошо?
Впрочем, Брюс мог не отвечать, Стефан его уже не слушал, полностью поглощенный тем, что открылось ему, стоило только запрокинуть голову.
Расплывчатое пятно червоточины больше всего напоминало огромную кляксу, вот только цвет ее определить было невозможно. Оттенки постоянно менялись, а при попытке всмотреться начинали болеть глаза.
- Интересно… вот почему он ощущался так странно, - бормотал под нос маг, пятясь в сторону колонн. Встрепенувшись, он выбросил руку вперед в предупреждающем жесте. - Так, не спешите. Что ж, могу нас поздравить, пробой в пространстве мы нашли - он в трех метрах над полом, горизонтален земле. И, похоже, нестабилен. Не представляю, как туда могли угодить люди. Разве что…
Портал вдруг выбросил протуберанец, мазнув им по застекленной колонне; раздался тихий вибрирующий звук, свободно прокатившийся по пустующей зале.
- Ах вот как. Ясно. Я сейчас постараюсь сделать его видимым, доктор Беннер, но сперва, Тор, скажи, ты его видишь, ощущаешь как-то?

Отредактировано Stephen Strange (2018-02-14 23:47:01)

Бездна ощерилась алчной ухмылкой, снова выбросив длинный язык голубого пламени, и пространство вокруг, искривляясь, подернулось мелкой рябью. Каменные плиты пола завибрировали под воздействием чудовищной магнитуды, и Сиф инстинктивно ухватилась за плечо Громовержца, чтобы устоять на ногах.

– Назад? – свирепо бросила она Тору. – Как бы не так! Только с тобой. Док, если у тебя готово то, о чем ты мне говорил, самое время заткнуть кляпом эту жадную пасть, пока мы не стали ее новой закуской.

Как будто услышав воительницу, темное пятно дернулось в ее направлении, и она попятилась, увлекая за собой Тора. Пряди темных волос Сиф, электризуясь, с тихим потрескиванием распластались по воздуху, точно у мраморной античной головы Медузы Горгоны. На дерзких исследователей, вознамерившихся помериться силами с тёмными тайнами мироздания, повеяло ледяным холодом, от которого перехватывало дыхание и ныли кости.

Однако через миг холод сменился опаляющим жаром – яркий до белизны протуберанец ударил в центр зала, стягивая в тугой кулак гравитационные линии. Пол словно вздыбился по краям, образовав каменную чашу со все более и более сужающимся дном, куда тянуло с неодолимой силой земного притяжения.

Выхватив меч, Сиф вонзила клинок в щель между плитами, чтобы замедлить падение, но камень лишь податливо раскрошился под лезвием. В глазах потемнело, и стало невозможно различить ни верха, ни низа. Возможно, она что-то кричала, но вместе со светом исчез и звук.

Не было больше ни света, ни пространства, ни времени, ни собственного тела – всё исчезло, кроме полуоглушенного сознания.
[AVA]http://sd.uploads.ru/1YUDk.jpg[/AVA]

Полы мантии захлопали как паруса, чувствующие шторм, Стефан почувствовал, как своевольный предмет одежды тянет его назад, но в кои-то веки не был против. Проснувшаяся червоточина искажала пространство вокруг себя, маг заметил, как богатый мозаичный пол медленно заворачивается в себя, превращая тронную залу в огромную чашу. Подошвы сапог заскользили по вздыбившийся плитке, Стрэндж прогнулся в позвоночнике так, что услышал, как трещат от напряжения хрящи, оттягиваемая мантией туника врезалась в подмышки и горло, мешая дышать. Он почувствовал волну паники - не его, но не хотелось даже представлять, что могло вызвать у полуразумного магического артефакта такой первобытный ужас.
С жутким скрежетом поползли к порталу ящики с научным оборудованием, напоминая, что лучше не становиться у них на пути. Стефан взмахнул рукой, захлестывая предплечье Беннера, стоявшего ближе прочих, сотканным из магических нитей лассо, пальцами второй пытаясь ослабить давление воротника на кадык.
- Задушишь… - прохрипел он, царапая ногтями горло, но просунуть дрожащие пальцы под край ткани никак не выходило, да и собственного голоса не услышал за нарастающим вибрирующим гулом, более всего похожим на тысячекратно усиленный вой бури.
Всплеск энергии, вырвавшейся из раззявленной пасти межпространства, положил всему конец.
То есть вообще всему.

