Грей нервничала перед встречей с Уорреном. Они мельком виделись на похоронах Логана, но то было аж месяц назад, и это была единственная встреча после ее воскрешения. Так с друзьями не поступают, но Джин упорно не могла найти в себе силы посмотреть в глаза еще одному человеку после того, что случилось три года назад. Теперь же, когда все пошло к черту, приходилось собирать тех, кто был готов ее поддержать, кто не причинил бы бездумного вреда Скотту, и одним из таких, как рыжая надеялась, был Уоррен.

Она до сих пор не была уверена, что в Публичной библиотеке можно что-то найти. Но Феникс прилетал не один раз на Землю, наверняка, значит, что-то должно быть, возможно, легенды или какие-то исторические хроники. Добыть пропуска в ту секцию оказалось довольно просто, достаточно было потрясти Хэнка, а уж он потряс свои контакты. Пошел бы сам, но Джин отговорила, сказав, что ей нужно выбраться за пределы школы, после Луны и падения на голову взрослой дочери казалось, что надо что-то сделать, что-то, что станет хоть каким-то отвлечением. Сомнительно, конечно, учитывая тему поисков, но пока Джин пыталась не думать о том, где Фениксы, где Скотт.
Особенно Скотт.

Она потягивала кофе, купленное в Старбаксе на углу. И рассматривала людей, бегущих по своим делам. Пришла раньше, но вместо десяти минут, на целых двадцать. Фронтон и колонны библиотеки защищали ее от срывающегося периодически мокрого снега, погода не радовала, хотя была типичной для Нью-Йорка в это время года. Хотя бы сегодня Джин не забыла перчатки. Стакан пустел, Джин ждала, не зная, с какой стороны придет Ангел. Она старалась не программировать предстоящий разговор, боясь, что надуманное не будет соответствовать реальности. Надо было, наверное, раньше найти для этого время, а теперь все выглядело так, будто бы Джин обратилась к Ангелу лишь по необходимости. Это было не так, но свалившиеся проблемы отвлекали и мешали пытаться наладить контакты со старыми друзьями.

В стакане оставалась треть напитка, когда глядя на прохожих, Джин подумала, что никто из них ничего не знает на самом деле. Им кажется, что ничего не происходит, что, наконец, наступило долгожданное затишье, но это лишь иллюзия. Над городом навис Аттилан, по миру разбежались Фениксы, ищущие… что? Джин не знала. Она помнила зов огненной птицы, сильный зов, бесконечное прекрасный зов, стремительно требующий ее принять в себя Феникса, но ничего не произошло, она не успела, пытаясь решить насущные проблемы. Винить в этом Лин было легко, но на деле Лин была лишь частично виновата в том, что все пошло не так. И никому Джин не могла признаться, что на самом деле она испытала некоторое облегчения. Оно быстро прошло, уступив место сожалению, но теперь приходилось иметь дела с последствиями, не более того.

Стаканчик отправился в урну очень вовремя. Джин стряхнула влагу с челки, обернувшись, наконец, увидела спешащего к ней Ангела. Улыбка сама по себе растянула губы, в миг обрушивая женщина в радостное чувство встречи, ради которого отступило даже волнение.
- Привет, - поздоровалась Джин, когда Уоррен подошел к ней совсем близко. – Спасибо, что пришел. Если честно, я была не уверена, что ты вообще захочешь увидеться.

- Привет, - уже мягче улыбается Джин, все еще бледным напоминанием самой себя. Из-за череды проблем не ровен час, как совсем забыть, что такое улыбаться и смеяться.
Встреча с Уорреном и правда ей приятная. Она не знает, на чьей он стороне в этой борьбе, просто верит, что их дружба чего-то да стоит, за столько лет не растеряла своей важности, пусть и начиналась она не с совсем дружеских чувств со стороны Ангела. Но все в прошлом, не так ли, они выросли, изменились, каждый пошел своей дорогой, сохраняя лишь тепло взаимопонимания.

