- Я… я не уверена, что это хорошая идея, - слабо попыталась сопротивляться Александра, хотя и понимали, что уже поздно. План готов, роли распределены и до того, как поднимется занавес, остались считанные минуты. Да и был ли у нее выбор? Девушка и не надеялась, что с расформированием Зимней Стражи ей дадут свободу и нормальную жизнь. Департамент Х не захочет отправлять ее в «вольное плавание» и, когда придет время, они напомнят о своем существовании в ее жизни. Поэтому Рёрих и не особо удивилась, когда, стоило ей только ступить на земли Штатов, внезапно обнаружила в своем номере в мотеле Леонида — одного из ученых лаборатории, в которой ее «создали». Пришлось сердечно заверять, что она бежала не от организации, а он наемников, уже отобравших жизнь ее отца. Ее, конечно, простили за столь спешное решение покинуть Россию-матушку и пообещали защиту. Департамент печется о своих сторонниках. Особенно когда им от них что-то нужно.
От нее ничего сверхъестественного не требовалось, задача рыжей была предельно простой — открыть портал в точку назначения, постоять в стороне, потом вернуть участников операции в начальную точку. Цель — лаборатория СтаркИн, где, со слов Леонида, разрабатывалось оружие, которое намеревалось использоваться против русских. Саша отнеслась к этой новости сперва скептично — зачем Мстителям в целом и Железному Человеку в частности, тем, кто как и Зимняя Стража оберегал людей, принимать в подобном участие? Но мужчина был убедителен. Политика дело сложное, в особенности отношение между Россией и Америкой. А в Мстителях и вовсе раскол, а те, кто подписал договор, должны слушать правительство.
Пришлось согласно кивнуть. Приказы не обсуждаются, этому ее учили. Кто она такая, чтобы вникать в сложности этой игры? Не шпион и не сильная мира сего, от ее решения ничего не зависит. Она должны была быть ученым, а стала солдатом. Но и от тех, и от других требуют лишь одного — послушания.
Александра думала что все пройдет тихо и по максимуму быстро. Но тихо однозначно не получилось. Напротив, напарники громили все, до чего могли дотянуться, едва ступили в лабораторию.
«Часть приказа».
Саша не спорит. Лишь прикрывается энергетическим щитом, когда часть оборудования неосторожно летит в нее после небольшого взрыва.
- … наши коллеги в Мюнхене будут рады, наконец, получить этот образец, - рыжая не вслушивается в чужие разговоры, но эта часть раскаленной иглой впивается в мозг, заставляя вздрогнуть.
- Мюнхен? С каким пор люди Департамента находятся в Мюнхене? - резко спрашивает девушка, глядя в глаза Леонида, на котором явно читается сожаление. Сожаление человека, осознающего, что он проговорился.
Ее обманули. Черт возьми, ее опять обманули! Использовали чтобы проникнуть в лабораторию и без проблем из нее выбраться.
По телу пробегает дрожь, Рёрих чувствует, как нервы натягиваются, как тетива, а ее сила, подпитанная разгорающимся гневом, жаждет отмщения. Сколько можно? Сколько можно быть пешкой в чужой игре? Саша смотрит на Леонида, человека, которому, как она думала, можно доверять, остро осознавая, что не может доверять никому. Никогда не могла. Даже ее отец предал ее, отдав в лапы Департамента, которые сделали из нее… это.
Ей хочется кричать, позволить самой себе сорваться, накинуться на Леонида с кулаками, выцарапать ему глаза, насладиться болью того, кто причин боль ей самой. И, кто знает, удалось бы ей удержать себя, если б появление хозяина лаборатории не заставило ее внимание переключиться.
Саша растерянно смотрит на человека в железной броне, абсолютно не понимая, что делать. Растерянная, в который раз преданная, она оказалась там, где не хотела быть и понятия не имела, что теперь делать. Что ей делать вообще в этой чертовой жизни где за последние шесть лет с ней не случилось ничерта хорошего?
Словно дикий волк, оказавшийся в мегаполисе, она отшатывается от протянутой руки и озирается по сторонам, словно человек, только отошедший от сна, не понимающий, почему вокруг него все рушиться и пылает.