- Ммм… - Стрэндж разлепил и попытался сфокусировать на склонившимся над ним темном силуэте норовившие собраться в кучку глаза. - Я… я в порядке.
Голос заметно сипел, левое веко что-то стягивает, после попытки убрать помеху на перчатке остается небольшое пятно: разбитый планшет физика дает слишком мало света, чтобы рассмотреть хорошенько, но блеск и запах крови бывший нейрохирург не спутает ни с чем другим. Стэфан попытался встать на ноги, опираясь на разбросанные вокруг ящики, но достиг успеха только со второго раза, несмотря на попытки мантии помочь хозяину принять вертикальное положение. Чувствовал себя мистик, как висельник, чья веревка оборвалась в последний момент.
Протяжный звук то ли горна, то ли рога отдается в голове новым приступом боли, но это не мешает Стрэнджу, морщась и ругаясь шепотом на шумерском, начать действовать. Реальность вокруг расцвела тонкими, едва заметными, словно на прозрачном льду, трещинами. Маг положил Брюсу руку на плечо.
- Пока мы в Зеркальном измерении, нас нельзя увидеть или услышать. Полагаю, не стоит привлекать к себе внимание аборигенов, пока не будем знать, что с Тором и Сиф. Однако люди с обостренной сенсорикой все же могут нас почувствовать, так что, доктор, прошу вас… держать себя в руках.
Стефан устало потер переносицу, слыша топот приближающихся людей и голоса. Появившиеся в поле зрения люди выглядели так, будто сбежали со съемочной площадки какого-нибудь фэнтези, сверкая надраенными до блеска шеломами и ощетиниваясь против неизвестной опасности копьями и мечами. Раскатистая речь напоминала древнегерманский, впрочем, мистик вряд ли смог бы отличить один язык северной ветви от другого. Успокоившись насчет внезапного нападения, новоприбывшие стали настороженно бродить среди разбросанных ящиков, коротко переговариваясь.
- Боюсь, нам придется бросить ваше оборудование, Брюс. Нужно найти воинствующую половину нашего маленького отряда, пока эти отвлеклись. У вас с собой случайно нет пряди волос Тора? Нет? Может быть, Сиф?

Отредактировано Stephen Strange (2018-02-20 23:28:12)

Впрочем, долго анализировать свои чувства по поводу чудного старца мидгардцу не пришлось. Откуда-то снаружи, из коридора, едва освещенного отблесками факелов, раздался сильнейший шум, какой бывает во время нешуточной потасовки, крики и удары железом о камни. Затем громкая торопливая поступь двоих бегущих.
Охрана, уже вплотную приблизившаяся к багажу Беннера, спешно ретировались, сплотившись у входа и ощетинившись своим средневековым оружием. Сделано это было быстро и слаженно, но даже не слишком внимательный зритель заметил бы, что на физиономиях, запаянных в рогатые шлемы, мелькнула растерянность, даже страх.
Один лишь их предводитель остался бесстрастен. Не сделав больше ни шагу, не кинув последнего взора за скрытых от остальных путешественников между мирами, он повернулся к высоким дверям, желая лицом к лицу встретить противника.

И это ему удалось, когда перед собравшимися, точно новые герои в старинной пьесе, появились Сиф и Тор.
По их виду было понятно, что парочка только что выдержала схватку, пусть и не столь опасную, чтоб угрожать жизни наследника, но явно для них неожиданная.
И их удивление только возросло при виде того, кто стоял сейчас, прямой, словно дуб, ветви которого уже гнутся к земле под собственной тяжестью, а корни ушли так глубоко, словно желали достичь источника Вирд. На подвижном лице Громовержца попеременно отобразилась радость и быстро сменившее ее смятенье.
Это был другой мир. Это были другие люди.
Это был Один, и в его взгляде читался холод.
Не обращая внимания на охрану, не имея сил отвести от него глаз, Тор сделал шаг вперед и преклонил колено; молот, уже занесенный для удара, гулко уткнулся в пол.

- Отец.
- Сын.

Должно быть, в этих словах было нечто, понятное только сынам Асгарда: во всяком случае, телохранители Всеотца все с той же слаженностью снялись с места, и, не размыкая строй, исчезли за дверью, которая тут же закрылась за ними, оставив на авансцене двоих членов царствующей фамилии, леди Сиф, и двух мидгардцев, все еще скрытых в зеркальной ловушке.