- Ну сейчас раскол в Иксах слишком явен, меня многие винят, что я потакала Скотту в его решении, а потому не скрывают этого, высказывая в глаза. - Джин пожимает плечами. - Что сказать, я не спорю, каждый имеет право на свое мнение. Я не говорю, что была права, но не мешай нам никто, все могло бы быть иначе. А лучше и хуже, мы теперь не узнаем.
Она с радостью соглашается проследовать внутрь, между колоннами, через тяжелые дубовые двери в тепло библиотеки. Стряхивает снежинки с волосы и пальто, позволяет себе несколько минут, чтобы впитать благодатное ощущение тепла, потом оборачивается к Уоррену, чуть запоздало откликаясь на вопрос.

- Даже не знаю. Это такая затея, что не выдерживает никакой критики, но лучшей у меня нет, а чем-то надо заниматься.
В Публичной библиотеке Джин не приходилось бывать раньше. Будучи студенткой колледжа она обходилась кампусом, все же там было достаточно подходящей литературы по ее направлению, а ничего другого на тот момент не волновало Грей. И сейчас она с восхищением смотрит на святая святых нью-йоркского хранилища литературы, позволяя на миг забыть об истинной цели визита. Она отвлекается, пока Уоррен решает вопросы со своим формуляром, и приходит в себя, лишь чувствуя пальцы на свое локте. И легко позволяет себе снова взять мужчину под локоть.
- Я думаю, - возвращаться к болезненной теме не хотелось, но приходится, - искать нам надо что-то по части легенд. Феникс не впервые прилетает на Землю, еще до меня, значит, что-то должно быть. Я бы еще в Ваканду наведалась, у них столько знаний, но увы, король пока не в зоне доступа, и даже Шторм тут не помощница. А ломиться без приглашение не очень вежливо. Так что нам нужно что-то вроде местных мифов и легенд, больше, наверное, касательно истории США, индейцев. Коренные жители и все такое. Хотя мировые мифы тоже не помешают. К сожалению, в этом я не сильна, я врач, а не историк.

Они начинают поиски, книга за книгой, время растягивается, заставляя в нем теряться. Джин откладывает очередную книгу, трет глаза. Она устала, уставшим выглядит и Уоррен. Грей бледно улыбается ему, получает ответную улыбку.
- Я думаю, нам понадобиться кофе, - тихо говорит женщина. Атмосфера библиотеки сама по себе действует успокаивающе, Джин не повышает голоса, да и Уоррен отвечает тихо, предлагая выйти за кофе. - Мне со сливками, пожалуйста.
И запоздало Джин думает о том, что кофе, наверное, сюда проносить нельзя, но пусть с этим разбирается Ангел.
Она потягивается, разминает затекшее тело, листает очередную книгу, медленно переворачивая страницу за страницей, но не находя искомого. Отчаяние только на пороге, но Грей чувствует его привкус, опасаясь, что им с Ангелом ничего тут не найти. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще.

В этой части зала людей почти и не было, но сейчас тишина становится внезапной. Джин морщится от странного чувства тяжести в желудке, знакомое, горячее... черт. Эмоции накатывают волной, ощущение приторного желания сродни безумию такое яркой, а взгляд, впивающийся в Джин такой горячий, что поднимая голову, она уже знает, кого увидит.
Мужа.
Скотта.
Феникса.
Он стоит совсем рядом со столом, смотрит на нее.
- Скотт? Как ты... не важно. Зачем ты тут?

Отредактировано Jean Grey (2018-10-06 23:38:03)

Они не виделись с самой Луны. Тогда Скотт исчез, оставив Джин одну один на один с реальностью, с последствиями. Она была вынуждена возвращаться с остальными Иксами на Землю, успокаивать школьников, убеждать Ро, что ничего страшного не произошло. И не произойдет.
Она звала его, просила вернуться, и видит теперь его два дня спустя. Он стоит рядом со столом, смотрит на нее, а у Джин все внутри обрывается при мысли о том, что сейчас мир вокруг них сходит с ума, а все, что ей нужно - это Скотт.
Но стоит ей потянуться к нему, как она чувствует ответную реакцию Феникса, и тут же отступает назад.

