[NIC]Alexi Shostakov[/NIC][STA]серп и молот[/STA][AVA]http://sg.uploads.ru/sXgN9.gif[/AVA][SGN]   [/SGN]Всепоглощающее чувство эйфории, пожалуй, знакомо каждому. В особенности молодым, в ком ещё живут тёплые и яркие воспоминания о детстве, когда радоваться можно было каждой мелочи. С возрастом воспринимать любое проявление жизни с восторгом становилось все сложнее, мир вокруг всей своей тяжестью ложился на плечи, раз за разом напоминая, что синяя птица - ресурс исчерпаемый, а каждый отмеренный год - безмолвный предвестник угасания того самого лимита счастья, что отмерен человеку свыше. И либо ты принимаешь такое положение дел, с должным смирением черствея душой и телом, либо наивно продолжаешь биться в закрытую дверь, у которой ни ручки, ни замочной скважины, ни даже единого шанса открыться. Сам Алексей Шостаков, кажется, промотал весь свой запас задолго до этого момента, и уже мало что его радовало по-настоящему. В кармане лежала золотая звезда, за которую другие на его месте без зазрения совести пошли бы по головам и рвали глотки мешавшим на пути,  а он ее даже не обмыл. Кощунство по отношению к уставу и воинской чести, не иначе, но на большее, чем сжать драгоценную награду в руках и мысленно поблагодарить тех, кому он ею обязан, Алексей оказался не способен, да к тому же никто от него другого и не требовал. Все знали, насколько майор Шостаков был скуп на эмоции и тяжело поддавался на любого рода увещевания, оттого даже после приема у президента, когда он уже ступил вон из кремлёвского зала и готов был тихо-мирно вернуться в свой родной авиацентр, его не пытались остановить. Хорошо, пытались, но не слишком настойчиво и без энтузиазма, потому что знали - откажется. К вечеру в дверь его гостиничного номера постучали -на пороге стоял совсем ещё молодой мальчишка, кажется, один из тех, что ошивался у рецепции - Алексей мимолетно оглядел их, когда заселялся. Малец с вежливой улыбкой протянул постояльцу сероватый конверт из плотной бумаги и тут же скрылся за поворотом к лифтам. Шостаков даже окликнуть его не успел, чтобы спросить от кого письмо или хотя бы дать парню десятку на чай. Кажется, так нынче было принято действовать по правилам нового тысячелетия. Но раз уж ни того, ни другого не вышло, мужчина закрыл дверь и, внимательно изучая написанный размашистым почерком адрес на лицевой стороне конверта, встал у окна. Далее, не слишком заботясь о сохранности вычурной упаковки, вскрыл ее и вытащил карточку — такую же пижонскую, как подношение, к которому она прилагалась. Кричаще дорогую, с тисненой цветочной каймой по краям и выведенным алыми чернилами приглашением на светский вечер. Адрес такой-то. Шостаков ещё раз прочитал текст, оглядел оборотную пустую сторону, поморщился и перевёл взгляд на вид за окном - вдали в лучах заходящего солнца переливался белым светом взмывающей в небо шпиль музея космонавтики.
Из каждого, даже самого незыблемого правила было одно, но весомое исключение. В случае Шостакова этим исключением был Юрка Демидов. Они вместе были с самого училища, куда Юра, туда и Лёха, и, собственно, наоборот. С чьей подачи ему прислали приглашение на новомодную нынче в светских кругах пижонскую вечеринку сомневаться не приходилось. Мало того, что этот кадр в любую дыру мог влезть без мыла, так ещё и профессионально умел проедать плешь, что неоднократно проверялось на его собственной, алексеевой, голове. Куда Юрий Алексеевич внедрился на этот раз Шостаков даже помыслить не мог, да и плешью обзаводиться снова не собирался, а потому выбора не было - придётся идти. Надевать свой лучший наряд, костюм-тройку темно-синего цвета, который он предусмотрительно прихватил с собой, - не идти же на вечер к так называемым новым русским в парадной форме, честное слово - натягивать на лицо выражение хотя бы немного дружелюбное и ради приличия отсидеть часа два, на край три в обществе, в котором он находиться совсем не хочет.
