Первый звонок раздался в четыре утра, вызвав недоумение.
Еще большее недоумение вызвало содержание разговора. Последнее время Бобби все больше казалось, что Тони Старк записался в ее рабочие мужья, при этом она не поняла, как это произошло, но большую часть времени не возражала. Правда, против звонков в четыре утра она возражала даже тогда, когда они были от Бартона с фразой "я все еще живой".
Второй звонок настиг Бобби минут через десять после первого, когда она снова вернулась к подушке, решив дать себе хотя бы час до того, как начать постигать просьбу Тони.
Вопрос, какая сволочь слила личный телефон Морс Роджерсу, оставался открытым, но когда Стивен озвучил почти один в один просьбу, услышанную десять минут назад, она помолчала, и только потом ответила, что разберется.
- Они там что...
Барбара сдержала мат, рассматривая потолок собственной спальни.
- Прикольно.

Пожалуйста, вытащи Джеймса Барнса из жопы, которой является федеральная тюрьма.
Он ни в чем не виноват.
Это, конечно, мило, очень. Бобби ценила веру в нее, но в такое раннее утро у нее было подозрение, что ребятки просто чего-то надышались или накурились. Причем по отдельности. В конечном счете, Морс выбралась из постели в поисках планшета, чтобы разобраться, что сделал Барнс, не со слов страждущих его друзей.
Лучше бы этого не делала.
Всю доступную информацию Бобби отыскала, но как-то слабо начинала верить в слова Старка и Роджерса - Барнс не виноват. По всему, было похоже, что виноват. Вот только всегда есть "но" - в данном случае во всем этом были заметны уши или рога, тут как посмотреть, Гидры. Это означало, что проблема имеет вес, и все на первый взгляд простое, может оказаться весьма сложным.
Без поездки в Вашингтон не обойтись, как и без личного знакомства с Барнсом.
Ну ладно.
Ей все равно нечем заняться. У нее все равно нет никаких дела, в конце концов, да, Тони, да, Стив?

К началу рабочего дня, то есть к восьми часам, Барбара, вполне себе причесанная, в костюме с иголочки, после пары чашек кофе, стучала каблуками по коридору федеральной тюрьмы, показывая удостоверение, проходила досмотры и мило улыбалась. С ней не спорили, ей не возражали, и при обыске не обратили внимания на то, что было подручными средствами любого шпиона. Вот и доверяй системе. Если она надумает устроить побег Барнсу - а что-то подсказывало, что это весьма рабочий вариант - она это сделает легко потому, что правительственные сотрудники относятся весьма специфически к своим обязанностям. И к миловидным блондинкам, которые представляются руководителем антитеррористической организации.

Дверь со лязгом захлопнулась позади, пока Бобби с порога изучала объект спасения. И пыталась понять, что такого было в Барнсе, что ей спать поутру не давали. Кажется, Роджерса связывало с ним что-то в прошлом, Клинт рассказывал, а вот Тони тут с чего решил вмешаться? Но в голосе Старка было достаточно беспокойства, да и Барбара знала, что он бы не стал ее дергать без веской причины.
- Доброе утро, мистер Барнс, - она, наконец уселась за стол, запустив на телефоне функцию, которая должна была исказить их милую беседу для камер, - меня зовут Барбара Морс... - три, два, один. По идее, устройство должно было уже работать, Бобби дала себе еще пару секунд, дежурная улыбка сползла с губ, взгляд стал цепким и внимательным. - Меня попросили вытащить вас отсюда, мистер Барнс. Говорят, что вы не виноваты. Но информация по происшествию утверждает обратное. Кому мне верить, Джеймс? Хотелось бы понять это, до того, как мы выберемся отсюда.

