Предложение пойти культурно отдохнуть посреди рабочей недели исходит от Даги Гиллмана. Даже не от старика Гаса Бейна, не упускающего возможности пропустить пинту пива даже в обеденный перерыв. Тем более — не от Брюса Робертсона, перед которым, конечно же, маячат такие карьерные перспективы, которые нельзя просрать. Нет-нет, что вы.
Брюс всего лишь созвонился с коровой Крисси, пообещал устроить шикарное рандеву, но только этим вечером. А там уже полно работы, да и Кэрол приезжает от своей мамаши. Корова Крисси в свою очередь выебала Даги мозги по телефону так, что тот не выдержал и предложил пойти набраться.
И Брюс как верный товарищ соглашается. Заодно цепляет юного Рэя Леннокса с ними. И уходит из полицейского отделения, скользнув мимолётным взглядом по суке Драммонд, по физиономии которой читается явное неодобрение.

Корове Крисси он звонит уже из машины. При Даги, конечно.
— Сегодня не получается, милая, — говорит Брюс. — Еду по вызову.
— Твоя Кэрол — святая, Роббо, — вздыхает Даги.
— Аминь, старина, — усмехается Брюс. — Аминь.

Место выбирает Леннокс. Надо иногда выбираться за пределы привычных наливаек и дать молодёжи почувствовать себя ответственной за хоть какой-то выбор.
Брюс хлопает дверью машины и смотрит на вывеску. Какого хуя, Рэй.
— "Шалтай-Болтай"? — читает он и щурится. Даги издаёт хрюкающий смешок. — Звучит как местечко, которое понравилось бы нашему бравому детективу Питеру Инглесу.
Все ведь в отделении слышали о том, что детектив Инглес — педик. Правда, никто не слышал этого от самого детектива Инглеса.
— Я был тут на встрече выпускников в прошлом месяце, — оправдывается Рэй. — Неплохая выпивка, атмосфера...
— Главное, что наливают, — говорит Даги, которому сейчас лишь бы куда.
И первым идёт к дверям.
Они проходят мимо столиков до стойки бара. Трое прилично одетых мужиков после работы. Которые всё равно не вписываются в эту сраную атмосферу, которую упоминал Леннокс. В таких местах обычно собираются работники всяких крупных корпораций, которые считают, что они, сука, лучше других. Контингент, от которого у Брюса зубы сводит.
Нихуя они не лучше. Потроха у всех одни и те же. У этих, правда, погнилее будут.
В одной из сидящих тут компаний Брюс замечает смутно знакомое лицо. Настолько смутно, что может и не знакомое. Брюс на момент хмурится, но на пути к барной стойке не останавливается. Только внутри зреет какое-то паршивое ощущение.

Кэрол поправляет макияж. Сжимает губы, равномерно распределяя помаду, смотрит на своё отражение в маленьком зеркальце. Улыбается сама себе, удовлетворившись увиденным. Она убирает помаду и зеркальце в сумку. К туши для ресниц, расчёске и столярному молотку.
Она прислоняется спиной к стене, смотрит на проезжающие мимо машины. Поднимает ногу, сгибает в колене, упирается в стену и каблуком.
Совсем скоро её Брюса ждёт повышение. Конечно же, заслуженное. Она уверена — это перенесёт и их отношения на новый уровень. А пока он так занят со своей работой, что ей приходится занимать себя самой.
Что ж, у Брюса свои игры, у неё — свои. Кэрол выпрямляется, когда у тротуара напротив неё останавливается машина.

