Трактирщик, с утра уже оттоптавший себе, как он говаривал, задние ноги по самый крестец, и пристроившийся за отдельным столом возле особо солидных гостей рядом с квартой эля - посудачить о том, о сем, послушать, что заезжие люди говорят - с крайним неудовольствием оторвался от своего дела. И так бы и остаться девицы, путешествующей без слуг и без сопровожденья родителей (неслыханно!) обойденной хозяйской лаской, если бы не его жена, в глазах которой владелица верховой лошади во всей сбруе, будь она сама паскудница Иезавель, была достаточно плетежеспособна, а, значит, и всегда могла рассчитывать на крышу над головой и ужин.
К тому же у этой, умудренной опытом женщины, было одно правило, которому она неуклонно следовала: девка долг завсегда может отдать.
- Проходи, проходи, милая,- затараторила она, тотчас же появляясь посреди зала с видавшим виды, всем в пятнах, но сухим старым одеялом в руках. Этой способностью: вырастать в нужных местах трактира, когда было нужно, и так же таинственно исчезать, когда грозил какой-нибудь неприятный разговор, она овладела не хуже всякой лесной колдуньи. Поговаривали даже, что несколько раз, не иначе как по ошибке, она появлялась в доме у зажиточного вдовца в соседней деревне, причем вид никак не позволял судить, что зашла она посудачить о видах на урожай и о стоимости пива (вдовец этот был местным пивоваром). Но поскольку видали ее там очень немногие, а, кроме этой способности, госпожа Грета владела еще ключами от подвала со снедью, и ежеутренне выносила вчерашние опивки, даже самые отъявленные болтуны предпочитали о ее тайнах не слишком судачить.
Одним словом, способности и умения хозяйки делали ее недоступной для приставаний и оскорблений, какие могли бы выпасть на долю женщины в питейном заведении, и все сыпались на голову Марты: уже немолодой некрасивой девки с лицом и статью коровы, с малых лет находившейся здесь в услужении.

Вот и сейчас, поспешая навстречу новой гостье, она споткнулась о чьи-то протянутые прямо через проход длинные ноги в грязных башмаках, главным достоинством которых было то, что некогда они были добротными и крепкими, а сейчас держались на ногах владельца исключительно благодаря склеивавшему из с кожей слою грязи. Госпожа Грета нелепо подпрыгнула, ойкнула, молниеносно послала владельцу ног проклятие, не менее молниеносно перекрестилась, вновь засияла улыбкой, показывая желтые, сильно прореженные возрастом и мужниной дланью зубы, и как ни в чем не бывало продолжила путь, напоследок пнув пьяницу, развалившегося на дороге у честных людей, не пройти и не проехать, ну словно бревно на дороге, распилить, да в аду котлы топить. Но что самое удивительное, паскудник не только не ответил ей на забористую брань, и не запустил вслед, как это бывало, комком грязи, нанесенной в трактирный зал множеством ног, а молча перекатился, подбирая конечности и устраиваясь поудобнее на мешке с очистками, брошенном в углу до утра.

- Проходи, милая,- между тем продолжала радушная женщина, приближаясь к гостье с суетливостью квочки, только что обнаружившей птенца, которого она целое утро искала по двору.- Что говоришь-то? До замка? До замка путь неблизкий, да все лесом, по камням, по грязи... не приведи господь. В прошлом году племянник сестры здешнего мельника собрался раз туда - в мае дело-то было, коли не врут - так нашли его через три дни, всего покалеченного, голова разбита, а уж что имущества попорчено - и сказать нельзя.
Говоря все это, она развернула принесенное одеяло, одновременно кивая головой на промокший плащ гостьи: дескать "снимай, вон сколько воды натекло". И правда, несмотря на отсутствие дождя, вся одежда гостьи была насквозь мокрой, хоть выжимай, а потому даже поношенное одеяло выглядело роскошно, как царская мантия.
Госпожа Грета, как сказали бы много веков спустя, была тонким психологом.
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Отредактировано Thor (2018-03-11 18:02:31)

Вот только толку было чуть. Спящий с трудом приоткрыл один глаз, и, отрыгнув, подставил глотку под падающие капли. Но уже через мгновенье его голова снова упала на облюбованный мешок - и молодецкий храп подсказал, что усилия юной путешественницы пропали даром.
Хозяйка трактира и несколько гостей рассмеялись.
- Брось, брось, энто дело известное. Ежели Гастон с утра пропустил кружку, считай, что его нет. А сегодня он уже с утра на бровях притащился,- кинув на бесчувственное тело взгляд, в котором сочувствие сочеталось с брезгливостью, она повела полными плечами.- И где только денег раздобыл, окаянный пропойца?
- Дааа, судьба,- протянул один из сидевших за столом гостей, сухопарый старик в темном камзоле, видавшем виды, но некогда стоившем целое состояние.- А был ведь первейший ловчий у господина графа... да все псу под хвост!
- Когда это было-то? Еще ты, небось, девок на сеновале валял,- подхватил еще один, чьи ловкие пальцы и бегающий взгляд выдавал не то купца, не то шулера из числа тех, что шатаются по ярмаркам, водя за нос добрых христиан. Госпожа Грета, как и ее супруг, никогда не спрашивали о роде занятий своих постояльцев, демонстрируя, как сказали бы много позже, завидную широту взглядов.- А теперь такая же пьяная шваль, как и остальные. Я этих, бедных, но гордых, перевидал, что дворовая псина - блох: выслужат где-нибудь домик или денег в достатке, и ну кутить! Пыль столбом, дым коромыслом,- он крякнул, сметая со стола крошки и отправляя их в рот, а затем перекрестив его.
- Да ты ж, небось, их и обираешь. Последние ведь штаны с божьего человека стянешь ведь, кровопийца!- подхватил было кто-то, но госпожа Грета, предотвратила начавшуюся ссору с той живостью, которая не раз выручала ее в трудный час.
- Что верно, то верно, попадешься Пьеру, так последнее с себя снимешь,- парировала она так весело и беззаботно, словно журила любимого племянника за мозговую кость, вытянутую из супа.- А с другой стороны посмотреть: не умеешь, так не берись, верно?- ловко перехватывая у Марты кружку и миску похлебки, от которой валил пар, рассмеялась она. Кивнула на свободное место за столом, куда и направилась, по привычке виляя бедрами; все взоры тотчас обратились на этот снующий туда-сюда зад.
Ловко смахнув с выскобленного стола крошки и капли эля - больше для того, чтобы показать заботу - и, выставив принесенное, заняла место рядом.
Узнавать новости она предпочитала из первых рук.

Теперь внимание все собравшихся было приковано к приезжей.
- Садись, не бойся, милая,- подхватил старик, первым поднимая в знак приветствия свою кружку и приветливо подмигивая. Его хитрая, высохшая от времени физиономия с седыми усами и беззубой улыбкой вызывала ощущение, что этот человек далеко не так прост - но одновременно, в отличие от купца, побуждала мгновенно довериться.- Сама-то ты откудова будешь? И как же отец тебя одну отпустил-то в глухомань нашу? 
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Отредактировано Thor (2018-03-13 21:23:32)

На некоторое время повисла тишина, нарушаемая лишь треском угольев в очаге, стуком дерева о дерево, да теми звуками, что издает изголодавшийся и замерзший человек, дорвавшийся до еды. Пока он иззяб и замерз, кажется уже ничто не пробудит его чувств для жизни - но стоит вновь ощутить тепло, как мгновенно, точно по велению Господа - либо же к вящему удовольствию проказниц-фей - откуда берется и жадность, и быстрота, и упрямство, с которым он одолевает недавно ненужную, самую грубую пишу.
Фоном для всего этого был громкий храп и обрывочное бормотанье бродяги, которого, даже если бы он проснулся, едва ли пустили бы к общему столу.