Один оставался все так же недвижим, как если бы ожидал, что его наследник произнесет первое слово, однако тот не шевелился. Склонив голову и закрыв глаза Тор, кажется, наслаждался каждым мгновеньем вблизи отца, и боялся издать хотя бы звук в страхе, что все происходящее просто исчезнет.
Всеотец усмехнулся.
- Мой сын, похоже, потерял способность говорить. Быть может, его верная спутница даст ответ, зачем изгнанный вернулся в священные чертоги Асгарда? После того, что ты сделал на коронации твоего брата, даже мне не под силу будет уговорить его и высокий суд принять твое покаяние.

Отредактировано Thor (2018-03-05 12:31:01)

- Что у вас в этом контейнере? Вы к нему прикипели, как скупой рыцарь к своему сундучку с золотом. Ч-что? Бомбы?! Вы с ума сошли! Тащить в незнакомый мир… - маг с шумом втянул воздух сквозь зубы, успокаивая себя, - после поговорим.
От кого другого, но от Брюса он такого не ожидал, полагая его самым разумным среди Мстителей. Когда тот не давал волю… чувствам, разумеется. Но сейчас не время и не место спорить о гуманности и технике безапаснисти по обращению со взрывчатыми веществами в частности.
- Какой глазастый старикан. Если это Асгард, то… но Тор говорил, что его отец пропал, и с тех пор, кажется, ничего не изменилось. Что-то неладно, - хмыкнул Стефан, удерживая Беннера за плечо, чтобы тот не бросился совершать глупости. То есть подвиги.
Если их и в самом деле занесло в Асгард, то Тор с Сиф разберуться сами, и лучше, если им придется заботиться только о себе. Похоже, предполагаемый Один все-таки не видел их, иначе уже приказал бы схватить незваных гостей, прячущихся в тенях, словно тати. Возможно, ощущал в какой-то мере их присутствие, но выдавать себя без необходимости все же не стоит.
- Сорока дней? Очень… символично.
Стрэндж не стал вдаваться в расспросы о том, как физик чуть не заделался Моисеем, внимательно наблюдая за асами. Бог грома явно опешил, встретив отца, но та удивительная для мистика покорность, с которой Тор принял эти вести и склонил голову, Стефана не на шутку беспокоила, а вслед за ним и воинственная дева никак не ответила на замечание о доле, приличествующей женщине. Какой же силой воли должен был обладать царь Асгарда, чтобы одним лишь взглядом заставлять сильнейших вот так запросто преклонять колени.
Была в том некая неправильность, а может, ему было просто неприятно такое смирение перед судьбой, с которой сам доктор так долго спорил. Стрэндж сложил на груди пальцы в треугольник, открывая третье око: полутемный зал вспыхнул красками так резко и ярко, что многострадальную голову мага пронзила новая вспышка боли, но это была малая цена за способность зреть без преград и покровов.
Он смотрел на Одина и понимал, что того здесь нет - только его аура, да и то не такая яркая, какой ей надлежало быть, вероятно, механизмы передачи духовной энергии в этом мире были другими. Или кто-то очень талантливый пытался замаскировать свою ауру слепком чужой - такое тоже возможно, хотя и было трудно осуществимым.
- Тор, это не человек, только проекция, - раздался в разуме у Громовержца голос мистика. - Мы с Беннером рядом, спрятаны от глаз, но готовы действовать.
Доктор обернулся к Брюсу, потирая висок и молвил уже человеческим голосом:
- Я отправил принцу весточку о нас. Как вы себя… впрочем, неважно, - вряд ли теперь уже стоит опасаться появления большого и зеленого. - Что-то из вашего оборудования еще можно использовать, как полагаете? Или от вандального обращения оно не застраховано?

Отредактировано Stephen Strange (2018-03-05 10:53:57)

Предупреждение, сделанное почтенным магом, было услышано... и тут же забыто. Какая разница, кто перед ним: сам Один или его отражение? Для жителей Мидгарда подобное появление таило угрозу и было признаком лжи - здесь же, в Асгарде, могущественные чародеи прибегали к нему, чтоб добывать знания, предупредить, или же... или увидеть тех, по ком истомилось сердце.
И не был ли Один по-прежнему самым могучим из них?
Один.
Отец.

