Однако, грозный противник явно не рассчитал, с кем имеет дело. Визг, поднявшийся из трех маленьких ртов, способен был оглушить, а то и свести с ума даже болотного чибиса - существо, как известно, всю жизнь прозябающее во льдах Йотунхейма, а потому практически слепое и глухое, полагающееся лишь на свой превосходный нюх. Едва ли болотные ведьмы, что плачут по покойникам после битв, могли бы вопить омерзительнее и резче. В мгновенье ока звук этот наполнил весь дом, промчался по саду, заставив и дев в ярких одеяниях, и даже рыб в озере в ужасе заметаться, ища спасения.
А еще через миг дверь в скромное жилище вылетела с ужасающим треском - и в покои ворвался собственной персоной Тор Одинсон: всклокоченный, искрящий, как вспугнутый кот, и распространяющий вокруг запах озона.
Но, увидев, что происходит, асгардец сразу же успокоился. Правда, подергивающийся глаз и искрящий мизинец на левой руке говорили, что отпустило его еще не окончательно; но сами по себе эти знаки, хорошо знакомые сорванцам, не сулили ничего хорошего.
Дружный ор утих так же внезапно, как начался.
Сурово взглянув на троицу, Громовержец обратился к вану:
- Отпусти их.
Слова эти произвели истинно магическое впечатленье на банду, висевшую, словно стайка бездомных котят, в сильных руках хозяина дома. Еще недавно они, кажется, собирались разнести здесь все по кирпичику - или, если учитывать, как строятся дома в Ванахейме - по щепочке, а теперь присмирели, и принялись жаться друг к другу и к ногам Огуна.
Магни, как это, видимо, частенько случалось, заговорил первым.
- Отец, это я виноват...
- Помолчи,- осек его царь Асгарда. Недолго постояв на пороге, он прошел в комнату, и уселся у погасшего очага, всем своим видом выражая полнейшую скорбь и разочарование.
Рыжеволосый повел плечом, а затем, требовательно постучав Огуна пяткой по голени, вновь выскользнул из его руки.
За ним и остальные, тихонько, по одному, освободились из захвата вана, и на четвереньках, поджавшись, принялись подползать к сыну Одина.
Тор встречал их неласково. Стоило кому-нибудь одному шевельнуться, и ледяной взгляд тут же примораживал его к месту. Но это время с успехом использовали остальные - и, когда Громовержец отворачивался, чтобы сурово взглянуть на очередного отпрыска, первый сам приходил в движение.
Опытный стратег восхитился бы столь проработанному распределению сил.
Оно, впрочем, явно не было новостью для счастливого родителя. Позволив троице некоторое время поерзать по циновкам, он заговорил, низко склонив голову, и опустив глаза:
- Я стыжусь за вас. С Хогуном мы делили хлеб, проливали кровь друг за друга. А вы устроили шабаш, словно болотные духи. Слышали все?- его взгляд полыхнул, цепной молнией пройдясь по трем личикам, которые на глазах становились несчастнее и несчастнее. У Моди в глазах уже дрожали крупные капли слез, Магни побагровел так, что едва не слился с цветом своих огненно-рыжих волос. Одна только Торунн держалась, но лишь потому, что спешно приводила в порядок измятое платье.
Тор задержал на ней взор, а потом, не мигая, вновь перевел его на сыновей.
- Ваш отец. Стыдится. За вас.
Вместо ответа Магни вскочил, как подброшенный, и упал к нему на грудь, что было силы обхватывая руками склоненную шею. Спустя мгновенье на ней же повис и Моди, хлюпая носом и клянясь больше никогда-никогда, никогда-никогда...
Когда к рыдающей группе присоединилась и дочь, Тор бросил на приятеля улыбающийся взгляд, и приподнял бровь, как бы говоря: "Видишь? всего делов-то".
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0017/f3/4b/40337.png[/AVA]
