Стоя в очереди на подъемник, Барнс кутался в шарф в попытках согреться. Его прозвали Зимним солдатом, потому что нашли зимой - тогда, в сорок пятом, когда он упал с поезда, падение немного смягчил сугроб и какое-то время Барнс был в сознании, прекрасно понимая, что вокруг - ни души, а он, с переломанными костями, не то что до людей не дойдёт, вообще едва ли в состоянии пошевелиться. Он давно должен был скончаться от травм, но что-то шло не так, а потому Барнс просто замерзал, всё больше чувствуя сонливость, немея конечностями и отправляясь в подобие комы. Так его и нашли - в снегу, в луже собственной крови и не помнящим ничего о себе. Сыворотка Арнима Золы смогла удержать его живым, но то ли в результате недостатка кислорода, то ли в результате опытов Барнс потерял память, забыв абсолютно всё о себе, не мог дать ни показания, ничего, так его и прозвали, человека в униформе, которого нашли в феврале - Зимним солдатом.
С тех пор отношения с зимней погодой у Барнса крайне прохладные. Он мёрзнет, как сволочь, и терпеть не может снег. Вместо путешествия на эту гору-совсем-не-Фудзи, он бы с гораздо большим удовольствием отправился в какое-нибудь пекло на Гавайях или любую другую местность, где можно погреть бока под солнцем. Но прошлое не выбирают - и Баки точно помнил, чем тогда, годы назад, его привлекло именно это место. Здесь бывают туристы, но чем выше поднимаешься, тем сложнее дышать и тем меньше желающих провести время за праздной прогулкой.
А ещё у Барнса здесь был дом.
Небольшой, сколоченный из дерева,старый и очень уютный. Около десяти лет назад Барнс нашел его случайно, пока искал жертву. Абсолютно точно дом был заброшен, его хозяин умер естественной смертью, его обветшалый труп, точнее скелет, сидел на веранде неподвижно, припорошенный снегом, Баки помнил это, как сегодня. Кости он похоронил неподалеку, но вот дом-призрак, принадлежавший человеку, за которым никто не пришел - он манил и показался идеальным местом, чтобы спрятаться. А ещё место было потрясающе тихим и спокойным. У Зимнего солдата уже тогда наметились проблемы с памятью, она норовила вернуться, да и место лабораторной крысы мало кому по вкусу. В новое убежище нужно было стащить пару вещей, которые бы упростили жизнь в будущем, это были документы, как поддельные паспорта, так и то, что ему удалось разыскать о себе и Гидре, а ещё - деньги, конечно же, номера счетов, адреса.
Сбежать и залечь на дно тогда не получилось - за ним прилетели и Барнс вернулся в колючее лоно Гидры, а очередное обнуление вместе с памятью стёрло все намерения. Теперь, когда воспоминания вернулись, Джеймс захотел снова не только увидеть своё временное убежище, но и изучить архивы, которые он там схоронил.
Канатный транспортник дотащил его до нужной вершины, Барнс легко спрыгнул с пластикового сиденья и проверил крепление лыж. За двадцать минут подъема его успело обдуть со всех сторон и теперь поскорее хотелось начать двигаться, чтобы хоть как-то согреться. Подтянув повыше шарф, так, что он закрыл лицо почти как балаклава, Джеймс развернулся, собираясь спуститься по заснеженной поверхности вниз - вниз и немного вправо, сворачивая на небезопасный маршрут меж деревьев, когда наткнулся взглядом на одного из туристов. Что-то знакомое было в его внешности, смуглая кожа, почти чёрные, чуть раскосые глаза, он уже видел этого человека.
Точно видел, но не в жизни, а на фото. Спасибо каталогам Гидры, благодаря которым он знал в лицо многих из супергероев и мутантов. Во всяком случае, того уровня, который позволял им надрать Зимнему задницу без особых стараний.
Барнса будто ударило током.
Дела были не то что плохи, всё складывалось крайне хреново.
Потому что напротив стоял не кто иной, как сын Росомахи, тот самый, с крайне трудным характером, тот самый, мать которого Барнс убил когда? В пятидесятых? Шестидесятых? Сколько ещё таких сыновей с горящими глазами повстречается ему на пути?
Не дожидаясь инициативы Дакена, Джеймс резко оттолкнулся лыжными палками, заскользив по склону вниз, держа ноги практически вместе и максимально быстро набирая скорость. Вести этого человека, точнее мутанта, к убежищу, было плохой идеей, но Барнс собирался оторваться от хвоста по дороге.

