Когда утром зазвонил телефон, Джин уже не спала. Смотрела в потолок, гоня от себя паршивую мысль – время идет, мессии нет, Феникс приближается, жопа близко. Одна лишь мысль о том, что впустить в себя птичку, вызывала тошноту добавляя оттенков бессоннице, круги под глазами становились все более художественными, скоро никакой тональник не поможет. Но решения проблемы не было, а телефон звонил, не переставая, пришлось нашарить его на тумбочке и ознакомиться с сообщением.
Свидание было назначено через несколько часов в Мемориальном парке Бостона. Ни подписи, ни пояснений, Джин лишь хмыкает – мутант, да, кто-то, кто точно ее знает. Знает, что она воскресла. Она неохотно выползает из постели, но собирается привычно быстро, оставляя записку, что улетала по делам, скоро вернется. Если задержится, то обязательно позвонить.

Дрозд приходится оставить за городом, добираясь на городском транспорте к месту встречи. Бостон медленно просыпается, включается в жизнь, оживает и отмирает. Джин нравится этот город, невольно вспоминает, как она хотела поступать в Гарвард, и в общем-то могла, но выбрала все же возможность остаться в Нью-Йорке, ближе к Скотту. Их любовь только начиналась, тогда все было сложно с объяснениями, и Грей не хотелось отправляться слишком далеко, а потому она пожертвовала амбициями и красивой надписью на футболке, о чем ни разу не пожалела. Просто сегодня было слегка унылое настроение, спровоцированное хандрой, сыростью и желанием найти поскорее того, кто примет Феникса.

Ну, хотя бы у нее нет времени сожалеть, что воскресла, хотя нет-нет, да возвращается мысль о том, что в могиле было проще.
Парк, даже в осенне-серую погоду, все равно наполнен жизнью. Джин морщится. Ей придется отыскать того, кто отправил приглашение на встречу, сканируя тех, кто тут находиться. Она интуитивно отметает всех, кто явно не мог стать автором послания. Это точно не женщина с коляской – в ее голове сплошные памперсы и больше ничего. И не тот старичок с собакой, которая кажется такой же престарелой, как и хозяин. Парень с мороженым – брр, в такую погоду, школьница, сбежавшая с занятий, у парочки на лавочке любовь в разгаре, их флюиды аж сюда доносятся, нет, все не то.
Джин минует дорожку за дорожкой, углубляясь в гущу, где все меньше людей, смотрит на мобильный, но тот молчит, мысленные призывы тоже не работают. Похоже, что-то не сложилось, либо встреча отменяется, либо опаздывают, либо решили, что ничего не надо.
Либо это ловушка.
Джин зябко передергивает плечами. Она, конечно, готова ко всему, но очень надеется, что сегодня день не принесет ей сюрпризов, и так проблем хватает.
Ну же, давай, у меня нет времени на ложные вызовы.

Время шло, и Джин уже подумывает уйти, но все-таки не успевает. Она оглядывается на молодого человека, взгляд быстро скользит по нему – нет, не знает, тогда откуда он знает ее? Впрочем, ладно, этот вопрос не так уж существенен, среди мутантов курсирует информация о том, что школа для одаренных детей окажет всю необходимую помощь, и да, о Джин уже известно. Скрыться рыжей зеленоглазой обладательнице телепатии и телекинеза сложно.
- За тобой не следят, уж поверь мне, - Джин мягко, но настойчиво освобождается от чужой хватки на локте. Что-то было в этом парне знакомое, вот только что? Она чувствует фоном его волнение, но, видимо, у него был повод, слышит отголоски его мыслей, но не всматривается в них – пока. Просто пытается понять, кто это и что ему от нее надо.