- Саша, открывай портал! Саша!
Рёрих слышит голос Леонида и смотрит на него, чувствуя, как от дыма — только ли от дыма? - начинают слезиться глаза. Для него и его людей она единственная возможность выбраться. А есть ли выход у нее? Рыжая переводит взгляд с людей, с которыми пришла, на Железного Человека, понимая, что в западне. Если уйдет с первыми, то они или продолжат использовать или попросту убьют. Если со вторым, то ее ждет тюремное заключение как соучастницы в ограблении. И, даже если сбежит, ей грозит клеймо преступницы.
С таким багажом о нормальной жизни не стоит и мечтать.
Давно стоило смириться, что нормальная жизнь ей и не светит.
- Нет! - Александра вскидывает руки, накрывая, словно покрывалом, огонь темной материи, заставляя тот угаснуть, после чего комкает кучу железных балок, словно пластилин, загораживая им вход в лабораторию. Никто не войдет в эти четыре стены, тем более полиция — вредить обычным людям Саша не хотела, но и добровольно идти за решетку не собиралась. - Уверены? Я не пойду в тюрьму! - ее голос, в отличии от рук, не дрожит, когда она, вскинув голову, смотрит на Старка, с вызовом сощурив глаза. - И вас я вытаскивать не буду! - она смотрит на Леонида и его людей, не знающих, на кого теперь направлять оружие — на рыжую или на Железного Человека. - На кого вы работаете? Вы правда планировали организовать теракт в России? - взгляд вновь бегает с Леонида на Старка и назад.
Ей надоело быть слепой пешкой в чужой игре. Ей нужны ответы на все вопросы.
Вот только может ли она кому-то верить?

Правда всегда горит в огне. Ее — эту правду — клеймят железом, сдирают с нее кожу, обжигая тугие алые мышцы, ее разрезают на части и бросают в алчущее жерло бурлящего потопа. Ибо правда уродлива. Она далека от нерушимой утопии, за призраком которой человечество слепо гонится вот уже не первую тысячу лет. Правда опускает на колени, калечит и опустошает душу. Поэтому, зачастую, люди, когда говорят, что хотят услышать правду, подразумевают под этим что-то свое. Что-то менее болезненное, менее ужасное, менее разочаровывающее. Никто добровольно не ищет встречи с чудовищем.  Никто, кроме тех, кто устал от сахарной лжи, которая не несет ничего, кроме разочарования. Разочарование… Александра теперь сполна для себя открыла, что многие ошибочно придают этому термину негативный окрас. Разочарование — это освобождение от иллюзий, редкий дар, который не каждый готов подарить другому. Но, учитывая привязанность большинства к их иллюзиям, они сочувствуют тем, кто вкусил горький вкус из этой чаши. Они хватаются за свои иллюзии. Саше надоело за них держаться. Хватит, пора повзрослеть, пора перестать верить тем, кто столько раз предавал, перестать наступать на одни и те же грабли. Департамент не дал ей новую жизнь, нет, он сломал ее прошлую жизнь, швырнув, как котенка, в мир и роль, которая была выгодна только им, сделав игрушкой в своих руках. Пора было научиться смотреть на вещи шире, избавиться от розовых очков патриотизма. Да, Зимняя Стража и правда защищала мирных граждан от угроз такого плана, о котором некоторые люди даже не догадывались, но не редко приходилось делать то, что было выгодно только  самому Департаменту. Пора было признать, что в глубине души она всегда это знала. Что уйти с самого начала не могла из-за отца, потом — просто потому, что некуда было податься. Страх за неизвестное и весьма мутное будущее пугал, заставляя сидеть на месте, не рисковать. Проще было убеждать себя, что, в целом, все не так уж и плохо, чем рискнуть, оставив все за спиной. Тогда еще было что терять. Сейчас же… Сейчас же терять было нечего, ничего не осталось, ничего не связывало и не держало. Она поняла это еще в тот миг, когда покинула Россию. А то, что вновь позволила себе поверить Леониду, лишь слабая попытка удержаться за прошлое, которое оставалось все же родным и привычным, чем смириться с настоящим, которое не несло никаких радужных перспектив — одна, в незнакомой стране, без каких-либо планов на жизнь и особо больших средств на существование. И к чему привела ее попытка зацепиться за прошлое? Она посреди разрухи и огня, в коем отчасти виновата, меж двух огней, без единой мысли, что делать. Точнее, кое-какие мысли все же были. Отправляться за решетку Рёрих не собиралась, а вот обеспечить отдых в камере своим «соучастникам»… Александра даже не хотела знать, что скажет Леонид и попытается ли он как-то оправдаться. Хватит с нее его лживых речей. 
