Темная комната. Тишина. Изредка из-за двери доносятся звуки чьих-то шагов. Он сидит в полном одиночестве много часов. Наверное, целую ночь и день. Он не считает время, ибо так еще хуже. Он старается отгонять от себя сон, снова и снова представляя себе предстоящий разговор с кем-то из Щ.И.Т.а. Скорее всего, это будет Фил Колсон. Или же Мария Хилл. Или кто-то еще, кто прекрасно осведомлен о том, кто он, что он сделал в прошлом, как он предал Щ.И.Т. ради Гарретта и Гидры.

Пару недель назад он ни за что на свете не сказал бы, что готов добровольно сдаться агентам Щ.И.Т.а. Пару недель назад он точно не позволил бы спокойно дать им заковать себя и посадить в такое помещение, где нет ничего, кроме стола и пары стульев. Он был абсолютно уверен в том, что ничего хорошего его не ждет. С таким прошлым нельзя даже надеяться на теплый и радушный прием. Не в Щ.И.Т.е.

Тем не менее, он здесь. Тот разговор с Роджерсом убедил его, что бегство – не выход, затем последовала беседа с Дейзи, и… теперь он сидит здесь.

Уорд не может отделаться от назойливых мыслей о том, что же будет дальше. Он не верит в то, что он сумел загладить свою вину перед Щ.И.Т.ом тем немногим, что он успел сделать против Гидры. Он не верит в то, что сделка, которую заключила Дейзи, чем-нибудь поможет ему. Он ожидает, когда же, наконец, кто-нибудь придет сюда, проведет допрос, а затем отправит его в камеру, в которой он должен был сидеть уже давно. Его, более или менее, успокаивает лишь тот факт, что с Дейзи все в порядке. Ведь иначе и быть не может.

Он на самом деле сделал слишком мало. Он пошел против Гидры, раз и навсегда решив для себя, что не желает больше иметь с ней никаких дел. Обманом вернул Дейзи ее собственную личность в том чертовом аппарате, о котором ему хочется как можно скорее забыть. Помог ей вытащить какую-то информацию, которая может быть ценной для Щ.И.Т.а. Сдался. Но этого слишком мало. Да, этого вполне достаточно для того, чтобы бывшие коллеги посчитали его предателем и своим заклятым врагом, но недостаточно для того, чтобы кто-то на полном серьезе начал верить в то, что он теперь не на плохой стороне.

Он равнодушно окидывает взглядом комнату, на пару минут задерживаясь на затемненных окнах. Мышцы постепенно начинают затекать, усталость от ожидания берет свое, а время все тянется. Он прекрасно осознает, почему его заставляют ждать. Допрашивать утомленного долгим ожиданием человека проще. Он и сам, в конце концов, не раз прибегал к этому трюку. Не самый действенный прием, однако, бывали случаи, когда он срабатывал. Хотя он не до конца уверен в том, что сейчас дело заключается именно в этом.

В любом случае, он успел порядком промариноваться в тишине и наедине с собственными мыслями. Время от времени он пытается размять либо шею, либо плечи, но это мало помогает. И все же он старается сохранять внешнее спокойствие, хотя до него ему далеко. Очень далеко. За эти часы он успел перебрать десятки вариантов того, что будет происходить в скором времени. И как назло время, как кажется, начинает издевательски тащиться все медленнее и медленнее.

Самое забавное то, что он не боится. Если призадуматься, то в этом нет ничего удивительного, ведь он провел достаточно долгое время в бегах и устал от этого. Этот месяц, который он провел, прячась по углам, старательно избегая полиции, агентов Щ.И.Т.а и ребят из правительства, наглядно дал ему понять, что возвращаться к такому образу жизни он не хочет. Если его наказанием будет тюремное заключение, то возражать он не станет. Конечно, он не горит желанием провести неизвестное количество лет за решеткой, но все же это лучше, чем постоянно переезжать из одного места в другое и оглядываться.

Уорд никак не реагирует, когда слышит снаружи чьи-то шаги. Первые часы он только и делал, что дергался, мгновенно подбирался, прислушивался, но каждый раз кто-то всего лишь проходил мимо, а он вынужден был разочарованно расслабляться. Оттого открывшаяся дверь становится для него внезапностью, заставившей вздрогнуть, повернуть голову и взглянуть на вошедшего человека.

