Стоило ли Эрику усилий найти что-то по следам, любезно преподнесённым агентом Хилл на флэшке, о странной девочке с исключительными способностями? Конечно да. Он мало верил в паранормальное, хотя сплошь и рядом ходили суперсолдаты, мутанты, и кто похуже, Стивенс просто игнорировал существование всех этих личностей, они не попадали в его поле зрения и в поле интереса очень долго, целенаправленно не попадали. А несколько дней назад он узнал о существовании странной девочки с белыми волосами, силы которой описаны настолько уклончиво, что стоит лишь строить предположения о том, что она может, а что нет.

Детей Эрик не то что не любит, он к ним безразличен, но при случайных контактах ладить получается. У них много общего, например, любят красивые игрушки, и не умеют принимать отказ. Однако при мысли о личной встрече с таким чудовищем - а девчонка была именно чудовищем, настоящим монстром, - у Эрика дыбом становятся волосы где-то на затылке. И шевелятся, видимо, от страха. Сталкиваться с тем, что контролировать физически невозможно, Киллмонгер не хочет и не собирается, но у него есть и другой способ помочь Марии. Именно так зовут даму в белых перчатках, Эрик поинтересовался, Эрик разузнал, всё что мог, военная, строгая, не нарушающая правила, странная женщина, как же она отчаялась, если обратилась к такому, как он? Впрочем, степень отчаяния или загнанности в угол его интересовала мало. Контакты с организацией Хилл тоже можно было использовать ради собственной выгоды, и Стивенс не собирался упускать эту ниточку.

Он пообещал помочь ей найти Кобик - и он поможет, только косвенно, разыскав способ выйти на её след. Есть ведь ресурсы, позволяющие достичь желаемого, Эрик это уже понял, совсем недавно, но понял - на их планете в укромных местечках упрятаны артефакты, не нужные, не используемые, которые можно прибрать к рукам и извлечь пользу, выгоду. От дармовой силы и знаний отказывается только глупец, а Эрик не дурак, потому сегодня вечером он - в Мексике, и находится в сотне метров от одной из древних, полуразрушенных пирамид Майя посреди тропических лесов. И он ждёт своего заказчика.

На звонок Мария отозвалась очень быстро, и Эрик почти не сомневается в том, что объявится она тут тоже с незначительным опозданием. Хотя ему таки приходится провести в одиночестве пару часов, развалившись в салоне внедорожника, практически застрявшего между деревьями, дальше он явно не пройдёт и Эрик просто ждёт, когда на горизонте покажется ещё одна тачка, вертолёт или даже что-то покруче, откуда может объявиться Хилл. В какой-то момент он даже успевает задремать, и просыпается от звука уже чужого мотора. Кажется, она приехала.

Всё так же развалившись внутри авто, Стивенс поглядывает в зеркало заднего вида, пока машина Хилл не паркуется неподалеку от него, в нескольких метрах. Потом выбирается из салона, почти нехотя, на ходу проверяя крепления защитного жилета и кобуры, ничего ли не забыл в машине.

- Дарова, - он широко улыбается Хилл, кивает в сторону узкой тропки меж деревьями, почти незаметной, да-да, именно это - их путь. - Ты почти не опоздала, ну, не на два дня, и то спасибо. У меня, к слову, тоже есть дела, если вовремя не вернусь, Морс мне задницу на глаз натянет, тебя это совсем не беспокоит, да? Ожидаемо, - хмыкает Стивенс, им приходится пробираться сквозь действительно заросшую зеленью тропку, и Эрик в какой-то момент даже отпускает зелёную лиственную ветку так, чтобы она "приятно" шлёпнула по плечу или шее Хилл. - Не люблю Мексику, - резюмирует он, - недружелюбная страна, спасибо, что комары на нас не набросились. А вот и наш объект, - они выходят на небольшую поляну, прямо напротив - пирамида, сейчас больше похожая на насыпь желтых камней. И вход виднеется, только с этого ракурса он похож на обычный обвал. - Как тебе? Слышала сказки о золотом компасе? Здесь хранится нечто подобное, правда, говорят, ни один искатель сокровищ ещё не смог выбраться отсюда живым. То ли чётки то ли бусины... Главное - найти ту самую гробницу, саркофаг, артефакт хранится внутри. Найдёшь чётки - найдёшь своего бэбика, отцепишься от меня, все счастливы. Как тебе расклад?

Стивенс ухмыляется, суёт руки в карманы и широким шагом направляется к пирамиде. Он не верит, что на сегодняшнем дне их сотрудничество закончится, но очень интересно увидеть, как поведёт себя Мария здесь, без охраны, без особой защиты, один на один. Не с джунглями - с ним. Ни одна живая душа здесь не услышит её крик.
И его, к слову, тоже. Это - фундамент мотивации Стивенса держаться вместе, крепкий и надёжный Из плюсов - едва ли Хилл об этом знает.

Отредактировано Erik Killmonger (2018-04-04 23:34:16)

Глядя на вооружение Хилл, Эрик хмыкает.