- Из другой реальности?
Губы кривит насмешливая улыбка, но приходится удержать ее при себе. Столько всего в жизни приключается, что не верить было бы странно, но и верить Джин не спешит. Смотрит на парня, гадая, что он сейчас ей поведает, какую душещипательную историю. Ищет путь домой, надо помочь? Ну ладно, как там как-то сказала Лора? Благотворительность? Окажут, не проблема, если найдут, как. Ну что еще-то может быть?
- По блату знакомства из другой реальности? Но ты забыл, что даже не представился, а тут я понятия не имею, кто ты и откуда, и что вообще от меня хочешь.
Волнение. Парень волнуется. Но волнение какое-то странное. Если бы он переживал, что на пятки ему наступают какие-то преследователи, все было бы немного иначе. А так, и движения, и эмоциональный спектр какие-то не те, как и то, почему он все время думает о параллельной подружке, так похожей на Джин Грей? Ей даже не приходится углубляться, он слишком старательно подкидывает ей образы, будто бы хочет отвлечь, сместить ее фокус. Обычно так пытаются заболтать, вот это почти тоже самое. И именно это настораживает Джин.

Она останавливается. Они и так зашли далековато, что тоже можно посчитать причиной насторожиться.
- Рассказывай, тут и сейчас. Желательно правду, я сразу просеку, что ты лжешь.
Что он знает о ней? Джин может только предполагать. Что умеет та, другая Джин? Что с ней случилось в той жизни? Гадать не перегадать, но у Джин нет на то настроения, ее больше волнует незнакомец. Ей хочется плюнуть на все, вернуться в Дрозд и умотать домой, отмахнувшись от этого. И не мучиться попытками понять, почему он ей так знаком. Хотя Джин уверена, они никогда до этого не встречались. Рыжая никогда не жаловалась на память, как до смерти, так и сейчас.
Еще и погода портиться. Ветер становится сильнее, громче шуршат листья. С моря несет непогоду, осень же, такая непредсказуемая, пусть и умеющая заворожить яркими красками всех оттенков красного, желтого, рыжего. Некоторые совсем как цвет волос самой Джин.
- Так кто тебя преследует?

- Я? – Джин улыбается. – Могу.
Мальчик, ты просто не представляешь, что я еще могу.
Но это не относится к делу. Джин вздергивает вопросительно бровь.
Китти? Интересно.
- А что она мне должна была рассказать?
Мысль Хадсона кажется весьма ехидной, Джин от нее легко отмахивается. Парень может думать, что угодно, но на деле все переиграла смерть. К тому же, между ней и Китти пролегла пропасть в возраст, Джин не набивалась в подружки к Призрачной кошке, оставаясь на ступеньке педагога.
Что же там происходило в личной жизни Прайд, Джин мало волновало. Тем более сейчас, когда они разошлись в разные стороны со своим мнением. Никто не говорил, что иного мнения не должно быть, но Джин упорно не забывала, что стоит на кону, а Китти этого не понимает.

А потом рыжая слышит странное сочетание слов – Джимми, сын Логана, другая реальность. Интуитивно хочется застонать или побиться головой о ближайшее дерево, господи, ну откуда у Росомахи столько отпрысков, что с ними теперь делать и как с этим жить. Джин сдерживает судорожный вдох.
- Любопытно. Я должна поверить на слово? Времена, милый, совсем не те, чтобы я просто так, с ходу, тебе верила. А если еще учесть, что ты, по твоим словам, под прицелом, то мне нет резона тащить тебя в школу, так как нам и так проблем хватает.
Джин уже собирается предложить Хадсону глубокое сканирование, чтобы понять, что парень не лжет, но, видимо, это надо было делать на пять минут раньше. Или быть морально готовой к совсем уж неприятному повороту событий. А еще следовало насторожиться, как только стало понятно, чьей породы парень. Движения были быстрыми, и вот уже Джин ощущает разряд, с трудом может дышать, сгибаясь пополам от боли, которую причинил шокер.
Проклятье.

В голове туманится, но Джин хватает сил удержаться от падения в отключку. Злость помогает, как всегда в таких случаях, будто бы пробуждает то, что хранится под слоями прошлого на дне, стоит только вспомнить. Вот же скотина такая. Это кто тут еще на кого охотится? Джин холодеет при мысли, что так до нее банально пытается добраться Гидра, и если Грей не справится, то это увенчается успехом. Джин падает на колени, но в усилии она умудряется отбросить Хадсона в кусты. Он тяжелый, как любой мужчина, но Джин настолько зла, что не ощущает проблем с весовыми категориями. Еще больше она зла от того, что дышать все еще трудновато, в боку болит, а ей приходится встать, рассматривая, как парень выбирается из кустов.
- Кто ж тебя научил так договариваться о собственном спасении? Или решил, что я легкая добыча? Ошибся, мальчик, будь ты хоть трижды сыном Логана.
Пальцы сжимаются в кулаки, Джин напоминает себя, что убивать парня нельзя, нападать дальше тоже пока не стоит, надо восстановить состояние до нормы.
- Так что ты там говорил про опасность и охоту на тебя? Давно на Гидру работаешь?