Он выпрямляется на стуле, удивленно вглядываясь в лицо женщины. Она ему знакома. Она всем знакома. Настоящая легенда.

Маргарет Картер.

- Я уже начинал верить в то, что про меня забыли, - голос охрип от долгого молчания, и он прочищает горло, стараясь скрыть свою пораженность.

Отредактировано Grant Ward (2018-05-12 18:56:44)

Внезапно вспыхнувшее освещение резко заставляет его отвести глаза и прищуриться, стараясь привыкнуть к нему. После долгих часов, проведенных в темноте, это не так просто. Он едва растягивает губы в легкой улыбке, слыша ответ на свои слова, и поворачивает голову, чтобы посмотреть в окна, за которыми виднеется холодный ноябрьский Нью-Йорк, все такой же бодрый, все такой же оживленный.

Он удивлен достаточно, чтобы замешкаться и припомнить разговор со Стивеном Роджерсом, в котором тот советовал ему обратиться именно к Маргарет Картер, если он пожелает сдаться. Дейзи ему говорила про то, что заключила сделку с ней, и, казалось бы, поражаться тут нечему, однако ее появление слегка вогнало его в легкий ступор.

Грант сбрасывает с себя отстраненное оцепенение, смотрит на нее, внимательно слушает все, что она говорит, впитывает каждое ее слово. Молчит. Время, когда он принимал допросы за детские игры, давно прошло. Сейчас решается то, что с ним станет, и то, куда будет лежать его дорога. И это заставляет его напрячься, несмотря на то, что особых надежд он не питал с самого начала, только легко усмехался, когда Дейзи говорила, что он получит свободу.

- Я очень давно не праздновал Рождество и успел привыкнуть к отсутствию подарков, - произносит, обдумывая ее вопрос почти минуту. – Я бывший агент Гидры, и за моими плечами много всего, за что меня можно без раздумий запереть за решеткой. Сомневаюсь, что мое раскаяние способно загладить мою вину. Поэтому я не стану сильно удивляться, если подарком на приближающийся праздник для меня станет мое заточение.

Уорд всегда был реалистом. Несмотря на все, что творилось в этом городе за последние месяцы, начиная с безумного августа, он старался трезво смотреть на вещи и сохранять спокойствие. Не всегда получалось, но закоренелые привычки не выветриваются так просто. И сейчас он прекрасно осознает, что никто не даст ему свободу, о которой для него пыталась договориться Дейзи.

Агент Гидры. Шпион. Убийца. Солдат, которого вырастил Джон Гарретт, вылепив из него того, кого захотел. Он предал в свое время Щ.И.Т., предал тех, кому улыбался в лицо и называл своими друзьями. Провел долгое время в бегах, вернулся в Гидру не так давно, а теперь, спустя всего несколько месяцев, предал и ее. Любому человеку будет довольно сложно поверить в слова того, в чью привычку, кажется, вошло предавать. Никто не поверит в то, что он исправился. Нужны доказательства, а их у него чрезвычайно мало. По сути, у него нет ничего, кроме его собственных слов.

Он прямо смотрит на агента Картер. Забавно, что не Колсон или Хилл сейчас решают его судьбу. Оба четыре года назад жестоко обманулись, взяв его в команду, наивно поверили, не заподозрили его в шпионаже. Если бы кто-то из них сидел сейчас перед ним, он был бы абсолютно уверен в том, что ему достанется более чем достаточно. Но перед ним сидит Маргарет Картер, и от этого ему становится более или менее спокойно, так как есть надежда на то, что его будут судить беспристрастно. Но, так или иначе, на этом допросе легко не будет. Он это уже чувствует.

- Я не горю желанием оказаться в клетке, но вновь пускаться в бега мне не хочется еще больше. Бегство выматывает. К тому же не так давно я начал понимать, что должен просто перестать бояться и честно заплатить за свои ошибки, - говорить об этом получается легко, что становится несколько странно. – Быть может, звучит банально. Сколько людей заявляют о том, что они раскаиваются и готовы ответить перед законом, а на самом деле желают лишь одного – минимизировать наказание.

Расслабиться все же не получается. Уорд лишь делает вид, что безукоризненно спокоен, но нервозность и ворох разнообразных мыслей, а также вопросов без ответов наглядно доказывают совершенно противоположное. Он все так же не верит в то, что ему позволят остаться на свободе и сделать что-то правильное. Шансы на это смехотворно минимальны.