Юра заявился в парадке, чем вызвал у собравшихся гостей неописуемый восторг, а у особо впечатлительных барышень, разодетых похлеще Дженис в ее лучшие годы, голодный и хищнический блеск в глазах, который для самого Демидова не предвещал ничего хорошего. Шостаков не считал себя гуру по части познания женщин и их внутреннего мира, но тут не нужно было быть профессором, чтобы понимать, как попал его друг - эти суккубы на нем живого места не оставят, если он переборщит с алкоголем. Сначала он хотел было намекнуть товарищу о неприятных последствиях, если тот растеряет свой здравый смысл, но затем лишь махнул рукой и, обзаведясь личным бокалом шампанского, присоединился к компании ребят примерно своего возраста, которые гордо представили себя, как коммерсантов. Шостаков захотел в этот момент сплюнуть на дорогой гранитный пол. Коммерсанты.. хуже этих были только начинающие олигархи, за душой имевшие нелегальный бизнес да громкую славу ходоков по крови, которую в ускоренном темпе каждый из них пытался затоптать чем и кем угодно. А на деле-то лишь паршивый гонор да распальцовка. А, да черт с ними, они нынче победители, а их, как известно, не судят. Но при этом Алексей никогда не забудет, как ещё лет пять назад они с трудом свой летно-испытательный центр отстояли и сушки буквально грудью закрыли, пока те на распил не ушли. Оборонка тогда со всех сторон несла потери, поэтому их успех никак иначе, чем чудом не назовёшь, каждый был готов к провалу. Но культурный центр города и детский дом, что находился под протекцией авиацентра, тут просто по больному били. За то, что их отстояли, Алексей особенно был горд и рад, потому что хоть за что-то оставалось цепляться, когда мир вокруг трещал по швам. Даже если их, в частности его, усилия больше походили на отчаянные и глупые попытки умирающего залатать совсем маленьким пластырем края огромной зияющей раны от горла до паха, делалось хоть что-то. И верилось, что не зря.
А мир вокруг не считался ни с кем и менялся на увеличенных скоростях, превращаясь в нечто неузнаваемое. Да и сам Алексей давно перестал быть наивным мальчишкой, мечтавшем лишь о чистом небе да признании. Желаемое небо над головой он в своё время получил, признание прилетело вчера, а реалии современности оставляли ему лишь один вариант - выпить, может, тогда легче станет? Так он и поступил, рассеяно вслушиваясь в разговор коммерсов и отказываясь от каких-либо комментариев, пока в его личное уединение не вклинился неожиданный человек.
- Алёша, милый, твоё смурное лицо портит мне весь вечер, - на плечо мужчины легла тонкая ладонь, заставив обернуться к голосу. Все стоявшие у стола разом замолчали, уставившись на Марину, молодую супругу хозяина торжества. Хотя Алексей знал эту белокурую курносую девчонку ещё с незапамятных времён своего босоногого детства в забайкальском гарнизоне. Сказать, что Шостаков удивился, не сказать ничего, потому что встретить столь неожиданный привет из юности оказалось приятно. Виду муштрованный военный не подал, разумеется, но от какого-то щемящего чувства внутри отмахнуться не мог. Он легко улыбнулся, а вокруг глаз тут же собрались мелкие морщинки, выдавая радость. Алексей нежно коснулся губами напудренной щеки Марины и, перехватив ее за талию, развернул от жадно их разглядывающих зевак и увёл в сторону. Маринка тут же подхватила его игру и уже сама, взяв Алексея под руку, вальяжно зашагала вперёд. На резонный вопрос Шостакова ‘как она вообще до жизни такой дошла?’ женщина лишь загадочно улыбнулась, ответив, что не одним господам лётчикам выбиваться в люди. Ее острая шпилька разрядила обстановку, словно отпустив рубильник напряжённости, и уже в следующую секунду оба, смеясь, ощущали себя куда расслабленнее и словно вернулись на пятнадцать лет назад.  Однако Алексей не давал себе обманываться: Марина была представительницей той породы женщин, которые в любых условиях оставались верны себе и своим идеалам. Он подозревал, что весь этот торжественный вечер организовала именно она, контролировала, как любила это делать всю их школьную жизнь, каждый шаг и тщательно вымеряла помпезность и шик каждой детали интерьера, изысканно сочетавшиеся с ее собственным представлением о прекрасном. В ее выборе не было ни капли пошлости и вульгарности, чем грешили все в последние годы, повинуясь модному течению, разве что контингент. Но тут уже бразды правления в свои руки брал ее супруг, местный кандидат в депутаты, о чем женщина коротко успела поведать другу детства, пока их не прервали гости, пожелавшие пообщаться с хозяйкой дома. Марина одними губами прошептала, что скоро вернётся, и по лицу ее было видно, что для этого она приложит все возможные усилия. Шостаков вновь остался в одиночестве, отчего его внимание, более не зацикленное на Марине, рассредоточилось по гостям, которых, казалось, за последний час стало втрое больше. Смотреть было, честно говоря, и не на что - все были одинаково показательно богаты и неприятны. За дальним столиком в соседней комнате в компании трёх девиц он заметил Юрия и фыркнул, своим острым зрением подмечая алый след от помады на его шее. Ну что же, хоть одному из них весело. И тут его взгляд упал на трёх девушек, по которым сразу можно было сказать, что или забели они сюда случайно, или же в единственной конкретной целью, для которой вообще могут оказаться в таком месте танцовщицы или скорее даже балерины. Экономные, выверенные и идеально выточенные грациозные движения, отдававшиеся даже в простом шаге, не оставляли в этом сомнений. Алексей прочистил горло и приосанился, будто бы одна из этих девочек, а выглядели они не старше восемнадцати, могла сделать ему замечание. А ведь он даже не сутулился никогда в жизни, отучили в военке раз и навсегда. И только после этого его лицо накрыла нехорошая тень, а брови угрюмо надломились.
