Ноябрь в этом году выдался так себе. А ведь Нью-Йорк никогда не славился промозглой, зубодробильно холодной и мерзкой осенью, как тот же самый Орегон, например, но сегодня Рейвен казалось, что ливень и все прилагающиеся погодные атрибуты последовали из Юджина  в Большое яблоко вслед за ней. Депрессивно-тёмное вечернее небо, обтянутое пористыми облаками пепельно-чёрного цвета,диктовало сегодня свои непоколебимые условия,  ввергая все вокруг в тотальное уныние, и грозно взирало на угрюмых жителей мегаполиса со своей недосягаемой высоты.
Высокий широкоплечий мужчина в элегантном пальто подтянул воротник-стойку, пытаясь укрыть шею и лицо от сильных порывов ветра, после чего запустил руку, обтянутую чёрной кожей, в карман и выудил на свет слегка помятую пачку мальборо. Зубами подцепив последнюю папиросу, он сжал пустую коробку в ладони и небрежно откинул бумажный комок в сторону. В кромешной тьме полыхнул крохотный огонёк зажигалки, подпалив кончик сигареты, и в следующую секунду мужчина с наслаждением затянулся, вдыхая едкий дым в легкие. Узкий бетонный козырёк здания, под которым он устроился, скрываясь от бушующей водной стихии, защищал, откровенно говоря, паршиво, но тлеющая папироса оставалась сухой, а неравномерно пропитывающийся влагой и тяжелеющий габардин на его теле беспокоил мужчину не так сильно, чтобы чрезмерно на этом зацикливаться. Когда весь табак догорел, а в тонких и длинных пальцах остался лишь пожелтевший фильтр, мужчина сверился с электронными часами на правом запястье и, тихо хмыкнув себе под нос, вышел под дождь, двинувшись в сторону соседнего здания.
—После того, как способности  Мистик изменять свою внешность одним лишь усилием воли, сворачивать хрупкие шеи одним небрежным взмахом стопы и ввергать в праведный ужас жертв одним лишь убийственным взглядом жёлтых глаз вернулись и, наконец, стабилизировались, ей снесло башню напрочь. Дикие рвение и жажда синекожой мутантки, так жестоко и резко обрубленные лекарством, в одно мгновение обострились до предела, ввергая женщину в состояние, при котором всем ее нутром всецело завладели низменные и какие-то животные инстинкты. Мистик, вновь получившая назад то самое хищное и хладнокровное безумие, словно зверь, вырвавшийся на свободу и почуявший кровь, бросилась в бушующую круговерть интриг, которой была пронизана ее жизнь ‘до’. Рейвен с упоением перебирала в памяти воспоминания из лихих дней своего прошлого и с удовлетворением осознавала, что так и норовит повторить это снова. Потому что может, потому что хочет. Долгие месяцы, во время которых она была лишена своей истинной сути, Мистик чувствовала, как медленно умирает, теряя саму себя. Нет, тело  ее было в порядке, она была способна на многое и без своей синей мистической чешуи, но ощущения.. Ощущения были совсем не те.  Словно бы она выкладывалась не на полную мощь, не получала необходимую дозу удовлетворения, а полутонов и тем более подделок мутантка не принимала никогда, с тех самых пор, как стала называться Мистик. Поэтому теперь, снова оказавшись в строю, она собиралась взять от этой жизни и от тех ее составляющих, что крупно задолжали ей, сполна.
Очередной такой реабилитационный марш завёл Даркхолм на север Юджина, где по совершенно счастливой случайности на ее пути встретился давний знакомый и сотоварищ по Братству. Хотя, когда малыш Джимми и его полчище клонов присоединилось к тусовке Магнето, Мистик из неё уже выкинули. ‘Больше ты не одна из нас’, так ей сказали. Поэтому своим коллегой Джеймса она могла назвать с большой натяжкой, к тому же этот воришка ей и в подметки не годился. При этом одна, но весомая польза от него все же нашлась: длинный и болтливый язычок парня, подогреваемый определённым количеством алкоголя и искусных ласк, поведал Мистик большой, большоой секрет. ‘Ты знаешь кто такой Магнето?’ сказал он ей, еле ворочая языком и пытаясь дернуть лямку блестящего топа. ‘Он - тот самый, кто борется за нас.’ Это уже было произнесено тверже, с каким-то фанатичным рвением. ‘И он соберёт своих сторонников, уже собирает. Мы поставим этот мир на колени и прогнем его под нас!’.