Горы не прощают ошибок.
Особенно - когда ты, разогнавшись, начинаешь петлять среди деревьев, пытаясь отыскать давно забытую тропу и вдобавок снять смертельно опасный хвост. Холодный воздух и крупицы снега нещадно обжигали кожу, Барнс пожалел о том, что не сразу спустил на глаза защитные очки, и еле обогнул очередной щедро припорошенный снегом ствол дерева. Со стороны могло показаться, что эти горы - нечто неизменное, и спустя годы здесь не появляется ничего нового, но природа жила своей жизнью, и ландшафт претерпел такие изменения, что Зимний едва успел вспоминать ориентиры. Здесь - направо, потом - прямо, налево, вниз, по склону, осторожно - он помнил, там над землей высоко выпирают коряги корней и за них слишком легко зацепиться.
В ушах свистел ветер, но Барнс слышал и другое - звук скольжения доски по снегу, то отдаляющийся, то приближающийся, сын Росомахи не собирался падать с хвоста и с завидной прытью спускался по этим склонам, которые никак иначе, кроме как экстремальными, назвать было нельзя. Джеймса охватила тревога - ему было нечего противопоставить Дакену сейчас, и единственный выход, который он нашел для себя, чтобы избежать заведомо проигрышной конфронтации - это риск.
Барнс резко свернул в сторону, спустившись к крутому, закаменевшему склону и ловко петляя меж голыми выступами скал. Наклонившись вперёд, он поворачивался корпусом из стороны в сторону, чтобы хоть немного сбавить скорость и не потерять контроль. В лицо его преследователю наверняка бил снег, но Барнс не надеялся оторваться здесь, фактически на прямой, но по окончанию спуска, он помнил, была развилка, которая позволит ему обмануть противника. Почти что перекрёсток, упрятанный за частоколом из ветвей хвойных деревьев - Зимний приблизился к нему, ничуть не сбавляя скорость, и собирался повернуть - как и хотел, направо, он знал, там его ждёт чистая тропа, ещё один спуск, он-то и позволит ему оторваться.
Поворота не было.
Точнее, был, но совсем невыгодный для Барнса. Вместо узкой и витиеватой тропы он выскочил на обрыв, на добрых пять секунд оказавшись в воздухе. Выпущенный из пушки снаряд, да и только, только взрыва не будет и Барнсу придется пока что жить. Самое обидное было, что Росомаха вылетел следом.
Они упали в снег и покатились кубарём вниз по крутому спуску, с Барнса в какой-то момент слетели, застряв в снегу, лыжи, но на это было плевать, куда больше волновала опасная близость Дакена. Зимний действовал скорее машинально, чем обдумано, потянувшись и едва достав из-за пояса заряженный на полную "глок", это пусть не сильно, но задержит люпина, даст Барнсу возможность бежать. Скорее всего. Он даже почти сумел прицелиться, однако стрелять так и не стал, было кое-что, что ему мешало.
Во время этого катастрофического падения, когда они клубком катились по снегу, толкаясь, пытаясь сгруппироваться, остановит стремительный полёт вниз, к камням, Джеймс всё время ждал определённого сочетания звуков и запахов. Звук распоротой ткани - когти Росомахи прорезают перчатки. Запах крови - ведь они успели вспороть кожу. А уже потом - собственную острую боль от колотой или резаной раны. В ближнем бою с Дакеном Солдат бы проиграл, даже будь на нём сверхпрочный костюм из кевлара. Таких, как он, убивать надо на расстоянии, рассматривая в прицел снайперской винтовки. И скатываясь с горы с этим люпином почти что в обнимку, Барнс уже практически счел себя трупом.
Но ничего не происходило.
Их падение притормозил сугроб, сработав, как мягкая подушка - Джеймс застрял в нём почти до пояса.
Ушибы, может, ребро треснуло, но в общем он был цел.
- Что тебе от меня нужно? - голос у Барнса хриплый, удивлённый, звучит настолько громко в тишине гор, что ему вторит эхо. Словно и самой природе не ясно, зачем ещё этот люпин мог искать его, если не с целью убить?