Даги набирается быстро. Рэй сосёт какой-то непонятный коктейль с ебучим зонтиком. Брюс со своим стаканом мрачно осматривается.
Паршивое ощущение разрастается, а в голову точечно ударяет мигрень. Ему это нихрена не нравится. Он расслабляться пришёл,
эй. С утра и так с похмелья слушать слишком громкий голос Боба Тоула на планёрке. Значит, Брюсу нужно разогнаться. Прямо сейчас.
Он косится в сторону столика, за которым заметил вроде-как-знакомую-физиономию. Вообще-то, нет никакой разницы — пересекался он где-то с этим хером или нет. Там же целый столик тех самых явных корпоративных ублюдков. И Брюс уверен — на них они все косятся с очевидной, сука, неприязнью. Мол, чего припёрлися? В наливайках в своём районе не сиделось?
Не сиделось, блять.
Брюс наклоняется к Даги Гиллману. Даги — кусок тупого и весьма агрессивного мяса. Который сейчас поведётся на любую тряпку.
— Я ничего особо такого не имею в виду, — говорит Брюс, — но, по-моему, на тебя всё это время косится вон тот мордатый хер из-за столика. Знакомый, что ли какой?
Даги медленно поворачивает голову в указанную сторону. Брюс выскальзывает из-за стойки. И двигается в сторону уборной. Нерасторопно. Как раз, чтобы отметить, как Даги с покрасневшей рожей направляется к указанному столику.
Спрашивать, значит, какого хуя на него пялятся. Ну, не пялятся. Ну, может, Брюсу показалось. Даги-то всё равно сложно остановить в такой ситуации.
Брюс закрывается в ближайшей кабинке, достаёт маленький флакончик с порошком и втягивает его одной ноздрёй. Жить становится куда проще.
[NIC]Bruce Robertson[/NIC]
[AVA]http://s4.uploads.ru/9tUS0.jpg[/AVA]

Отредактировано Charles Xavier (2017-08-24 01:39:42)

Кэрол садится в остановившуюся машину. Смотрит через зеркало заднего вида на водителя. Двигается к окну, упирается локтем в дверь, смотрит наружу. Ох, конечно решиться на такое для неё — подвиг. Но мужчина, с которым она уезжает, хотя бы приятно и прилично выглядит.
Конечно, с её Брюсом ему не сравниться. Об этом Кэрол не забывает ни на минуту.

Туалетная кабинка этого сраного бара кажется совершенно не душевной. Ни надписей, ни скрипящих защёлок, ни-ху-я. Полное стерильное уныние. Он прячет стеклянный флакон в карман, оседает на крышку унитаза и выдыхает, глядя на не менее стерильный потолок, выложенный потолочной плиткой.
В какой-то момент ему кажется, что эта плитка сейчас придавит. Брюс мотает головой, жмурится. Ощущение проходит. А кокаиновый подъём — приходит.
Теперь Брюсу кажется, что он способен на всё. И даже на большее.
Он толкает дверь кабинки и направляется к одной из свободных раковин. Упирается руками в края, смотрит в собственные расширенные зрачки в зеркало. Само собой, замечает того мужика из бара, на которого весьма удачно направил Даги Гиллмана.
Очевидно удачно.

Перед Брюсом маячит повышение. Он — самый верный кандидат на открывающуюся должность. Поэтому его присутствие при потасовке никак не допустимо. Ведь пришлось бы разнимать, как одному из самых сознательных не только в вечерней компании, но и во всём их полицейском отделении.
А так с него взять нечего. Отошёл по нужде, пропустил, не усмирил Даги вовремя.
Это, конечно, если до работы что-то такое дойдёт в принципе. Но место по их меркам больно пижонское, может и дойти со стороны местной службы безопасности, например.
А, не важно. Правила игры не меняются.

— Ухх, приятель, как тебя так угораздило? — спрашивает Брюс у мужика из бара, кивая на ссадину в области челюсти. — Вечерок не задался, да?
Он всё никак не может вспомнить, откуда рожа-то такая знакомая. И чем больше пытается, тем сильнее давит на виски. Так что нахрен это неблагодарное дело. Не имеет значения. Был бы потенциально полезным — запомнился бы. А так, ну.
— Всякое дерьмо случается, — добавляет Брюс. — Кажется, вот тебе тихое заведение, никаких футбольных фанатов и районных колдырей. Ан нет. Не посидеть спокойно. Всегда найдётся какой-нибудь пидорас, которому не понравится, как ты одет или как на него пялишься.
Брюс покачивает головой. Скалится в улыбке, которая должна классифицироваться как сочувственная. Теоретически.