Однако даже в своем удивлении от рассказа, госпожа Грета не позабыла об обязанностях доброй хозяйки. Всплеснув руками, так что ее пухлые плечи и начинающий формироваться второй подбородок мягко дрогнули (так приходит в движение застывшее на леднике студень, который ждет своего часа на Рождество вместе с другими лакомствами), она напустилась на мужа, который, решив что на сей раз обойдется без него, уже уронил голову на плечо и готовился присоединиться к пьянчуге.
- Эй, господин хороший... не рано ли почивать собрались? Огонь-то совсем скоро погаснет, что нам тут, околевать по твоей милости? Ну Марта-то дура-дурой, а ты что же? Конь молодой госпожи сам себя не обиходит. А ну-ка, вставайте-ка и отправляйтесь в денник,- этим гордым словом здесь называли навес на четырех столбах, с брошенным поперек бревном, за которой по-простецки захлестывали удила. Строить что-то более прочное и надежное супруги сочли лишним расточительством: пеших путников здесь встречалось куда больше, чем конных, а те, что встречались, предпочитали селиться в местах поближе к большой дороге, да почище. Вывеска, размалеванная местным кузнецом, изображавшая "Веселого петушка", в реальности больше похожего на чудовище с окровавленной головой с воткнутыми по бокам ложками вместо крыльев казалась им недостаточно блестящей.
Беспутный гуляка, которого недавно пинала маленькой ножкой приезжая, брался поправить это дело, и даже поклялся, что нарисует намест жуткой твари прекрасную ловчую птицу - но его усердия хватило ровно до момента, когда в кружке, поданной добросердечной хозяйкой, закончился эль.

Хозяин (его имя стерлось из памяти большинства посетителей, заслоненное многочисленными достоинствами супруги) с печальным вздохом поднялся и понуро, словно усталый мул, поплелся исполнять приказание; впрочем, надо сказать, что хотя ноги этого достойного человека слушались не слишком хорошо, рука его была тверда - во всяком случае кружку с пивом он не выпустил. Но судьбе, и так обрекшей его на прогулку по сырому подворью, было суждено посмеяться над ним и второй раз, и причиной тому стала все та же нога в старом башмаке, в неудачный момент вновь протянувшаяся через проход. Хозяин споткнулся, но, в отличие от супруги, не успел отскочить, и растянулся в проходе, утратив и кружку, и пиво, и собственное достоинство.
По негустым рядам гостей таверны прошелестел неблагодарный смешок.
Госпожа Грета тоже не слишком обрадовалась этому происшествию: побагровев и приподнявшись с места, она уже раскрыла рот - но тут же опустилась обратно, вызвав на лице сладкую улыбку.
- Мужик, что с него взять. Хоть в очаг кидай заместо бревна, да и то больше будет смердеть да чадить. Толку-то в нем...- она махнула рукой, обводя насмешливым взглядом завсегдатаев, которые тут же умолкли, всеми силами стараясь придать лицам сочувствующее или благочестивое выражение.- И таких еще спрашивать? Попомни мои слова, милая: замуж выйдешь, мужа слушай, как святого отца: по большим праздникам.
- Да я ж... Да чтоб его!- поднимаясь и с горечью в сердце разглядывая пустой сосуд, принялся оправдываться ее супруг; однако боевой настрой хозяйки неожиданно вылился немилосердным:
- Ну, коли так, покажи, что ты мужик, да и хозяин в доме. Возьми его за ворот, да и за порог. И то дело! Только что пиво лакать, да по грязи валяться; весь пол мне замарал, окаянный пропойца. Того и гляди, у добрых людей кошельки воровать начнет - а мы отвечай. Давай!- не то насмехаясь над мозгляком-мужем, не то и вправду осердившись на беззаботно храпящего бродягу, приказала она.
- Да ты в уме ли? Он же меня на одну руку положит, другой...
- И то верно, госпожа Грета,- вмешался старик; как видно, он был единственным, кто в силу возраста осмеливался возражать здешней хозяйке.- Гастон, что верно то верно, пропойца горький, но чтобы людей обворовывать - этого никогда...
- Давай, я сказала!- хмурясь уже всерьез (не оттого ли, что ее воле посмели перечить, и двое разом) повторила она тем тоном, какой любому мужчине, прожившему под одной крышей с женщиной сколь угодно лет, подсказывает, что дело, как говорится, запахло жареным. Для пущей острастки она оставила все-таки свое место и принялась наступать на несчастного спорщика мелкими шагами.- Сегодня не начал, так завтра начнет. Знаю я эту породу! Ну, что ты встал? Или что, боишься за дружка своего? Не с кем будет глотку промочить завтра? А ну-ка пошли оба...
- Да что ты, что ты! Сейчас,- хозяин поспешно заметался, и даже попробовал, наклонившись, оторвать дюжего детину, все еще обнимающего мешок, от земли. Но ноги добропорядочного семьянина разъехались на сыром полу, и он едва не грохнулся носом в те самые очистки, которые его собрат по несчастью с такой страстью обнимал.
Вместо этого он ткнулся носом в небритую, измазанную грязью и какими-то странными пятнами щеку спящего.

Тот сразу открыл глаза. Удивительно, но так иногда случается, и человек, над которым только что без толку грохотали небесные громы, приходит в себя от комариного укуса. Гастон сел, смахивая с лица и волос налипшие очистки, и одним движением стряхнул с себя незадачливого трактирщика.
По всему было видно, что он тщетно пытается осмыслить происходящее и издать хоть один связный звук.
- Эй... ты... это... пошел отсюда! Слезай с меня! Что удумал!
Кулак, размером не уступавший пивной кружке, завис в воздухе - однако, госпожа Грета была не из таких, кто позволяет кому ни попадя лупить собственного мужа, да еще в его доме.
С этим она прекрасно справлялась сама.
Гастон и моргнуть не успел, как ему в лицо уперлась метла.
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Отредактировано Thor (2018-03-13 23:30:13)

Гастон только и сумел, что поднять бровь - и то с большим трудом - заслышав это решительное заявление. Последние воспоминания его относились ко вчерашнему вечеру, и те, правду сказать, были довольно расплывчатыми, обрываясь где-то в кузнице, где они с хозяином праздновали рождение у того восьмого или девятого рыжеволосого карапуза, такого же крепкого и здорового, как и его отец. Потом, кажется, появилась жена кузнеца. Да, определенно, она принимала участие в вечере развлечений: шея и ребра болели до сих пор.
Все эти воспоминания, над которыми еще витал аромат браги, были словно туман над болотом в холодную ночь; Гастон не удивился бы, если бы девушка, выступившая так решительно против хозяйки трактира, заявила, что он не нанят, а, к примеру, обручен с ней, а то и жена со вчерашнего вечера - и, больше того, между ними уже случилась долгая страстная брачная ночь. Это все могло быть, и от такого он даже и не подумал бы отпираться.
Главное, чего он не помнил, это чтоб в кошельке у него завелись деньги.