- Скучаешь? - сбоку к нему подошла Марина и, заметив выражение лица мужчины, проследила за его взглядом. Сразу же послышался ее легкий смешок. - Солистки Большого, так скажем - протеже нашего хорошего друга и по совместительству балетмейстера Барыкина. Я знаю, о чем ты подумал, но они здесь исключительно в качестве гостей, Лёша. Ничего более.
Шостаков перевёл изумленный взгляд на подругу. Он и не думал о сказанном ею, хоть гипотетически такая мысль могла бы и скорее всего бы зародилась в его голове, не прерви она его размышления. Но от сказанного Мариной стало как-то легче, что ли? Он снова посмотрел на девушек: две балерины уже успели упорхнуть по компаниям, а одна, казавшаяся юнее всех, с ярко-огненными волосами, осталась стоять на месте. И тут снова великолепие своей проницательности продемонстрировала его блондинистая курносая подруга:
- Ее зовут Наталья Романова.

Отредактировано Steven Rogers (2018-06-09 16:51:21)

[NIC]Alexi Shostakov[/NIC][STA]серп и молот[/STA][AVA]http://sg.uploads.ru/sXgN9.gif[/AVA][SGN]   [/SGN]Наталья Романова. Шостаков одними губами повторяет имя, словно пробуя его на вкус. Марина продолжает говорить что-то про балет, про запланированную на днях премьеру, про девушек, которых Барыкин ей нахваливал так, что каждая из них не меньше, чем Кшесинская на очередном витке восхождения балета нового тысячелетия. Сам Алексей мало что понимал в этом искусстве театрального танца, да и ценителем особым не являлся, ограничиваясь минимумом сведений, необходимых для поддержания светской беседы в случае чего. Он внимательно выслушал подругу, покивал ей и, окончательно потеряв интерес к балетной теме, перевёл разговор в иное русло. Раз уж жизнь закинула его на светскую тусовку, а болтушка-Марина повсеместно была ему человеком не чужим, следовало использовать свой шанс и послушать из первых уст о том, что вообще в мире творится. В том самом новом мире, за борт которого таких, как Шостаков, как Юрка, как тысячи других мужчин и женщин так настойчиво пытаются выкинуть. Последние два года он так окопался в проблемах лётного центра, что совсем перестал бывать в столице, и совсем позабыл как она богата не только на прекрасы, но и судьбоносные события. Сторонняя тема быстро перетекла из диалога в обсуждение, через полчаса к ним присоединился и муж Марины. Как ни странно, но мужиком он оказался неплохим. Алексей особенно проникся симпатией к этому на первый взгляд кичливому и далёкому от проблем земных людей человеку, когда начал замечать все больше общих точек соприкосновения в беседах на самые разные темы. Когда взгляд Алексея в процессе обмывания очередного тоста упал на циферблат наручных часов, а стрелки упрямо застыли напротив цифры двенадцать, Антон уже видел в Шостакове не иначе, как хорошего и близкого друга. Тогда Лёха даже не придал этому значения, будучи уверенный, что вряд ли судьба сведёт его с этими людьми хотя бы ещё раз, поэтому после финального тоста поспешил сообщить хозяевам, что вынужден откланяться, мол, пардоньте, утром самолёт, а вечером плановый вылет. Марина тут же состроила обиженное лицо, но после обещания навестить их через месяц на годовщине свадьбы, пара сжалилась и отпустила слегка захмелевшего Алексея восвояси. Мужчина поцеловал Марину на прощанье и, отставив бокал на стол, вышел из главного зала. По пути он выцепил из компании прекрасных дам своего друга, но тот только отмахнулся, выдав, что вернётся позже. Леху ответ не устроил, но он в няньки не нанимался, так что приятель мог строить свой досуг так, как пожелает его душа.
- Завтра самолёт в шесть утра, не забудь, - лишь напомнил он Демидову. - Опоздаешь, перед Ленским сам будешь отчитываться, понял?
Хорошо известные методы начальника их лётного состава назначать дисциплинарные наказания и приводить их в исполнение слегка отрезвили капитана, и, посчитав, что его часть работы выполнена, Алексей, одарив спутниц друга фальшивой улыбкой, направился в сторону выхода. Что его остановило у дальней комнаты, которая относилась к гостевой зоне, но при этом была погружена в темноту без единого источника света, Алексей понял не сразу. Гости веселились, опустевшие бокалы тут же наполнялись шампанским услужливыми официантами, ситуация трёхчасовой давности осталась прежней, разве что градус, витавший в воздухе и бежавший по венам гостей, стал выше. Вот оно, он краем глаза зацепил знакомую копну рыжих волос, с обладательницей которых он имел честь встретиться ранее. Балерина. Наталья, точно, совсем ещё девчонка зажималась с каким-то мужиком в той самой неосвещенной комнате, происходившее в которой, несмотря на темноту, видно было прекрасно сквозь арку на пол стены. Хороши дизайнеры, на славу постарались.   