- Ты вспомнил обо мне? - В ее тоне слышится обида, пусть и едва заметная, но все же, она есть. Джин захлопывает книгу, отодвигая ее от себя. Она не может ему сказать, что ищет что-нибудь, что остановит Феникса. Ведь Феникс это он.
Джин ищет в нем видимые перемены, но не находит, на внешний вид все так, как обычно, как она привыкла, как знает его уже столько лет. Грей задерживает дыхание, пытается понять, с чего начать разговор. Спросить, как дела? Спросить, где он был все это время? Спросить, чем собирается заниматься?

Она молчит, смотрит на Скотта и молчит. В голове толпа мыслей, все они требуют высказать их, например, о том, что все должно было случиться совсем не так, но случилось именно так. Джин чувствует бешеную энергию Феникса, которая одновременно манит и пугает потому, что она помнит все, абсолютно все, каждую минуту, помнит то, что лучше бы забыть, но у телепатов абсолютная память. И все, что она может, постукивать о столешницу кончиками пальцев, выжидая, когда, наконец, придут в голову адекватные мысли.
А потом Скотт чуть поворачивает голову, и Джин вспоминает о Уоррене.
Вот черт.
Черт-черт-черт.
Ангел.
Проклятье.
Вот уж не лучший друг, с которым Скотт может застать ее. Его обжигающую ревность Джин ощущает почти что в миг, удивленно бросает на него взгляд. Неужели он все еще ревнует? Неужели эта ревность сильнее, чем к Логану?
Да проклятье, что у них не так с доверием? Почему он позволяет себе подозревать Джин во всем этом? Да, она никогда не была ему идеальной женой, да, с этим всегда было не просто, но она ни разу не позволила себе изменить ему, как и не позволила допустить мысль неправильного выбора. Он был ее выбором. Всегда.

- Привет, Скотт, - Ангел подает первым голос, и о чем Джин мгновенно жалеет. Лучше бы он молчал. - Рад тебя видеть. Не знал, что ты решил к нам присоединиться.
- Скотт… - голос Джин звучит упреждающе, она поднимается из-за стола, становится перед ним. - Это не то, что ты думаешь.
Господи, это самая бестолковая фраза во вселенной, и она ее произносит, сейчас произносит, говорит это Саммерсу.
- Мы здесь по делам, Скотт, Ангел просто мне помогает.
Только вот говорить об этом не стоило бы, вряд ли Фениксу понравится, что они заняты поисками способа, как выковырять его из носителей.

“Прекрати”, сердито шипит она мысленно, обращаясь к Скотту, красноречиво глядя и пытаясь его убедить, что ничего плохого тут не происходит. Это всего лишь идиотская ревность, никому нужная ревность, но что убийственнее, недоверие ей.
- Я думала, что мы решили все вопросы недоверия и ревности, Скотт.
Джин ловит его руки в свои, смотрит его в глаза, надеется, что он видит ее решимость, понимает ее.
- Он мой друг, Скотт, он и твой друг, помнишь об этом?
- Скотт…
“Господи, Ангел, молчи!”.
Почему он сейчас не может остановиться, почему он не может бросить говорить лишнее? Джин не оглядывается на Уоррена, но мысленный ее посыл такой четкий, что сомнений у него не должно остаться в том, что он сейчас должен сделать.
Замолчать! И лучше всего уйти!
“Уходи, Ангел, просто уходи”.
“Но ты…”
“А я справлюсь”.

Потому, что Скотт не причинит ей вреда, в этом Джин уверена. Она знает это, знает, что ни как Скотт, ни как Феникс, он не сделает ей больно, как бы ни был зол. Он может попытаться, но никогда в своем решении не дойдет до конца. Больше риска, что пострадают люди, те несколько человек, которые находятся в зале, внимательно следящие за разворачивающейся драмой. И не понимают, что им лучше уйти, скрыться, сбежать, отыскать себе убежище, пока тут все не вспыхнуло ярким пламенем обиды, злости и ревности.