О. Началось.
Два кило ехидства, пять кило гордости, и десять кило жертвенности, какая прелесть. Спасибо, ребят, удружили. Теперь еще надо потратить время на уговоры, чтобы согласился выйти из заключения. Самая веселая часть, уговорить заключенного получить свободу.
- Не надо меня кусать, я тоже так умею, могу и голову при необходимости откусить, - лучезарно улыбнулась Бобби, продолжая изучать Барнса. Он напоминал ей уличного кота, ободранный, помятый, но гоооооордый до кончиков усов потому, что хвосты у них не всегда есть. - Барнс, оцени мое настроение. Меня разбудили в четыре утра два звонка с разницей в десять минут. Один из них принципиально не лжет, а второй - не лжет мне. А тебе вообще выбора не давали, милый, ты отсюда выйдешь. Дальше решишь сам, что хочешь делать.

Бобби покачала ногой, рассматривая носок туфли. Вариантов для побега было немного, убраться отсюда, наведя шуму, прикинуться заложницей, но тогда у Барнса будут неприятности, едва ли не большие - тогда прибавиться еще побег, что не сократит срок, не поможет ему на свободе. Не даст ему свободу. Был второй вариант, лежавший аккуратной бумагой на подписание договора о сотрудничестве, по которому Джеймса Барнса передавали под опеку Барбары Морс. И на нем были все подписи, кроме одной - самого Барнса. Бобби не нужен был еще один иждивенец на учете ее агентства, она с дорогой душой отдаст его Тони, Стиву, ну или куда там захочется отправиться счастливый свободный гражданин.

- Что тобой руководит? Желание отвечать за то, что ты сделал не по своему выбору? Сидеть за решеткой за чужие ошибки это не геройство. Мне кажется, ты достоин большего. И в этом деле я вижу следы Гидры, и этим все сказано. Организация, которая хронически ищет способы подавить человеческую волю, иногда даже вполне успешно. Не надо, Барнс, они не заслужили твоей жертвы, она никому не нужна, зато доказать, что ты не собираешься до конца жизни идти у них на поводу, не помешает.
Бобби говорила вполне откровенно. Может, она потому тут и оказалась, не желая поддаваться Гидре и ее провокациям. В конце концов, она знала, как эта компашка умела продавливать психику людей, видела схему, и была против ее использования.
Но было в этом нечто другое, гораздо более важное, что она, кстати, частично озвучила. Ей в самом деле было интересно понять, что из себя представляет Джеймс Барнс, что два разных по характеру человека, но каждый из них ведомый своим чувством справедливости. Для обоих он что-то значил, для Барбары это был повод задуматься, прикинуть, попробовать понять. Да, газеты и прочее говорили о том, что Барнс виноват, но глядя на мужчину перед собой, невзирая на то, что тот с ходу попытался доказать, что он виноват, что он мудак, Бобби начинала убеждаться - не все так просто. А патологическое желание прикинуться виноватым, было и без того знакомо Морс.

- Прекрасно, тогда у нас и нет проблем. Хочешь кофе выпить перед отбытием из этого, - Морс оглядела серые стены, ощутила общую унылость, - жизнерадостного места? Хотя это такое пойло, что не дай бог, лучше подождать другой возможности. И я не выбивала из тебя признания, Барнс, я просто учусь с тобой разговаривать.
Это сложно. Бобби окружали мужчины специфического характера, и хотя с представителями сильного пола она всегда находила общий язык лучше, чем с женщинами, но все равно приходилось подстраиваться под стиль общения. Каждый был особенным по своему, и самое главное, если Бартону она могла запустить в голову чашкой со злости, то Барнса она все еще не рисковала лупить ногой по ноге, хотя в первый момент очень хотелось. Но желание немного поутихло, когда стало казаться, что он не будет сопротивляться освобождению. Еще не хватало тянуть его за шкирку на свободу, где такое видано?