Он даже не анализировал картинку, вставшую перед глазами, выводы выстроились сами собой. Алексей просто подошёл ближе и, облокотившись о косяк арки, ударил пальцем  по выключателю на стене. Помещение озарилось светом, а выводы подтвердились.
- Уважаемые, я вам не помешаю? - спросил он, с насмешкой наблюдая, как настойчивый кавалер, видимо, не утруждающий себя согласием партнерши, отлип от юной балерины и смерил Шостакова недовольным и возмущённым взглядом. Очередной фасон налицо, благо Алексей ещё языком не цокнул. Мужик упёрся одной рукой о стену, другую все ещё держал на талии Романовой, на лице его появилась жадная ухмылка.
- Если это не твоя подружка, проваливай, майор, - прокуренным голосом  начал. - Не мешай свободным людям расслабляться.
О том, что будь рыжая его подружкой, и поймай он парочку в таком виде, мужик бы уже не говорил, Алексей умолчал, разрешить ситуацию можно мирным способом. Все-таки он не хотел портить вечер, ради которого Марина так выложилась, но и оставить девушку, чьи пальцы все ещё впивались в блудливую лапу кавалера, не мог.
- И все же я попрошу вас оставить девушку в покое. - Шостаков медленно придвинулся ближе и, отвлекая разговором, оттеснил мужчину от Романовой, встав к ней спиной. - Отвали от неё.
Если Романова умная, она уже должна была воспользоваться ситуацией и уйти. А с этим Алексей разберётся сам и без свидетелей.
- Больше всех надо? - мужик вспыхивает моментально и грозно надвигается на Алексея, сжимая кулаки. - Эти цыпочки тут для удовлетворения таких, как я. Ты-то какого хуя лезешь? Там ещё парочка гуляет, бери не..
Закончить он не успевает, потому что его голова таранит ближайшую стену, оставляя на изумрудных обоях тёмные разводы крови. Технически Шостаков его не бил, не ударил даже, но на ковёр к Ленскому на пару с Демидовым все равно наведаться будет должен, если вдруг этот инцидент всплывет на поверхность. Кто-то из гостей, подобно шакалам, почуявшим мертвечину, уже слетелся на задушенный вой скорчившегося на полу поверженного. Тот зажимал разбитый нос и все никак не мог подняться. Алексей, оценив обстановку и решив не усугублять и так невыгодное положение, сорвал с фуршетного столика кремовое полотенце, бросил его мужику и поставил того на ноги.
- В следующий раз за языком следи, - посоветовал он низким, слышимым только собеседнику тоном, пока делал вид, что не даёт пострадавшему снова свалиться на пол. Ответа он дожидаться, конечно же, не стал и просто, оттеснив застывших в изумлении гостей, вышел из комнаты. Тут же на пути его встала невольная виновница торжества.
- Не ушла ещё? - спросил он, запоздало понимая, что девушка, быть может, и не собиралась никуда уходить, и вообще все было в ажуре, а Алексей с его неуемным героизмом и умением воспринимать вещи слишком буквально все испортил. Какая уже разница, извиняться он не собирался в любом случае. Да, к тому же, он до сих пор не изменил своего мнения на счёт того, что молодым девушкам нечего делать в подобном обществе. - Если надумала, собирайся, провожу тебя до дома.

[NIC]Alexi Shostakov[/NIC][STA]серп и молот[/STA][AVA]http://sg.uploads.ru/sXgN9.gif[/AVA][SGN]   [/SGN]Девушка не сомневается ни секунды, словно бы и до всего случившегося она сидела, как на иголках, в любой удобный момент готовая сбежать, ограничившись короткой отговоркой и ничего не подразумевающими под собой извинениями.  Шостакову даже кажется, что стоит тяжелой резной входной двери захлопнуться за их спинами, как Наталья вздыхает. Может действительно до его слуха доносится это еле различимое облегчённое прерывистое дыхание, может и нет, но на лице ее, которое на мгновенье озаряет желтый свет уличного фонаря, нет ни грамма сожаления.
Ранняя весна в Москве нынче оказывается тёплой, подморозившая за ночь земля  греется под полуденным блеклым солнцем, воздух пропитывается теплом и весенней негой, а атмосфера окружающей природы заряжается лёгкостью и живостью, присущей только тому краткому мигу, когда зима все ещё пытается бороться за своё место под солнцем, но уступает позиции по всем фронтам и уходит в подполье, не в силах видеть тонкие пальто на плечах просыпающихся после февральской спячки прохожих. Однако стоит апельсиновому шару закатиться за горизонт, как белая королева снова вступает в свои права и тянет хладные руки, чтобы задушить ласковое дыхание принцессы подснежников, которая в этом году даже переняла жар и знойность своей летней сестрицы . Воздух становится тяжелее, наполняясь обжигающей прохладой, а изо рта при разговоре начинает валить белесый пар. Холод приятно щекочет разгоряченную после тёплого дома и хорошего алкоголя кожу, а надуваемый с Москвы-реки ветер бьет в самое лицо, остужая голову, кипящую на огне жарких дум.