Джин все время думает о вопросе Хадсона, похожи ли они с Логаном. И от этого саднит где-то в районе сердца. Ищет схожие черты, совсем невольно, словно все еще тоскует по ушедшему другу. По тому, кто так странно ввалился в ее жизнь, сломал ее, но вместе с тем спас потом ее от самого большого кошмара.
Они так и не пообщались после ее воскрешения. Все было не до того.
А потом Логан просто умер, хотя это казалось совершенно невозможным.
А мальчишка нахален. Лучший, значит...
- А ты со своим отцом-то знаком? – Бросает она вопрос, рассматривая когти Хадсона. Интересно. Попадаться на их острие нет никакого желания, и Джин примеривается, чем бы вырубить этого горе-нападающего. Проклятье, почти что нечем, разве попробовать швырнуть в него его же собственной машиной, но это дело не быстрое, а Хадсон уже кидается на нее. Джин едва успевает увернуться, но он все-таки оцарапывает ее руку, распарывая рукав куртки и кофты под ней.
- Эй, кто тебя учил портить вещи?

Ее это злит. Злит этот нахальный мальчишка, злит то, что у нее были планы, а теперь она должна воевать с этим идиотом, который просто не понимает, во что ввязался! Первый психический удар выходит паршивым, не приносит результата, от чего Джин злится еще больше. Она оказывается прижата к стволу дерева, и либо Хадсон пришпилит ее как бабочку, либо она найдет вариант, как остановить его. В данном случае, драка посредством телекинеза не принесет результат.
- Прости, парень, будет больно.
Она ловит его голову в ладони. Рискует напороться на когти, но надеется, что окажется быстрее, что сможет завладеть его сознанием до того, как тот насадит ее на них. Хотя, если так подумать, Гидра не убить ее хочет. Это было банальной воды похищение, значит, они заинтересованы в том, чтобы Джин Грей попала к ним живой.
Отлично.
Тогда есть шанс справиться.
Джин впивается пальцами в виски Хадсона, направляет импульс в его сознание, но дело идет с трудом, будто бы приходится пробиваться через какой-то слой чего-то вязкого, непонятного, оно не пускает телепата дальше, но остановиться – фактически проиграть. Грей направляет все свои силы и возможности, стараясь бес церемоний вломиться в чужое сознание. Это и так довольно болезненно, когда делаешь это без предложения, но сейчас, наверное, Хадсон должен испытывать сильную боль, если даже сама Джин чувствует это, ломая стены, проходя сквозь них…

…а потом наступает темнота.
Ох ты черт.
Нет, ну у каждого сознание выглядит по своему, в конце концов, Джин только на пороге стоит, все еще впереди. Она не добралась ни до воспоминаний, ни до мыслей, хотя Хадсон уже перед ней как раскрытая книга, только начинай листать.
- Эй, парень. Как-то тут у тебя неприветливо. Выходи, поговорим без твоих попыток меня запереть в багажнике.

Джин закатываетглаза.
Детский сад. Тоже изобретатель. Она даже не стала пытаться избавиться от навязанного наряда, оправляет юбку, осматриваясь по сторонам. Что-то у парня в голове так уныло, что страшно. Но секунды спустя все вокруг начинает меняться, делая картинку более любопытной. В отличие от наряда, это все несознательное. Джин касается барельефов, холодные, скользкие, кажется, что Гидра полностью завладела сознанием парня.
Промывка мозгов? Вполне.

- Мне все идет, - констатирует Джин. – А у тебя декоратор хреновый. И фантазия скудновата. Давно ты в Гидре?
Она пропускает мимо ушей его замечание о знакомстве с Джин в другом мире. Очевидно, у Росомах генетически предрасположенность к женщинам по фамилии Грей, в каком бы мире это не происходило. Джин подозревает, что в какой-то реальности им с Логаном, например, повезло. У них все сложилось, и там растет их сын или дочь. Если, конечно, они со своими характерами друг друга не придушили к чертовой матери, что тоже вполне себе жизнеспособный вариант.
- Очевидно, попытка не удалась, ты жив, ты тут. Что случилось с твоим миром, Джимми?

