Возвращение было обычным. Ни красной тебе дорожки, ни шариков, ни букетов цветов. Впрочем, чему удивляться? Джин ведь все равно проводила в школе достаточно времени, отлучаясь на Аляску или по делам не очень часто, особенно в последние пару недель. Так что это была лишь формальность, означавшая, что все, кто скрывался среди оппозиции, имели право вернуться домой. Не более того.

Проблем было много. Больше, чем хотелось, чем удавалось справиться за один раз. Голова кипела от обилия мыслей, но ни одна из них не была решением вопросов, весьма наболевших, среди которых особняком стоял один – пропавшие способности. На то, каким иногда потерянным выглядел Скотт, Грей не могла смотреть без боли. Ей вообще казалось, что он не рад падению режима Гидры, что теперь он вынужден вернуться домой, где должен вернуться к преподаванию, но как это делать, если ты обычный. Даром, что сама Джин не считала мужа обычным, но она судила совсем с иной точки зрения. Так что когда у него загорались глаза при мысли о том, что может дать ему Феникс, у Джин язык не поворачивался напомнить, сколько дерьма принесло его появление в прошлый раз.
Она просто надеялась, что все получится, не будет ущерба, о котором говорили те, кто считал одержимость Саммерса преступной. Среди них, правда, никто не потерял способности окончательно, что примечательно.

По прилету, наверное, следовало заглянуть к Ро, но Джин не торопилась, заканчивая с ревизией в медчасти. За этой видимостью работы было удобно прятаться, показывая список, в котором стояли галочки напротив каждого пункта. Но так не могло продолжаться вечность. Джин скучала по подруге, хотя  не сказать, что за эти месяцы они смогли нормально поговорить, все больше перебрасывались короткими вопросами-ответами. Шторм не нравился расклад с оппозицией, и это было обоснованно – ей следовало защищать детей, которые находились под ее опекой. Но теперь уже стоял вопрос с Фениксом, и Джин не знала, чью сторону примет Ро.
Не узнает, пока не поговорит.

Поиски Шторм Джин начала с кабинета директора, и не ошиблась, находя Ороро в окружении бумаг, тетрадей, каких-то планов и, видимо, счетов.
- Ого, тебя завалило по самую макушку, - Джин бросает беглый взгляд на стол, касается пальцем одного счета, сумма там приличная. Вот уж о чем Грей ни разу после воскрешения не задумывалась, так это за какие деньги существует школа. Раньше она точно знала, что Чарльз держал часть денег вложениями в разные инвестиции, заставляя их работать. Благотворительность была роскошью, но Ксавье отказывался брать плату за содержание учеников, тем более, две трети детей, попадавших сюда, не могли ничего дать – от них отказывались, они были сиротами или из не платежеспособных слоев населения. Какие-то дотации в свое время выторговал у правительства Хэнк, но вряд ли они сейчас работали. Некоторые из родителей все же отчисляли что-то в фонд школы, но не так уж много. Сколько еще запасов у Чарльза на банковском счету, Грей лишь гадала, доступа она к ним не имела. Но директор школы-то должен?
- Может, отложишь все в сторону, нам надо поговорить.
Джин усаживается в кресло напротив Ороро. Ей хотелось бы сделать вид, что это просто дружеская беседа, но она не желает лгать самой себе и интуиции Ро, та наверняка прекрасно понимает, что сейчас будет все очень серьезно.
- И заодно обсудить мое расписание уроков, ты же не против, если я вернусь к преподаванию?
Джин не горела желание возобновлять практику как учителя, так и школьного психолога, но школа нуждалась в каждом своем обитателе, так что придется успевать все.

Когда-то давно Джин расстраивалась, что Ксавье выбрал своей преемницей на посту директора Шторм. И хотя все они верили, что профессор проживет еще долго – вечность – не думать у Джин об этом не получалось. Она не считала себя любимицей Чарльза вне конкуренции, но все же, она считала себя его дочерью, а потому было даже немного обидно, что он списал ее со счетов. Это потом женщина признала тот факт, что педагог из Ороро гораздо лучший, а ей самой гораздо удобнее на позиции преподавателя-психолога-медика, и без того хватало причин по ночам мучиться бессонницей.
Сейчас, сидя в кабинете Ро, Джин прекрасно понимала, за какие качества Чарльз тогда выбрал Ороро. Немногие люди в жизни могли вернуть мисс Грей к ощущению школы, заставить себя почувствовать нашкодившим щенком, но именно так себя ощущала телепатка. От чего хотелось ерзать в кресле и ныть, что это не она, оно само так получилось.

Грей встряхнула себя. Не хватало еще впадать в рефлексию. Ей было уже за тридцать, юность осталась позади, а чувство смущения и вины были тут ни к чему.
- Держалась, - хмуро поправила Джин. – На Логане держалась. – Прошло полмесяца со смерти Росомахи. Первую ночь после похорон они с Роуг безнадежно пропили, послав все правила к чертовой матери, о чем Джин не жалела. Она покачала головой: - История с оппозицией уже в прошлом, Ро. Гидра пала, мы вернулись. К тому же, напомню, что формально и я, и Скотт все еще мертвы, так что наше участие в оппозиции должно было пройти незамеченным. Я помню о школе, о детях, и именно поэтому мы большую часть времени проводили на Аляске, чтобы не бросать тень на учреждение. Может, не стоит продолжать эту тему ввиду того, что она потеряла актуальность? И нет, регистрироваться я все еще не пойду, благо, правительству не до этого. Ро, ты прекрасно знаешь мой уровень способностей, если я попаду в руки к плохим ребяткам, которые возжелают получить надо мной контроль, все закончится хуже, чем оппозиция. Ни ты, ни я этого не хотим.

Не на такой разговор рассчитывала Джин, но в общем-то чего-то такого ожидала. Не очень приятное ощущение нахождения по разные стороны баррикад не радовало.
Но как оказалось, разговор об оппозиции это только начало.
Джин вскинула на Ро спокойный взгляд, усмехнулась:
- Если бы я получала каждый раз по сотне за вот эту фразу, я бы набрала прилично денег на карманные расходы. Да, Ро, я, как никто другой, помню об этом. И именно поэтому мы ищем того, кто справится с Фениксом лучше меня в прошлый раз. – Джин какое-то время помолчала, но потом продолжила. – Но если мы не найдем того, кто сможет это сделать, то придется мне. Хочешь ты того или нет, но придется. И я не буду спрашивать ничьего мнения.
Как бы страшно мне ни было. Потому, что на кону стоят жизни мутантов.
И что важнее, жизнь Скотта.
- Я не могу просто смотреть на то, как раса мутантов прекращает свое существование. Не для того мы боролись за нее, не для того когда-то противостояли Эрику, людям, правительству. Нас все время хотят лечить, но мы не больны, а теперь, когда нам нужна помощь, никто не стремится ее оказать. Так что, если придется, я буду готова.