И так. Чего же он желает? И что хочет от него услышать Картер?

- Дейзи верит в то, что можно добиться для меня свободы, но я понимаю, что так бывает только в сказках, - пожимает плечами, вспоминая их разговор. – Конечно, я могу принести пользу и помочь вам выловить своих бывших коллег, которые сумели залечь на дно, но я знаю, что поверить в мои слова сложно, учитывая мое прошлое. Так или иначе, вам решать, что со мной делать.

Если бы в нем оставалось хоть небольшое зерно веры в то, что для него еще не все потеряно, то, возможно, он постарался бы сейчас доказать, что он может в чем-то помочь. Но он не верит. Не может поверить. Он раз за разом мысленно перематывает разговор с Дейзи, в котором та убеждала его в том, что подобное вполне реально, в том, что за какие-то данные можно выменять свободу и второй шанс.

Уорд внимательно слушает то, что ему говорят. Все верно. Смертная казнь абсолютно законное наказание в тридцати одном штате. Достаточно лишь перевезти его в ближайший такой, и за все «хорошее» он отправится в вечное путешествие на тот свет – не самая радужная перспектива на будущее.

Он задумывается обо всех своих бывших коллегах. Многие из них были безукоризненно верны Гидре. Многих из них никому не приходилось упрашивать и уламывать – они сами пришли в организацию, готовые служить ее идеалам и следовать ее догматам. Многих из них ждет эта самая участь. Смертная казнь. Он не сочувствует им, но то, что это же самое ждет и его, ничуть не приходится ему по душе. Но тут винить следует лишь самого себя – его никто не просил работать на Гидру.

- Значит, если меня действительно просто посадят за решетку, а не приговорят к смерти, то я и в самом деле получу неплохой подарок на Рождество, - усмехается, пожимая плечами и зная, что забавного в этом маловато, однако это несколько его веселит. – Ну, что поделать, я сам для себя вырыл могилу. Работа на Гидру никогда ничего хорошего никому не приносила. Об этом следовало помнить.

Следовало. Необходимо было припомнить все, что с ним произошло, и обходить Гидру и всех, кто на нее работает, за сто миль. Быть может, сегодня он не сидел бы здесь. Но, тем не менее, сожалеть он не собирается. Если бы он не вернулся, неизвестно, что произошло бы с Дейзи, и неизвестно, сумел бы хоть кто-то оказать ей своевременную помощь.

Потому раскаивается он лишь за все то, что он успел совершить во имя Гидры, но никак не за свое возвращение. Хотя толку от его раскаяния. Оно совсем ничего не значит. Оно не имеет никакого значение, если вспомнить, сколько неприятностей и несчастий он принес тем или иным людям. Это лишь слова. И только.

Уорд откидывается на спинку стула, пытаясь одновременно расслабиться и сосредоточиться. Он слушает Картер, тщательно анализируя каждую произнесенную ею фразу. Задумывается, при этом продолжая слушать и наблюдать. Он слегка удивлен тем, что ему задают этот вопрос, который он задавал самому себе много раз за последние пару месяцев, хотя и ждал, что его спросят о чем-то подобном.

Вопрос о том, способен ли он перейти от слов к делу. Предоставить доказательства. Убедить в том, что он действительно говорит правду.

- Я сделаю все, что потребуется, - отвечает, но лишь спустя минуту размышлений о том, что, вероятно, его путь еще не окончен, но в это все равно пока верится с трудом. – Могу помочь вам выловить своих бывших коллег, которым удалось сбежать от вас. Не тех, кому промыли голову, а тех, кто действительно ради Гидры готов пойти на все. Могу помочь выследить и найти ее остатки, которые все еще продолжают действовать. Я хочу сделать все, чтобы уничтожить Гидру и к чертям закопать всех, кто остается на ее стороне.

Грант прикрывает глаза, справляясь с секундной вспышкой злости. Он помнит о том, что сделали с Дейзи, и помнит о том, что ему самому пришлось пережить благодаря этой проклятой всеми богами организации и Гарретту, затянувшему его в этот мир еще в подростковом возрасте. За то и это ему хочется, наконец, отомстить.

Забавно. Пару месяцев назад он об этом даже не подумал бы. Максимум на что он был способен в то время, так это безучастное наблюдение со стороны за тем, что творит Гидра. Может, он уже тогда не особенно был верен ей, но, тем не менее, уходить из организации он не намеревался. Но все изменилось. Все.