- На вепря дикого собралась идти? - на взгляд Стивенса, самой большой опасностью в этой местности были люди, люди и то что они могут привезти с собой, ну и, возможно, внутри развалины действительно сохранились какие-то ловушки, хотя это вряд ли. - Или против меня такую елду запасла? Если второе, то я правда польщен, когда таки соберешься меня пристрелить, так и обещай, что разрядишь в меня минимум всю обойму!

У самого Стивенса тоже с собой дорожный рюкзак, но оружие калибром и размерами явно помельче, хотя, честно говоря, Эрик не думает, что сегодня доведётся им воспользоваться. Главное его преимущество и защита сегодня на случай, если они влипнут в дерьмо - ставшие родными короткие клинки из вибраниума, а также безделушка на шее, пока что под тканью одежды, всё же ожерелье из клыков слишком привлекает внимание, а раскрывать карты раньше времени перед Хилл ему совсем не хочется.

- У МКА свои взгляды на то, как я должен с ними работать, и иногда приходится соответствовать ожиданиям, - нехотя признаёт Эрик, и они наконец-то заходят внутрь, действительно, пусто, тихо и темно - хоть глаз выколи, поначалу дорогу ещё может осветить пара дыр в крыше, но коридор постепенно опускается ниже, уходя не только под пирамиду, но и под землю. Эрик достаёт из рюкзака фонарь, освещая путь, и со стен на них начинают смотреть старинные фрески, вырезанные узоры, письмена и персонажи, угадывается даже пара сценок с ритуалами жертвоприношения. - Мне было бы даже интересно, что бы они сказали, если бы узнали о твоих планах на меня? И если бы я озвучил, насколько это мешает моей работе, - коридор очень старый и под ногами то и дело встречаются камни, обломки стен помельче да покрупнее. Один из них Эрик со скуки пинает вперёд, и тот катится, катится, пока не падает куда-то вниз. Вот только звука падения не слышно. - Вы бы подрались за меня? - он косится на Марию, сдерживая смех, - самая горячая драка века была бы, честное слово, записал бы на мобилку и прославился на йотубе. Ну а потом - ты помнишь что, ферма, теплицы, тюльпаны, я всё ещё мечтаю!

Пока что пирамида выглядит до чёртиков безопасно и даже скучно. В какой-то момент Эрику кажется, что они пришли сюда зря, хотя источник информации был довольно надежен и не подводил его до этого ни разу. Ощущение защищенности немного трескается, когда они останавливаются у тупика, заваленного щербатой каменной плитой с какими-то письменами, и даже не целиком слезшей местами позолотой. Видимо, именно сквозь одну из трещин и прокатился пнутый Эриком камень. Сама по себе плита не пугает Стивенса, они её отодвинут, но не нравится тот факт, что у неё - кучка костей, подозрительно похожих на человеческие, и череп, проломленный где-то в затылке, возможно, это и стало причиной смерти.

- К слову, я бы на твоем месте тоже не верил в сказки, - Киллмонгер примеряется к плите, руками упирается в её бок, ногами - в каменную стену. И пытается сдвинуть с места. Плита туговато, но всё же трогается, гудит при этом так, что вся местная фауна, состоящая из грызунов и змей, наверняка бросается врассыпную. - Но девочка, которая не девочка, со странными способостями в смене реальности... И не менее странным именем - вот что сказка! Так что ты начала первая. И, кстати, недооценивать мощь артефактов - грандиозная ошибка, я по этим граблям уже потоптался, так что выше нос, дорогая, может, поможешь мне, а?..

Плита наконец открывает проход на больше, чем полметра. Эрик светит в открывшуюся дыру фонарём, и всё тщетно, луч света гаснет где-то в темноте. Потом додумывается посветить себе под ноги, и тихо присвистывает. Потому что пол обрывается почти сразу за порогом, и дальше - пропасть.

Насколько они опустились под землю, и насколько находятся теперь в области самой пирамиды Стивенс правда не знает, о подземной инфрастуктуре его никто не предупреждал, и вот теперь он с выражением крайней степени охренения на лице пытается понять, куда же дальше. И понимает: в паре метров от прохода, который они открыли - самый настоящий ветхий мост из канатов и досок. Сколько ему может быть сотен лет? Эрику кажется, его восстанавливали уже после того, как пирамида была возведена, здесь уже наверняка побывали искатели приключений, и, судя по обстановке, может, даже не всё вынесли.

И всё же, ветхий мост не вызывает никакого доверия. Впору позавидовать Марии, которая весит минимум в полтора раза меньше него.

- Дамы вперёд?

- Так что же ты не выпишешь меня с рогами и копытами? В сутках часов столько нет, сколько мне теперь приходится работать! - оживляется Эрик, по правде говоря, работа на трёх господ кажется ему достаточно утомительной и не стоящей свеч.

Несмотря на видимый энтузиазм, предложение является блефом чистой воды. Список, который предстоит скормить спецслужбам, имеет ещё около десятка наименований, и это только базы и лаборатории, которые нужно сдать не спеша, по одной, якобы Стивенс достаёт эту информацию по ходу дела, якобы они с МКА идут по следу, как охотничьи псы, вместе. От поручения Беловой отказаться не то что нельзя, отказываться Эрику не хочется, слишком лакомый кусочек в качестве оплаты, и обзавестись связями среди спецслужб Эрику тоже кажется нелишним. Ему не так много усилий стоило разузнать информацию о нескольких опергруппах, которые ходят с ним на задания вместе с Морс, информация о простых людях, солдатах, операторах, хакерах, которые в определённом случае могут стать ниточками, за которые он не побрезгует подёргать.