Его слова заставляют Громовержца вскинуть голову. Изгнанник? Неужели здесь он все еще не вернулся из Мидгарда и все еще связан с Джейн Фостер?
И пусть он помнит и знает, что сейчас в другом мире, что Всеотец – вовсе не отец ему, терпеть эти слова нет сил!
- Позволь мне объяснить!
- Молчи!- голос Одина резок, он хлещет и вспарывает сердце, как может только его голос. Правитель Асгарда высок, но теперь он кажется еще выше, еще величественней; его седая борода метет по груди, по золотому доспеху, и из поджатого рта, как выстрелы, слетают жестокие слова.- Я слышал твои объяснения! Будь проклят тот день, когда я решился зачать тебя – сына, что вверг данное ему царство в кровавую смуту и хаос! Ты предал брата! Обесчестил чужую невесту! Предал и покинул ту, что была предназначена тебе в жены! Достанет ли у тебя смелости возразить на это?
- Отец!

Разум Громовержца смутился. На несколько мгновений все перемешалось: здешний мир и мир подлинный, будущее и прошлое, кошмары и светлые сны. Он замер, застыл, пораженный словами отца, не в силах издать ни звука, пораженный обвинениями, которых не заслужил, и к которым был не готов. Он – предатель, отступник? Какое злое колдовство могло так извратить все? Что за смрадный ум измыслил подобный ужас?
Он знал ответ. И ответ сам собой выскользнул, сорвался с пересохшего языка.
- Отец…
- Что?- ярость сверкнула в голубых глазах Одина.- Ты опять за свое? Опять будешь обвинять во всем брата? Но пусть ты обманом и ложью пленил слух и разум его возлюбленной, пусть ты волшбой заставил служить себе Мьёльнир – я знаю, что было, что правда. Если бы мать была жива…!
- Это ложь! Ложь! Отец!- Громовержец вскочил, словно подброшенный пружиной, и сделал шаг к призраку, простирая руки, как будто б тот был живым человеком.- Отец, позволь доказать тебе!
Молот, звеня, прыгнул в его ладонь.
Полный презрения взгляд был ему ответом. И почти сразу же облик старца начал бледнеть, истончаться, как будто бы тот, убедившись, что отступник упорствует в своих заблуждениях, он решил прервать разговор, не имеющий смысла.
И в то же мгновенье, как будто некто невидимый и неслышимый отдал приказ, двери, скрывавшие говоривших, вновь распахнулись, и стража, сильно увеличившаяся числом, ощетинившись оружием, принялась наступать на незваных гостей.

- Бездна ненасытная! Это была хитрость! Сиф!- рявкнул Громовержец, разворачиваясь навстречу этой новой беде, и поднимая молот, тут же рассыпавший вокруг жалящие, как десятки ос, искры.- Беннер, Стренж! Бездна вас побери, где вы там?

Несколько человек бросились на него, стараясь сохранять линию строя, однако Одинсон не стал дожидаться, пока товарищи, обернувшиеся врагами, нанесут удар. Не решаясь использовать разрушительную силу Мьёльнира из опасения повредить то, что принес Брюс, он прыгнул на нападавших, рассыпая удары направо и налево.

Отредактировано Thor (2018-03-08 17:40:19)

Пламя, сверкнувшее ей в ответ из синих глаз сына Одина, было ответом на этот вопрос. Не было нужды в словах - ей, кто знала его ребенком, с кем плечо к плечу они столько раз выходили на бой - что теперь Громовержца не остановить. До края земли, дальше, за край, и до дна всепоглощающей бездны дойдет он, движимый яростью, дурманящей голову яростью и болью, и всех, кто посмеет стать на пути, сокрушит своим молотом, словно щепки. Причина тому была лишь одна - и гадать о ней не потребовалось.
- Он... не поверил.
Молния сорвалась с искусно украшенной гравировкой грани Мьёльнира, и упала к его ногам, впившись в доспех поверженного противника. Тот вскрикнул глухо - а потом вскрикнул вновь, когда немилосердная рука оторвала от земли, поднимая, как куклу. Не обращая внимание на сопротивление, Тор подтащил стражника к самому лицу и прошипел, вторя приказанию спутницы:
- Убирайтесь.
Затем, не оборачиваясь, и даже не сделав знака, уверенный, что Сиф последует за ним, направился к высоким вратам.