- Вы задаете мне этот вопрос лишь за тем, чтобы узнать, что именно я отвечу? Или же у меня действительно есть шанс? – спрашивает, не желая гадать, чем именно окончится допрос, хотя… здесь не он задает вопросы, здесь он на них отвечает, и только. – Я готов действовать. И честно говоря, мне хочется этого не только ради сохранности собственной шкуры.

Уорд отводит взгляд, пытаясь понять, что именно ему отвечать, и поневоле сравнивая Картер с Колсоном. С ним слова о том, что все, что он делает, он делает ради Дейзи, могли бы легко прокатить, но лишь из-за того, что Фил Колсон привязан к ней так же сильно, как и он сам. Для Маргарет Картер этого недостаточно. Ей нужны весомые аргументы. Ей нужно убедиться в том, что перед ней не сидит агент Гидры, пытающийся в очередной раз обмануть ее и весь Щ.И.Т. заодно. Все честно.

Ответить на ее вопрос, однако, несколько сложно. Он много раз об этом задумывался – о том, почему он не может махнуть рукой на все и просто оставаться на стороне Гидры, и о том, что именно ему нужно. Какой-то ответ он все же нашел, но будет ли его достаточно? У него нет даже объяснения тому, почему он принял бесповоротное решение и отрекся от Гидры в один момент. Буквально.

Вместо ответа он слушает Картер. Правда, о том, как дела обстоят в Щ.И.Т.е, не обескураживает. Уорд предполагал, что после того, как Щ.И.Т. временно встал на сторону Гидры, не все будет так радужно для него. Тем не менее, Щ.И.Т. на коне. Именно Щ.И.Т. гонит агентов Гидры, ловит их, сажает в клетки, преследует тех, кто бежит и прячется. И, следовательно, внимания к нему больше, чем когда бы то ни было.

Картер не изворачивается, не пытается его обмануть или же напомнить ему о том, что допрос ведет здесь она. Грант понимающе кивает – все так, как он и предполагал. О полноценной свободе не может быть и речи. Возможно, ему лишь сохранят жизнь. Возможно. Если, конечно, сделка будет заключена. Но далеко не факт, что все получится. Он только устало выдыхает, чувствуя себя стоящим на тонком льду посреди глубокого озера – любой неверный шаг приведет его к гибели.

- Верно. Дело не только в Дейзи. Дело еще и в том, что я никогда не был верен Гидре. Джону Гарретту – да, Гидре – нет. Впрочем, после того, как я узнал, что для него я был расходным материалом, моя верность и к нему испарилась окончательно. Я оставался на стороне Гидры лишь потому, что выбора у меня особого не было. Я хотел выжить. Месть же почти никогда не возглавляла список моих желаний.

Мало кому было мстить. Он заслужил все сам. Он понимал это с самого начала, а потому ни разу не предпринимал попыток за это отплатить. От него пострадал лишь его старший брат и его семья, но за это он раскаиваться не намеревается, пусть его поступок и был чрезмерно импульсивным и необдуманным.

- Почему же я здесь и хочу переловить Гидру… Мне было небезразлично то, что делает Гидра, и со многими ее действиями я не был согласен. Но я ничего не делал. Я либо бездействовал, закрывая глаза, либо помогал творить бесчинства, - Уорд морщится, отмахиваясь от вороха ненужных сейчас воспоминаний. – Можете назвать это попыткой искупить свои грехи. Я хочу хоть что-то исправить, сделать все так, как надо. Перестать бегать, защитить от Гидры тех немногих людей, что дороги мне, отомстить за них и за себя, а сделать это можно только стерев ее к чертовой матери. Так что да, я готов преподнести то, что осталось от Гидры, вам на блюдечке, а то и сам их прихлопнуть, если получится.

Была бы возможность. Но сомнений нет. Он так и поступит, если получит шанс. А получит ли он его – уже другой вопрос.

Уорд осознает, насколько рискованна эта затея – дать бывшему агенту Гидры толику свободы и возможность действовать. Особенно в то время, когда можно доверять лишь сильно ограниченному кругу лиц. Такое решение легко может выйти боком и принести проблем больше, чем пользы.