Кэрол включает свет в номере. Осматривается. Это настолько для неё в новинку, что дух перехватывает. От собственной решимости, конечно.
Она опускает сумочку на тумбу перед дверью. Расстёгивает пуговицы на пальто. Не представляется сама и не спрашивает имени мужчины, с которым сюда прибыла. Ей кажется, что имена, даже вымышленные, сделают всё слишком реальным. А реальность — это совсем не то, что ей нужно.
Кэрол выбирается из рукавов пальто и сбрасывает его прямо на пол. А затем идёт к кровати, садится на самый её край и запрокидывает голову, чтобы взглянуть на своего случайного спутника. И улыбнуться, конечно. Со всей обворожительностью, доступной ей.
[NIC]Bruce Robertson[/NIC]
[AVA]http://s4.uploads.ru/9tUS0.jpg[/AVA]

Отредактировано Charles Xavier (2017-08-24 01:39:23)

Брюс скалится. На реакцию он, конечно, нарывался, да только не особенно рассчитывал. Эти офисные слизняки обычно предпочитают промолчать и спустить всё на тормозах. Их головы забиты корпоративным дерьмом, за пределами которого они ни хрена и не смыслят.
Он опускает голову, трёт тыльной стороной ладони нос. Порошок горький, да ещё и слизистую разъедает просто пиздец как. Что, мудак-барыга какой-то совсем ебучей щёлочи туда подмешал? Да Брюс придавит этого жука, не моргнув и глазом.
Но сейчас перед ним другой жук.
Брюс шмыгает носом, запрокидывает голову и шагает вперёд. Так, что оказывается совсем рядом.
Вообще-то, получается не особо выгодно. Мужик его выше. Смотреть снизу вверх устрашающе не у каждого получится. Сверху вниз — наоборот моральное давление. Дополнительное.
— У тебя, мистер, смотрю, претензии какие-то к представителям правопорядка? — спрашивает Брюс, нехорошо щурясь. — Ты, может, всю нашу доблестную полицию не уважаешь? Смотри-ка, с одним подрался, с другим фамильярничаешь.
Перед глазами у Брюса на пару мгновений темнеет. Сраное ощущение дежа вю охватывает его сознание.

Кэрол выбирается из неудобных туфель, поглядывая снизу вверх. Затем поднимается. Закладывает руки за спину, чтобы дёрнуть вниз молнию на платье. Поводит плечами, чтобы сползли бретельки.
Мужчина её выше. На каблуках она почти равнялась с ним по росту, но сейчас, стоя в полуспущенном платье и тонких чулках, Кэрол вынуждена поднимать голову, чтобы не нарушать зрительного контакта.
Сейчас бы не помешала музыка. Тихая, томная. Но в таких условиях, конечно, ни музыки тебе, ни свечей, ни даже бокала вина.
Кэрол знала, на что шла.

Дежа вю Брюса выбивает из колеи. Это даже не смешно как-то получается. Схера ли на него так действует какой-то мутный непонятный мудак? Пожалуй, он просто переработал. Ему нужен отпуск. Его традиционная зимняя неделя в Амстердаме. Подальше от нытья Кэрол о духе Рождества. Подальше от Боба Тоула, пытающегося держать его за яйца с очередным убийством какого-то нигера.
Подальше от таких вот мудаков.
— Может, тебе в отделении об этом побеседовать не терпится? — спрашивает Брюс. — Может, у тебя такие эротические фантазии больные? Так устроить недолго.
Бесят, как же бесят Брюса такие вот уёбки. У каждого в башке такие ебанутые мыслишки, которым позавидуют и бывалые голландские извращуги.