- Стой или я отправлю тебя туда, откуда тебе точно не найти выход, - шипит сквозь зубы рыжая, когда русский пытается подойти к ней поближе. Леонид знает, что это не пустая угроза. Пару лет назад Саша выкинула в темное измерение одного из ученых, изучавших нулевую материю. Случайно, конечно же. Его удалось быстро выловить назад, но времени проведенного «по ту сторону» хватило, чтобы бедолага сошел с ума.
Одна рука рыжей направлена на Леонида, другая — на Железного Человека, который, вопреки ситуации, демонстрировал некое миролюбие и не пытался отдалиться на безопасное расстояние от нее. Что это, уловка, чтобы подобраться поближе и нанести удар или правда некий дружелюбный настрой? Саша не была ни в чем уверена, как оказалось, в людях она не разбирается от слова совсем, но вот настрой относительно американца не был столь решительным, как по отношению к одному из бывших наставников. Хотя бы в отношении его Рёрих уже точно знала, что Леонид — враг.
Опасения оправдались когда те, кто еще парой минут назад «своими ребятами», открыли огонь. Александра, сосредоточенная на удержании полотна темной энергии, не пропускающей огонь и периодически падающие палки и балки, даже не успевает заметить, кто стрелял, но вот то, что пуля была направлена именно в нее, ощущает отчего-то на уровне интуиции особо остро. И прежде, чем успевает среагировать сама, перед ней, защищая от пуль, вырисовывается Тони Старк.
Погодите… Она тут помогала грабить его лабораторию, а он ее спасает? Это не вписывается ни в какую логическую схему, но Саша знала, что некоторые вещи логике не поддаются. Иногда не стоит даже пытаться понять, особенно если нет времени на длинные умозаключения. Действия всегда красноречивей слов. И сейчас ясно было только одно — Железный Человек ей, вроде как, не враг. По крайней мере, сейчас они на одной стороне.
- Я не мутант! - слабо пытается возмутиться Рёрих, немного оскорбленная таким определением. Впрочем, человеком в полном смысле слова ее и правда не назвать, а спорить о терминах времени особо нет. - Я… Я могу телепортироваться. Вот только не знаю куда… - рыжая послушно кивает, растерянно кусая губу. Руки на эмоциях начинают дрожать сильнее. Для перемещения или портала ей всегда нужно было четко представлять конечную точку. В идеале, конечно, здорово, если она была там когда-то, но на крайний случай подходили фотографии. Поэтому Саша спешно пыталась вспомнить какой-нибудь кадр из фильма или журнала какого-нибудь вида Нью-Йорка. Статуя Свободы? Аэропорт? Башни Близнецы? А не, их давно уже нет…
Силой заставляет себя отвлечься и собраться, вновь кивнув. Да уж, находиться в ограниченном пространстве, пусть и защищающем от огня, в компании вооруженных людей, пытающихся тебя пристрелить, не лучшая идея. Убрать барьер так есть шанс, что на них что-то свалиться и придавит. Из помещения-то они точно не должны выбраться. 
Александра делает глубокий вдох и мысленно комкает темную энергию в одну точку. В нос тут же ударяет жар и запах гари. Кто-то из русских не преминул воспользоваться открывшейся возможностей и разбежался по остаткам лаборатории. Кто-то же выскользнул из укрытия, вновь готовый стрелять. В этот раз рыжая видит обидчика первой и без сомнений запускает в него шаром собранной темной энергии, отправляя в не самый приятный полет к стенке. А чтобы тому в голову не пришло опять стрелять в кого-либо, бесцеремонно сминает валявшийся недалеко металлический прут, обвязывая им мужчину наподобие веревки. Попробуй выбраться, сволочь!