Идиот.
И благодаря этому печальному факту в ту ночь Рейвен становится известно, что мужчина, который бросил ее, словно сломанную игрушку; которого она считала погибшим на выжженной земле Алькатраса, все ещё жив. Непорядок.
К слову, Джимми так и не понял, в какой момент удовольствие стало чересчур болезненным, а предвосхищаемая приятная ночь обернулась неприятностями. Так же, как не понял того, что встретил на своём пути Мистик.
Через два дня из аэропорта Джей Эф Кея с небольшой дорожной сумкой в руках вышел желтоглазый Множитель и уже через пару минут исчез в неизвестном направлении.
—Место для импровизированного подполья оказалось удачным. При необходимости в нем можно было и скрыться, и, наоборот, заявить о себе, приковав внимание СМИ и спецслужб.
Джеймс быстро сбежал по скользкой лестнице на цокольный этаж и вошёл в тёмное помещение, отряхивая пальто и пытаясь отжать влагу,  придавливая ладонями ткань к телу. Помогало мало, поэтому парень плюнул на это бесполезное дело, лишь чертыхнувшись, и направился в общий зал, где уже собрались около десятка мутантов во главе с Магнето. Медрокс бесшумно вышел на свет и встал у серой стены, прислонившись к ней спиной, кивком головы здороваясь с Леншерром. Цифры на электронных часах показывали десять. Что ж, у них ещё есть время.
Когда собрание было закончено, все стали расходиться. Увидев, как Магнето уходит в противоположную сторону, Джеймс на скорую руку оценил обстановку, убедился, что остальные мутанты разбрелись по своим делам, и пошёл следом. Несмотря на свой преклонный возраст, мастер магнетизма не растерял сноровки и, пока  Медрокс хлопал ушами, успел уйти достаточно далеко. Тем же лучше, свидетелей их встречи не будет.
Когда за последним поворотом показалась знакомая спина, Джеймс негромко кашлянул, привлекая внимание Магнето к себе, и, неловко улыбнувшись, помахал рукой. Но уже в следующую секунду, молниеносно сократив расстояние между ними,  Медрокс вцепился за грудки его одежды и, крепко захватив скользкую ткань, чтобы металлокинетик не смог вырваться, потянул его на себя и, сделав разворот, припечатал своего предводителя к стене. На все ушли малейшие доли секунды, но этого хватило, чтобы успеть выпустить из рукава крепкую пластиковую заточку с невероятно острым концом, прижать ее к правому подреберью и слегка вдавить сквозь одежду в тело, чтобы жертва почувствовала дразнящий укол ‘пера’ и немного, совсем чуть-чуть занервничала.
- Дёрнешься ты сам или хоть крошечный кусок металла рядом, всажу это тебе в печень. Эффект моментальный, - прошептал Джимми, приблизившись к самому уху Магнето и, посмотрев тому в глаза, оскалился, демонстрируя ослепительную улыбку. Тут же лицо Медрокса пошло рябью, превращая короткую стрижку в белоснежные  локоны, а эталонный мужской профиль в человеческое лицо так знакомой Леншерру оскорбленной и отвергнутой женщины. Разве что хищный оскал на полных чувственных губах остался тот же. - Здравствуй, Эрик.

Отредактировано Raven Darkholme (2018-02-25 20:31:44)

Мистик помнит, что в особняке, который после своего ухода она так и не смогла больше ни разу назвать домом, стоял большой граммофон. Старинный, несмотря на свой солидный возраст, блестящий и на первый взгляд безумно тяжёлый. Маленькая Рейвен любила, когда Шерон включала его и ставила ту самую пластинку с песнями неизвестной ей австрийской исполнительницы, бережно доставая чёрный диск из конверта, аккуратно вкладывая его в корпус граммофона, длинными пальцами подхватывала тонарм, ставила его на темную гладь и.. Услышав первые отзвуки шипения,  становилась рядом, оперевшись бедром о дубовый кабинетный стол, который почему-то стоял в гостиной и, сложив руки, начинала сперва качать головой в такт, потом на грани слышимости мычать мелодию под нос, и в конце пела. Тихо, в полголоса, но невероятно красиво и мелодично.  Тогда, в десять лет, Рейвен заслушивалась красивой мелодией и звучанием голоса женщины, а на слова внимания и не обращала. Ей казалось, что они слишком сложны и громоздки. Пелось о том, что в ее юной голове не могло уложиться в полную и чёткую картину, поэтому юная Даркхолм с истинно детской непосредственностью бросала ленивые попытки вслушаться в текст и просто наслаждалась музыкой.