- Девочка приоритетнее, именно поэтому ты здесь, со мной, тайком ото всех, лезешь в мексиканский подвал... Где-то ты облажалась, да, Хилл? И всё же где именно, неужто всё дело в том, что ты упустила девчонку?

Эрик обожает доводить людей, бомбардировать их колкостями, шутками-не шутками, нарушать границы личного пространства и всячески испытывать чужое терпение в попытках нащупать болевые точки, и плевать, что при этом он может выглядеть клоуном. Подкалывать Марию ему особенно нравится, ведь она его задела первой, разыскала в притоне, вручив руками в белоснежных перчатках список, почти досье на его персону, и осмелилась ему приказать. Она очень отважная, отважная или глупая, если рассчитывает, что он ей поможет, потому что особенно легко было бы избавиться от неё сегодня, в этом Богом забытом месте, в старинных недо-катакомбах, полу-пещерах под землей, где нет ни свидетелей, ни камер слежения, куда скорее всего не дотягиваются датчики GPS и возможно вообще не найдут тело.

Однако он идёт против собственных принципов, в который раз идёт на поводу у собственного интереса, даже не из скуки. Дело в том, что, несмотря на паясничество, Эрик прекрасно понимает, что, находясь рядом с Хилл, он испытывает что-то сродни тому, что ощущал заявившись в покои брата. И пора бы ему давно признать, что единственное человеческое качество, от которого у него перехватывает дыхание в горле, очень глубоко, где-то у основания шеи, это власть и умение ей распоряжаться. Похожее ощущение вызывает у него Белова, но она ближе, она ощущается "своей", в душе она такая же наёмница, а вскоре станет и такой же одиночкой в тени. Киллмонгер иногда раздумывает об этом, лихорадочно перебирая в голове мысли - он бы тоже смог, он бы сумел построить собственную империю, ему бы хватило ума, силы воли, он был бы достаточно жестким, он бы шел по головам к цели. А потом он отметает все задумки в сторону - нет, не хватило бы. И дело даже не в усидчивости и идиотской тяге к саморазрушению, нет, Эрик просто не способен нести за кого-то ответственность, это неуютно и даже мерзко, это - нежелание привязываться к чему либо, фиксироваться на каком-то месте, на ресурсах, на занятии... Стивенсу слишком нравится быть свободным, и единственная власть, которая у него есть - информация, он кропотливо её собирает, хранит в голове, как в картотеке. И продолжает исходить чёрной завистью к таким, как Хилл. Иногда зависть приобретает другие формы, и когда женщина бодро направляется вперёд по мостику, Эрик не смотрит на готовые рассыпаться в труху доски, его внимание полностью приковывает Мэри, как он её мысленно называет, Мэри где-то пониже талии.

И вздрагивает, когда первая доска разламывается под её ногой с сухим и очень тихим треском.

- Давай, так же аккуратно вперёд, Хилл. Ты же ловкая, почти как кошечка. Раз два и на том берегу, - подбадривает Стивенс, предвкушая, как будет добираться сам. Что он не додумался с собой взять - это снаряжение для альпинистов.

Когда мост наконец освобождается, Эрик хмурится и идёт вслед за Марией, стараясь наступать на те же "ступеньки", которые проверила своими шагами она. Стивенс буквально крадётся, максимально плавно перемещая вес с доски на доску и держась за канаты руками, всё идёт очень гладко, так гладко, что он почти успевает обрадоваться, когда в каком-то полуметре от конца пути очередной его шаг увенчивается полным фиаско.

Доска проваливается вниз вместе с Эриком, так, что в какой-то момент он дёргает за канаты, и те с треском надрываются под его весом. Чудом Стивинс успевает ухватиться за каменную глыбу - как раз где-то у ног Марии, ноги же самого Эрика теперь болтаются над пропастью, глубину которой исследовать совсем не хочется. Киллмонгер отжимается на руках, забираясь на камень уже с ногами, поднимаясь и отряхивая с себя пыль. Это было ожидаемо, но сердце всё равно колотится, как бешеное.

Ещё одна плохая новость - мост всё ещё висит, но не горизонтально меж платформами, а вертикально - у противоположной. Эрик смотрит на него, потом на Марию, потом снова на него. Пытается улыбнуться, чтобы как-то подбодрить свою напарницу, но получается по идиотски. Выход явно придётся искать другой.

- Всё равно я бы по этому мосту обратно даже ползком не захотел бы идти, - Киллмонгер разворачивается узкому коридору, посветив в него фонарём, и присвистывает. Стены украшены почти нетронутыми фресками, местами яркими цветными, местами покрытыми позолотой, очевидно, этому месту помог сохраниться в таком состоянии особый состав воздуха. - Ты смотри-ка. Отсюда явно не всё вынесли!