Имя Хадсона Джин произносит с легким пренебрежением. Пока пытается понять, что же из себя представляет парень, за всеми эти барельефами Гидры и крокодилом. Вот уж воображение какое. Хм. В сознании нет ничего просто так. Это старое правило, если в пьесе ружье висит на стене, оно должно выстрелить. Если сознание что-то подобное нарисовало, значит, оно нужно для чего-то. Парень любит устраивать охоту на крокодилов? Ну это, конечно, мило, но немного не в тему.
Рисунок на стенах постоянно меняется, наводя на мысль, что Джимми не до конца определился со своей позицией. Либо промывка мозгов не такая глубокая, либо парень оказался с чугунной башкой. Джин ставит на второе, учитывая, чьи у Хадсона гены. Значит, придется углубляться в богатый внутренний вид индивидуума.

Грей обходит по дуге крокодила, рептилия внимательно следит за женщиной, позвякивая цепью. Что будет, если разорвать цепь, сломать звенья, отпустить крокодила на свободу? Отпустит ли промывка мозгов Джимми? Но что бы с этим справиться, предстояло понять, что из себя представляет хозяин этого места. Пока же Грей не разгадала его, эта головоломка очень напоминала ей Логана, но Джин это не нравилось от слова совсем.
- Начинай рассказывать, Джимми, мы отсюда не выйдем, пока ты не начнешь говорить, - Джин, наконец, отвлекается от созерцания рептилии. – А когда мне надоест торчать в твоей голове, я начну выковыривать нужную мне информацию. Тебе не понравится, зайчик.

Джин пожала плечами. Это были проблемы мужиков, не ее. Она не просила никого сходить с ума, она вообще всю жизнь поражалась феномену Джин Грей. Сколько вокруг было людей лучше нее, а все равно героиней считали ее. Эта тема уже оскомину набила, но Джин все же сдержалась, не поморщилась, не собираясь вступать в полемику на эту тему с Хадсоном.
Лишь спросила:
- Тебя в том числе?
Господи, ну скажи, что нет. А то это уже уныло, еще один Росомаха на счету Джин Грей, ей и первый не был нужен. Она все еще перманентно злилась на Саммерса, притащившего в свое время на пару с Ро проблему домой. Скотт никогда не винил ее, ни вслух, ни мысленно, в той увлеченности, которую Джин испытала по отношению к Логану, но черт его дери, лучше бы винил, это было бы хоть что-то, что она понимала.

- Твоя верность Гидре не впечатляет, парень.
Джин тоже подняла голову, рассматривая серые тучи над головой. Джимми был уверен, что если они в его голове, значит, на его территории, и у гостьи тут не было никаких возможностей что-то делать. Стоило ли его и дальше держать в наивном неведении или пора все-таки сменить обстановку? А то это милое местечко навевало слишком унылые настроения.
Хотелось просто щелкнуть пальцами – и вуаля. Но сознанием Хадсона и в правду было манипулировать сложнее. Видимо, Гидра, действительно, покопалась в его мозгах, но никакая защита не могла обеспечить противодействие омега-мутанту, просто придется постараться над взломом немного подольше.
Ну ладно.
- Она ненастоящая, эта верность. Все тут ненастоящее. Искусственно привитое чувство, которому ты сейчас так потакаешь потому, что тебе кажется, что это единственное настоящее, что есть в твоей жизни. Хорошо ребятки постарались, браво, их методы промывки мозгов все больше совершенствуются.
Промыть мозги мутанту – сложнее. Раньше такие вещи по качеству были очень недолговечными. Сейчас же, по той информации, что была у Грей, Гидра сотрудничала с Оружием Икс. Мерзко как. Само существование этой программы было мерзким, если бы Джин могла, она бы стерла организацию с лица Земли.
Но не могла и была вынуждена довольствоваться малым.