Через много лет она снова ее услышала, и теперь уже каждое слово, каждая буква были ей понятны и знакомы. Как же там было.. Пресные слова о всепрощении, умении двигаться вперёд, не оглядываясь назад, которые вводили в уныние и рождали желание треснуть исполнителя головой об стену и как можно громче вопрошать ‘что ты несешь?’
Если тебе плюют в лицо и вонзают нож в сердце, не нужно бесполезных философских размышлений и выводов о том, что умные и сильные не мстят, они прощают. Со спокойной улыбкой желают счастья и убивают этим спокойствием сильнее, чем если бы мстили со всей жестокостью. Просто хватай что потяжелее и проломи обидчику череп. Вряд ли это моментально смоет кровавым потоком все обиды и чаяния сердца, но Рейвен свято верила, что так станет легче. Ей бы стало. Или станет, это как посмотреть.
Магнето поначалу даже не догадывается, что перед ним стоит не настоящий Медрокс, поэтому предвосхищаемый эффект неожиданности работает на ура. Мистик успевает сдержать гортанный хохот, который на выходе получается вибрирующим мычанием, когда она видит сначала удивленный, а потом яростный взгляд Эрика, который разве что молнии не метает. О, вы только посмотрите, кто-то посмел перечить самому Магнето, а уж набрасываться с колюще-режущими предметами - неслыханная наглость! Но мужчина сразу же натягивает маску холодного безразличия, пытаясь показать, что Джимми заранее проиграл этот поединок. Только вот Множитель оказался совсем не Множителем. И волны ярости вновь топят его глаза блестящей пеленой. Но теперь она другая. Ярость, злость, обида, презрение - все собрано в этом взгляде серых глаз. Потому что между ним и Рейвен Даркхолм личных счётов больше, чем между Чамберсом и Циско.
- Ты ведь не думаешь, что этот клоун смог бы сподобиться на такое? - Мистик сильнее давит свободной от оружия рукой в грудь Эрика, хоть и так прижимает его к стене со всей силы. - Он тебя боготворил, и даже пальцем бы не коснулся без твоего на то дозволения.
И все действительно было так. В ту ночь, когда нелёгкая завела парня на скользкую дорожку и привела прямиком к синей ведьме, он аж соловьем заливался о своём чудесном лидере, за которым должны следовать все, кто стремится к господству мутантов над всеми живыми существами. Рейвен тоже была такой когда-то. Молодой дурочкой, которая, наконец, вырвалась на свободу и пустилась во все тяжкие, поощряемая своим старшим товарищем, который был тем единственным, кто видел в ней ее настоящую, синюю, сильную, превосходную. Это вдохновляло, порой даже чересчур, доводя следование за лидером до бездумного фанатизма.
- Но тебе стоит серьёзно задуматься над проблемой разглашения конфиденциальной информации твоими последователями кому попало. Отрезать языки, например. Один уже готовый.
Мистик многозначительно взглянула на Эрика. Она очень сомневалась, что мужчина станет горевать из-за Джимми, ведь мальчишка всего лишь был очередной разменной монетой. Но полезной монетой, как ни крути.
- Полагаешь, стоило прихватить парочку? - в голосе Магнето слышится неприкрытая сталь, будь его воля, он бы убил словом. Хотя, что мешает ему сделать это сию же секунду? Мистик не обольщалась на свой счёт, против силы Эрика ей не выстоять, даже будь у неё сотня перьев, каждый из которых был бы нацелен на самые уязвимые точки человеческого тела. Она может попытаться, но даже его кончина завершится ее прощальным визитом, а Рейвен слишком любила себя, чтобы на алтарь мести класть целую жизнь. Но сейчас, подстегиваемая критичностью ситуации, она не могла отказать себе в удовольствии попаясничать. Намёк на федералов дал ей понять, что обида гложет Магнето до сих пор, так почему бы не поиграть на этом?
- Вернула, как видишь, но не твоими стараниями, - Мистик фыркнула. Знал бы Эрик, чего ей все это стоило. К слову, держать образ Джимми так долго далось ей с трудом. - На моем месте должен был быть ты.