"Спасибо, что пошел со мной, Эрик", "как хорошо, что ты выжил, а не разбился к херам, Эрик", "хорошо подтягиваешься, Эрик" - ничего подобного Стивенс, конечно же, не слышит, зато Хилл рядом с ним превращается с шипящую змеину, которая сдерживается разве что от того, чтобы достать оружие и проделать в нём несколько дырочек. Женщина в истерике - тут, в общем-то, ничего и не поделать, лучше просто постоять-подождать, и Киллмонгер так и стоит столбом, слушая всю эту тираду, смотрит на Марию, которая прямо таки беснуется, смотрит на её руку, которой она тыкает его в бок, ловит её пальцы своими и осторожно отводит в сторону, выпускает. Потом снова смотрит на Марию, смотрит и улыбается, не рискуя огрести по зубам - успеет увернуться, а вот дамочка очень темпераментная, даже интересно, как часто она так срывается на подчинённых?

- Путь обратно, да, спасибо, кэп, - Стивенс ухмыляется шире, ну а от фразы, что после этого она найдёт Кобик, ему просто хочется громко заржать, он сдерживается, но не совсем, и смеётся тихо.

Такой фатализм был не в его характере, да и жизнь слишком часто подкидывала нестандартные ситуации, когда приходилось действовать и выживать по наитию. Он оказывался в пустыне совершенно один, с заглохшим  мотором и почти без припасов воды, и главное тогда было не опускать руки, просто идти вперёд; как-то раз он провёл в открытом море в крохотной шлюпке на несколько суток, а теперь он хотя бы не один, кроме того, у них есть с собой припасы, да и не кажется это место изолированным, совсем. Явно присутствует движение воздуха, и, если прислушаться, то явно не со стороны коридора, которым они сюда пришли, а ещё высокая влажность, значит, поблизости - возможно, внизу - есть что-то вроде водоёма, может, даже, река, и можно будет идти по её течению, главное придумать, как спуститься. Но обо всём этом Эрик молчит, точно воды в рот набрал: ну правда, Мария так забавно злится. Он бы похлопал её по плечу, чтобы посмотреть, как она исходит дымом из ушей, но, кажется, в таком случае ему придётся исследовать катакомбы индейцев майя с открытым переломом.

- Как же тебе не терпится в меня вцепиться, это так заводит, правда, если ты всех своих парней так отчитываешь, я ревную, - смеётся Эрик, и, разворачиваясь, идёт вперёд.

Коридор вблизи оказывается ещё симпатичнее, Стивенс идёт теперь очень медленно, разглядывая настенные картины, посмотреть есть на что. Эти индейцы знали толк в пытках, только, похоже, всё это считалось жертвоприношениями, наверное, они очень любили своих богов. Через какое-то время им начинают встречаться резные статуи по бокам из коридора, тоже раскрашенные и похожие на тотемных божков.

Коридор сворачивает вниз и и направо, после чего они оказываются в небольшом зале, в конце которого - алтарь, стены всё так же украшены, очевидно, здесь проводились какие-то церемонии. Одна проблема - выхода отсюда не видно, но Эрик не торопится делать выводы и обходит помещение, пристально осматривая стены, пока не чувствует, что плита под ногой чуть съезжает. Присев на корточки, он цепляется пальцами за эту глыбу и приподнимает её. Под ней - дыра. Стивенс почти ликует, ликует и думает, сколько таких тайных ходов они упустили в коридоре? Впрочем, плевать, по пути назад (если он будет) проверят.

Каменную плиту Эрик отодвигает и теперь уже светит фонарём вниз, облегченно обнаруживая, что помещение под залом не имеет высокого потолка, ориентировочно пара метров, а, значит, вернуться сюда он сможет, и можно разведать.

- Я что-то нашел, - Стивенс уже успел заметить парочку саркофагов внизу и теперь у него буквально загораются глаза, на антикварное старье реакция у него всегда одинакова, и теперь Эрику хочется поскорее осмотреть всё это, украшения и могилы людей, которые несколько сотен лет назад были посланниками богов. Недолго думая, Киллмонгер ныряет в черноту провала, он опускается на пол и опускает туда же фонарь, переключая в режим мягкого света лампы. Сейчас ему кажется, что они пришли по адресу, вот только чётки, которые он обещал Хилл, скорее всего, внутри саркофагов, и им придётся покопаться в мертвечине, от которой, впрочем, наверняка остались одни кости. - Это то, что мы искали! Спускайся, Мэри, - Эрик протягивает руки вверх, готовый ловить её, - да пошустрее, не терпится рассмотреть тут всё.

Стивенс ведь почти не врал по поводу ревности, он крайне ценит себя и порой с удовольствием идёт на поводу у собственных эмоций - это его личная свобода, которую он может себе позволить, потому что за ним не стоит никого - ни страны, ни организации, ни даже опергруппы... Потому Стивенс ревнует, короткой яркой вспышкой, а потом дожидается, когда Мэри наконец спускается к нему, и утоляет свою ревность, ощущение странное и очень похожее на голод. Обхватывает её за талию, удерживая на руках и медленно, прижав к себе, опуская вниз, скользя ладонями выше по спине, до лопаток. В какой-то момент, когда ноги Марии ещё не касаются каменной почвы, Эрик замирает, замирает и смотрит в её глаза с интересом, правда, что ли, что на личном фронте совсем никого, значит, её окружают одни лишь трусы? Потому что ему интересно, очень интересно, чертовски интересно и он, в общем-то, готов ещё парочку раз получить по яйцам ради этой не слишком-то благой, но всё же цели. Мэри красивая, очень, особенно в темноте помещения и мягком свете лампы её серо-голубые глаза кажутся почти прозрачными, это завораживает, но больше всего Эрика по-прежнему будоражит власть. А от этой женщины по-прежнему исходит ощущение контроля, даже здесь, в сраной пирамиде майя, в катакомбах, без поддержки в виде подчинённых и техники. Это втравлено куда-то под кожу и просто так не вытравить обстоятельствами.. Это - настоящее.