К тому же вряд ли агентам Щ.И.Т.а подобное придется по душе. Колсон однозначно не будет в восторге. Никто этого не одобрит. Никто из тех, кто помнит, а то и прочувствовал на своей шкуре его предательство. Никто не будет рад видеть его рядом и понимать, что он каким-то образом сумел выкрутиться.

- Я и так знал, что на многое не следует рассчитывать. Не вчера родился, чтобы быть настолько наивным. И понимаю, что мне тяжело поверить, но я говорю правду. Если дадите мне шанс, то я найду всех, кого смогу, и приволоку их вам.

Остатки уверенности пошатываются, и он непроизвольно сжимает пальцы, вспоминая о человеке, ради которого он пожертвовал многим, о чем ныне сожалеет. Следовало ожидать подобного вопроса. Следовало, так как его уже об этом спрашивали, когда он сидел в клетке у Щ.И.Т.а. Вряд ли тогда он мог ответить честно, искренне, так как еще не до конца понимал, что с ним сделали, а все, что его интересовало на тот момент – освобождение и выживание.

Уорд не может сказать точно, пролез ли Джон Гарретт в его голову или же все, что он делал, действительно было его собственным выбором. Он задается этим вопросом уже долгое время. И этого оказалось достаточно для того, чтобы возненавидеть бывшего наставника, ощутить полное бессилие, запутаться в паутине сомнений.

Маргарет Картер весьма тактична. В ее словах нет яда. Почти. Грант молчит, размышляя над ее вопросом.

В последние годы он был верен лишь самому себе, своим принципам, даже не помышляя о том, чтобы вновь становиться хорошим мальчиком на побегушках у кого-то. Конечно, теперь это изменится. Должно измениться. Да, кажется, что это невозможно – стать верным агентом Щ.И.Т.а, которым он мог быть, если бы не повелся на поводу у Гарретта и вовремя пресек его попытки манипулировать собой, но если у него будет шанс, то он постарается. Скорее всего. Он не подведет. Ни себя. Ни Дейзи. Ни кого бы то ни было еще.

- Он вытащил меня из того ада, в котором я жил, увез и спрятал от семьи, начал обучать. Я провел с ним несколько лет, и он в итоге стал для меня кем-то вроде отца, брата, кем-то, кого у меня никогда не было по-настоящему. Поначалу он говорил, что я буду служить Щ.И.Т.у, но в конце сказал, что я буду агентом Гидры. Я согласился, вопросов не задавал, мне было все равно, ведь знал, что буду верным лишь ему. Я верил в то, что для него значу столько же, сколько и он для меня. Лишь много времени спустя я понял, как сильно ошибался, но было уже поздно.

Грант наклоняется слегка вперед, опираясь локтями о стол, задумчиво смотрит на Картер, пытаясь понять, какого именно ответа она ждет от него. Он не может передать одними лишь словами всю свою горечь от осознания того, что он был всего лишь еще одной марионеткой. Хорошей, послушной марионеткой, выполняющей приказы, не подающей голоса без разрешения. Он не может доказать, что больше ею не является. И не сможет сейчас убедить, что станет верным агентом для Щ.И.Т.а.

- Если бы я понял раньше, то, возможно, все могло быть иначе. В итоге я сделал то, что сделал, и теперь живу с этим, - наверное, это правильно – он должен осознать всю тяжесть того, что совершил.

На самый важный вопрос он так и не ответил. Ответить на него невозможно. Он может произнести тысячи слов о том, что он не предаст, не перебежит на сторону Гидры, как только такая возможность появится, он может сколько угодно говорить о своей ненависти к бывшей «родной» организации, но это ничего не изменит. Слова останутся словами, и без действий он ничего не сможет доказать.

Никто не будет верить в слова. Агенты Гидры хорошо умеют вонзать ножи в спину, а для верности еще и поворачивать лезвие несколько раз. Это всем известно, а некоторые еще и прочувствовали это на себе. Уорд и сам продемонстрировал всем свою способность предавать. Нужно весомое подтверждение того, что он не переметнется обратно, а такого у него нет.

- Что мне ответить? – пожимает плечами, криво улыбаясь. – Я не предам. Я не подведу доверие Дейзи. Меня не потянет на сторону Гидры вновь. И я искренне хочу помочь вам ее уничтожить. Но что бы я ни говорил, мои слова все равно не будут иметь никакого значения. Я могу лишь пообещать, что буду стараться. Как мне доказать, что я говорю правду? Пройти проверку на полиграфе десяток раз?