В этой фразе не было злости или упрёка, простая констатация факта. Она сама подставилась под дротик, сама сделала такой выбор, поэтому в потере способностей она не винила Магнето, но это его..
Соскучилась?
Мистик резко вздёрнула колено и попала аккурат в живот мужчины. Не дожидаясь его реакции, она втянула заточку назад в рукав и отошла назад.
- Узнала досадную новость о том, что ты жив. Решила проверить лично.
Все, никаких шальных эмоций, никакого жеманства. Теперь Рейвен дала волю чувствам и ощутила, как обида заклокотала внутри. Ещё это напускное спокойствие Леншерра.
Оно буквально выводило ее из себя.
- Как ты выбрался с острова? Что, оказался несъедобным для Феникса?

Отредактировано Raven Darkholme (2018-02-27 12:27:23)

Решение было мимолетным и приведено в жизнь слишком быстро, чтобы успеть тщательно его обдумать, разложить все за и против, понять в конце-концов для чего все это нужно. Когда Мистик только увидела Джеймса в том захудалом клубе, она заинтересовалась. В ней проснулся азарт, снова родилось желание знать все, что творится вокруг. Тем более с теми, кто так или иначе был связан с ней и оставил даже самый слабый, словно смытый океанской водой отпечаток крошечного и еле различимого следа на белоснежном песке, отголосок своего присутствия в ее ставшем за многие годы бесчувственно-безразличном сердце, расчетливо-холодной голове и жарком теле. Медрокс, очевидно, был проходным в списке тех, кто мог хоть как-то закрепиться в памяти Мистик. Не окажись он с ней в одной передвижной тюрьме в тот злополучный день, а встреться на ее пути  в любое другое время, женщина даже не взглянула бы в его сторону. Но все в итоге вышло так, как вышло. К тому же, Мистик грех было жаловаться, ведь лучше разгуливать по городу в образе атлетически сложенного молодого мужчины и ловить на себе заинтересованные взгляды. Думать о том, что окажись на месте Джимми, например, Джаггернаут, Мистик не хотела.
Впрочем, теперь ничто из этого не имело значения. Потому что Медрокс мертв, и лишь слава его продолжает жить в сердцах его близких..
Мутантка усмехнулась про себя и слегка покачала головой, на секунду отвлекаясь на свои мысли, которые умудрились уйти слишком далеко от того, чьё лицо напротив источало чрезмерное безразличие по отношению к ней.
Рейвен с каждым шагом назад все отдалялась от мужчины и остановилась, лишь когда спиной уткнулась в противоположную стену. Женщина показательно-расслабленно откинулась назад, тут же ощущая прохладу бетонной стены, которая мелкой дрожью прошлась по всему ее телу, и беспечно запустила руки в глубокие карманы мужского пальто.
Но стоило Множителю заговорить об Эрике.. Даже не так, он лишь сказал ‘сильный мутант’, и Мистик вспыхнула, как вулкан, готовый вот-вот извергнуться. Это был мимолетный порыв злости вперемешку с щепоткой обиды и ложечкой с горкой желания поквитаться. Затем наступила пора удивляться, ведь она до сего момента думала, что Магнето мертв и уже давно кормит червей на Алькатрасе. Но вот он стоит перед ней, живой и готовый к бою. Интересно, что он уже там напридумывал себе по поводу ее неожиданного и явно неприятного для него самого визита?  Все-таки Магнето умел скрывать свои помыслы, как никто другой. Мистик знала его не первый день, даже не первый год, она с лихвой научилась распознавать его настроения лишь по блеску глаз или еле поджатым губам. Злость, ненависть, презрение; удовлетворение, гордость, самоуверенность - все это было известно ей по какому-то таинственному наитию, даже сейчас она могла распознать каждую его эмоцию на испещрённом морщинами лице. Но она никогда не могла понять его мыслей, его истинной сути. Не могла предопределить его действий. Строить предположения и избирать наиболее вероятные - запросто, но находить единственно верный - увы, нет. Как бы Рейвен не оттачивала своё мастерство познания человека лишь по одному взгляду, с Эриком у неё это никогда не получалось. Да что уж, с Эриком этого не получалось ни у кого. Неприступная глыба льда, закаленная ужасом лагерей и ядовитым пожаром мести.
На вопрос о Джеймсе Мистик лишь таинственно улыбнулась, снова возвращая на лицо нарочито расслабленное выражение и давая полную свободу фантазии Магнето, ведь она явилась сюда не разговаривать о его последователях.