Стивенс выпускает её из рук, аккуратно ставит на землю, откровенно говоря, нехотя выпускает. И вспоминает, что ему тоже интересно. Саркофаги, да, здесь должны быть чётки, здесь должно быть много чего другого. Об особенностях здешних декоративных предметов он просто-напросто не задумывается, о том, что они могут иметь дополнительные свойства, тоже. По большому счёту он в принципе о них не задумывается и не верит, его интересуют раритеты, которые станут дополнением к его коллекции. Потому он помогает Хилл отодвигать плиту, морщит нос от затхлого запаха, и вглядывается в чёрный провал каменного гроба.

Перед ними - скелет в полном обмундировании. Элементы брони и украшений, всё сохранилось кроме обильных птичьих перьев, от которых остался лишь костный каркас, а вот золота на умершем и безделушек полно. Эрик с удивлением замечает, что именно на нём, судя по описанию, полученному им - те самые мифические чётки. Замечает и ему хочется хохотать, потому что это невиданная, неслыханная удача, никому так не везёт, кроме Хилл, она понимает вообще?!

- Твою мать, Мэри. Хватай бусы, они твои. Видишь эти прямоугольные бусины, каждая четвёртая?.. Именно так мне их описывали. Если рассмотреть подробнее, на них, на определённых гранях, содержится шифр... Но тебе он едва ли важен, нужен результат, так? - Эрик хмыкает. Обходит помещения, разграбление могил ему в общем-то не слишком по вкусу, но вокруг - раскрашенные стены и всё те же божки, такие же богатые, даже больше, увешанные амулетами, кулонами, размалёванные чем-то блестящим даже спустя сотни лет. Один Эрику приглядывается уж слишком - у него клыки, свирепое выражение лица, вместо рук - мускулистые когтистые лапы, как у большой кошки. На шее - кулон на цепочке, золотистый то ли тигр, то ли ягуар, отлито из металла специфически, сходу Эрику не понять. Он не сдерживается и срывает медальон со статуи. Получается не с первого раза, приходится хорошенько дёрнуть божка за шею, прежде чем глина, из которой он вылеплен, поддаётся, и отпускает металлическую цепь.

Эрик крепко сжимает в руке острый медальон, и замечает, что почва под ногами начинает дрожать.

Он бросается к Хилл, потому что она стоит у провала в потолке, через который они могут выбраться. Но не успевает ничего сделать - почва под ногами с грохотом превращается в россыпь камней и проваливается вместе с ними, улетает куда-то вниз, на дно пещеры, которую Киллмонгер чуть было не исследовал собственными спиной и хребтом, оборвав мостик.

Они летят вдвоём вниз, и Эрик понимает, что с такой высоты падение слишком опасно, можно и не выжить. Практически в одно мгновение он успевает выдернуть из-под ворота майки золотистое вакандское ожерелье и активировать его так, чтобы броня наросла поверх костюма, оказаться здесь голым он всё же совсем не хочет.

Воздух свистит в ушах... Эрику даже думать не хочется, с какой высоты они падают. О том, что он вскрывает перед Хилл все карты - тоже. Он хватает за руку Марию - уже когтистой перчаткой, притягивает её к себе, обнимает за талию крепко, падать им предстоит вдвоём, а потому нужно обеспечить максимальное сцепление, Хилл не должна приземлиться раньше него. Энергетические ботинки смягчат падение обоим, другой надежды, других вариантов не было.

У кошек по девять жизней.

А в случае с Эриком - по все девяносто девять, а может и больше, в ином случае он просто таки не знает, как до сих пор жив. Сколько раз его расстреливали, пока он был в бронежилете, а потом приходилось вытаскивать расплавленные пули в сантиметре от горловины, а, может и меньше? Стивенс правда не знает. Но со временем его психика адаптируется к рискам, в самом деле, у неё есть всего два дискретных состояния - жив и не жив, и, пока он в первом состоянии, всё ещё можно изменить, желательно на холодную голову. Не замутнённую паникой и истерикой.

Именно потому Эрик карабкается. Подхватывает напарницу, активирует костюм, лавирует в воздухе, точно кошка, что пытается приземлиться на четыре лапы. Опыта в работе с костюмом Пантеры у него, в общем-то, не так много, единственное, что он успел усвоить - надо на него положиться. Доверить собственную жизнь плетению из вибраниума с вкраплением микросхем,  поверить в то, что Старк починил бусы на все сто процентов. Потому что другого выхода у него нет. Киллмонгер всего лишь человек, и у него нет единого способа выжить при падении с нескольких сотен метров. А, судя по времени, которое они летят вниз с глухим свистом воздуха, не издав ни единого крика, стона, звука - ртом, - тут и километр может набраться. С такой высоты падения очень редко заканчиваются не летальным исходом, разве что, они упадут в воду.