- ... Локи. Локи. Никто иной не мог сделать это, как он,- заговорил воин, сворачивая по знакомым коридорам, и слыша за спиной быстрые шаги. Впрочем, слышал или нет, сейчас нельзя было поручиться. Вид Громовержца как нельзя лучше сейчас соответствовал его прозвищу: брови нахмурены, рот крепко поджат, в глазах - весь гнев и суровость свинцового неба, откуда вот-вот вырвется огненное копье молнии.- Никто другой не мог обмануть Всеотца своей ложью. Клянусь Бездной, я отыщу его! Я вырву Гугнир из его рук и насажу на его наконечник рогатую голову! Норны свидетели, в целом мире никто не был мне дорог как он...- горло мужчины сдавило яростью, и он принужден был умолкнуть, переводя дыхание. Бросил короткий взгляд за спину, на следующую за ним Сиф, а затем - на волокущиеся следом остатки разгромленного отряда. Была ли причиной тому верность долгу, или из подземного лабиринта они знали только один выход - но энхерии преследовали их, не сближаясь, неотступно, как падальщики, кружащие у ослабевшей добычи.

- Взгляни, Сиф... они служат ему,- хватая спутницу за плечо и склоняясь к ее голове, прошептал он.- Зачарованные, служат ему, словно верные псы, и умрут по его слову. Я не допущу этого, я, сын Одина!

Хеймдалль...
Как он мог не догадаться? Впрочем, разум, тонкое плетенье интриг никогда не было сильной стороной сына Одина. Отец, мать, Локи, но только не он; впору подумать, что это его взяли от покоренного народа, дикого и бесхитростного, как прячущиеся в листве дикие звери.

На мгновение Громовержец устыдился своей горячности и своей забывчивости. Сиф права, они оби знают, спутники говорили им, что открывшийся мир может быть любым, что дорога может привести куда ей угодно, и что главная цель - закрыть этот ход, так напоминавший Червоточину, для обоих миров. Но как и где искать вход и выход, если товарищи их пропали? Кто лучше Стража, мог знать, где распахнулись еще одни Врата?
Сиф, как всегда, права,- а он поддался бурливой крови. И старому страху того, что брат проберется на престол, опередив его, принца асгардского.
Стало быть, он до сих пор этого боится?
- Идем.

... У конного путь до Химинбьорга занимает около часа. У пешего - раза в три дольше. Асы не держат возле Биврёста ни скифов, ни лодок, чтоб враг, если судьба ему будет проникнуть на радужный мост, не сумел вторгнуться в царство асгардское прежде, чем о том проведает его войско. Много веков, несколько поколений эта предосторожность спасала Золотой дворец - и только один раз оказалась тщетной.
Тот единственный раз, когда умерла его мать.

Но что Громовержцу, хозяину Мьельнира, долгий путь, пока в его руке молот, способный унестись в высокое небо, разбить сердце звезды, и раскрыть пространство, как детскую книгу? Его волосы не успели спутаться, а пот от жаркой схватки - высохнуть на коже, когда они с Сиф уже подлетали к прибежищу Стража. Здесь, на дальнем краю Радужного моста, его бессменный пост, и здесь он стоит, неутомимый, лишь иногда подменяя себя на двойника, взирая на Девять миров неусыпными глазами.
В их мире.
Но, как видно, не в этом.

Пост Хэймдалля был пуст.

-... Нормально!- Тор удивлен был настолько, что не заметил, как это словечко, подцепленное в Мидгарде, сорвалось с языка. Его брови приподнялись, расширенные глаза с изумлением смотрели на пустой постамент. Хорошо хоть Хофунда нигде не видно, есть шанс, что никто не проникнет снаружи. Но... если кому-то понадобится подмога?
- Что-то сильно не так в этом мире, Сиф. Очень сильно,- Одинсон оглянулся по сторонам, словно что-то ища,- и, сыскав, издал удовлетворенный возглас.
- На беду для старого дурака, мы еще в детстве сыскали путь под его башню. Идем-ка за мной.
Он направился к одной из подвижных стен купола, и, приложив ладонь к одному из узоров, начал колдовать над переплетением линий. Память несколько раз подвела пришельца, но в конце концов принц справился с задачей, и в полу распахнулся люк. Видно было, как узкая лестница, состоящая, кажется, из одних только контуров, висящих в воздухе безо всякой опоры, убегала вниз, в едва освещенное нутро Башни стража.
- Мальчишками... мы даже пару раз пробрались туда, под механизм. Правда, с тех пор я немного вырос,- попытался улыбнуться Тор, не в силах оторвать глаз от слабо светящейся бездны под ногами. Не нужно большого воображения, чтобы представить ожидающую там звездную пустоту.- С другой стороны, если она выдерживает Хэймдалля... Но все равно, ты подожди, я спущусь на один пролет, а там как пойдет...- он не договорил, и, как человек, бросающийся в ледяную воду, исчез в люке.