- А ты нет? - этот человек никогда бы не признал своих ошибок и своей слабости, поэтому ответ металлокинетика ошеломляющими для Мистик не стал. Да даже сам факт того, что Магнето испытывает ненависть к Мистик, а он ее очевидно испытывает, хоть и скрывает это изо всех сил, за то, что она в отместку за себя несчастную и покинутую сдала местоположение его засады, говорило о многом.
- Действительно невероятно досадное упущение, Эрик, - сочувственно протянула женщина, придавая лицу жалобное выражение. - А мои, как ты выразился, друзья - федералы оказались куда добропорядочнее тебя. К тому же они привыкли не говорить, а слушать, - она самодовольно улыбнулась. - Ты бы видел их лица, когда они поняли, что, наконец, смогут тебя прихлопнуть. И в выражениях они не скупились. Думаю, хорошо, что ты тогда сел в лужу с Фениксом, потому что иначе одной лишь тюрьмой они бы не ограничились. Ведь защищать тебя больше некому: Чарльз мертв, а твои бесполезные последователи ничем не лучше тебя - жалкие эгоисты.
Все-таки какой бы она ни была, Мистик всегда оставалась женщиной. Словесная перепалка раззадоривала ее больше, чем более действенная и изощрённая драка. Потому что в споре рождается истина, а в ссоре раскрываются все старые, с трудом затянувшиеся раны. Поднимаются те самые больные, обожженные раскалённым железом неизвестности вопросы, на которые упорно ищутся ответы.
Она видит этот немой вопрос в его глазах и сама не может дать чёткий ответ. Что она здесь делает, зачем нашла его, ради чего весь этот спектакль? Убить? Пожелай женщина навредить Магнето, она бы не явилась в открытую и не вела с ним беседу на базе, где за соседними стенами находились с десяток других мутантов, которые, может, и не смогут представить достойную угрозу Даркхолм, но однозначно создадут лишние проблемы, а она совсем не хотела распалять своё пристальное внимание, предназначенное лишь одному мужчине, на других. Впрочем, никто бы из них даже добежать сюда не успел: Магнето расправился бы с ней быстрее. Но пока мужчина не предпринимает никаких попыток прикончить ее и лишь изощряется в своём остроумии, пытаясь уязвить самолюбие женщины. Как же, не хотел бы он знать. Эрик мог сколько угодно делать вид, что его не волнуют неожиданный и недружеский визит Мистик, ее непоследовательное поведение и совершенное нежелание помогать ему во всем этом разобраться. Но Даркхолм знала, что ни одно даже самое уязвлённое самолюбие не сравнится с его собственным.
- Это было спонтанное решение. У меня была информация, так почему бы ею не поделиться? К тому же я не могла отказаться от соблазна вставить палки в колёса твоих грандиозных планов. Это же очевидно. И не говори, что ты не предполагал нечто подобное, - настойчиво произнесла Мистик, но тут же, словно спохватившись, притворно ахнула. - Или ты думал, что вместе с силой лекарство вымыло и мою натуру, м? Не разочаровывай меня ещё больше, Леншерр.

Большую часть его слов Даркхолм пропускает мимо, лишь с деланной вежливостью выслушивая душевные излияния  своего милого друга. Но лишь до тех пор, пока они не добираются до момента с обсуждением ее личностных качеств, которые почему-то вызывают у Магнето очень странную реакцию. Даркхолм выплёвывает своё веское ‘ха!’ и качает головой.
Короткая же память у тебя, дорогой.
- Ту самую, Эрик. Ту самую, что ты вылепил. И даже дал ей имя, разве ты забыл? И что это, презрение на твоём лице? - Мистик вздёрнула брови, вытягивая губы в удивленном ‘о’, но после обиженно поджала губы. Может, ей ещё и зарыдать для большей убедительности? - А раньше она тебе так нравилась.
Зачатки ее истинного я, той жесткой, темной и холодной стороны ее характера - вот что привлекло Эрика. Она была дурой, если думала, что они стояли бок о бок на одной стороне и боролись за единое дело на равных. А вернее будет сказать ‘когда’. Ей не было и двадцати, мозгов было ноль, а амбиций выше крыши. Тот поцелуй.. Первый со зрелым мужчиной, который знал, чего хочет от жизни, целенаправленно  преследует свои идеалы и чётко идет по намеченному пути. Он подарил ей ложное чувство уверенности и самодостаточности. И этого хватило, чтобы принять неверную сторону и со всей безалаберной непосредственностью кинуться в грязный омут с головой. Ей понадобилось слишком времени, чтобы понять, что ее банально использовали. Как очередную пешку. Очень способную и полезную пешку.