Почва приближается, и Эрик видит, что вода им не светит.

Приземление на почву оказывается жестким, несмотря на смягчение удара, Эрик жив, Мэри жива, кажется, жива, кажется, оба здоровы, но тряхнуло их здорово и Стивенсу кажется, что сердце улетело куда-то в пятки. Только сейчас до него дошло, насколько он рисковал. Сердце колотится, как бешено, явно пытаясь продолбить собой дыру где-то в рёбрах, это больно, а ещё - очень неуютно. Эрик стоит посреди какой-то пещеры, в которую они приземлились, ссутулившись. И первое, что он делает - деактивирует костюм, что спас им жизни, закидывает золотые бусы обратно под майку, вздрагивая от ощущения холодного металла. Он и так достаточно засветился.

- Эй, - шепчет Эрик, эта благодарность настолько неожиданна, что он почти вздрагивает, вздрагивает и делает шаг навстречу женщине, которая просто сидит на земле и дрожит. Кажется, она уже успела попрощаться с собственной жизнью. В какой-то момент Стивенсу становится почти ощутимо больно - ну что такого там может быть, о чём она жалеет? За что держится? Эрику никогда не было настолько страшно насчёт собственной шкуры, всё смешки да юмор, он никогда не верил в смерть, а, может, ему просто не настолько дорога собственная жизнь? - Ну, не за что, я тут не при делах. Нам повезло. Тут какая-то херня с током воздуха, замедлила падение, ясно? - Стивенс присаживается рядом, приобнимает Хилл за плечи. Одно из проверенных средств от истерики - обнимашки, Эрик по себе знает, никогда не бывают лишними. Он гладит Мэри по плечу и даже касается губами её виска. - Чудом не разбились. Бусы-то при тебе? - обиднее всего было бы потерять их сейчас. Эрик смотрит на руку Марии, на её сжатое запястье, и замечает, как меж пальцами золотятся они - те самые чётки. Ощущает мощное облегчение, если бы всё это было бы напрасно, пожалуй, он бы почти обиделся - и на себя, и на Мексику, и на Хилл за компанию. - Везучая ты задница, Мэри!..

Бусы для неё, похоже, важнее жизни.
Чем же задела её девчонка с белыми волосами, Кобик? Эрику кажется, ему не рассказали всего, совсем, и он охотится на гораздо более крупную рыбу, чем предполагал.

Впрочем, привычный донельзя сценарий. Заказчики всегда пытаются сбить цену. Эрик поднимается, и подаёт руку Хилл, помогая ей подняться.

- Неподалеку журчание воды, слышишь? Река. Пойдём по течению - найдём выход из катакомб.

Гуляя по подземной пещере практически рука об руку с женщиной, которая пыталась его шантажировать, Эрик понимает, что ему, в общем-то, всё нравится. Попытки Хилл запугать остались только попытками, и, судя по ней, она не будет предпринимать ни единого действия, чтобы его загрести. Во всяком случае, пока. А впечатлений новых у Эрика выше крыши. Тут тебе и гробницы с древними корольками, мнившими себя пупом земли, и золочёные стены, и сувенир на память. Медальон с оскаленной головой большой хищной кошки - Эрик не может разобрать, какой именно - он уже повесил на цепочку на шее и довольно упрятал под одежду, теперь он приятно холодит кожу. Ещё одно дополнение для его небольшой домашней коллекции. Когда-то Стивенс сможет сделать выставку из своих трофеев, когда-то, когда сможет допустить, что кто-то ещё имеет право на них пялиться, кроме него.

Тот факт, что он засветил перед Хилл костюм, пока что его не волнует. Она никак не отреагировала, вообще никак, и тот факт, что всё это сопровождалось огромным стрессом и риском для жизни, вполне может означать, что она толком ничего не заметила. И всё же он об этом пожалеет, знает, что пожалеет, но решает ничего не предпринимать. Киллмонгер - поразительно избирательно беспечная скотина. Единственный способ обезопасить себя после того, как засветил коготки - прикончить её, Эрик даже обдумывает это какое-то время, наверное, они в идеальном месте для того, чтобы избавиться друг от друга. Но нафига тогда было её спасать? Эрик решает оставить всё, как есть.

Какое-то время они идут вдоль подводной реки без лишний слов, но потом Хилл оступается, и в лучшем случае подворачивает ногу. Эрика хватает на то, чтоб смотреть, как она ковыляет, и выдерживать изрядно замедлившийся темп ходьбы, на добрых полминуты. После чего он останавливается и наклоняется перед Хилл.

- Дай-ка, - он осторожно ощупывает её лодыжку, подпухлость имеется, остаётся надеяться, что не перелом. Но передвигаться с такой конечностью действительно сложно. Эрик поднимает взгляд вверх, встречается им с взглядом своей напарницы. - Что, хочешь, чтобы я оставил тебя здесь умирать? Не прокатит. Я тебя понесу, - он приглашающе ведёт ладонью, указывая на собственную спину. - Давай-давай, не стесняйся, Мэри. У меня нет времени смотреть, как ты хромаешь.