Кэрол выбирается из бретелек полностью, а затем протягивает одну руку к мужчине. Кладёт ладонь на его шею, чувствует собственное нарастающее волнение, перемешанное с возбуждением. И привлекает его к себе, движением грубоватым и совершенно не женственным.
[NIC]Bruce Robertson[/NIC]
[AVA]http://s4.uploads.ru/9tUS0.jpg[/AVA]

Отредактировано Charles Xavier (2017-08-24 01:39:08)

Брюс чувствует, что его тут пытаются переиграть. На его собственном, сука, поле. Какой-то вшивый офисный работник, не дёрнув и бровью, пытается переборзить его.
Вот только он не знает, что не найдётся никого, кто был бы лучше Брюса Робертсона в таких-то играх. Он ловит поток. Хотя и не исключено, что это делает за него порошок.
Он чувствует себя абсолютно неуязвимым прямо сейчас.
— Детектив, — поправляет Брюс ублюдка. Детектив-сержант, но это уже нихуя не так важно. Его унизить, что ли, несоответствующим званием пытаются? Ха. — Побеседуешь. Расскажешь, каким плохим мальчиком был, а? Как неприкрыто пытался спровоцировать детективов на неправомочные действия.
Брюс прячет руки в карманы брюк, склоняет голову чуть набок. Не-не, одним пиздежом тут дело точно не обойдётся. Ему хочется съездить придурку по лицу. До хруста носа, разукрасить ещё больше его лощёную физиономию. Заставить плеваться зубами, собирать их потом по всему кафельному полу уборной.
Вот только по лицу Брюс бить в такой ситуации не стал бы в принципе. Побои снять как раз не долго. С такими раскладами любой пиздюк побежит жаловаться, искать себе адвокатишку и засуживать абсолютно всю бравую полицию. Любят они выть о своих гражданских правах, не понимая, что если бы не такие люди как Брюс, поебать бы всем вокруг было на эти сраные права. Не надо пилить сук, на котором сидишь, сука.
Брюс вот не пилит. Брюс развлекается.

Ощущения — совершенно новые, отчасти забытые — увлекают Кэрол за собой. Семейная жизнь бывает чертовски скучной, если её не подстёгивать. Хоть таким образом, хоть извечными играми в схождение-расставание. Но, конечно же, забываться полностью ей тоже никак нельзя.
Совсем скоро Кэрол нужно будет вернуться к Брюсу.
А сейчас она стремится избавиться от остатков одежды — как на себе, так и на своём случайном. И снова перехватывать инициативу, с силой вдавливая пальцы в кожу на чужой спине. Так, чтобы следы уж точно остались.

А вот светить удостоверением он как раз не собирается. Прямо сейчас, во всяком случае. Никогда не знаешь, как далеко зайдёт переброс любезностями.
— Рожа у тебя знакомая больно, — говорит Брюс. — Давай-ка ты сам документики предъявишь, а? Уж не по ориентировкам ли ты у нас проходишь, дружок?
Кстати, вполне возможно, что именно на какого-то уёбка в розыске этот мужик ему и показался похожим. Ну ублюдочная же физиономия. С такой только в уголовники. Да точно. Да наверняка.
— Не? — хмыкает Брюс.
А затем подбирается и резко бьёт коленом в область промежности мужика. Трепаться можно до бесконечности. А уебать хочется уже сейчас.
Так, чтобы не осталось следов для снятия побоев в случае чего.

Это может показаться больше похожим на борьбу. Совершенно безумную и абсолютно первобытную. Кэрол нравится.
Она стремится перевернуться, сменить позиции, подмять под себя. Кровать широкая — места для манёвров предостаточно. Ей кажется, что так всяко лучше, чем раздвигать ноги и лежать безвольным бревном.
Причёска только со всеми манипуляциями сбивается, жёсткие волосы лезут в лицо. Но ей уже совсем не до того, чтобы срываться её поправлять.