Она с нестройной периодичностью, но все же верно и непоколебимо безмолвным хищником стояла за его спиной и всегда выполняла грязную работу. Даже дошло до того, что она чуть не погубила собственными руками близких ей людей. Не по духу, конечно, Даркхолм давно избавилась от той функции своего сердца, что отвечает за эмоции и тёплые чувства, оставив лишь большую мышцу, что блуждает по ее телу и качает кровь. Но все же, случившегося с плоти истории не выжжешь, останутся шрамы.
Зачем она пришла? Хотелось бы и ей однозначно ответить на этот вопрос, но Мистик не находит нужных слов и стройных объяснений. Она просто сорвалась, когда услышала о Магнето, живом Магнето, о Магнето, которым она была одержима. Ну что же поделаешь, она истинная женщина, не способная противостоять своим желаниям. Поэтому, говоря о спонтанности своего поступка, блондинка не лукавила. 
- Опрометчиво, да? - она интересуется, словно говорит о погоде. - Конечно, я хотела увидеть тебя. Хотела посмотреть в твои бесстыжие глаза. А может я даже соскучилась?
На последних словах губы Мистик тронула невинная улыбка. Это была откровенная ложь,они оба это знали, но было бы очень неловко, окажись все иначе.
Эрик тянет время и словно ожидает чего-то, но Мистик снова не может его прочитать. Этот круговорот бессмысленных  вопросов и точно таких же пустых ответов, которые лишь тянут чёрную смолу драгоценных минут наедине, всего лишь шоры, что ложатся шёлком на глаза и рассредоточивают. Наверно, поэтому она даже не замечает, как за ее спиной расходится тонкими трещинами холодный камень, выпуская на свет крепкое железо, верой и правдой державшее многие годы тяжёлые стены. Женщина подаётся вперёд, но уже поздно. Что ж, этого стоило ожидать. Мистик без излишней суеты проследила за тем, как тонкие, словно металлическая леска, нити скользкими змеями побежали по ее телу, скрутили конечности, опоясали живот. Обруч на шее увидеть не получилось, но женщина с лихвой почувствовала это почти что режущее давление на гортань. Дёрнись она хоть на сантиметр, казалось, металлическая нить проткнет ее кожу и снесет голову с плеч. Как эксцентрично.
Она даже не попыталась вырваться, это было ни к чему. Впрочем, железные оковы были настолько тонкими, что их мог разогнуть пальцами даже маленький ребёнок. Но до тех пор, пока их под своим контролем держит Магнето, нити могли стать самыми сильными сдерживающими кандалами, которые не смогут покориться даже  отъявленнейшему силачу.
- Убьешь меня? - вопрос, который не требует ответа. Голос Мистик шелестит,  при этом она максимально пронизывается его вызовом, побуждая Магнето к действию, однако сразу морщится и недовольно фыркает. Ну что за нелепая драма?
- Убери это, - выходит слишком грубо, но удерживать человека против его воли в какой-то извращённой садо-мазохистской  форме тоже, поэтому Мистик плевать. Ее не интересуют дешёвые и мало впечатляющие фокусы металлокинетика, она здесь не за этим. Можно было бы отшутиться в ее излюбленной манере и позлить тем самым спокойного, как удав, мужчину, но и это больше не интересовало мутантку. Даркхолм извивается в путах, показывая наглядно Эрику, о чем речь и слишком резво дергает головой, отчего сразу же шипит, когда стальная нить все-таки прорезает кожу. Действительно, ей стоит быть аккуратнее в своих телодвижениях. Однако адреналин в крови так и мечется в агонии, не позволяя Даркхолм оставаться и далее хладнокровной.
— Но как быть со всем этим, уже не моя дорогая? Расскажи мне...
В глазах женщины появляется блеск, а напряженные черты лица разглаживаются, обнажая все ее чувства.
- Не знаю, милый.