Кажется, у Хадсона лопалось терпение. Или что ему заменяло это качество. Он злился, пытаясь выплеснуть агрессию на Джин, а та терпеливо взламывала защиту его сознания в процессе своей тирады. Грей не выдержала и рассмеялась, услышав последние слова.
- Ну значит ты в более выгодном положении, чем я, мальчик, ты знаешь меня. – Интересно, он перепутал ее с Эммой Фрост? Обычно это ее титул. Впрочем, не важно, может, для кого-то именно Джин была таковой. Она не стала задумываться об этом, а вокруг начались первые изменения. Тучи, наконец, разошлись, выпуская робкие лучи солнца. Стены все еще были покрыты барельефами, никуда не делся и крокодил, управлять сознанием Хадсона все так же удавалось медленно, но тем не менее, Джин подцепила своими ноготками нужные рычаги. Отлично. – А что ты там говорил, что я ничего не добьюсь? – Платье горничной сменилось на ту же одежду, что была на ней в реальном мире, джинсы и блузку, не было лишь куртки. Джин сплела пальцы рук в замок. И поинтересовалась: - Как зовут крокодила? Случайно не Логан?

Джин пожимает плечами:
- Оно и видно, что тебя в том числе. Мозгов у тебя явно не хватает, связываться со мной после твоего грустного опыта.
Рисковый парень. Внешность Джин была обманчива, она сама была обманчива, создавая иллюзию бесхребетности до определенного момента. Создавая ее не специально, так вышло, такой оказалась, так было бессознательно удобнее, чем использовать со старта то, чем так щедро наградил ее иск-ген.
А еще боялась потому, что рано осознала, что может причинить вред. Это потом пришло понимание, что если себя контролировать, то все обойдется.
Теперь Грей беззастенчиво читала мысли Хадсона, но не пыталась охватить всю ту историю, что связывала его с ее двойником. Подсматривать за чужой личною жизнью было неприятно, особенно, если другая так похожа на тебя. Джин даже неловко от этого, но она не краснеет и не смущается, по крайней мере, внешне, оставаясь язвительно-бесстрастной, держа ситуацию под контролем. Чужое сознание те еще потемки, в нем всегда есть определенная опасность, будь ты хоть трижды настолько сильным омега-мутантом. А еще не стоило задерживаться, тела были беззащитны там, в реальности, и хотя угрозы Джин не чувствовала, но было как-то не по себе.

Джин прогоняет чужие образы, снова улыбается.
- Смешно? Это ты смешон, если считаешь, что я буду тебя впечатлять своими способностями. Прости, милый, но ты вообще не в моем вкусе, да и возрастом не вышел. К тому же, я никогда не использую свои способности для впечатления других. Что касается Гидры, то я рада за твой мир, но тогда скажи мне, мальчик, что ты делаешь здесь? Что заставило тебя оказаться в моем мире? Сам выбрал этот путь? Или твой мир превратился в прах? Обычно к нам не бегут от хорошей жизни, у нас тут свой пиздец вселенского масштаба, кстати, сотворенный твоей любимой Гидрой. Так что, полагаю, от твоего мира остались только воспоминания, и если так, то задайся вопросом, что тому виной.

Джимми сердился. Его злило, похоже, все, начиная от самоуверенности Джин до ее возможностей манипулировать в его же собственном сознании. А Джин и не скрывала улыбки, которую вызывали эти самые возможности. Что ж, это едва ли не впервые после возвращения она оказалась в чьем-то ментальном мире, но все выходило гораздо проще, чем раньше. Блоки, умело поставленные Ксавье, пали тогда с приходом Феникса, и теперь Джин ничто не мешало использовать весь свой потенциал.
Цепкие пальцы Хадсона впиваются в шею Джин. Повезло парню, что в этом мире он не оставит синяков на светлой коже. Впрочем, если Хадсон ожидал, что рыжая попытается применить телепатию или телекинез, то он ошибался. Она сгибает ногу в колене, испытывая изрядное удовольствие при том, как колено врезается в пах парня, как его руки рефлекторно разжимаются. Да, это должно быть больно, пусть и ненадолго, насколько знала Джин, Логан боль испытывал, просто исцелялся быстрее.
Она отступает от Хадсона, наклоняет голову к плечу. Теперь уже она начинает злиться, гостеприимства в Джимми минус ноль, если такое возможно.
- Ну если ты рискнешь убить меня тут, то боюсь, тебе уже ничто не поможет. Я, конечно, не проверяла, но нервные клетки очень хрупкие, их регенерация весьма спорный вопрос. Хочешь провести остаток своих долгих дней, Джимми, роняя слюну на грудь в психушке? Могу устроить, если не перестанешь вести себя, как идиот.