... Узкий серпантин лестницы сделал последний виток, и путешественники очутились на нижнем уровне Химинбьорга - в месте, куда не ступала ноги ни одного из живущих в Асгарде, за исключением самого хозяина дома и, может быть, Одина Всеотца. Небольшой островок в основании башни, казалось, парил среди гранитных глыб и сверкающих пластов льда. Туманы - или, может быть, облака - окутывали его сверкающие небесной голубизной стены, заставляя передернуть плечами от холода. Здесь, как нигде, ощущалась близость космоса, его дыхание, практически - его прикосновение.
Но сейчас над всем этим господствовал громкий храп.

Громовержец в недоумении взглянул на свою спутницу и толкнул дверь.  Вместе со струей теплого воздуха в лицо ударил терпкий запах вина.
Тот, кого они привыкли видеть бессменным немногословным стражем Радужного моста, спал на неряшливом ложе посреди тесной комнатки, окруженный бочонками и кувшинами с вином. Рядом с постелью, на груде мешков, стояло огромное блюдо с давно застывшим окороком; обглоданные кости валялись тут же, брошенные вместе с огрызками в рогатый шлем.
Лицо Тора стало серым. Он многое повидал на своем веку, сам не единожды приходил в себя после буйных попоек, однако очевидно было, что зрелище Стража, обрюзгшего, одряхлевшего, едва прикрытого грязными тряпками и засаленным одеялом, было последним, что он желал бы видеть в жизни.
Ноги мужчины, впервые за долгое путешествие, ослабели, и он опустился на пол рядом со спутницей.
- Я не могу... это... Нет!

- Бедааа...- протянул тот, в ком можно было узреть лишь позорную тень Хеймдалля, лишь скорбную память о том, в ком асы видели друга, наставника, и едва не второго отца. С трудом утвердившись на ногах, и сыскав, наконец, искомое, он нетвердым шагом двинулся вдоль разоренного ложа, и выудил из-за груды корзин и мешков огромную, уже початую бутыль с чем-то мутным.
- Беда, малютка Сиф, стряслась в царстве Асгардском давно, когда брат поднял руку на брата, наследник выступил против правящего царя. Когда мой ученик, которому я доверял так, как если бы он был мне братом, отцом, и единственным сыном, за чью честь поручился бы своей собственной, предал все то, чему я старался его научить. Так что нет, красавица Сиф,- выплескивая из своего кубка вино прямо под ноги, и заново наполняя его, проговорил он.
Затем протянул сосуд Тору, кивая на разбросанную посуду.
-  Выпей со мной?

Громовержец принял кувшин, машинально, как человек, едва сознающий, что слышит и делает. Его взгляд, казалось, метался меж строк невидимой книги, пытаясь различить некое тайное послание, свести воедино головоломку, ключ к которой он искал давным давно. И вот наконец получил.
- Локи...
- Локи? При чем здесь Локи?- пьяно рассмеялся Хэймдалль, фыркая в полный кубок, и расплескивая свое пойло на одеяло и одежду, мгновенно покрывшуюся пятнами.- Ты сам, по собственной воле попытался убить Всеотца Одина; по собственной воле вступил в союз со врагами Асгарда! Ты разорил Ванахейм и Альфхейм, и обрушился на цветущие поля и сады Асгарда, подобно суртурову пламени! Твое имя проклято в Девяти мирах, и из-за тебя Радужный мост закрыт для любого, кто ранее мог свободно прокладывать дорогу меж звездами. А я... я доживаю свою трижды проклятую жизнь здесь, в забытой башне у подножия Химинбьорга, и лишь вспоминаю о тех временах, когда я был Хэймдаллем, стражем Радужного моста.
Он насмешливо отсалютовал кубком и сделал долгий глоток.