Алексей, пропустив спутницу вперёд и выходя следом на  улицу, уже думает ловить попутку, узнать адрес, по которому Наталью ждут дома, за считанные минуты домчать девушку туда да сдать ее на руки тех, кого столь позднее и небезопасное пребывание юной барышни на светском вечере с соответствующим списком гостей и совершенно не подходящем ей самой должно волновать больше, чем его. Марина была святым человеком, Алексей не сомневался ни минуты, что она не имела к произошедшему неприятному инциденту хоть какое-то отношение, как и ее супруг, но слова побитого мужика, которые все-таки смогли вывести благоразумного и умеющего держать себя в руках Шостакова из себя, все ещё не спешили покидать его мысли. Играло ли в нем воспитанное отчимом беспрекословное уважение к женщине или остаться в стороне не дал личный кодекс чести офицера и мужчины, но в его представлении в первую очередь думает, решает и подводит к необходимому итогу именно партнёр, не партнерша. И никогда это решение ни в коей мере не может быть в пользу лишь одного и не должно достигаться силой. Его всегда учили брать ответственность в свои руки и не отворачиваться от чужой беды. Сначала в семье, когда он мелким, ничего не знающим, кроме детских забав, мальчишкой бегал по полям, прятался с такими же смышлеными пацанами-одногодками за списанными, но все ещё стоявшими на территории аэродрома самолетами, чтобы только просто полюбоваться ночными вылетами новых истребителей, взмывающих на фоне ослепительных звёзд в гладь ночного неба и будто бы вот-вот готовых обернуться ещё одним ночным светилом. Таким же прекрасным и недосягаемым. Затем в лётном училище, где даже из самых безнадёжных лепили человека чести. А потом подключилась сама жизнь, преподнося урок за уроком каждый божий день, успевай только внимать да записывать в свою воображаемую книгу жизни. Шостаков не умел читать мыслей и был не самым проницательным человеком, но надеялся, что Наталья не грызёт себя в данную секунду, предаваясь лишним и совсем не нужным размышлениям.
Попутку ловить не пришлось - оба, не сговариваясь, просто пошли вперёд. Может, именно сегодня неспешная прогулка была именно тем, что требовалось и Романовой, и Шостакову. Вдоль дороги тянулась вереница фонарей, освещавших путь и озорными огоньками ложившихся отражением на чёрной глади реки.  Их очарование могло бы заворожить Алексея и заставить остановиться на мгновенье, но сейчас его непосредственная задача - доставить солистку Большого Наталью Романову домой в целости и сохранности, обещал ведь. А сама юная красавица так очаровательно кутается в тонкую вязаную кофту, идет по правую руку, будто плывёт, словно лебедь, по бирюзовой воде карельского озера, а в ночной тишине набережной, перемежаясь с тихим плеском воды, по слегка влажной брусчатке мерно стучат каблуки ее туфель. Тишина, молчание не давят, и почему-то все кажется правильным.
Наконец, первой заговаривает Наталья. Она, совсем ещё девчонка, благодарит его за помощь, и алый румянец трогательно ложится на ее высокие скулы. Не хочет показывать, ой, как не хочет, но ещё не умеет скрывать свои эмоции, всё сразу же предстает взору в застенчиво опущенном вниз взгляде, крепко сжатых на предплечьях ладонях, в тихом голосе. Леша глядит на неё и какое-то странное тепло разливается в его груди. Он ценит в людях открытость и естественность, те на вес золота качества человека, которые он встречает с каждым годом в окружающих все реже и реже.
- Любой на моем месте должен был поступить так же, поэтому меня здесь благодарить не за что, - отвечает Шостаков, пожимая плечами.  Наталья была ниже его аж почти на две головы, отчего казалась ещё более хрупкой вблизи. Его так и подмывало продолжить свою мысль и добавить, отметив этот момент ещё раз, кажется, уже десятый за вечер, что подобные мероприятия совсем неподходящее место для молодых, не преследующих определенные корыстные цели девушек, но так ничего и не произносит. Кто он такой, собственно, чтобы учить едва знакомого человека жизни и склонять своим идеалам. Единственное, чего бы он добился, это не самого любезного впечатления в глазах Романовой. А запомниться ей занудой и брюзгой совсем не хотелось, и пусть старомодность Шостакова остаётся лишь в пределах его головы. Собственные мысли вызывают задумчивую усмешку на его губах. - Главное, что все хорошо. Ведь все хорошо?
Он сам до конца не знает, о чем именно спрашивает и какой ответ желает услышать. Положительный, конечно, потому что слышать об испорченном впечатлении из уст совсем молодой девушки и видеть в ее глазах разочарование не хочется категорически. Он снова вглядывается в ее лицо, изучая каждую чёрточку, и, кажется, не видит в нем ничего, что смогло бы заставить зашевелиться в нем беспокойству.