"Поговорить?" - Барнса бы перекосило от непонимания вперемешку с отвращением, если бы он не встречал извращенцев и похлеще. Что хочет знать сын Росомахи о своей мамочке, благополучно убитой им, Зимним Солдатом? Многое, конечно, о том, как женщина умирала и как продолжительны были её страдания, или, например, насколько огромным было её пузо, когда Барнс целился и стрелял в неё, он ведь знал, что женщина беременна, на последнем месяце, но заказ есть заказ, и не важно, сколько жизней оборвётся с нажатием спускового крючка, одна или две.

Оборвалась одна. К сожалению, или нет, пока что было не ясно. Зимний только знал, что если бы Дакен хотел его смерти, то он уже был бы мёртв несколько минут как. Но он по-прежнему был жив и даже не ранен. Барнс смотрел на своего преследователя не без удивления. Чёртов младший Росомаха выглядел младше его лет эдак на десять. Гладкие высокие скулы, чуть раскосые глаза, молодые, только где-то на дне зрачков - усталость, можно лишь догадки строить, сколько в них опыта, сколько пережито, через что пришлось перешагнуть, какие границы перейти. В конце концов, сколько ему, пятьдесят, шестьдесят? Барнс, конечно, обладал немного усовершенствованной регенкой, но при возрасте в сотню лет он выглядел на тридцать пять исключительно благодаря заморозкам. А вот этот юноша напротив с лукавым взглядом, ему ведь почти в два раза больше. Зимний только и смог что чертыхнуться мысленно. Почему-то этот человек, точнее, нечеловек, не вызывал чувство опасности, напротив, в какой-то момент он показался Джеймсу почти родным. Это было настолько ненормально, что он даже поёжился, кое-как отодвигаясь от люпина и пытаясь подняться на ноги.

Лыжи давно отстегнулись, сделав ладонь "козырьком", Солдат осмотрел гору, выловив взглядом две торчащие в снегу лыжины, и где-то рядом - палки. Судя по местности, в которой они находились, до укрытия было не так далеко, и лыжи ему ближайшее время не понадобятся. Барнс снял с плеч рюкзак и вытащил оттуда тёплые зимние спортивные ботинки, переобувшись в них и оставив в снегу пластиковые "сапожки" лыж.

- Ладно. Хочешь поговорить - поговорим. Только не здесь, здесь обморозить конечности недолго. Пойдём за мной, есть тут одно местечко, где можно переговорить с глазу на глаз, - Джеймс говорил тихо по привычке, словно даже тут их могут подслушать. А затем просто двинулся в сторону очередного леска, старых сосен и елей, по его подсчётам, где-то там, меж деревьев, спустя минут пять-десять он набредёт на свое укрытие. А вместе с ним и Дакен. Решение показать люпину своё логово было спонтанным, впрочем, там едва ли было что-то интересное для него, и возвращаться сюда Барнс не собирался.

Они шли по узкой тропинке, почти невидимой, пока не вышли к очередному обрыву, в паре десятков метров от которого и находилась сокрытая в ветвях деревьев хижина. Дом был сколочен из дерева, достаточно добротно, чтобы не развалиться в отсутствие какого-либо присмотра, разве что веранду замело, и входная дверь утонула в снегу почти на полметра. Но где-то рядом была лопата. Барнс пробрался кое-как ко входу, выловив её на ощупь - где-то здесь он её и оставлял, на крючке, и ловко разгрёб вход в домик. Поднажал на дверь, и она со скрипом отворилась.

Внутри было холодно так же, как и снаружи. Но Барнса это мало волновало. Ведь снега тут не было, а ещё в кладовой была упрятана целая кладка дров. Джеймс перетащил их к камину, надеясь, что древесина не слишком отсырела. Зажигалку и бумагу он вытащил из рюкзака - знал, что захочет разогреть эту хибару - и повозился какое-то время над камином, пока в помещении не затрещал задорно огонь. Раздеваться Джеймс особо не спешил, разве что - шарф спустил да очки снял, полностью открыв лицо; снял перчатки: теперь замёрзшие ладони можно было погреть, поднеся к костру. Присев на ковёр у камина, Барнс достал из рюкзака термос с кофе, вот уж чего ему не хватало последний час. И кивком пригласил Дакена сесть рядом, погреться. Даже Росомахам вряд ли по вкусу здешний холод.

- Чего спросить-то хотел? Руби давай, раз уж достал аж здесь, видать, припекло, -  взгляд искоса, кривая улыбка. Замёрзшие пальцы правой руки отогреваются потихоньку и, как обычно, болят. Джеймс уверен, тема разговора, вопросы, всё это ему не понравится. Слишком хорошо он помнит это - своё первое наёмное убийство.