- Нанят, говоришь,- стараясь сдержать отрыжку, он потер подбородок, обнаружив, к немалому удивлению, в трехдневной щетине остатки какой-то снеди.- Ну это... раз так... заплати за меня. Эля. Две кружки,- могучий звук, наконец, вырвался откуда-то из его желудка, заставив госпожу Грету поморщиться и отвернуться. Все-таки, как ни крути, в молодости она была прислужницей в замке старого графа, и видела важных господ, которые, если и позволяли себе такие вот непотребства, всегда сопровождали их улыбкой и звонкой монетой.
Впрочем, ее неудовольствие мимо Гастона пронеслось, как гончая за зайцем, даже не задев его краем хвоста. Пошатываясь и на ходу отряхивая объедки с волос и одежды, он направился, было, к столу,- однако был тут же ухвачен за руку.
- Ишь, удумал. Извалялся в грязи, словно боров, да и чуть не с ногами к людям лезешь. Лакай свое пойло, да выметайся!- гнев хозяйки трактира уже не гремел, словно гром, а, скорее, журчал, подобно ручью. Она преградила путь следопыту, и даже уставила руки в боки, по опыту зная, что его проще прибить, чем своротить с выбранного пути.
И в самом деле, мужчина лишь рассмеялся в ответ. Хмель все еще туманил его глаза, но молодецким ухваткам это отнюдь не мешало.
- Грязноватый, говоришь. Так это... может, истопишь мне баньку, хозяюшка. Да и того... потом, пока чистый,- вплотную приблизившись к ее дородной фигуре, он с фамильярностью очень уверенного в себе человека толкнул ее плечом  в плечо. А потом, не спрашивая, и даже совсем не стесняясь мужа, прихватил за талию и принялся шептать что-то непотребное в полную шею.
- А не пошел бы ты? Фу, смердишь-то словно сейчас из свиного загона вышел,- не растерявшись, трактирщица оттолкнула наглеца, на прощанье наградив звонким шлепком. Но ее вспыхнувшие щеки и загоревшиеся глаза выдали то, в чем бы она сама ни за что не созналась.

Очень довольный собой, Гастон потянулся, вытягивая длинные руки; казалось, он думать забыл и о хозяине заведения, взиравшего на великана с теплотой городского палача, и о своей нанимательнице. Впрочем, заминка с двумя кружками эля (Марта стояла, не шевелясь, то ли боясь нагоняя от супруга своей госпожи, то ли не приученная поить и кормить постояльцев даром), вернула ему память.
- Ну так что, на сколько мы там уговорились?- повернувшись к приезжей и глядя на нее прозрачными голубыми глазами, спросил он.- А ты что встала, как вкопанная?- этот вопрос брошен был прислуге; как видно, желая слегка припугнуть ее, следопыт сделал пару шагов, придавая зверское выраженье физиономии, и без того не слишком-то привлекательной.- А ну-ка, бегом... А не то, знаешь, сколько в замке том нечисти проживает? Уцепится какая-нибудь покойница за штаны, так ничем не отдерешь. Так и плетется следом, так и плачет, слезами умывается. Особенно коли померла от любви несчастной: так ей первый любой мужик ее суженым и представляется. А первую девку увидит - и ну на ней волосы рвать, потому как считает ее за соперницу, что ее с милым-то разлучила. Или еще говорят...
Марта побледнела и отступила, судорожно крестясь дрожащей рукой. А потом и вовсе, не выдержав, бросилась бежать, плача и на ходу повторяя обрывки молитвы.
- Вот дура девка,- рассмеялся, вновь поворачиваясь к своей компаньонке, Гастон.- Хотя... любая девка дура, если посмотреть. Так на сколько мы сговорились-то?
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Герой, которому был выставлен ее ультиматум, в ответ только ухмыльнулся: сейчас его куда больше занимала огромная кружка пенного эля, наконец-то принесенного зареванной Мартой. К чести Гастона нужно сказать, что сейчас потребность выпить была действительно больше делом жизненной необходимости, чем прихотью подгулявшего бездельника: кроме того, что его уже начинал донимать всем известный "сушняк", со вчерашнего дня, если не больше, у него во рту и в желудке не было маковой росинки, а как известно даже самым необразованным людям, пиво - жидкий хлеб.
Посему первый сосуд, несмотря на величину, был осушен с отчаянной храбростью сродни той, с коей последний солдат побежденной армии стоит подле порванного штандарта.
Посетители трактира взирали на это с почти священным восторгом. Когда глиняное донышко глухо стукнуло о столешницу, Пьер, не склонный к сантиментам, выдохнул:
- Во дает!

Выдох, ставший ему ответом, мог бы поспорить по силе с небольшим ураганом. Гастон перевел дух, и было заметно, что выпитое явно пошло ему впрок: взгляд следопыта заметно прояснился, а по заросшей физиономии разлилось блаженное выражение, понятное только тем, кому случалось просыпаться утром не от сладких лобзаний любящей женщины, а от того, что какая-то кошка, кажется, нагадила ему в рот, а потом огрела чем-то тяжелым по голове.
Вторая кружка заняла у него куда больше времени, но все равно, почти все посетители продолжали следить за каждым глотком в благоговейном молчании. На собственном же лице охотника счастье от обретенного смысла жизни сменилось степенностью, почти что достоинством, которое странно было ожидать, глядя на его голову, будто бы только что вынутую из свиного корыта, и далекий от веяний моды костюм.

Движимый этим странным чувством, он отставил кружку, не допив ее почти на треть. Один из гостей, почти что нырнувший в бездонную глотку Гастона во время процесса распития, заглянул в нее и разочарованно протянул:
- Ну что же ты...
- Будет,- крепкая ладонь легла сверху на широкое горло сосуда. Глубоко дыша, как человек, вышедший из зачумленного госпиталя на мороз, следопыт, наконец, поднял преобразившееся лицо к своей нанимательнице.
- Не веришь, значит. Ну, поглядим.

Его прищуренные глаза смерили тонкую девичью фигурку - и пусть в них не было развязности, свойственной прожженным ходокам, или скабрезной усмешки, с какой сам он немногим ранее озирал прелести госпожи Греты, от этого взгляда из-под приподнятой брови той вполне могло стать не по себе.
- Надо поговорить. Пошли-ка.
С этими словами он поднялся, и уже вполне твердым шагом пересек обеденный зал, направляясь к двери. Распахнул ее и шагнул на улицу, прямо под начавший моросить дождь.
Когда завернувшаяся в одеяло путница очутилась рядом с ним, охотник бросил на нее еще один взгляд и спросил:
- И зачем тебе в Замок?
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Отредактировано Thor (2018-03-16 00:01:57)

В ответ охотник лишь фыркнул. Шагнул вперед, подставляя лицо под морось: то ли и вправду, бил его жар после крепкой попойки, то ли решил смыть с себя налипшую грязь. Нечесаная голова запрокинулась, рот широко открылся, ловя холодные капли. Но этого, как видно, показалось ему мало: нетвердым шагом преодолев несколько ступеней, истертых ногами многочисленных посетителей, он прошлепал по лужам и грязи прямо к колодцу.
Ведро, и без того на треть полное дождевой водой, с глухим всплеском упало на дно. Вытянув его в несколько , Охотник опрокинул добытое содержимое на голову, и, словно большой пес, затряс давно не чесанным волосами.
Но это движение было преждевременно: резко согнувшись, он изверг на землю и стенки колодца содержимое своего желудка.