О чем?
Джин на миг удивлена, может, она и правда неправильно почувствовала? Но стоит всмотреться в Скотта, как сразу становится ясно, все правильно. Она не отводит от него пронзительного взгляда, чувствуя растущий внутри него гнев. По хорошему бы надо промолчать, но у Джин иногда с этим очень плохо, и она выпаливает, выпуская на поверхность не презентабельную реальность.
- Ты сомневаешься во мне. Скотт! Почему?

В его голове вереницы мыслей, злая ревность, к Ангелу, к Логану. И если с Ангелом это все давно в прошлом, то Логана сейчас нет, да и нет уже ничего, она ведь ему об этом говорила, в ту ночь в Дрозде, они о многом поговорили, ей казалось, что проблемы брака пусть и не решены, но сведены к минимуму. Что сейчас у них совсем другие проблемы.
Позади слышатся шаги, Уоррен уходит, но Джин знает, что недалеко, что совсем он не уйдет, что будет ждать, чтобы убедиться, что она не пострадала. И как ему сказать, что она не пострадает? Все ее мысли способен перехватить Феникс, она для Скотта открытая книга, все, о чем она думает, становится для него явным, и это ее злит. Джин, будучи телепатом, терпеть не может быть настолько доступной, но любые блоки Феникс разрушает, даже одна пятая его силы больше, чем ее собственная.
Ногти впиваются в ладони, Джин делает глубокий вдох.

- Уоррен ушел. Давай поговорим спокойно, Скотт. Что бы ты себе не придумал, все совсем не так. Это лишь твое воображение и агрессия, взращенная Фениксом.
Она ненавидит его сейчас сильнее, чем когда-то ни было, он отбирает у нее любимого человека. Джин видит невидимые огненные крылья за спиной Саммерса, и это ее раздражает до грани, что-нибудь сделать, но любое действие может закончится плохо.
И Ангел, он все еще за дверью, стоит, ждет исхода, а Джин хочет лишь одного, чтобы ушел.
“Уходи”, шепчет она мысленно, не уверенная, что тот поймет.
Вопрос Скотта вгоняет Джин в ступор. Она смотрит на мужа, не сразу находясь, что ответить. Вот уж никогда не думала, что должна объяснять очевидные вещи.
- Он мой друг, - все же отмирает женщина, - напомнить, сколько мы дружим?
Голос звучит сердито, в нем читается явное желание дать отпор.
- Я могу ему доверять сейчас, в отличие от тебя.
Импульсивность требует выплеска, Джин злится, на себя, что ошиблась на Луне, на Скотта - что он уговорил ее на эту авантюру, на Феникса, что вообще явился.
- С каких пор я не могу обращаться за помощью к друзьям?

Джин вся пылает негодованием, не зная, что ее сейчас больше бесит, то, что Скотт подумал нечто, подтачивающее ее верность, или что он пытается узнать, почему она с кем-то общается. Бога ради, они не в школе! Чтобы делиться на лагеря.
Женщина начинает собирать разбросанные по столу книги. Не может дотянуться до дальней, мысленно ловит ее и подтягивает к себе, складывает наверх стопки, нужно отнести, нужно увести Скотта из этой обители знаний, тут все слишком легко горит, а Скотт на грани, вот-вот вспыхнет, у него едва не дым из ушей идет.
- Я не буду оправдываться, - Джин берет книги, оборачивается к мужу. - Я не виновата ни в чем, чтобы сейчас оправдываться, почему тут Уоррен, а не ты. Потому, что ты меня бросил! Оставил с последствиями принятого, между прочим, тобой решения. Ты сейчас - это последствие, Скотт!

Но стоит Джин сделать шаг к двери, как те с громким стуком захлопывается. Огромные двери становятся преградой для побега, как для самой Джин, так и для тех, кто не успел выйти, не осознав, что попали в разгар семейного скандала.
Грей медленно оборачивается, прижимая к себе книги, крепко, будто борется с желанием запустить ими всеми одновременно в голову Скотта. Не то чтобы их семейная жизнь была безоблачной, достаточно богатой на скандалы она точно была, но впервые Джин настолько зла на мелочные подозрения любимого человека, что сейчас она готова еще и ответить.
- Скотт, - голос ее звучит тихо, но угрожающе, - открой дверь.