- Алексей Шостаков, - представляется он в ответ и потягивает руку ладонью вверх, оставляя необходимость рукопожатия на усмотрение своей новой знакомой. - И давай на ты, думаю, необходимый минимум приличий мы уже соблюли. На самом деле должен признаться, что заочно уже знаком с тобой. Марина, хозяйка мероприятия, откуда мы вероломно сбежали,  успела поведать мне, что вечер посетили и гостьи-балерины, и теперь я имею честь говорить с солисткой сердца отечественного театрального мира Натальей Романовой. Никогда не видел балета вживую ранее, каюсь, - Алексей виновато усмехается. - Тем не менее, рад знакомству.

[NIC]Alexi Shostakov[/NIC][STA]серп и молот[/STA][AVA]http://sg.uploads.ru/sXgN9.gif[/AVA][SGN]   [/SGN]Спрашивать почему она и ее подруги вынуждены посещать подобные мероприятия Алексею было не нужно, все сам прекрасно понимал. Может, он не так хорошо знал мир, в котором вертится его новая знакомая, но он был прекрасно осведомлён о нынешнем состоянии реальности, в которой существуют они все. Сегодня каждому приходилось делать чуть больше, стараться сильнее, действовать хитрее и изворачиваться виртуознее для того, чтобы получить желаемое, и все это стремилось к новой норме, менять которую, казалось уже никто не планировал. Что же, и к этому человек привыкнет. Ко всему привыкает. Лишь оставалось сожаление, что приходилось с этим мириться.
За считанные минуты, что импровизированная прогулка вела их по набережной, Алексей успел стряхнуть с себя состояние вынужденного приподнятого настроения и почувствовал, как, наконец, действительно расслабился. Он слегка припустил тугой узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу и свободно выдохнул, ощущая как со впивающейся в гортань тяжестью ворота из него исчезает скованность и излишняя чинность. В унисон с ним преобразилась и Наталья. Она расслабилась в его присутствии окончательно, повеселела. Когда он услышал ее звонкий смех, не смог не улыбнуться: искренне и светло, собирая мелкие морщинки вокруг глаз.
Он любил открытость в людях, а открытость, как правило, больше была присуща все же юношам и девушкам, ещё не успевшим выйти из нежного возраста и зачерстветь под натиском жизни, непоправимых обстоятельств и собственных сдерживающих рамок. Он с самой своей юности находился в окружении людей старше, а пятилетка, что прошла в военном училище, хоть и сохранилась в голове над одним память, но была слишком коротка. После его поглотила работа, жизнь была посвящена лётному центру, товарищам сослуживцам, среди которых моложе тридцати на тот момент было не сыскать, и Алёша оглянуться не успел, как отметил своё тридцатилетие и понял, что превратился в настоящего старца.  Каких-либо сожалений на этот счёт мужчина не испытывал, ведь жаловаться было не на что: он состоялся по жизни и имел своё место в обществе, в своей стезе был одним из лучших, а прошедшая мимо него яркая и жаркая молодость... да ладно, Бог с ней, кто-то более свободный и необремененный   отгуляет ее за него, Алексей горевать над ней не станет.
-  Каждая прима начинает свой путь со старта, - кивает он в ответ на слова Натальи и думает, что обязательно дождётся того момента, когда на афишах Большого будет значиться ее имя в составе балерин театра, в этот самый момент Алексей особенно остро желал, чтобы мечта девушки осуществилась.
Ночной воздух стремительно понижает свой градус, а близ воды ветер становится сильнее. Шостаков, даже не думая, снимает с себя пиджак, оставаясь в одной рубашке, и останавливает Наталью.
- Надень-ка вот это, - он накрывает тонкие девчачьи плечи плотной тканью жакета и предвосхищая возможный протест, качает головой. - Если маэстро Барыкин потеряет на неделю свой талант, боюсь, ни ты, ни я ничего хорошего не дождёмся. А у меня ещё и Марина за плечами.
Он делает страшное лицо и сам же смеётся. Галантность никогда не была его коньком, но он всегда старался, потому что иначе в обществе было нельзя, его собственная задранная планка не позволяла сачковать. Но оказывать внимание и заботу этой девочке хотелось не потому, что так надо, а потому что просто хотелось.
И они шагают дальше, Наталья, с интересом оглядываясь вокруг, продолжает говорить, и голос ее особенно звонок в окружающей тишине. Предложение посетить балет оказывается неожиданным. Воодушевление от столь удачной идеи так отчетливо читается на лице Наташи, что Алексей согласен уже до того, как успеет хотя бы подумать. Впрочем он давно не проводил своё свободное время так, чтобы можно было отдохнуть душой, у него вообще уже лет пять как нет свободного времени, поэтому культурное мероприятие столичного размаха кажется ему отличным вариантом. К тому же теперь у Шостакова будет веский повод вернуться в Москву, чтобы не закопаться вновь в своём лётном центре.
- От такого предложения я отказаться не посмею, - он качает головой, шутливо разводя руки в стороны, но уже в следующий момент становится сама серьёзность. Приглашать на выступление ему было некого, а если бы и было, он бы, наверно, не захотел. Ну серьёзно, не сушку же ему тащить с собой. - Одного более чем достаточно, только боюсь, до Ахтубинска билеты не доберутся, до нас военная-то корреспонденция с некоторых пор добирается грехом пополам, а уж гражданская.. Да не важно. Будет лучше отправить их по этому же адресу, думаю, хозяева не будут против.