Уорд ничего не говорит, вспоминая о том времени. Тогда он должен был стать для Колсона и всей его команды своим. Человеком, на которого они могли положиться в любое время при любой ситуации. Он честно старался не подпускать никого из них к себе слишком близко, опасаясь привязаться к ним. И так и случилось. Прошла масса времени, но все же они стали для него практически родными людьми. Людьми, которых он предал ради того, чтобы последовать за человеком, который в итоге показал, что у него в жизни нет ровным счетом ничего. И сколько раз он в результате жалел о том, что не прислушался к собственным сомнениям и не ушел прочь от Гарретта?

Он ничего из этого не исправит, но теперь – сейчас – прямо сейчас у него появилась возможность хотя бы немного помочь им всем.

- С этим не будет проблем. Я верен Дейзи, Джемме, Фитцу… Я никого их них больше не предам и не подведу, - возможно, верить ему не будут, но такова цена за те ошибки, за все те раны, которые он им нанес.

Он пожимает плечами, когда Картер отвергает его предложение пройти проверку на полиграфе. Но, возможно, она и права. Он все еще не до конца знает, какие изменения произошли в его организме после того, как Гидра вживила ему способность. Однако, и так понятно, что при помощи боли он уже не сможет обмануть детектор.

- Как знать, смогу ли я теперь пройти его, но хорошо. Я только «за» то, чтобы обойтись без детектора лжи.

Внутреннее напряжение постепенно отступает, как только Картер начинает говорить об условиях. Пожалуй, лишь сейчас он чувствует возможность расслабиться, хотя и небольшое удивление настигает его, так как он не до конца верил в то, что ему дадут шанс. Для него это было чем-то вроде детской сказки со счастливым концом. Разумеется, о счастливом конце и речи не идет, но он осознает, что сможет добиться того, чего хочет, пусть и частично.

Помочь похоронить Гидру, кинуть на крышку ее гроба комок земли. Защитить тех, кто дорог. Перестать совершать ошибки одну за другой.

У него уходят считанные секунды на то, чтобы обдумать, проанализировать, переварить все условия. Как и сказала Картер – они драконовские, но, тем не менее, разумные и справедливые. Ему стоит лишь спасибо сказать за то, что хотя бы ограничивать его передвижения они не станут.

Да, все это – мнимая свобода. Он будет свободен, но о том, где он находится, будут знать наблюдатели. За ним будут следить круглосуточно, и он не сможет и чихнуть так, чтобы никто об этом не узнал. Но если это необходимо, он не будет возмущаться или сопротивляться. Впрочем, и выбора у него особого нет, равно как и смысла артачиться и требовать иные условия.

Он будет делать то, что у него получается лучше всего – выслеживать людей, выполнять задания, доставать информацию, требующуюся для того, чтобы одержать победу в этой войне. Дел хватит, Гидра ведь все еще живет. Следует быть полным глупцом, чтобы верить в то, что эта организация сгинула, а большинство ее последователей сидят взаперти, ожидая незавидной участи.

- Вопросов нет. Я расскажу все, что знаю, и помогу найти тех, кто продолжает работать на Гидру, как и обещал. Круглосуточный надзор меня не пугает, так что и от передатчика избавляться не стану. Как по мне, так это малая цена, - хмыкает, зная, что смирится с осознанием того, что за ним наблюдают постоянно, рано или поздно. – Наверное, за такие условия мне следует даже выразить благодарность. Тюремное заключение или смертная казнь как-то не особенно прельщают, - усмехается, окончательно успокаиваясь.

И все же его беспокоит вопрос о том, какую реакцию это вызовет в стенах Щ.И.Т.а. Казалось бы, странно, что он волнуется об этом, ведь он только что получил то, о чем и мечтать не мечтал, но с ними ему придется работать или, так или иначе, контактировать. Колсон, Мэй, Хилл, множество других агентов… Весь Щ.И.Т. Никто не станет ни доверять ему, ни радоваться его «освобождению».

Конечно, если он поможет им поймать остатки Гидры, что-то может и изменится, но он навсегда останется бывшим агентом Гидры, который в свое время причинил достаточно проблем многим из них.

- Но что скажут на это другие агенты? Сомневаюсь, что они будут рады тому, что отделываюсь от заслуженного наказания так… легко, можно сказать.