Рюкзак Стивенс потрошит и оставляет там только устройство связи, минимальный запас еды и съестного: если придётся тащить Марию сутки, сил на пистолеты, ножи и обоймы не хватит. Отдав Хилл изрядно опустевшую сумку, подсаживает её, подхватывая за ноги, и бодрым шагом направляется вперёд.

- Смотри-ка, свет впереди, - Эрик щурится. Где-то далеко, слишком далеко впереди действительно забрезжил свет. А, значит, через несколько часов или даже раньше их блуждание в катакомбах может быть окончено. - Время охуительных признаний: я, конечно, мечтал о том, чтобы ты обняла меня ногами, но не думал, что это будет так скоро. А ты? Тебе не скучно тут, Мэри? Наедине с журчащими ручьями. Давай поговорим. Какой ты была в школе? Ставлю пять баксов, что ты была хорошенькой, но слишком строгой, чтобы к тебе клеились мальчишки. А некоторые из тех, кто таки осмеливался, потом хаживали в травмпункт, - Эрик перехватывает её поудобнее, подсаживая повыше, весит Мария совсем немного, а он достаточно тренирован, чтобы пока что не уставать. - Или и в травмпункт боялись? М? Как ты оцениваешь мою диванную психологию?

Отредактировано Erik Killmonger (2018-04-21 18:11:49)

Слишком старается? Стивенс даже издаёт короткий смешок, на самом деле, он ведёт себя, как идиот, прекрасно осознавая возможные последствия, или нет?... Не только подставился, но и теперь усугубляет своё положение, надеясь на чужую доброту. Доброту, господи. Надеясь. Эрик вдруг понимает: ему просто-напросто дьявольски скучно, и, уйди он отсюда один, всё просто будет как всегда, как обычно происходит в его жизни. Какого чёрта он решает попробовать другой путь, не понятно, но это хотя бы что-то новое. Потому что женщина, которую он так любезно тащит к выходу на ручках, ещё и угрожать ему умудряется, и это, почему-то, кажется ему чертовски милым.

- Брось, - усмешку Хилл не увидит, но наверняка слышит по голосу, что он улыбается. - Что ты мне сделаешь? Соберёшь на меня ещё более полное досье? Едва ли ты согласишься просто взять и забыть, но, сдаётся мне, рыть мне яму для тебя невыгодно. Так же как и пытаться работать со мной по-плохому. Я ни на что не намекаю, Мэри, но сама подумай, какова будет от меня польза, если ты вдруг решишь, что пора украсить мои запястья браслетами? Мёртвый негр не играет в футбол. Ну и из карцера мои связи совсем не работают.

Логика в словах в общем-то имеется, но Эрик прекрасно понимает, что по большому счёту это все потрясный блеф, и в первую очередь перед самим собой. Но ничего, он мастер самообмана, он обманывался в Ваканде на протяжении месяца, впрочем, спать спокойно это ему не помогало, то и дело просыпался, а ещё эти сны, когда кажется, что доры протыкают тебя десятком копий. И все как один из вибраниума, будь он неладен.

Дальше всё идёт совсем не по плану. Вместо того, чтоб отшутиться, Хилл практически бьёт его в ответ, только не в шутливой форме, и о вещах, о которых вспоминать не хочется. Эрик почти пыхтит добрые секунд десять, вспоминая вдруг, что пятьдесят килограмм это не такой уж маленький вес, а потом задумывается - когда же всё пошло наперекосяк? Может, тогда, когда он согласился пойти в ЦРУ и сдаться под белы рученьки, сдавая своих бывших друзей направо и налево? Или всё же его доломала Ваканда, его историческая отчизна, в которой никто так и не признал его своим? Несмотря на татуировку на внутренней губе и знание традиций, Эрик оставался парнишей из Окленда, просто ещё один идиот, который продал свои мечты, хотя, надо сказать, продал недешево.

- Я в яблочко, да? Ладно-ладно, твоя очередь. Сложно? Я был в восторге, Мэри. Сперва. Последний раз когда возвращался в Штаты, кроме документов и бабла была с собой бутылка воды. Полулитровая, чтоб не тащить много, - Эрик хмыкает. Со временем эта лёгкость бытия и отсутствие привязок любого начинали тяготить. И в последний раз, во время встречи с Беловой, он смотрел на свои пожитки и его одолевало странное ощущение, что вот оно - всё его наследие, всё, что останется вместе с ним... Слишком пусто, а ведь с его образом жизни он практически живой труп. Эрик пока не понимал, к чему это всё, что с этим делать.

Следующий её жест заставляет его удивиться, это ведь ни что иное, как извинение. Тёплое дыхание и до этого обжигало его шею, теперь же от ощущения тёплого прикосновения к шее и затылку Стивенс жмурится и сам того не замечая замедляет шаг. Он отклоняет голову назад в ответном жесте и чуть раскрывает ладони, ведёт большим пальцем, оглаживая внутреннюю сторону бедра. Рисковый жест, в общем-то, Эрик уже представляет, как она простреливает ему за это ногу, но оно того стоит.