- Иначе как объяснить, что ты видишь то, чего нет на самом деле?
Джин чувствует мысли Скотта, что он злится, что он думает причинит вред Уоррену. И на миг ей становится страшно. Она знает, что Феникс не подменяет собой ничего, но еще она знает, что он усиливает некоторые черты характера слишком сильно, иногда даже гротескно. Значит ли это, что Скотт всегда в ней сомневался, всегда ей не доверял? От этой мысли становится до боли обидно, Грей старается не выпустить это чувство наружу.

- Если сомневаешься, то есть один способ все узнать. Я даже не буду закрываться от тебя.
Это опасно. Джин ненавидит чужое вмешательство в ее сознание. Она не впускает никого, ни Чарльза, ни Эмму, никто из телепатов не вторгается в ее голову. Упирается, закрывается и остается непрочитанной книгой. Лишь Скотту разрешалось такое, и то, совсем иначе. Телепатическая связь, которую Джин установила когда-то, помогала ему чувствовать ее эмоции и мысли, практически не обладая для того подходящим даром. И в то же время, в любой момент она могла спрятаться от него. Но не пряталась. Это был жест доверия, которое между ними когда-то было, ее согласие не скрывать от Скотта ничего, да и скрывать нечего.
Но все это разрушилось с ее смертью, и пока Джин все еще не была готова установить эту связь заново.
А сейчас и обстоятельства были неподходящими.
Скотт хочет причинить Уоррену вред.
Нет, не может быть. И все же Джин ясно это видит.

- Не смей, - угрожающе шипит она. - Не вздумай, Скотт. Он здесь ни при чем. Он ни при чем к твоей глупой и пустой ревности.
Что она сделает? Сможет ли остановить?
Проклятье, Ангелу надо уходить, упархивать на своих крыльях, своим присутствием за стеной он раздражает Скотта еще больше. А тот и рад стараться, вспыхивая, как сухая головешка, под напевы Феникса, которые рыжая чувствует даже на расстоянии. Чертова птица, чтобы она сдохла. В эту минуту становится как никогда понятно, что они заплатили слишком высокую цену за спасение своей расы, хотя Джин до последнего будет отстаивать сделанный выбор, но будет знать, что не во всем права.
- Ты слышал, что я сказала. Но могу повторить, - ссориться глупо. Очень глупо. Но Скотт и Феникс, это уже слишком. Все должно было быть не так, но все именно так. И Джин собирается выгнать эту мощь из Скотта, уберечь его от последствий, но сейчас, в эту минуту, не сработают никакие ласковые слова. И все же, к применению силы, женщина не готова. Она может повалить шкафы, она может кидаться книжками, отбросить прочь, но не причинит вреда Скотту.
Потому, что это Скотт.

- Хороша защита! Ты в курсе, что защита выглядит не огненным монстром, что захватил душу? О, брось, Скотт, я слышу каждый звук, что он тебе нашептывает, не то чтобы он скрывался! Бога ради, остановись, очнись, - Джин делает один шаг к мужу,  - пойми, наконец, что это уже не спасение, это путь в ад, именно туда он вымощен благими намерениями. Слышал? Ты видишь мир, искаженный огнем, я знаю, я там была, поверь, дальше будет хуже. Это иллюзия, что ты сможешь контролировать его, а вот он тебя - да, и очень быстро. И оставь Уоррена в покое! Он не Логан!
Господи, зачем она вообще это сказала? Зачем вспомнила о Логане? Откуда только что пришло? Ах да, Логан тоже поймал Феникса. Как мило. Не то чтобы она Логану доверяла, но да, она знала, что он не даст ее в обиду, что он закроет ее собой, что он пойдет за ней в огненный ад, как это уже бывало, а в результате, и Скотт, и Логан, они оба были отданы Фениксу, а она должна с ними бороться!
Нет, история хуже стать просто не могла.
Или могла?