Он кивком указывает за спину, где остался дом Марины и ее супруга. Больше в Москве у него и знакомых-то не было, а отправлять билеты коллегам и руководству был не вариант. Да, майор Шостаков, совсем вы, любезный, одичали.
- А вот со свободным временем совсем беда, но я постараюсь вырваться, поэтому оставлю выбор даты за тобой, - он подмигивает девушке. - Во внутренним кармане есть визитка, лишь попрошу за пару дней до события связаться со мной. Человек я, увы, подневольный.
Он замолкает на долю секунды, пристально глядя на освещаемое белым фонарным светом красивое лицо Наташи Романовой. На краткий миг ему даже чудится, что щеки ее слегка заалели, а в глазах появился озорной блеск. Очаровательное зрелище, от которого он даже не пытается отвести взгляд. Стоять вот так в тишине на бетонной набережной, видеть сверкающие над горизонтом звезды, слышать дыхание молодой весны и говорить о столь обыденных вещах с той, кого он знал всего ничего, казалось таким правильным, что низкий гул теплоходного гудка, вырвавший Алексея из оцепенения,  становится самым ненавистным звуком на всём белом свете. Да черт бы его побрал, ну откуда в три ночи на Софийской теплоход? Очарование момента безвозвратно испорчено, и Алексей шумно выдыхает, оглядываясь вокруг.   
- Я ведь даже не спросил, куда тебя проводить.

[NIC]Alexi Shostakov[/NIC][STA]серп и молот[/STA][AVA]http://sg.uploads.ru/sXgN9.gif[/AVA][SGN]   [/SGN]Неловкая пауза, образовавшаяся между ними, удачно разбавляется вопросом Наташи, и Шостаков хватается за неё, как за соломинку. Удивительное ощущение, охватившее его за мгновенье до все ещё плещется где-то на поверхности приятным и одновременно непонятным послевкусием, но мужчина понимает, что сейчас не в состоянии что-то анализировать и заниматься самокопанием. Не то время и не то место, как говорится. К тому же он замечает, как блеск зелёных глаз Натальи угасает, а улыбка словно меркнет, все ещё оставаясь натянутой гримасой на лице. Неужели он чем-то ее обидел? Алексей даже опешил и бросил недоуменный взгляд на девушку, пока та отвернулась и делала вид, будто непринуждённо оглядывает тёмную водную гладь с точками отсвета фонарей, но развивать эту тему не стал, все-таки женская душа - потёмки, дёрнешь не ту нить, перережешь не тот провод и все, взрыв. А если мужик совсем ‘везунчик’, то и вовсе вечная мерзлота. И Шостаков даже не знал, какой из этих вариантов будет хуже. Поэтому вариант перевести разговор в иное русло был наиболее приемлемым, к проблеме он вернётся позже.
- Астраханская, - кивает он в ответ на слова Наташи. Почему-то рассказывать из-за чего он тут и как вообще с юга его занесло аж в саму столицу желания не было. То ли хвастать не хотелось, то ли наоборот - развенчивать неизвестно какой образ, создавшийся в голове девушки. Поэтому Шостаков решил ограничиться сухой справкой. - Я военный, Наташа, лётчик. Куда только жизнь не забрасывает.
Он мягко улыбается и жмёт плечами, будто бы говоря ‘такая работа’. А тем временем чем ближе становилось общежитие, в которое они и держали путь, тем медленнее шёл Алексей. С Наташей было спокойно, с ней было приятно общаться, хотя он бы и не помыслил об этом ещё час назад, когда выходил из дома Марины с единственным желанием побыстрее доставить пострадавшую балерину домой и вернуться к себе, чтобы утром свалить к чёртовой матери обратно в свой мирок с истребителями и четким представлением предстоящей пятилетки.
Но вот он здесь, и от прежних помыслов ни следа. Наташа останавливается за пару шагов от поворота, смотрит на него своими невозможными глазами, снимает пиджак и протягивает его Шостакову. Ткань тёплая, он берет ее в руки и слышит легкий цветочный аромат, ее аромат. Такой же свежий, молодой и неуловимый. Какое красивое напоминание об этом вечере, Алексей улыбается уголками губ, обращая ее Наташе. Он хочет донести свою мысль правильно, так, чтобы девушка поняла все правильно и не терзала себя лишними сомнениями и неизвестностью.
- Доброй ночи, Наташа, буду ждать звонка, - коротко и лаконично. Он, успев перехватить руку девушки, пока та ещё не успела ее опустить, некрепко сжимает маленькую ладонь в знак прощания, оставаясь на месте. Если появление неизвестного мужчины на пороге общежития танцовщиц балета чревато последствиями, Шостаков не хочет быть их зачинщиком, хотя по-хорошему следовало бы доставить девушку прямо до двери, это было бы правильно. - До скорой встречи.