- Гляди-ка, а ты уж и глаза продрал!- прозвучал добродушный бас откуда-то из-за забора. Следом над немалой высоты частоколом появилась заросшая рыжей бородой красная физиономия. Незнакомец со снисходительной ухмылкой наблюдал за страданиями пьянчуги, ноги которого разъезжались в жидкой грязи, да так, что тот вынужден был ухватиться за бортик колодца. Оставшихся у него сил хватило, чтоб приподнять голову и кивнуть в ответ на приветствие. Но, как видно, голос приятеля был уж слишком полон радости жизни, а потому он продолжил свое занятие, правда, уже окончательно сдавшись и рухнув на колени.
Это движение на мгновение отвлекло внимание от нового лица. Но оно, это лицо, уже решило само позаботиться о себе, и вплыло в еще не запертые ворота, причем не одно, а в сопровождении молодецких плеч, могучих ног, которым бы позавидовал Атлант, в старых сказках державший землю, и поместительного живота, куда можно было бы, кажется, упрятать пару добрый бочонок эля, весь целиком.
Список этих богатств следовало бы довершить упоминанием огромного черно-красного синяка, украшавшего его левый глаз.
- А моя старуха так и не дала мне глаз сомкнуть,- оповестил он, подплывая к приятелю и участливо нагибаясь, чтоб потрепать того по широкой спине. В ответ тот лишь отмахнулся, сквозь клокочущие звуки, рвущиеся из горла, прорычав что-то невнятное; быть может, указав путь, по которому рыжему следует отправиться вместе со своей радостной физиономией и бодрым видом.
Поняв, что товарищ в ближайшее время едва ли будет благодарным слушателем, и приметив на крыльце свободные уши, великан присоединился к путешественнице под навесом.
- Баба-то моя намедни сынка принесла, вот мы с Гастоном и того, попраздновали,- с места в карьер, как со старой знакомой, заговорил он.- Да уж грех и пропустить: сынок-то дай Бог, всем на зависть. Наша порода,- он горделиво выпятил грудь, как меховым воротником, укрытую бородой; правда, сейчас сие драгоценное украшение было изрядно мокрым и свалявшимся, словно шерсть на худой овце.
- А она вылезла, значит, старуха-то моя, и зачала: опять понавел домой голь перекатную, опять пьянствуешь, с кем ни попало. Ее послушать, так на Пасху и разговеться нельзя будет! Шипит и шипит, чисто гусыня. Гастону-то, бедолаге, еще и по спине досталочь,- потрогав свое переливавшееся украшение и поморщившись, посочувствовал он.- Рука у нее тяжелая... отец-то ее на медведя, бывало, хаживал. А ты откудова будешь? Чего прилипла-то к человеку? Ему бы поправиться после вчера,- придавая лицу несчастное выражение и округляя глаза, так что смотреть на это невозможно было без слез, выдал верзила.- Не мучай парня, поставь кружечку. Вишь, как мается.
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Рыжый детина в ответ на это качнул головой, с упреком глядя на неожиданное средство массовой информации.
- И вот лишь бы обвиноватить человека почем зря,- изрек он укоризненно, без особой, впрочем, надежды вызвать в обидчице раскаяние. Потом улыбнулся загадочно и польщенно, принимаясь перебирать свою бороду.
- Вообще-то она у меня смирная,- объяснил он юной путнице, виновато глядя в глаза.- Но, что правда, то правда, девиц молодых ближе версты у дома и видеть не хочет. И рука у нее тяжелая,- тут оно и вовсе зарделся, как маков цвет, оставив рыжее пряди, словно бармы, покрывавшие его грудь.- Легко ли девятерых-то поднять! Да еще Гастона бог принес не ко времени. В другой день она бы сама ему чарку поставила, малый он справный, и друг - лучше не найти... но как ей вступит в голову, проще отрезать да бросить. Баба, что с ее возьмешь, одни только волосы по задн...- тут он запнулся, прервав свои рассуждения, очевидно сообразив, что они уже назавтра о них будет известно супружнице.
Ухмылка трактирщицы была тому подтверждением. Правда, сквозь щель в двери виден был только край ее полной губы, но уже и он не обещал ничего хорошего.
- Давай, бреши, бреши, как пес подзаборный. Будь я на месте твоей, так я бы не то что за версту, я бы вовсе дружка твоего без штанов по миру пустила. Прорва, а не мужик! А и второго туда ж!
- Неправда твоя. Да первее Гастона лучника и следопыта нет во всей округе!- пытался оборонить себя и своих честимых товарищей великан, но госпожу Грету было не остановить.
- Да когда ж это было? Последний раз кто его трезвым-то видел, разве мой прадед, когда в люльке качался! Пьянью жил, пьянью и помрет! А третий ваш тоже не дурак глотку залить, да разве что врет справно. Половину девок у нас в округе перепортил, шельмец. Слушай меня,- растворив дверь и для ясности схватив постоялицу за руку, начала она.- Будет к тебе клеиться ихний дружок, такой смазливый, хоть маслом мажь, да с кашей - не верь. Ни единому его слову не верь! Он тебе наплетет с три короба, и про сердце разбитое, и про любовь несчастную, и про злодейку-судьбу... а по мне так все трое - одно пусто место, разве что эль тянут хорошо. Этому-то хоть свезло,- по-простецки пихнув в бок великана, фыркнула она в его сторону. Не выдержав этого натиска, рыжий в сердцах плюнул под ноги и спрыгнул с крыльца, отправившись на помощь своему совсем обессилевшему другу.
Хозяйка же продолжала вещать.
- Досталась ему на сеновале кузница вместе со старого кузнеца дочкой, а то бы так в дураках и ходил. И ведь дружков своих беспутных с собой взял - только разве ж для таких высоких особ черная работа? Разбрелись кто куда: один к графу в услужение, второй - в приход здешний, в писцы. Только ведь пустили козла в огород: к настоятелю-то дамы все важные ездят, из соседних поместий да замков. Ну и кто попроще, тоже бывает. А уж как тот завелся, черт линючий, так все словно с ума посходили, какое-то паломство к мощам, ей-богу. Только знаем мы, что за мощи у него там припрятаны: ни одной не обидел, всех страждущих причастил. Дочь графского управляющего, говорят, после тех бдений понесла, ей-богу.. да и не она одна. Так что они, как есть, самые окаянные люди в нашей округе: работники из рук вон, а вот когда пропить или руки-ноги переломать кому-нибудь - тут и звать не надо, сами собой собираются. Вот и сейчас, что, думаешь, звал его кто?- недовольно поморщилась она в сторону скульптурной группы, где кузнец с почти отеческой нежностью пытался поставить Гастона на ноги, а тот норовил завалиться на бок, пачкая рыжую бороду и свою куртку текущей изо рта слюной.- Сам приперся, словно чутьем учуял. Значится, и второй прибежит, уж верь слову. Не рассветет еще все будут в сборе. Только вить в дом-то я их не пущу!- нарочито громко провещала она, уперев руки-в-боки и преграждая дорогу с решимостью спартанского воина при Фермопилах.- Грязи и так уже натащили, замывать до Второго пришествия.
Кузнец, заслышав такое, с укором взглянул на нее.
- Куда ж его? Не видишь, совсем плохой.
- А мне что за дело? Заплатит за ночлег - пущай хоть до завтра валяется. И то спасибо, что переждать-то пустила, и сейчас поганой метлой не потчую. К себе, небось, не потащишь?- подковырнула она в заключении, снова ныряя за дверь, и потянув за собой постоялицу с явным намереньем запереться.
- Сердобольный такой, так и тащи к себе в кузню. Жене-то каков подарочек будет!
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Госпожа Грета удовлетворенно хмыкнула в ответ. Она уже поняла, что в руки ей попалась наивная дурочка, не знающая счета деньгам, и готовая раскошелиться за каждого забулдыгу,- а потому поспешила ловким маневром, которым гордились бы лучшие графские, а может и королевские стратеги, вытянуть из нее еще пару монет; большего этого бродяга не стоил.
Однако на сей раз верная дружба разрушила ее планы о легкой наживе.