Лицо Тора было белей мела. Казалось, он позабыл и о том, что держит в руках кувшин, и что этот мир, повесть которого сейчас поведал ему двойник старого товарища, не его родина. Вновь, как после речи Одина, Громовержец терзался глубоким стыдом - не за то, что по глупости и тщеславию сотворил сам, но за то, что должно было лечь клеймом позора на того, неизвестного, что родился и вырос здесь.
Затем его глаза вспыхнули.

- Значит, ты говоришь, Радужный мост закрыт уже много дней,- подняв голову и сверля глазами Хранителя, переспросил он. Опустив, почти уронив кувшин на какой-то мешок, он схватил собеседника за плечо, заставляя того выпрямиться и взглянуть на себя, и одновременно притягивая к себе за руку леди Сиф.- И, стало быть, его сила уже много дней находится в заточении. Ты понимаешь меня?- оглянувшись на спутницу, спросил он, сильнее сжимая ее ладонь в своей.

Потемнев лицом, Громовержец выпустил руку спутницы и шагнул к старику, вонявшему давно не стиранной одеждой, прогорклым потом, кислым вином, и всем, что въедается в человека, сломленного горьким, неизмеримым горем. Могучие руки подхватили Стража, вынуждая выпрямиться, впервые за много лет (или веков?) прямо и ровно встать на своих двоих перед тяжелым, полным кипящего гнева взглядом.
- Послушай меня, ты, кто некогда был мне учителем, звался Хэймдаллем, сыном девяти матерей. Я не могу обещать тебе ни бутылку вина, ни возвращенья былой славы, ни даже справедливости, некогда царившей в Асгарде. Могу лишь сказать одно: где-то, в другом времени есть и другое место, которое тоже зовется Асгардом... и в нем ты - по-прежнему величайший воин, сын Одина. Там Всеотец еще правит на Золотом троне, там Радужный мост по-прежнему открывает путь к Девяти мирам. Там твой любимый ученик - не беглец и изменник, а защитник Асгарда, владелец Мьёльнира. Попробуй поверить, старик, что такое место еще существует... не только в твоей душе!

Мутный взгляд Стража на миг прояснился; его руки легли на широкую грудь Громовержца, цепляясь за фалеры, гладя их металл. Подняв голову, он долго вглядывался в лицо своего гостя, будто ища в нем ответ на вопрос: не оттуда ли, из невозвратимых грез, пришли к нему сейчас двое, настойчиво требовавшие ответа.
Быстрая слеза прокатилась из уголка его глаз.
- Хотя бы раз увидеть все это...
- Ты увидишь. Клянусь славой Одина, ты увидишь!- Тор перехватил его ворот крепче и сильнее встряхнул, словно спящего, которого тщетно пытался отрезвить после долгой попойки.
Хотя  - почему как?
- Клянусь, старик, я дарую тебе вечный покой, призову тебя в чертоги Вальхаллы, если ты поможешь мне вновь открыть Радужный мост! Скажи мне, где сокрыт Хофунд - и мы заберем тебя с собой, в свой мир, где еще светит солнце!

... Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза - затем опустившийся Страж потупил взор.
- Я могу быть пропащим, сын Одина, я могу быть опозорить Асгард, и свое имя... но я никогда не покину его. Хвала Имиру, создателю мира, если правда то, что ты говоришь, и где-то не здесь Белый город еще сияет в полной славе. Этот мир клонится к своему концу. Я вижу это, но не оставлю его. Хорош ли он, плох - это мой мир, и я не покину его. Но вам помогу.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/Bezimeni-9.1537906861.jpg[/AVA]

... За полторы тысячи лет своей жизни Громовержец прошел много путей. Среди них были военные марши, и торные дороги, узкие тропинки в горах, и петляющие тропинки, и, наконец, те прямые, но путанные пути, которыми ведет своих последователей и поклонников Браги. Пленного, его волокли и тащили враги; счастливого, его вели под руки дрýжки во время обручения. После изгнания из Асгарда брел он, не видя дороги, утратив имя, утратив Мьёльнир - и шел к царскому трону под крики и рукоплескания восхищенных толп.
Но никогда еще в жизни не знал он столь же тяжелой дороги, как сейчас, когда вел, почти тащил за собой того, чьим советам внимал, как закону, чьей мудрости верил и на чью отвагу всегда полагался.