Когда Наталья уходит, он стоит на месте, не шевелясь, и ждёт, пока девчачий силуэт не исчезает за входными дверьми продолговатого трехэтажного здания из красного кирпича. Неожиданно небо над головой начинает алеть, а поверх высоток по соседству показываются первые лучи солнца, как вестники ознаменования нового дня. Алексей опускает взгляд на запястье, где стрелки наручных часов  показывают пять, и удивляется. Впервые за несколько последних лет он потерял счёт времени.
___
Ажиотаж, творившийся на входе Большого, поражал всякое воображение. На сегодняшний вечер была назначена премьера, которой, создавалось впечатление, весь мир искусства ждал, вечность - настолько взбудораженным казался каждый, кто попадался на пути Шостакова, пока он прорывался сквозь толпу ко входу. За это время его раз десять успели спросить, не имеется ли у него лишний билетик, и, что странно, ни разу этого самого лишнего билетика не предложили. Дебют новой труппы, новые и смелые решения режиссера постановки и совершенно новаторский взгляд на давно известную всем с самого детства сказки ‘Руслан и Людмила’ не оставляли шансов попасть на мероприятие людям со стороны, даже за баснословные деньги, которые готовы были заплатить люди хотя бы за возможность попасть на верхний ярус балкона. О шансах для завсегдатаев театральных подмостков - спекулянтов, даже не стоило говорить, их хлеб сегодня им не предназначался.
Войдя в фойе и сдав пальто, Алексей остановил одну из операторов-билетеров, молодую и энергичную девушку в красном форменном одеянии, и передал ей букет красных роз, который в конце спектакля должны были вынести на сцену и вручить артистам от благодарных и восхищенных зрителей и поклонников. Сотрудница театра тут же поинтересовалась, для кого цветы, и получив ответ лишь таинственно улыбнулась и поспешила удалиться, перед этим указав Алексею на широкую парадную лестницу, которая вела в главный холл.
Весь масштаб события Шостаков смог осознать только оказавшись в этом самом холле. Помимо пышного убранства и общей помпезности, внимание сразу привлекало разнообразие контингента. Шостаков совсем не удивился, увидев в числе присутствующих даже советника министра обороны генерала Пушкина, который по всем канонам даже близко не должен был оказаться на мероприятиях, подобно этому. Не по уставу. В целом причины, приведшие одного из членов его руководства сюда, Алексея не интересовали, более того, он бы предпочёл с военным наставником даже не пересекаться, однако протокол не позволял подобной вопиющей вольности, тем более мужчина уже успел выцепить из толпы алешино лицо и призывно махал широкой ладонью.
- Товарищ генерал, - они не на плацу и даже не в штабе, но в голосе майора стальные ноты. - Рад вас видеть.
Вовсе нет.
Удивительно, но как Шостакова прибило к столичным берегам, генерала не интересует. Он вспоминает недавние события и поздравляет с наградой, знакомит с несколькими своими высокопоставленными друзьями, отпускает несколько шуток по поводу предстоящего представления, и в конечном итоге, после визита в местный буфет и принятия рюмочки на грудь, компания оказывается в зале. Алексей, ранее воздержавшийся от предложенного мартель, уходит к своему месту и опускается на него уже с самым выключением освещения. Прежде тем, как занавес открывается и громкая оркестровая музыка заполняет пространство, сердце мужчины пропускает удар. Он думает о том, что так и не смог встретиться с Натальей до начала  спектакля, пожелать ей удачи, и в последний раз слышал ее голос аж пару дней назад. Но чем томительнее было ожидание, тем радостнее казалась встреча, поэтому Алексей запретил себе накручиваться без повода и наслаждался зрелищем.
Громкие афиши и реклама не лукавили, и представление действительно было организовано на высоте. Большой театр готовился к масштабной реконструкции исторической сцены, что означало затяжной застой в будущем на многие годы. Поэтому создавалось ощущение, что артисты и все причастные к сегодняшнему и, несомненно последующим, но все же последним постановкам старой эпохи, выкладывались на полную и отдавались истории, которую они делили со зрителем, всей душой. Алексей был впечатлён, и в первую очередь, конечно, той, ради которой и благодаря которой он здесь сегодня оказался. Наталья на сцене кардинально отличалась от той девушки, которую он встречал ранее, и мужчина до конца не мог понять, чем именно. Однако неизменным оставалось одно - то удивительное и щемящее чувство, испытанное в минуту тишины и покоя на берегу ночной Москвы реки, никуда не делось, грея душу и на этот раз.
- Ты сегодня гордость страны, - первое, что говорит ей Шостаков, когда умудряется застать Наталью не окружённой фотографами, поклонниками и прочими членами труппы. Он  наклоняется к ней и невесомо, еле касаясь губами, целует в бархатную щеку. Выходит немного неловко оттого, что Наталья такого не ожидает, а Алексей действует опрометчиво. Он тут же отходит на полшага, не давая окружавшим их заинтересованным лицам, которые уже навострили уши, даже малейшего повода для разговоров. - Здравствуй, Наташа, рад нашей встрече. Представление было великолепно!