Едва рыжебородому удалось совершить поистине геройский подвиг и поставить таки приятеля на две ноги, вытянув того, наконец, из грязи, с коей следопыт уже собирался поцеловаться, на сцене, а точней, на дворе появилось новое лицо.
Лицом этим, а точнее, уставшей и несколько испуганной физиономией, был юноша, почти мальчик, судя по подряснику и сандалиям на босу ногу, исполнявший в ближней обители роль послушника.
Завидев с трудом держащихся на ногах приятелей, он позволил себе остановиться и, опираясь на ворота, перевести дух. Как видно, бедняга очень спешил, потому что от него валил пар, а веснушки и оспины на побагровевшей коже даже поблекли.
Не в силах говорить, он замахал рукой, показывая, что кузнец и его спутник должны немедленно следовать за ним.
До рыжего, впрочем, это дошло не сразу.
- Чего это он? Монастырь, что ли, горит или, наконец, Люцифера изловили, и требуется того срочно подковать?- спросил он, крупно моргнув. Хозяйка в ответ на богохульные речи громко фыркнула, плюнула в сторону кузнеца, и, несколько раз гневно перекрестившись, шмыгнула в дом. Охотник, несмотря на свое состояние, похоже, соображавший получше товарища, попытался что-то сказать, но издал только хрип.
Видя это, а, может, уже отдышавшись, послушник оторвался от своей опоры, и сделал шаг к товарищам, держась за вздымающийся, точно у загнанной лошади, бок.
- Я от брата Нафанаила... Вернее, от брата Варфоломея, которого брат Мартин просил передать, потому как сам лежит хворый; у него на шее вскочил здоровый карбункул, и говорить он совсем не может, а потому знаками передал брату Варфоломею, потому как тот знает язык глухонемых...
- Ничего не понял. Слышишь, а ты?- рыжеволосый тряхнул плечом, пытаясь добиться хотя бы какого-то знака от своего приятеля, но услышал в ответ нечто неразборчивое. Нахмурившись, здоровяк обратился к посланцу.
- Расскажи еще раз, и понятно.
Посланец кивнул.
- Брат Мартин недавно покаялся отцу настоятелю в том, что за обедом съел лишнюю порцию бобов. Отец настоятель велел ему в наказание за чревоугодие носить вериги дважды в неделю по постным дням. От сего у него на шее вскочил большой чирей, сиречь по-ученому карбункул, и брат Мартин не в силах теперь произнести ни единого звука, и попросил брата Варфоломея, который, трудясь в Монастыре Святой девы, овладел, благодаря мудрости тамошнего настоятеля и брата-ключника, туговатого на ухо, речью глухонемых...
Длины этой речи было достаточно, чтобы сплести из соломы куколку для ребенка. И даже, возможно, чтоб повторить подвиг брата Варфоломея. Во всяком случае, Охотнику его точно хватило, чтобы собраться с силами и распрямиться.
- Короче!- прохрипел он, цепляясь за ворот куртки приятеля.
Этот возглас на несколько мгновений сбил говорившего с толку.
- Ах, ну да. Его сегодня повесят.
- Кого?- воскликнули оба приятеля разом, не иначе как с божьей помощью обретя и голос и слух.
- Брата Нафанаила. Я ж говорю!- откликнулся юноша, даже притопывая ногами на месте в возмущении от того, что его так не вовремя прервали, а теперь обвиняют.- Брат Варфоломей...
- Да плевал я на твоего брата Варфоломея!- вскинулся уже кузнец, до которого все еще не дошло, о чем идет речь. И поскольку цепляющийся за его плечо приятель вновь обмяк под рукой, и не мог издать ни звука, он на всякий случай уточнил, косясь в сторону трактира.- И на брата Мартина с его чирьем тоже. Кого повесить хотят, и причем тут Нафаня?
- Да Господи боже ж мой, вот дурак-то!- не выдержав, госпожа Грета высунулась из-за двери, откуда не упускала ни звука.- Говорят тебе, что приятеля твоего нынче же вздернут на первом суку, как собаку, за то что он обрюхатил, подлец, дочку графского управляющего!
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Отредактировано Thor (2018-03-21 23:55:41)

Рыжий уставился на нее, выпучив глаза.
- Ты что это, с нами собралась?
Трактирщица, которой сунутые в руку монеты казались худшим из оскорблений, а, главное - непоправимым уроном для репутации, подхватила его изумленный возглас. Правда на сей раз зефир, недавно еще обдувавший жиличку с теплом и заботой, сменился на жесточайший борей.
- Вот уж удумала, так удумала! Глядите, люди добрые: мужчинское дело, а она пихается. С двумями бездельниками, прощелыгами тянуться на виселицу поглядеть, прости Господи, чуть не в глухую ночь!
- Ты это, охолони,- смущенный ее причитаниями, которые разносились, наверное, на добрую пару миль вокруг, проговорил он. И хотя мысль тащить в эту спасательную операцию кого-то чужого вызывала на его простоватой физиономии следы явных сомнений, кузнец, как и подобает благородному рыцарю, считал недостойным покинуть деву в беде.
Особенное если она заплатила за выпивку.
- А ты собралась уже, что ли? Только гляди, ждать не будем. Начнешь плакать, да к папе проситься - не остановимся.
- Вот скороходы-то, скороходы!- госпожа Грета, окончательно уверившись, что денежки ускользнули от нее, окончательно перенесла свой гнев на тех, кто был тому причиной.- И то давай, запустим дружка твоего сейчас наперегонки с улиткой... или с червем дождевым, гляди их повылезло! Может, одного али двух обойдет, каких кроты ели, да недожамкали. На себе его ты к бурмистру попрешь, что ли, жеребца этакого? Или вон, на монахе? И то, картинка будет: черт верхом на овце божьей! Впору на ярманке показывать, хоть денег соберешь!

Послушник, услышав ее смелое предположенье о ждущей его в скором времени участи, робко попятился, а затем и вовсе перекрестился, словно Охотник, которого приятель все еще удерживал в дюжих руках, уже обзавелся парой рогов и какими-нибудь еще украшениями, приписываемыми обычно нечистой силе.
- Да хранит вас Господь и святая Мария, добрые люди,- промямлил он, пытаясь мелкими шагами удалиться с места действия, но грубые сандалии скользили в грязи, и со стороны могло показаться, что парень пытается станцевать что-то вроде ирландской джиги.- Пойду я, с вашего позволения. А то у меня еще в монастыре эмм...бобы не перебраны. Отец настоятель браниться будет.
С этими словами он развернулся и припустил прочь с той противоестественной для сочетания погоды, его обуви и прочих обстоятельств скоростью, которая выдавала сильнейший испуг.
- Эй, стой! Погоди!- рявкнул вслед рыжеволосый, рванувшись за беглецом, и едва не выронив свою ношу обратно в грязь. Охотник, все это время безвольным мешком провисевший на плече у приятеля, встрепенулся и издал булькающий звук.
- Вот же черт!- выругался кузнец, не заботясь о том, что это проклятие может всерьез прогневать святых, благословенье которых еще не должно было испариться из воздуха кабака и наделяло его благодатью.- Сбежал, недобритый подлец. И где нам теперь искать?
- Ну, повесить-то у нас могут только в одном месте,- мутное оконце, затянутое пузырем, отобразило какую-то тень. Старик, принимавший столь деятельное участие в расспросах приезжей, рассудительно устроился на подоконнике, отодвинув во все стороны кухонную утварь, расставленную и забытую хозяевами. Впрочем, не было бы преувеличеньем сказать, что все посетители таверны в эту минуту так или иначе приглядывались и прислушивались, стараясь узнать, как разовьются события этой внезапно начавшейся драмы.- Шерифов-то дом, что на большой дороге, знаешь? Ну, со здоровым столбом. Вот там, на заднем дворе, обычно и... делают. Случается, конечно, что и на суку, где подвернется,- он важно кивнул слушателям, принявшимся тут же шептать и креститься, прося заступников рода человеческого сохранить их от подобного,- но это все больше по крайней злобе, или за воровством застукают. Тут, конечно же, тоже воровство,- говорящий вдруг захихикал, как видно представив пикантные подробности подвига, за который проворный брат Нафанаил должен был поплатиться головой,- но как бы это сказать... деликатного толку. Похищенье невинности, так сказать.
- Вот-вот. Гляди, девка,- с грубостью, свойственной таким людям, вмешался Пьер, дожевывая кусок хлеба, под шумок прихваченный с чужой тарелки,- писарь этот такой еще был паскудник, а эти двое - не хуже. Заведут тебя в лес, да и свои дела сделают. Будешь потом плакать, да поздно.
- Ну ты! Захлопнись!- разворачиваясь и телом, висящим на нем, больно впечатывась в колодезный сруб, разъярился кузнец.- Одно дело - ублажить девку, коли она сама подол задрала, а другое..!
- Не слушай его, девка, что верно то верно, Гастон не из таковских,- старик, как видно, испытывавший симпатию к беспутному пьянице, решил заступиться за верных товарищей.- Да и этому лишний рот, коли что, не нужон. Не сумлевайся, ступай с ними, коли договорилась.