- Где остальные? Они не должны сбежать — не уверена что то, что они отсюда украли, должно попасть в руки их «друзей с Мюнхена»…

- Я не знаю! Я ничего не видела толком! - в голосе отчетливо звучит паника, когда Александра осознает, что ничего подходящего на ум не приходит. В голове вообще сейчас такая суматоха, что черт голову сломит.  В таком состоянии она не смогла бы телепортироваться даже в свою старую квартиру в Питербурге, которую снимала, пока пыталась жить обычной жизнью и училась в университете. О чем уж говорить чтобы переместиться в какую-либо точку совершенно незнакомой страны. Да ей даже по городу толком нормально погулять не дали - «старые русские друзья» встретили едва ли не у трапа самолете в аэропорту Нью-Йорка. Возвращаться в арендованный номер в мотеле вообще глупо. Учитывая, что за него платил Леонид. Отлично, теперь она еще и бездомная! Прекрасно! Будь обстоятельства не столь накаленными — причем во всех смыслах, от жара пламени глаза начинали аж слезиться — то Александра чисто по девичьи разрыдалась, обнимая подушку или какую-либо мягкую игрушку, жалуясь той на превратности и несправедливость судьбы, которая демонстративно повернулась к ней пятой точкой и все никак не желала разворачиваться каким-либо другим местом. Обидно! Вот просто по человечески обидно, когда ты вроде не такой уж и плохой человек, заботишься о других, бабушек через дорогу переводишь, мелочь в переходе подаешь, котиков подкармливаешь, а с тобой вот такое. Стоишь, как дура, посреди разрушенной лаборатории, хлопаешь глазенками и сделать ничего не можешь, потому что понятия не имеешь, как действовать.
Тони Старк решил думать за нее. Оно, конечно, может и проще, когда в трудной ситуации решения за тебя принимает взрослый человек, вот только озвученный вариант Рёрих категорически не нравится. Меланхоличная депрессия сменяется бараньим упрямством. Все существо рыжей яро протестует против того, чтобы оставаться в стороне. Она, как никак, помогла заварить эту кашу, значит ей и расхлебывать. Ну или хотя бы помочь это сделать. Чай, не совсем бесполезная же, что-то да может, если постарается и сопли распускать не будет. А если учесть, что к Леониду да и всему Департаменту Х у нее теперь личные счеты, девушка считала своим прямым долгом не дать украденным разработкам покинуть территорию лаборатории. То, что сделано в Америке пусть лучше и остается в Америке.
- Ага, щас, - бурчит вслед Железному Человеку рыжая, мотнув головой, откидывая с лица непослушную рыжую прядь. Старк ее, конечно, уже не слышал, исчезнув где-то в отверстии вентиляционной шахты. Перед тем, как отправится на задание, Саша видела план здания и знала, что по шахтам ее бывшие напарники могли направиться только в одну точку — на крышу. От туда у русских больше шансов сбежать.
- Я не специально, - бормочет Саша, проломав балкой стену, чтобы можно было выбраться на лестницу. В конце-концов, тут все равно ремонт делать, дыркой больше, дыркой меньше, какая разница. Никто и не докажет, что это она была! Само обвалилось! Ничего не знаю!
Взбегая по лестнице, слыша, как внизу таранят двери полицейские, Рёрих искренне надеялась, что передвижение по вентиляционным шахтам замедленное. Тем более, там Старк, вряд ли русские легко доберутся. А если и смогут, то она их встретит.
Выломать дверь на крышу так же не составляет никакого труда (наверно, придется отдельно долго и мучительно извиняться за это перед Тони Старком), Александра выбегает как раз в тот момент, когда крышка шахты отодвигается и от туда вываливается Леонид.
- Руки вверх! - угрожающе предупреждает Саша, собирая в руке пучок темной материи. - Лучше не двигайся или клянусь Богом — полетишь вниз с этой чертовой крыши!