Наконец, она расслабляется и отпускает свои внутренние путы, все это время сжимавшие всё ее нутро в точно таких же холодных стальных, но воображаемых тисках. Даркхолм упирается затылком в стену, прикрывая глаза на долю секунды, после чего снова обращает внимание на мужчину. В тот самый момент Магнето делает несколько шагов в ее сторону, и сердце попускает коротки удар. - Ведь теперь ты диктуешь свои условия.
Дыхание учащается.
Взгляд синей ведьмы становится тяжелее. Она смотрит на него, изучая своим цепким взором каждый миллиметр его образа и уделяя особое внимание его лицу, тонкой линии губ, потускневшим под гнетом времени, но тем не менее выразительным глазам. Лёгкая усмешка ложится на ее губы, и Мистик намеренно наклоняет голову вперёд. Безжизненная прохлада железа вновь вонзается в ее плоть, но женщина словно и не замечает этого. С шеи начинают опадать алые капли, опускаясь на тёмную влажную ткань и мгновенно теряясь в ней, стирая кровавый след
- Тогда ты тоже был неосторожен?
Вопрос без подвоха, и в эту секунду Даркхолм откровенна настолько, насколько это только возможно. И того же она ждет от Эрика. Расстояние между ними совсем маленькое, но женщина все равно вытягивает левую ладонь и манит длинными ловкими пальцами мужчину к себе. Ближе.
- Скажи мне, Эрик, ты когда-нибудь меня любил? Хотя бы немного дорожил мной?
На последней фразе приходится сглотнуть, потому что говорить с пережатым горлом становится трудно. Но все недостающие и опущенные вербально интонации и ноты Мистик вкладывает в свой вызывающий, но при этом ранимый взгляд желтых глаз. От которого ее бесчувственная сердечная мышца судорожно сжимается и застывает в ожидании.

C'est La Vi.
- Он думал, что поступает правильно, - не ему, Эрику, было осуждать чужие  способы воспитания, не ему попрекать  чужим выбором. Но он был прав, хоть Мистик совсем не хотелось этого признавать. Была в ней эта темная сторона, всегда была, просто поначалу наивный, а затем потонувший в своём желании видеть во всех хорошее Чарльз умело ее игнорировал. И, как оказалось, в ущерб и себе, и ей. Хотя кем она была, чтобы осуждать методы своего названного брата. В этом плане что она, что Эрик стоили друг друга. - Но именно благодаря тебе мы имеем то, что имеем сегодня. И, знаешь, я даже готова сказать тебе за это спасибо.
Растворившись в себе и своих ощущениях, Мистик на минуту отвлеклась и не заметила тени воспоминаний, на мгновенье коснувшейся лица металлокинетика, но прознай она об этом, не расстроилась бы. Потому что хоть эти воспоминания и касались ее, очевидно ей не предназначались.  Однако она не упускает момента, когда Эрик снова даёт ей повод потренироваться в своём остроумии.
- По глазам, по словам, и по всему остальному. Но ты даже не удосужился выдать мне методичку. Как ты мог? - голос сочится сарказмом, но в глазах плещется веселье. Он же не верит ей, да? Мистик давит в себе желание обиженно сжать губы и послать раздосадованный взгляд адресату. Хотя она сама себе не верит, что дело просто неслыханное, что уж говорить об Эрике.
А потом ее отпускает. Но женщина из последних сил пытается цепляться за крохи своего самообладания, хоть и понимает, что это заранее провально. И Леншерр ей совсем не помогает. 
- Ты задаёшь вопросы, на которые ответы - очевидны, - да он издевается! - Мое осознанное действие спасло твою шкуру, а твоё..
Мистик не заканчивает, потому дальше слова Эрика вводят ее в ступор.
Это оказалось для неё откровением. На секунду Мистик кажется, что все тело прошибает поочередно жаром и холодом, и эта помесь ощущений, проскальзывая по всему телу электрическим разрядом, ударяет обухом в самый мозг. Если бы она умела краснеть, то наверняка бы уже стала гордой обладательницей самых алых и полыхающих жаром скул. Потому что осознание бьет с такой силой, что противостоять не получается. Потому что такую трактовку не вообразила бы в своей голове даже она. Рейвен медленно моргает, и на место оцепенению приходит ярость. Не та холодная и расчётливая, что стала ей подругой, а яркая, обжигающая, что бесконтрольно клокочет, распускаясь ядовитым цветком в самой глубине души. Ложь. Все ложь. Эрик скажет ей все что угодно, лишь бы сбить ее с толку, расшатать ее изнутри.