Кузнец закивал, было с благодарностью, но, когда дело снова вернулось к необходимости выступать, вновь с сомненьем нахмурился.
- Знаешь-ка что,- предложил он, не обращая внимания на перебранку, тут же начавшуюся между хозяевами и постояльцами харчевни, и подходя к нанимательнице.- Давай-ка я отведу тебя к дому. И за Гастоном приглядишь, чем бегать-то по дождю, и моей женке поможешь. А Нафанаил... ну, бог дал, бог и взял, успею коли успею, а нет - значит нет. Побегу как смогу, все одно скакунов иноземных взять неоткуда.
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Кузнец почесал нос. Сказать правду, слова "престиж" он не понял, и решил, что дело идет о каких-нибудь женских штучках. Ну или, на худой конец, возмещении издержек.
- Денег нет,- честно признался но.- Но ведь святое дело - друга выручить. Потом, как до замка доберемся - отдам,- запоздало сообразив, что это может звучать как признание в будущем мародерстве (которым, что уж таить, никто из деревенских бы не побрезговал, окажись он в сием странном месте живым, в здравом рассудке), кузнец поправился, сильно прочистив горло.- В общем, на месте договоримся. Давай-ка, Гастона в седло, сама... хочешь - с ним, хочешь - пешком, а я рядом побегу. Сговорились?
И, не спрашивая, да и не особо ожидая согласия: сама предложила, чего уж теперь выкобениваться,- все еще волоча на себе приятеля, он направился на конюшню, где, взволнованный хозяйским зовом, бил копытами до сих пор не расседланный жеребец.
- Вот ить... чтобы им пусто было!- усаживая, или, вернее, сбрасывая тело товарища в совершенно пустую кормушку, на дне которой сиротливо виднелось несколько сухих травинок, возмутился рыжый.- Что за люди, за медный грош ведь удавятся. Конь - он животная благородная, не скотина какая, вроде порося или, к примеру, хозяина здешнего. Ни напоить, ни задать. За что только деньги дерут. Ну да потерпи, милый. Вот сделаем дело, тогда все передохнем. Ты придержи его,- обратился он к юной хозяйке, появившейся на конюшне. Ее бравый вид приводил привычного к бойкой руке жены великана в некоторое смущение. Сам по себе он был человеком незлобным, чадолюбивым до самозабвения, и, если вступал в драку, то исключительно по необходимости, и, в отличие от товарища, только на трезвую голову. В деревне даже шутили, что Вольфганг не бьет потому что боится убить.
Но недовольный неласковым обращением конь не был готов нести чужака даже когда его повод перехватили знакомые руки: крутил головой, норовя поддать задом, и пятился, так что взвалить на него полумертвое тело не представлялось возможным. После нескольких попыток рыжий, качнув головой, обратился к попутчице.
- Вот что, давай-ка садись, а уж я как-то пристроюсь. На край, придется оставить Гастона и оборачиваться без него.
По-видимому, мысль о вооружении, которого начисто лишена мужская часть начавшей формироваться боевой единицы, посетила и рыжебородого: во всяком случае он на мгновенье застыл, и даже поднял вверх палец, на котором сажа из кузницы въелась в каждую трещинку, и не отмывалась ни мыльным камнем, ни водой, ни молитвами отца-настоятеля. Впрочем, предмета внезапного озарения он до поры до времени не огласил, сочтя, что опытный строитель и рассудительный владелец земель сперва возводит могучий донжон - основу своей будущей твердыни, и только затем начинает украшать его миленькими пристроечками и башенками, в которых так любят расчесывать рыжие кудри и томно глядеть вдаль в ожидании принца на черном коне благородные девы.
Поэтому, закивав согласно кудрявой головой, от чего грива его собственных волос, столь густых и длинных, что им могла бы позавидовать иная чародейница-вана, а сейчас грязных, засаленных и спутанных, заколыхалась, словно целая роща.

Движимый благодарностью и желанием поскорее воспользоваться девичьей добротой, он повернулся к приятелю, перехватывая его за грудки: на мгновенье могло показаться, что вот сейчас он взметнет полумертвое тело на конский круп, как пушинку. Но то ли гусь, из которого эта пушинка была выдернута, был крупноват, то ли неумеренный возлияния сделали свое дело - а только здоровяк громко крякнул, поняв, что, пожалуй, ему следовало перед спортивными упражнениями по метанию товарища или потренироваться или не так много пить.
В эту минуту более всего он походил на библейского Самсона, готовящегося обрушить колонны на головы филистимлян - некоторое несходство было лишь в пейзаже и погоде, слишком суровой для благодатной израильской земли, да в поведении самой колонны, которая на все усилия ее как-то сдвинуть норовила лужицей стечь по могучей фигуре, чтобы воссоединиться с собратьями на земле, бранилась на известном всем пьяницам языке, и периодически даже пыталась лезть в драку.

И все же Вольфгангу удалось с грехом пополам поднять тело товарища, и с еще большим трудом пристроить его поперек конского крупа. Как только это произошло, мысль героя сразу же унеслась к неведомым высям, заставив взор обратиться вновь к зданию трактира.
Кашлянув и приосаниваясь, он произнес:
- Подумал я: непорядок, что столь многотрудное и лихое дело, как поход к Замку, начинаем мы без должного снаряжения и провизии. Оно конечно, отец настоятель, в благодарность за спасение брата Нафанаила, оделит нас от щедрот своих телесной и духовной пищей, однако сумлительно мне, что во оном монастыре найдется в избытке доброе оружие. Может быть, следует нам по дороге завернуть в лавке графского оружейника, дабы приобрести там хоть что-нибудь, что послужило бы к нашей благой цели? Само собой разумеется, только после спасения нашего дорого товарища... и конечно же, лишь с твоего, госпожа, милостивого дозволения. А пока.. что же, в путь?
[AVA]https://cdn1.savepice.ru/uploads/2017/10/9/8f01d2fcedb2ddfcc88fa3fe9c9ac0e7-full.png[/AVA]
[NIC]кузнец[/NIC]
[STA]Вы же изволите предложение делать?[/STA]

Отредактировано Thor (2018-03-24 10:30:46)

По-видимому, мысль о вооружении, которого начисто лишена мужская часть начавшей формироваться боевой единицы, посетила и рыжебородого: во всяком случае он на мгновенье застыл, и даже поднял вверх палец, на котором сажа из кузницы въелась в каждую трещинку, и не отмывалась ни мыльным камнем, ни водой, ни молитвами отца-настоятеля. Впрочем, предмета внезапного озарения он до поры до времени не огласил, сочтя, что опытный строитель и рассудительный владелец земель сперва возводит могучий донжон - основу своей будущей твердыни, и только затем начинает украшать его миленькими пристроечками и башенками, в которых так любят расчесывать рыжие кудри и томно глядеть вдаль в ожидании принца на черном коне благородные девы.
Поэтому, закивав согласно кудрявой головой, от чего грива его собственных волос, столь густых и длинных, что им могла бы позавидовать иная чародейница-вана, а сейчас грязных, засаленных и спутанных, заколыхалась, словно целая роща.