Запертые двери вызывают страх у случайных свидетелей. Они пытаются понять, что происходит, а зал начинает ходить ходуном и совсем не по вине Джин. Она не сводит глаз со Скотта, еще немного, и он взорвется, и тогда может случится беда. Ей нужно его успокоить, но как, если она сейчас сама похожа на готовый вот-вот вспыхнуть факел.
- Что ты хочешь закончить? Не во всем еще обвинил? Скотт, хватит! Не пугай людей. Это неподходящее место для выяснения отношений. Не откроешь дверь ты, открою ее я.
Джин бросает с грохотом книги на стол, те разлетаются по ее полированной поверхности, одна из них зависает у самого края стола. Она подхватывает ее легким движение руки, не давая упасть. И поворачивается к двери, полная решимости прекратить этот спектакль несдержанности. Такого она в Скотте не видела. Сколько помнила его, он всегда держал себя в руках, иногда не позволяя себя расслабиться даже тогда, когда они были наедине. Ей долго приходилось приучать его к тому, что он не причинит ей никакого вреда, что она не хрупкая, не сломается в его сильных руках. И вот сейчас Скотт, будто с цепи сорвался, разрушая все те усилия, которые затратил на то, чтобы создать себя таким, каким Джин его любила.
Нет, она его любить готова любым. Но сейчас видела не Скотта перед собой, а незнакомца, чей взгляд был готов запылать, и даже визор не сможет его остановить.

Отредактировано Jean Grey (2018-10-10 00:37:14)

Все внутри рвется от боли, от несправедливости происходящего, от того, что Скотт не Скотт. Нет, он и раньше не был одуванчиком, Джин помнит это, Скотт был тогда и сейчас способен на жесткие решения, на определенные жертвы, на выбор, который готов нести на своих плечах, которые не подвластен ни самой Джин, ни кому-то другому. Не зря именно Скотт Саммерс является лидером Иксов, и Джин помнила от и до весь путь его становления.
Но сейчас ее бросает в дрожь от того, каким бесстрастным он остается в своих решениях, и в то же время, какие яркие в нем пылают чувства. Ревность каленым железом выжигает между ними все хорошее, и в этом виноват Феникс. Не Скотт. Феникс, добравшийся до потаенных мыслей и страхов своего носителя, не способного закрыться от него, и теперь питающегося этим, разрывающего его на части.

- Конечно, слышишь, Скотт, он же живой! Он чувствует, он мыслит, о боже, Скотт, он просто живет! И что с того? Какая разница, каковы причины его мотивов, если я помню, кого люблю!
И все же, внутри ворочается неприятное чувство. Ведь знала же, что есть в душе Ангела какие-то ростки, не задавленные временем. Но ничуть не думала о том, что он может на что-то надеяться. Ее собственный выбор сделан так давно, что уже и считать не хочется, и она столько раз отказывалась от соблазнов в пользу него, что просто не понимает, в чем проблема сейчас.
Ну ладно. Раз не так уж и много, собственно, только Логан был ее камнем преткновения, да и то, это странное чувство притяжения легко держалось под контролем. Менять любовь Скотта на проходящую страсть Логана? Нет, такое Джин и в голову никогда не приходило.

Но о Логане упоминать все же не стоило. Скотт взрывается эмоциями, и уже Уоррен не становится проблемой. Призрак Росомахи наполняет собой пространство между ними, между Джин и Скоттом, становясь почти осязаемым. Грей делает глубокий вдох, понимая ошибку, видит, как мир вокруг обрекается на гибель, как ходят ходуном стеллажи, как вылетают из них книги, как прячутся люди. Она забывает о двери, к которой шла, она смотрит на Скотта, а мир вокруг затягивается алой пеленой, вот-вот произойдет нечто такое, что будет неправильным.
Хочется рявкнуть в ответ на вопросы Скотта. Топнуть ногой. Еще лучше, дать ему пощечину, может остановит то, что происходит.
- Ты ушел, Скотт, - и сейчас она даже не повышает голоса, просто смотрит на Саммерса, сдерживая обиду. - Ты ушел.
И ты не тот, за кого я выходила замуж потому, что сейчас тобой владеет Феникс.