Юный Рэй Леннокс именно в этот момент суётся в уборную. Находит время. Словно в его редкие усишки встроены какие-то локаторы, позволяющие выбирать самое неподходящее.
Впрочем, почему неподходящее? Очень даже.
— Роббо? — спрашивает он. — Всё в порядке у тебя?
Ага. Очень даже.
[NIC]Bruce Robertson[/NIC]
[AVA]http://s4.uploads.ru/9tUS0.jpg[/AVA]

Отредактировано Charles Xavier (2017-08-24 01:38:49)

Кэрол оказывается сверху. Но победа здесь длится недолго. Её губы кусают, она агрессивно целует в ответ, с силой упираясь ладонью в чужую грудь.
От накатывающих совершенно животных ощущений голова идёт кругом. Кэрол разрывает поцелуй и резко выпрямляется.
Парик окончательно съезжает. Странным ей это сейчас совсем не кажется. Как и то, что между ног, вообще-то, есть и свой член. В её голове всё на своих местах.
В хаосе тоже может быть какой-то свой порядок.

Брюс снова шумно шмыгает носом, запускает ладонь в волосы, убирает их со лба, чуть запрокидывая голову. На шаг отступает от свалившегося ублюдочного белого воротничка.
— Порядок, — говорит он Ленноксу. — Дверь закрой.
Рэй смотрит со смутным беспокойством во взгляде. Сначала на Брюса, затем на "пострадавшего". Наверняка ещё попробует поговорить с ним на эту тему. Рэй же, блять, такой. Рэя же постоянно что-то парит, хотя и не должно.
Брюс смотрит на Леннокса очень выразительно. Тот поспешно скрывается за дверью. Надо будет спиздеть ему что-то. Мол, самозащита была или ещё какое дерьмо. Леннокс всё сожрет и не подавится.
Неплохой он малый. Только учиться ему ещё и учиться.

Кэрол чуть приподнимается, чтобы насесть на чужой член. Получается неудобно. Сначала — с большим трудом. Да ещё и больно так, что хочется взвыть на весь номер мотеля.
Боль практически отрезвляющая. Практически.
Кэрол закусывает губу, тоже до боли. Перебивая одни ощущения другими. Всё должно было быть не так, но по-другому — быть не может. Она сама начала навязывать правила игры. Именно такой, болезненно агрессивной.
А правила — везде одинаковые.

Брюс опускается на корточки перед офисным слизнем. Протягивает руку и коротко похлопывает его по щеке.
— Ну-ну, приятель, — говорит он. — Ты не раскисай. Полиция на твоей стороне, если чудить не будешь.
Он выпрямляется. Ухмыляется, глядя сверху вниз. А затем обходит стороной и направляется на выход из уборной. Ощущает при этом какое-то странное удовлетворение. Практически сексуальное.
Надо набраться в каком-то нормальном месте. Без таких вот слизняков поблизости. А потом спокойно вздрочнуть уже дома и с утра снова ударяться в работу. Повышение не за горами. На нём сконцентрироваться надо, а не на каком-то постороннем дерьме. Брюс занятой человек. Делает полезное для, мать его, общества дело. Для общества, которое это вообще не ценит.
И Кэрол, конечно же, позвонить. Узнать, когда она от своей мамаши собирается возвращаться.

Кэрол начинает двигаться, снова встраиваясь в совершенно безумный ритм. Издаёт всхлип от боли, но снова закусывает губу, не даёт слабину. Она ведь именно этого и хотела, верно? Сдать назад уже не получится, чтобы там не сигнализировали инстинкты самосохранения.
Кэрол чувствует себя порядочной шлюшкой, насаживаясь глубже и глубже на чужой член. Она резко выдыхает, когда её пронзает от ощущений, которых не испытывала раньше. От волны удовольствия, перемешивающейся с пронизывающей болью.
Она наклоняет голову, ускоряет темп, обхватывает рукой собственный член. Ритм задаёт исключительно сама, не считаясь с тем, что там нужно партнёру.
Ей сейчас ничего уже не важно.
[NIC]Bruce Robertson[/NIC]
[AVA]http://s4.uploads.ru/9tUS0.jpg[/AVA]