Движимый благодарностью и желанием поскорее воспользоваться девичьей добротой, он повернулся к приятелю, перехватывая его за грудки: на мгновенье могло показаться, что вот сейчас он взметнет полумертвое тело на конский круп, как пушинку. Но то ли гусь, из которого эта пушинка была выдернута, был крупноват, то ли неумеренный возлияния сделали свое дело - а только здоровяк громко крякнул, поняв, что, пожалуй, ему следовало перед спортивными упражнениями по метанию товарища или потренироваться или не так много пить.
В эту минуту более всего он походил на библейского Самсона, готовящегося обрушить колонны на головы филистимлян - некоторое несходство было лишь в пейзаже и погоде, слишком суровой для благодатной израильской земли, да в поведении самой колонны, которая на все усилия ее как-то сдвинуть норовила лужицей стечь по могучей фигуре, чтобы воссоединиться с собратьями на земле, бранилась на известном всем пьяницам языке, и периодически даже пыталась лезть в драку.

И все же Вольфгангу удалось с грехом пополам поднять тело товарища, и с еще большим трудом пристроить его поперек конского крупа. Как только это произошло, мысль героя сразу же унеслась к неведомым высям, заставив взор обратиться вновь к зданию трактира.
Кашлянув и приосаниваясь, он произнес:
- Подумал я: непорядок, что столь многотрудное и лихое дело, как поход к Замку, начинаем мы без должного снаряжения и провизии. Оно конечно, отец настоятель, в благодарность за спасение брата Нафанаила, оделит нас от щедрот своих телесной и духовной пищей, однако сумлительно мне, что во оном монастыре найдется в избытке доброе оружие. Может быть, следует нам по дороге завернуть в лавке графского оружейника, дабы приобрести там хоть что-нибудь, что послужило бы к нашей благой цели? Само собой разумеется, только после спасения нашего дорого товарища... и конечно же, лишь с твоего, госпожа, милостивого дозволения. А пока.. что же, в путь?
[AVA]https://cdn1.savepice.ru/uploads/2017/10/9/8f01d2fcedb2ddfcc88fa3fe9c9ac0e7-full.png[/AVA]
[NIC]кузнец[/NIC]
[STA]Вы же изволите предложение делать?[/STA]

Рыжебородый, намек которого не был понят юной предводительницей, в последний раз с тоской оглянулся на здание кабака. К тому времени все посетители, невзирая на погоду, высыпали на крыльцо и с интересом наблюдали за сборами странного отряда, с такой внезапностью затеявшего военный поход.
- Госпожа Грета, окажите божескую милость,- гаркнул он, отвешивая поклон, смущенный и неловкий,- ежли моя-то будет любопытствовать, обскажите ей, что да как, мол. Миг дорог, друг погибает...
- Да ладно уж, ладно,- отмахнулась хозяйка, кивая и махнув на него рукой, не то в знак пожелания доброй дороги, не то с предложением убираться уже восвояси и не мозолить глаза добрым людям. В эту минуту ее куда больше беспокоило то, что гости, повылезшие на крыльцо, чтоб поглазеть на отбытие Гастона поперек седла за спиной у заезжей девки, нанесут грязи в дом. И уже, поди, весь трактир выстудили.
- Тоже мне, пресвитер Иоанн!- фыркнула она, распихивая зевак во все стороны; супругу, как это обычно бывает, досталось сильнее всех. Впрочем, возможно дело было в том, что он крайне не вовремя решил подержаться за грудь Марты.
- А ну, чего встали? Второе пришествие грядет, не иначе! Два пьянчуги потащились за третьим, эка невидаль! Да лиги не проедут, в канаву свалятся. И девка эта, ей-богу, оглашенная. С двумя мужиками, да в лес...
- Ну уж, это ты напрасно,- вступился за приятелей давишний старик.- Не из таковских люди!
- Из таковских, не из таковских,- воинственно развернулась к нему госпожа Грета, расталкивая собравшихся и переступая через порог с таким видом, что, загляни в эту минуту на огонек дева Жанна, стало бы ясно, откуда явился ей лозунг, получивший впоследствии такую популярность: "Кто любит меня - за мной".

Вольфганг не то чтобы не готов был признаться в указанном светлом чувстве прекрасной подательнице пивных кружек и хозяйке копченых окороков - напротив, все его существо ликовало в те дни, когда ему удавалось вонзить зубы (поразительно белые и крепкие) в олений окорок или даже в хилую кроличью лапку. Но в эту минуту два голоса звучали ему громче и сильней, чем зов голодного брюха: зов сердца, повелевавший броситься на выручку к брату Нафанаилу, и глас рассудка, подсказывавший, что за услуги проводника ему может перепасть несколько монет. Поэтому он отвернулся от таверны с решимостью, достойной Роланда или даже сэра Персиваля, как известно, преодолевшего невероятные искушения, и подгоняемый своей новой спутницей, первым оказался за воротами.

... Дорога до шерифовых дверей лишена была каких-либо красот, а если таковые и были, то, аки стыдливая дева, купающаяся в водопаде и укрытая от любопытных глаз лишь самой природой, предпочли окружить себя кисеей дождя. На дороге же попадались им, за редким исключением, три вещи: рытвины, в которые затекала вода, лужи, и камни. Дураков вылезать из домов в такую погоду не нашлось даже ради такого развлечения, как повешенье.
Справедливости ради сказать, праздник такого рода не был уж совсем частым в этих местах - но теперь, кроме погоды, нашлось еще несколько причин для того, чтобы любопытствующие не собрались, улюлюкая на петлю и швыряясь в преступника гнилью: сравнительно ранний час, отсутствие средств массовой информации в виде кумушек, прослышавших о казни и разнесших весть по всему околотку, и усердие графских людей. И в самом деле, на этот раз сделано было все не только для того, чтобы изловить охальника, опозорившего девицу, могущую по замужестве стать не только женой графского управителя, но и матерью графских бастардов, не только выкурить его из надежной обители, где он под скрывал под подрясником сластолюбивое сердце и все прочее, что полагается мужу и не пристало монаху,- но и, повторимся мы, сделано было все для того, чтобы наказание за грехи было стремительным и по возможности тихим.
Посему картина, открывшаяся перед путниками в самом скором времени, была удручающа не только по сути, но и по виду: на мокрой и взрытой дождем, словно поднявшееся тесто площади красовалась наспех сооруженная виселица, сделанная из необструганных бревен, с шатким помостом, к которому плотник как раз прилаживал пару досок, вяло стуча обухом топора. За его работой с тоской во взоре наблюдали несколько человек: помощник шерифа, который самолично не пожелал присутствовать на казни, пара солдат, про которых считалось, что они охраняют преступника, и человек пять крестьян, оказавшихся здесь случайно и обсуждавших не столько готовящееся развлечение, сколько конструкцию самой виселицы.
Единственным, кто на этом в высшей степени скучном мероприятии еще хранил важный вид, был невысокий человечек с предательски красным носом и небольшой бородой, кутавшийся в теплый плащ.
Это был графский управляющий, отец соблазненной девицы.
Самого осужденного, по традиции, вывести были должны в последний момент.