О, Хеймдалль был тяжел. Последователя распятого божества, с которыми Тор познакомился в Мидгарде, да и предшествовавшие им сокологоловые божества из жарких земель полагали, что тяжесть эта идет от души, полной грехов - странное слово, означающее постыдное и недостойное дело. Если поверить им, то Страж, бросивший пост, полон был ими, как мешок пращника - камнями, и каждый из этих камней весил не менее тонны; так что даже Одинсону, что с легкостью крушил скалы и пробивался сквозь строй врагов, облаченных в железо и сталь, пришлось попотеть, чтоб доставить Хеймдалля хотя бы до нижней ступеньки лестницы.
Или это он сам ослаб в здешнем мире, родном и чужом, насколько может быть отражение в кривом, треснувшем зеркале? Или все те грехи, что сотворил двойник, навалились на него, заставляя спину сгибаться под грузом, который он не просил и не желал взваливать?

- .. Передохнем,- сдувая прилипшие ко лбу волосы, усмехаясь, предложил он. Груз (спутником это нельзя было назвать) тотчас привалился к перилам, а затем и стек на ступеньку, почти распластавшись на ней, как кусок мяса, покрытый застывшим от времени жиром. Тор тяжко сглотнул, подавляя отвращение, чувствуя необоримую жажду проснуться, жажду любой ценой вырваться из-под власти кошмара. Бросить все и сбежать из этого места.
Но нет - путь отселе был только один.
- Если я когда-нибудь стану таким же - просто убей меня,- склонясь к Сиф, делая вид, что поправляет темные локоны или целует ее в висок, едва внятно шепнул он. Но Страж услышал.
- Ты такой же, каким был давно... в нашем мире,- произнес, а точней пропыхтел он, кривя в улыбке губы.- Каким я уже не надеялся тебя увидать. И она... что ж, за такой царицей я бы пошел хоть на край Девяти миров. И черные кудри к лицу ей куда более золотых. Я даже в первое мгновенье подумал... Идемте,- переменившись в лице, он сделал попытку подняться, но едва не упал, цепляясь за перила; Громовержец, склонившись, едва успел подхватить его.
Но Страж с неожиданной силой толкнул сына Одина в грудь и заковылял дальше, минуя ступени, ведущие вверх, уходя дальше и дальше в сверкающее марево тумана, и сделав знак следовать за собой.

Новый путь спиральным витком уходил куда-то в глубины льдов, и вскоре дыхание путников превратилось в облачка пара. Он растекался по низкому своду над головой, устремлялся в трещины и расселины, облизывал стены и оседал на лице каплями влаги, мгновенно превращавшейся в иней. временами казалось, что где-то вдалеке слышится гул - это Тунд, воды которой срывались с краев, омывая Золотой город и берега мира, ворочалась в своем вечном сне, как потревоженное дитя. Они были куда глубже, чем ее дно, над их головами лежало самое сердце Асгарда - и от этого становилось не по себе.
В конце концов Хеймдалль остановился.
- Пришли.

У их ног лежала расселина. Щель, дна которой, кажется, не было видно - или же оно открывалось прямо во тьму космоса. Над головой, в сиянии льда и мерцанье тумана, с трудом можно было различить скальные выступы и все новые пласты льда. А еще - вырубленные ступени, ведущие вверх.
- Об этом месте не знает даже сам Всеотец. Я обнаружил его случайно, после сорвавшейся коронации твоего брата. Искал, как могли враги пробраться в чертог,- Хэймдалль усмехнулся, и у Тора похолодела спина, когда он понял, что врагом, имени которого Страж не назвал, был он сам, отпавший и проклятый всеми сын Одина.
- Вы попадете в горы. Постарайтесь укрыться там, пока можете. Когда сыщется меч, или когда минует опасность, дам знать. Не медлите: сейчас по всем закоулкам дворца вас уже ищут.

... Тор почувствовал, как горло сдавил тугой ком. Пытаясь скрыть его, он, сам не ожидая, порывисто обнял старика - и тут же протянул руку Сиф.
- Он прав. Нам пора.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/Bezimeni-9.1537906861.jpg[/AVA]