Джин делает шаг вперед, стремительный и резкий, сжимает рукой запястье Хадсона, второй рукой ловит его подбородок, заглядывая в глаза:
- В твоей голове творится полнейший хаос, ты сам не понимаешь, что происходит. Значит, придется показать тебе реальность. Гидра отменно промыла тебе мозги, но ее блоки я сниму, не переживай.
Все вокруг меняется не менее стремительно, но Джин уже не обращает внимания на погоду в сознании Хадсона. И все еще спрашивает:
- Так как зовут крокодила? Мне интересно знать, что он для тебя олицетворяет. И только попробуй дернуться, Джимми, я прожарю тебе мозги. Ты мне надоел, так что давай приблизимся к тому, чтобы разобраться с твоей головой. Я домой хочу, у меня дел до хрена.

В чем-то, наверное, слова Джимми были правдивыми. Она и правда была слабой.
Когда-то.
Когда-то ей было тяжело противостоять реальности, когда-то она пасовала перед сложностями, спотыкалась о выбор. Когда надо было его сделать, она пряталась в надежде, что все рассосется.
Разница была лишь в том, что слова Джимми ее не беспокоили. Это была правда, с которой Грей давно имела дело, с которой давно сжилась. Работала над собой, училась, менялась, взрослела. Да, была мертва какое-то время, но при этом, Джин Грей была взрослой женщиной, прошедшей многие стадия восприятия, изменившейся, в лучшую или худшую сторону, судить было не ей.
Поэтому все попытки Хадсона сыграть на слабостях в собственном характере телепатки, были бесплодны. Джин лишь пожимает плечами, качает головой, тут пациент не она, со своими проблемами и демонами она разберется попозже, в частном порядке, без помощи такого мальчика, как Джимми Хадсон.

Проклятый альтруизм, чтоб его черти подрали. Он заставляет Джин сейчас воевать с призраками и образами в голове мальчишки по одной-единственной причине – он сын Логана. Из другой реальности, но не важно, местами он до боли, до обидной и дурацкой боли напоминает ей потерянного Росомаху. Она не хочет подменять одного другим, не теряет связи с реальностью, но не может уйти, пока не избавит его от чертовой скотины. У крокодила, кажется, любопытство в маленьких глазках, он скалится, телепатка тут, телепатка вмешивается, нащупывает тонки нити обмана, которые опутывают сознание Джимми. Они каленым железом проступают вокруг, Грей видит, как они протянуты вокруг сетью.
Неужели Джимми сам не видит?
- Это не просто крокодил. А я не лгу.

Пальцы ласково скользнули по щеке Хадсона. Джин его жаль. Но без этого нельзя, это придется сделать. Его боль и страх наполняют тенями сознание, небо заволакивает тучами, но это уже не зависит от Джин, это уже игры сознания Джимми, его страхи, переживания и последствия. Она старается аккуратно снимать пласты чужих мыслей, наслоений, добираясь до той точки, когда все сознание Хадсона стало воспринимать реальность так по-идиотски неправильно и грубо. Находит его, замирает в движении на считанные секунды, но затем берет Джимми за руку. И теряет ощущение прикосновения. Джин моргает, удивленная переменой. Джимми уже не рядом, Джимми уже в кресле какой-то стремной машины, на голове присоски, провода тянутся к устройство, на экране которого пробегают образы и данные.
- Ну вот оно и есть…
Фигура у машины затянута в форму, то ли гидровскую, то ли немецкую времен Второй Мировой, с фуражкой на голове. Джин хмурится, в очертаниях головы что-то не так, что-то… слишком длинный нос? Это… интересно. Рыжая присматривается, а потом удивленно выдыхает:
- Вот это просто да.