Помощник шерифа хмуро взглянул на новоприбывших: ему пришлось рано встать, чтобы добраться сюда в столь богомерзкую погоду, да еще жена, застукавшая его на днях за преступлением, не имевшим прощения (кражей куска мяса из приготовленных на всю семью щей) накормила его с утра объедками, годящимися разве что для раздаче нищим на паперти. К тому же, завидев Гастона, давно уже находившегося на плохом замечании у судейских людей, он решил, что колесо судьбы, поэтически выражаясь, свершило свой оборот, и пропойца докатился до какого-нибудь преступления.
- А, вот и отлично. Давай-ка сюда и второго. Очень прекрасно,- он захихикал, и на тощей, напоминавшей хорька физиономии отразилось неимоверное удовольствие.- Друзья-приятели, стало быть так? Как при жизни болтались вместе, так и на том свете поболтаются. Эй, вы!- распорядился он, обращаясь к солдатам, которые нехотя бросили судачить о чем-то своем и оглянулись на говорившего.- Помогите ему снять этого бродягу с лошади, да тащите сюда. Очистим, стало быть так, родные края от уголовного элемента и прочего.
Подобрав пики, парочка вояк направилась к новым участникам драмы.
Кузнец, растерявшись от такого приема, бросил взгляд на спутницу.
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Здоровяк быстро кивнул: судя по всему, он привык к постоянным стычкам, а также к тому, что его могучему телу, снабженному не столь уж поворотливым разумом, отдает приказы кто-то более воинственный, чем он сам. Впрочем, надо отдать ему должное, в актерском мастерстве он не снискал бы себе славы: бравым стражам порядка достаточно было одного только взгляда на здоровяка, чтоб оставить болтовню, которой они согревались за неимением других развлечений, и взяться за свои алебарды.
От помощника шерифа не ускользнуло, что кузнец расправляет плечи - но спасовать перед присутствовавшим человеком графа он тоже не мог. Как и во многих областях и княжествах здешних земель должность блюстителя закона считалась выборной, и, по документам, таковой и являлась, о чем после очередных выборах монахами-переписчиками составлялся подробный отчет. При приеме на эту службу нужно было собрать целый ворох свидетельств, включая и весьма тщательный осмотр лекаря на предмет того, не имеет ли будущий вершитель судеб душевных болезней и не уличен ли в противоестественных склонностях. Кандидат не должен был быть замечен в знакомстве с подозрительными людьми, не разыскиваться в других княжествах, исправно платить церковную десятину, посещать церковь, причащаться и исповедаться хотя бы раз в месяц. Все эти бумаги должны были быть заверены не иначе как тремя доверенными людьми, готовыми под присягой подтвердить честность кандидата, для чего им надлежало прибыть в назначенный день и час для рассмотрения его дела, а ему - оплатить их расходы на поездку; кроме же прочего, с момента, когда каждый из поручителей поставил свою подпись, не могло пройти больше трех месяцев.
Из сказанного понятно, что для того, чтобы получить должность, которую в настоящий момент занимал помощник шерифа, зачастую нужно было заплатить сумму едва ли не втрое большую, чем прибыль от самой должности первые несколько лет. Особо сметливые предпочитали решать вопросы быстрее, и вносили положенное сразу в карман графского управляющего - того самого, что присутствовал теперь при казни, и уже начинал проявлять признаки неудовольствия из-за того, что соблазнитель его дочери до сих пор не приветствует Святого Петра у райских врат. Это неудовольствие могло означать все, что угодно, вплоть до лишения места, с которого помощник шерифа только-только начал получать первые дивиденды.
Поэтому дерзкое выступление неизвестной девы было сейчас абсолютно некстати.

- Вопрос сей,- поспешил вмешаться судейский,- задают не при казни, а на венчании.
Управляющий перебил.
- И то верно, невеста его уже заждалась давненько. Видишь, вся высохла,- он громко фыркнул собственной шутке, и указав на виселицу, недобро ухмыльнулся.
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]

Повторять приказ не было нужды: взревев как вол, перед которым хозяин неловко взмахнул щипцами для кастрации, здоровяк кинулся на стражников, словно медведь - на гончих псов. Впрочем, нельзя было сказать, что они оказались полностью не готовы к подобному повороту: все-таки сверкавшие алебарды, кирасы, начищенные ради выхода и умытые проливным дождем, наконец, присутствие графского человека, безусловно, придавало им бодрости. С моральным же духом дело обстояло куда как хуже, ведь первый же взгляд на поле предстоящего боя показал, что силы весьма неравны. Еще бы! Ведь на стороне приговоренного был и этот рыжий гигант, и девчонка, да и сам он кое-чего стоил!

... Словно заслышав их мысли, и желая доказать, что не утратил вместе с мирскими штанами  то, что они призваны укрывать (и то, что явилось главной причиной его злоключений), он издал вопль, сделавший бы честь самому задиристому из окрестных петухов, когда, отряхнувшись и наморщив багровый гребень, тот наступает на врага, посягнувшего на курятник, будь то лисица, или такой же задира в перьях, посмевший взлететь на его плетень.
Общеизвестно, что близость петли пробуждает в человеке силы и мужество, какого доселе он не проявлял и за всю жизнь. Брат Нафанаил был не вооружен, и не вполне еще оправился от побоев, но имел при себе оружие, остротой и крепостью превышающее все алебарды мира: жажду жить и верных друзей рядом. Поэтому он устремился на недавних мучителей с яростью и отвагой, достойной юного льва, уже мечтая о том, как он воспоет славное бегство и чудесное избавление от веревки в какой-нибудь сатире или канцоне - по настроению.
Правда, сравнение, подобранное им для будущей песни, было лишь умозрительным: в местной глуши, как было понятно, льва, а тем более молодого, отроду никогда не видели, а потому полагались в его описании на изображенья Святого Марка, да на картинки в богослужебных книгах, где сей благородный зверь изображался с мечом в лапе и чаще всего с крылами, берущим вражеские укрепленья и города. Похож он был более на кота, которому мальчишки обстригли хвост, а также нацепили на голову мочало - но брат Нафанаил, обладавший живым воображением и по пристрастию своему к новостям расспросивший не один десяток паломников из святой земли, верил, что выглядит тот устрашающе и опасно.

Была ли виной эта вера, или же вид отчаянного беглеца и в самом деле, устрашил присутствующих, но только отчаянные вояки, призванные охранять место казни от излишних народных возмущений, дрогнули и сделали шаг назад. Один из них даже выронил алебарду, тут же подхваченную Вольфгангом. Зеваки бросились врассыпную. Помощник шерифа, вытаращив глаза, черной тенью метнулся к виселице и попытался спрятаться под помост, но место было уже занято бдительным плотником, безо всякого почтения отстоявшего убежище пинком под зад.
Один лишь графский управляющий оставался неколебим. То ли сознание собственной власти, то ли пара карт, припрятанных в рукаве, заставили его лицо побледнеть, потом побагроветь, но не отступить. Спокойно, почти что величественно, он вытащил из-за пояса небольшой рожок, оправленный в серебро, и с силой дунул в него.
Раздался резкий и громкий звук.

Теперь уже пришла пора товарищам сдать назад и сплотиться в паре шагов от Менестреля; Вольфганг, уже познакомившийся в нравом животного, не рискнул подойти ближе, и теперь косился на него, не желая получить удар копытом в спину от неразумного товарища. Брат Нафанаил, чья стремительная вылазка доставила ему не только успех, но и топор, брошенный плотником, в крайнем возбуждении взирал на поле боя, где начали происходить тревожные изменения.
По всей видимости, управляющий графа был человеком или большого ума, позволившего ему предвидеть возможное нападение, или же большой осторожности, из-за которой охрана из двух бездельников показалась ему недостаточной. Как бы там ни было, прошло не так много времени после сигнала, поданного костяным рожком, а перед товарищами выстроились, глухо стуча сапогами, человек десять наемных солдат весьма свирепого вида, из тех, кого по праву называют "псами войны".
И вся эта свора уставилась недобрым взглядом на кузнеца, монастырского писаря, и их юную предводительницу.

Отвратительная усмешка появилась на бородатом лице управляющего.
- Ну, и что вы теперь сделаете?
[AVA]http://image.ibb.co/mHBPyS/1.png[/AVA]
[NIC]huntsman[/NIC]
[STA]shoot don't talk[/STA]