- Только не по яйцам, пожалуйста, такое уже было на нашей прошлой встрече, - хмыкает Эрик, а выход виднеется впереди, выход не так уж далеко, дальше - джунгли, добраться до машины, аэропорт, интересно, она подбросит его или оставит в Мексике? - Ну и вот, бусы у тебя, что дальше? Поколдуешь над картой, поймаешь свою девчонку, сможешь играть с ней в дочки-матери, а я наконец-то снова буду свободен, как птица?

От браслетов подальше держаться, от неприятностей, какие умные, однако, рекомендации. У Киллмонгера к ним есть одно дополнение:

- И от тебя? - Эрик усмехается шире. Вообще-то, от склонных к шантажу и доминированию властных сук держаться следовало подальше в первую очередь, но инстинкт самосохранения по-прежнему работает через пень-колоду. Точнее, его перебивает банальным желанием. Хилл по-прежнему бнимает за шею и хрипло шепчет на ухо, может, это манипуляция, но Стивенсу почему-то кажется, что нет, это не в её духе, она скорее приставила бы пистолет к его голове, если бы хотела заставить. А всё происходящее естественно, и, можно сказать, искренне. Осознание, что та самая женщина, в белых сапогах, в белых перчатках, со списком и возможностями, простирающимися довольно далеко как для её возраста, так просто жмётся к нему в какой-то заброшенной пещере, действительно заводит. Голос у Стивенса тоже становится хриплый, выдаёт его, ну и к чёрту. - Просто помни об этом. Помни, когда нужно будет закрыть дело... Я пока без понятия, какое, не надо так сопеть, - Эрик смеётся. - Я и так почти привык к образу законопослушного гражданина, это было непросто.

Легенда о его акте доброй воли в виде помощи ЦРУ и МКА действительно рабочая. Настолько, что Стивенс увлекается, и со временем втягивается в процесс. Правда, в компании хороших парней он по-прежнему чувствует себя бешеной псиной в стаде овец, ну да ладно, никто не идеален, правда? Контраста, по сути, никакого - Эрик после смерти отца нигде не чувствовал себя дома. Ни в отцовском доме в Окленде, ни на улицах, среди таких же неблагополучных пацанов, как и он. Потом в армии было то же самое. Тайна, жажда мести, которые он носил внутри, всё это выставляло между ним и остальными стенку, наложило на него определённый отпечаток. И состояние поиска стало привычным образом жизни.

- На конкурентов? Ну-ка, ну-ка, Мэри, - смеётся Стивенс, - вы же в одной лодке, или я ошибаюсь? Пытался пробить по своим каналам, неужто врут, что Бобби тоже когда-то работала на Щ.И.Т.? Я думал, у вас, как в структурах добра и справедливости, нет конкуренции друг с другом, неужто это неправда и вы готовы перегрызть друг другу глотки за смачный рапорт?

От солнечного света действительно слепит глаза. Они выходят из пещеры через выход, похожий на дыру в скале, прикрытую листьями растений. Пробираться через леса куда менее приятно, чем разгуливать по пещере, и Эрик успевает изрядно притомиться, путая между деревьями. Судя по координатам на мобильнике идти им не так долго, что действительно неприятно - идти нужно круто вгору, под конец прогулки Стивенс дышит очень шумно и ощутимо взмок. Он облегченно вздыхает, когда пара внедорожников показывается на виду, и ускоряет шаг по направлению к ним.

Останавливается у своей тачки, аккуратно ссаживая Хилл, открывает дверцу, сам обходит авто и занимает водительское кресло. Сидеть после такого кроссфита кажется райским наслаждением, Эрик на какое-то мгновение откидывается на спинку и хлещет из фляги воду, будто не пил сутки. Едут к аэропорту они в молчании, благо же до него минут сорок, во время поездки Стивенс вытаскивает из сумки под креслом аптечку, в которой имеется обезбол в больших количествах, и передаёт Марии.. Паркуясь у нужного крыла аэропорта, Эрик понимает: возвращаться в Штаты в компании Хилл будет как минимум странно, а, значит, пора прощаться. Но он молчит. Вместо этого подаётся в сторону, притягивая к себе Марию за шею и грубовато целуя в губы. Сминает мягкий рот своим, чуть прикусывая за нижнюю губу; пальцы на её шее тоже сжимаются, поглаживая  -  удерживаясь на той самой грани, когда этот жест всё ещё похож на ласку. В прошлую их встречу он оставил на память о себе следы на её шее, сошли за пару дней, Эрик уверен, но всё же. Сегодня он не сдерживается от того, чтобы тоже оставить пару отметин, менее заметных, но она будет о нём помнить.

Стивенс замирает, отрываясь от неё. Влажные губы чуть изогнуты в улыбке, ладонь жжет, шею - напротив, холодит. Дуло пистолета, предсказуемо, и недостаточно убедительно в этот раз.

- Плата за проезд на моей шее, Мэри, - он усмехается, отстраняясь с приподнятыми руками. - Прощай. - Он готов снова нажать на газ, как только за ней захлопнется дверь.

Отредактировано Erik Killmonger (2018-04-23 00:34:19)