- Обычно, нормальные люди стараются выбраться из застенков, убедив в отсутствии вины даже тогда, когда она присутствует. Ты же ясным взглядом смотришь на меня и рассказываешь, что чуть не угробил президента. Хотя в этом случае я бы еще задумалась, сколько в этом плохого, сколько хорошего. А, да, убивать в принципе плохо, ладно.
Она могла бы сейчас начать говорить, что знает Гидру изнутри, знает, как она работает, что она была частью Гидры, пусть сравнительно недолго, пусть под прикрытием. Бобби не понаслышке знала, что после себя Гидра оставляла в душе сотню сомнений, которые не давали спать по ночам. Но это был бы сеанс психоанализа, а обнажать душу всегда было делом неблагодарным, хотя давно следовало выговориться. Но такие вещи, как трупы в шкафах и загубленные жизни полевых агентов, которых следовало слить для сохранения прикрытий, никому не делают чести. Белова знала имена всех, кого лично и не очень убила Бобби, но этого не знало даже бывшее ее начальство. Глядя на Барнса, директор МКА пыталась отделаться от мысли, что в чем-то они с ним похожи. Отделываться выходило паршиво, но Бобби старательно запихивала ее ногами в дальний угол души.
- Могу взять мыло, так будет легче? Ладно, - Барбара подняла в примирительном жесте руки. – Ты прав, лезу, а не следует. Больше не буду.
В конце концов, следовало довериться своей интуиции, а та утверждала, что Барнс и правда неплохой парень, а истинно хорошие вообще носят нимб и крылья, с ними скучно и не интересно. А потом они свихиваются, становятся на сторону плохих парней, а затем звонят в четыре утра со странной просьбой. Кажется, Кобик основательно повредила мозги Роджерса, а эту чертову сучку они так и не поймали – Бобби вздрогнула, вспоминая визит на Аляску, а затем в болота Луизианы. Последнее было паршивенько и сомнительно, кажется, запах тины она все еще чувствовала, а прошло больше недели.
Фу, какая гадость эта ваша Луизиана.

А вот это уже хорошо, уже пошли вопросы по существу. Барбара подобралась на стуле, стараясь приглушить азарт работы, что ни говори, а ей нравилось это ощущение деятельности, даже если приходилось вытаскивать сомнительных людей из тюрьмы. Это был вызов, как провернуть дело, оставшись при этом при своем. Конечно, ей не отделаться легким укоризненным взглядом, на нее упадет немного шишек, но в целом, с этим можно было управиться, не привыкать.
- Смотря как тебе нравится больше. Можно с шумом и фейерверком, проделать дырку в стене, а дальше бегать по двору, перепрыгивать через заборы и так далее и тому подобное. Вариант так себе, но не озвучить не могла. Можно тебя вырубить, вызвать скорую, мотивируя тем, что в местном лазарете они ничего не смогут с тобой сделать, очень нужна помощь профессионалов, и тогда твое дело будет только лежать, а дальше мы придумаем легенду твоего побега или твоего похищения, как тебе нравится больше. Ну и третий вариант, - Бобби ласково погладила свой кейс, - тут у меня лежат забавные бумажки. Квалифицируем тебя как террориста, ты делаешь вид, что раскаялся, забираю тебя под свою опеку. На бумагах есть все подписи, даже моя. Не хватает твоей. И твоего имени. Но сам понимаешь, соответствующие инстанции эти документы не проходили, поэтому нам надо выйти до того, как это станет ясно, - Морс мило улыбнулась, - а потом я буду от всей души выкручиваться и открещиваться от пособничества в твоем побеге.
Ей придется потом еще долго косить под блондинку, но она это умела делать. Козла отпущения она тоже найдет. В общем, что-нибудь придумает. В первый раз, что ли?
В крайнем случае, спихнет все на Гидру. Получила приказ от них.