Крокодил. Тот самый, видимо, что сидел на привязи. Джин поджимает губы, поворачивает голову к Джимми, делает шаг к нему. Крокодил не реагирует, словно рыжей тут и нет. Хорошо как. Она тут призрак, они тут оба призраки, наверное.
- Помнишь это место, Джимми? Это кресло?
Джин склоняется над Хадсоном, ловит пальцами его пульс, пытаясь понять, в каком он состоянии. Рыжая прядь падает на лицо молодому человеку. Она убирает ее за ухо, на лице читается откровенное беспокойство. Путь к свободе начат, но легким он не будет, похоже.

Это работает. Все старания Джин не проходят даром, она видит как Хадсон начинает сопротивляться, но видит и то, что Гидра запустила свои когти глубоко в подкорку его сознания, что практически делает процесс освобождения очень болезненным. Вот оно что значит. Вот как работает их технология. Топорно внедриться так глубоко, так бездумно, что практически лишает возможности спасти от промывки мозгов без потери кусочков себя. Если выдергивать щупальца монстра из Джимми, то они могут унести с тобой какие-то маленькие составляющие личности Хадсона.
Но выбор не очень-то велик. Выбора фактически нет. Начато нанесет урон, оставит Джимми кем-то  вне промывки Гидры, но все еще не собой. И либо делать, либо нет. Джин поджимает губы, происходящее вокруг не затрагивает ее, ее видит только Джимми. Она лишь призрак, но сейчас она станет чем-то явным, и тогда придется все делать очень быстро, очень больно, и очень действенно. Полоть грядку, пока не уничтожили Джимми как личность, пока и Джин самой не прилетело, наверняка есть здесь какие-то системы безопасности или кнопки самоуничтожения.

Джин делает шаг вперед, решительная в своем желании помочь, протягивает руку, пальцы цепко сжимают руку Джимми. Тени приходят в движение, крокодил смотрит на нее своими маленькими глазками, скалится, готовится к нападению.
- Будет больно, Джимми, - шепчет Джин.
И мысленно добавляет – прости, если ты что-то потеряешь. Но ты спасешь себя.
Она собирается с силами, она чувствует щупальца, они обвиваются вокруг нее, тонкие нити каленым железом нагреваются и обжигают сознание Джимми, пора, больше тянуть нельзя.
Миг, всего лишь миг, но все вокруг взрывается вместе с рвущимися нитями, рвущимися силой воли Джин. Она и сама чувствует боль, но отгораживается от нее. Для нее это обернется сильной головной болью, ненавистью к миру, пару дней мигрени и жизни на ибупрофене. Зато чужие мысли не будут лезть в голову, что может быть даже и неплохо. Джин держит Джимми крепко, Джин кричит ему:
- Не бойся!
И словно сверхновая распыляется вокруг, сметая комнату, крокодила, оборудование. Исчезает все, и несколько секунды они с Хадсоном парят в ослепительно белой невесомости.

…Джин срывается в стон. Земля холодная и черт ее дери, жесткая. Кажется, после всего их с Хадсоном просто отбросило друг от друга. Надо бы встать, чтобы не привлекать внимания, проверить несчастного, но для этого надо открыть глаза, а у Джин так безбожно болит голова, что она даже шевельнуться боится. Вот она, плата за добрые дела, кому оно вообще все надо, и когда ее перестанет преследовать собственный альтруизм.
- Джимми, подай голос, что ты жив.
Она помнит все, но все еще не знает, что из сознания Хадсона пострадало. Ущерб не должен быть большим, Джин постаралась сделать это максимально мягко, но все же, совсем идеально не вышло. Ни о какой хирургической точности не может идти речь, когда острые когти промывки мозгов впиваются в самые тонкие слои сознания в попытке изменить реальность на многих уровнях. С точки зрения технологии правильно, с точки зрения человечности – ничуть.
Остается надеяться, что все же Джин смогла сохранить почти все. А кое-чем можно и пожертвовать, главное, уберечь личность.
- Хадсон, мать твою, не молчи.
Она все же садится, держась за голову, состояние, как с похмелья, еще и мутит. В таком состоянии придется такси вызывать, вряд ли Джин сможет сесть за руль. Ну или сядет, но ехать никуда ей не стоит.