Ей хотелось так думать, ей хотелось быть уверенной в этом. Потому что иначе все теряло смысл и переворачивалось с ног на голову. Это не отменяло ее желания воткнуть нож поглубже в его сердце и наслаждаться глухим звуком вытекающей из раны вместе с размеренными толчками крови жизни, но, черт возьми, это все усложняло. Настолько, что впервые она не знала, как поступить.
- Твоя любовь всегда была жестокой, - горько усмехается Мистик, прижимаясь затылком к стене. Желание просочиться сквозь неё становится с каждой секундой все больше, но камень не поддаётся. И даже в свой холодный плен не хочет забрать нестабильное полыхающее пламя внутри неё. Рейвен понимает, что сейчас она на перепутье, но впереди нет даже намёка на спасительный свет. - И разрушительной.
Разумеется она знала. Потому что за холодной ухмылкой и безмолвием даже такой искусный  интриган, как Эрик, не мог укрыть своих истинных чувств. Мимолётные взгляды, требовательные касания на грани не присущей ему нежности, грубые поцелуи, доводящие до исступления, весь огонь внутри, скованный льдом внешней оболочки - все это просто кричало об истинном отношении Магнето к своей синей спутнице, которая всегда следовала за ним, за его идеями, мыслями и стремлениями. Даркхолм ни разу не позволила себе поверить в них, в эти проявления, до самого конца, потому что доверие - не ее конёк, и в конечном эти отношения больше походили на взаимовыгодное сотрудничество. Настолько взаимовыгодное, что привело к тому, что оба имеют сейчас.
Живое железо, державшее тело Даркхолм в плену, в одно мгновенье опадает на пол бесполезными прутьями. Ей бы проследить за ними взглядом и раскинуть в голове, как последовать совету и удачнее выхватить одну из нитей, что сомкнётся на шее мужчины. Но она не может отвести взгляд с его лица. Что он с ней делает..
Решение приходит мгновенно. Раз уж сегодня у них вечер откровений, то Мистик воспользуется таким уникальным шансом сполна. Что из сказанного им правда не раскроют ничего не значащие слова, потому что слова лишь пыль.
- Докажи.
Она не рвёт душу, терзая саму себя и пытаясь бесполезным самокопанием придти к неутешительным, но необходимым выводам. В ее тоне совсем не слышны даже намёки на истерику. Потому что голос ее холоден, как айсберг в океане, а глаза источают всю смесь неверия, вызова, ярости и ультиматума, которые может вобрать и удержать в себе человеческое сознание. Она не может прочитать его, как открытую книгу, не может даже на крохотную долю вероятности предположить, что творится в его душе, а даже если бы смогла, она бы не довольствовалась малым. Он задолжал ей однажды, и теперь Мистик потребует сполна.
Женщина делает осторожный и нарочито медленный шаг вперёд, а затем ещё один. Теперь расстояние между ними сокращает она, но не спешит доходить до цели, словно бы мучая что себя, что его пыткой, которая не приносит страданий ни одной из сторон. Безумная игра, правила к которой затерялись давно, да и вряд ли когда-либо существовали.
До цели остаётся один шаг. Один. Маленький, но самый тяжёлый.
- Поцелуй меня, - жалящий, слышимый на грани наития, но одновременно с этим оглушающий от вложенного в него чувств и смысла шёпот расходится игривым, затерявшимся в своей ловушке ветром у самого уха металлокинетика, и Мистик подаётся всем телом вперёд, словно бы желая вжаться как можно сильнее и ближе, телом к телу, сущностью к сути. Рука, что ложится на плечо мужчины, гладко оглаживает жёсткую материю и, лёгким касанием раскрытой ладони опускается на прохладную щеку. Вторая же рука вспархивает, подобно страждущей пташке, и опускается на неровно вздымающуюся широкую грудь. Рейвен наклоняет голову назад, позволяя Магнето видеть ее лицо полностью, и приближается к его губам. Близко, что можно почувствовать слабое и трепещущее дыхание, которое словно готово вот-вот прекратиться вовсе ради того, чтобы ощутить касание знакомых губ. - В последний раз.
Мистик застывает, медленно поглаживая большим пальцем скулу Эрика и, раскрыв свои яркие светящиеся глаза, подернутые пеленой вожделения, выжидательно смотрит на партнёра, давая ему возможность сделать следующий шаг и обещая, что последний останется за ней.