Отредактировано Barbara Morse (2018-02-26 12:20:35)

Свою репутацию Морс вообще-то было жалко. Не для того она пахала и уходила из ЩИТа, чтобы вот так бездарно тратить все заслуженное, вытягивая Барнса из тюрьмы. Утешение в виде работы у Тони было слабым, если что, было бы, где работать. У Старка сейчас проблем… о, ну или пойдет к Пеппер, если, конечно, сама не сядет.
Ладно, она об этом подумает потом. В Барбаре имелась вера, что вся эта авантюра удастся, что она достаточно опытная, чтобы не проколоться, а Барнс – достаточно желает выйти на свободу. Она постукивала ногтями по кейсу, ожидая финального решения, и Джеймс не заставил себя долго ждать. В голубых глазах директора МКА мелькнуло не то удовлетворение, не то слабенькое разочарование, что все так быстро закончилось – она предполагала долгую прелюдию к побегу, а тут все вышло просто и со вкусом. Оставалось только залезть в кейс за документами и пойти пообщаться с начальником сего милого заведения.

- Как-то ты легко согласился. Где подвох? А то сидел весь такой крутой, готовый отбиваться, я думала ты будешь дольше сопротивляться благородному спасению, - это уже Бобби произнесла после того, как Барнс поставил свою подпись. Теперь, даже если Зимний взбрыкнет, Морс может хоть силком его вытащить отсюда, делая вид, что его мнение ее не волнует.
Впрочем, так и было.
Удержаться от ведьмовского ржача с фразой «теперь твоя душа принадлежит мне» было трудно, но до Хэллоуина оставался еще месяца, а костюм на Барбаре был неподходящим. Поэтому она оставила Джеймса размышлять и собираться, а сама отправилась протаскивать документы в кабинет начальника тюрьмы.
Оттуда она выпала через двадцать минут, злая как собака. Очевидно, что местный король идиотов не понимал, кто сидел у него в камере, но зато считал, что Барнса, если и вывозить, то только в кандалах, а еще желательно связанного по рукам и ногам в герметическом боксе.
- Вы понимаете, на что подписываетесь, мисс Морс?
Барбара приняла скучающий вид, хотя предпочла бы показать шефу Томпсону неприличный жест и забрать уже отсюда свое новое приобретение.
- Вы еще фургон нам выдайте, - она лучше шефа понимала, какую опасность представлял Барнс. И хотя все, что у нее было это две штуки «он не виноват», она все еще верила в это. В чем-то Барбара Морс была конченой идеалисткой, за что когда-нибудь точно пострадает.
- И выдам!
И шеф Томпсон потянулся к телефону, чтобы отдать приказ приготовить фургон для перевозки заключенного. Морс искренне надеялась, что под конец фарса она никого не убьет, но план шел не совсем так, как ей нужно было. У них с Барнсом будут надсмотрщики, что хреново.
Ладно, все проблемы следовало решать постепенно.
- Ну спасибо, - буркнула агент, освободив кабинет директора, чтобы проверить, что там с подопечным. Сборы у Барнса были короткими, вещей – ничего кроме того, что было на нем.

Бобби скептически наблюдала за картиной маслом, мысленно прорабатывая варианты, как избавиться от надсмотрщиков, и что делать со своей машиной, если придется лезть в чертов фургон для перевозки заключенных.
- Конечно, милый, домашний кинотеатр, джакузи и каждое утро завтрак в постель. Там и допрос будет проходить, - с елейной улыбкой пообещала Бобби, подходя ближе, охранники чуть отступили, с интересом переглядываясь. Морс все так же ласково наступила на ногу Джеймсу, приблизилась к его лицу и глядя в глаза пообещала: - Мои допросы никогда не забывают, дорогой, все потом просят добавки. И тебе понравится. – И уже бросила охране: - Думаю, мы готовы. Дайте нам пять минут.
Конвой сомневался. Но у конвоя были распоряжение прислушиваться к даме, пусть и не так безоговорочно. С другой стороны, что могло случиться в камере, когда Барнс был все еще в наручниках, а ребятки стояли на стреме.
Заговорила Бобби тихо, все так же стоя вплотную к Барнсу:
- Этот идиот дает фургон и конвой. Ты не мог себя вести поспокойнее тут? Это портит мне планы. Я не планировала тебя везти в таком непотребном виде до самого порога собственного агентства.
- Мэм, фургон готов, нам пора.
Бобби улыбнулась, пользуясь тем, что стояла лицом к Барнсу, спиной к охраннику:
- Начальник тюрьмы, кстати, счастлив от тебя избавиться. На все готов. – И уже отступив на приличное расстояние вежливо спросила: - Готов, Барнс?

Мечтают ли андроиды об электроовцах Бобби не знала, а вот она мечтала об отпуске, желательно, на необитаемом острове. Потому, что даже ее собственный трудоголизм не выдерживал уже ничего. Ее все раздражало, особенно, когда в общем и целом рядовая ситуация вышла из-под контроля. Конвой, бронированный фургон, да какого черта? Спасибо всем за дополнительные сложности.
Она чуть отстала по пути к свободе, забирая свое табельное, накидывая пальто, в который раз ненавидя Вашингтон. Что с этим городом было не так? Бобби терпеть не могла столицу, хотя Нью-Йорк был гораздо более сумасшедшим, невыносимым, многолюдным.
Интересно, а конвой будет сопровождать их до самого Нью-Йорка? К сожалению, вполне реальный расклад. Бобби нахмурилась, вцепилась в свой кейс с бумагами и забралась в фургон, чтобы составить компанию Барнсу.

Десяток суровых мужиков и хмурая хрупкая блондинка, какая прелесть. Морс изучала носки своих чудесных замшевых туфелек, стараясь не глядеть на Барнса. Он что-то замышлял, черт его знает, что именно, но вот та спокойная отрешенность наводила именно на такие подозрения. И чем больше Барбара думала об этом, тем более тщательно утыкалась в изучение обуви, колен, маникюра, содержимого мобильного. Попутно она все еще пыталась придумать, как повернуть ситуацию под себя, после чего решила, что Барнс все придумает сам. Ну в конце концов, кто из них двоих опасный преступник, который должен изобразить собственный побег, если уж на то пошло.

Джеймс все сделал сам. А Бобби читала сводку новостей, оторвав глаза от экрана, чтобы оглядеть результат - четверо тушек, двое еще в кабине, они до сих пор были не в курсе о смене власти. Морс погасила экран и не торопясь сунула телефон в карман пальто.
- Мне нравится такое решение, - констатировала она. - Но такими темпами тебе и меня придется вырубить.
Сколько можно подставляться, а? Барбаре вполне должно было хватить своих приключений в Адской Кухне поутру, когда у них был весьма содержательный разговор с Тони. Но нет, она снова готовится отдаться в жертву потому, что надо, Бобби, надо, тебе же в первую очередь надо.
- Полагаю, ребяток надо вырубать за чертой города, в городе это привлечет внимание. Если верить навигатору, то в нашем распоряжении еще минут десять, после чего мы как раз покинем город. А пока, - она скользнула взглядом по оранжевой робе. - Ты в курсе, что тебе не идет оранжевый цвет?

Какому идиоту в правовой системе США хватило ума одеть заключенных в робы такого отвратительного цвета? Оранжевые закаты Флориды, апельсины и клементины, это Барбаре нравилось, а вот робы все так же выглядели весьма отвратительными в такой раскраске.
- Один из четырех комплектом должен подойти, а если не подойдет, то натяни, влезь, но не свети этой робой. Так что переодевайся, Джеймс. - Бобби лучезарно улыбнулась: - Не стесняйся, я обещаю не смотреть.
Дальше проще: остановить фургон криком о помощи, заставить водителя и последнего охранника обратить внимание на происходящее, вырубить их, изобразить из себя жертву. Красиво. Просто. Со вкусом. Ничего такого, что бы могло пойти не так.