Как до него достучатся? Как объяснить? Нет, Джин подозревала, что просто не будет, но он ведь должен был знать, что это за тварь такая, ведь именно под ее влиянием он и погиб! Но нет, Скотт ведет себя так, будто на него снизошло весомое благо.
А вокруг разверзается ад, самый настоящий, состоящий из мебели, что ломается, из книг, что взлетают, из людей за дверьми, пытающимися попасть в зал - они заперты, Скотт не смотрит на них, но даже не напрягается, удерживая их под замком - из людей, что испытывают ужас, находясь тут.
Последние своим страхом взывают о спасении, а Джин пытается отмахнуться от них, как от надоедливых мушек. Великая мечта Чарльза Ксавье давно стала прахом, дай волю людям, они бы мутантом сгнобили в лагерях, собственно, все к тому и шло, когда был принят Акт о регистрации. Сейчас не до него, хотя наверняка после проделок Феникса жизнь мутантов осложниться новым витком ненависти. И хотя Джин нет дело до напуганных случайных посетителей, она со вздохом распахивает окна, приглашая людей мысленным посылом прочь - бегите, глупцы!

Ветер, ничем не сдерживаемый, врывается в помещение, гуляет по нему, подхватывая вырванные страницы, раздувая искры, чтобы вспыхнуло пламя. Пожар разгорается, но его можно остановить, еще есть шанс спасти все то, что заключено в этих стенах. Пока люди пытаются выбраться через окна, Джин стремительно подходит к Скотту, ловит его лицо в свои ладони.
Обиду надо заставить замолчать, она сейчас ей не поможет в примирении. Обиду она потом выскажет, хотя нет, просто спросит, чем заслужила это недоверие, неужели он сомневается в ее способности устоять, когда любит она только его? Сколько раз ей надо будет клясться в этом, ведь оба не безгрешны, взгляд Скотта, каким он смотрел на Псайлок в не самые простые периоды семейной жизни, Джин помнит слишком хорошо, как и то, что им была заинтересована Эмма Фрост.
- Скотт, посмотри на меня, - ветер теребит ее волосы, но она все равно смотрит в узкую алую полоску визора, за которым скрыты глаза любимого. - Посмотри, пожалуйста, и останови все это. И поверь мне. Мы сможем решить проблему, правда, сможем. Я тебя очень люблю, ты мне нужен, вернись ко мне и позволь тебе помочь.

Пусть бы он ее услышал. Сила воли Скотта Саммерса многим на зависть, он может, он способен противостоять Фениксу, не сдаваться его воле так быстро.
Но ветер беспощаден, он играет книгами, и та, что на столе рядом с ними, одна из той стопки, что уносила Джин, раскрывается на середине, где индейские легенды повествуют об огненном боге, спустившемся с небес.
Жестоком боге, которого следует остановить.

- И как? - с долей ехидства вопрошает Грей. - Уберег? Не очень-то похоже! И перестань думать о нем! О них обоих!
Чертов Феникс мешается в сознании, стремится проникнуть в ее мысли, заставляет встряхивать головой, чтобы помешать. Мысли самого Скотт хаотичны, разбросаны в беспорядке, будто бы он еще не решил, кого злится больше, выбирает жертву своего гнева, чтобы наказать.
Плохо.
Все слишком плохо.

- Я сама могу с ним справиться, и твоя помощь все только ухудшила, помимо одной проблемы, у меня их теперь две. Мне нужен обратно мой муж, здоровый и адекватный, а не под кайфом злобной сущности из космоса.
Феникс бесится, ему обидны такие слова, но Джин уже слишком зла, чтобы думать о том, что эта тварь может причинить боль и вред Скотту. Не посмеет. Не рискнет ранить собственного носителя.
- Ты убежал, Скотт! Вот она я, вот, я тут, готовая оказать помощь, но ты, - Джин тыкает пальцев в Скотта, - ты убежал. Что-то не похоже на просьбу о помощи!

Говорить становится сложно, все вокруг горит, в двери ломятся, дым поднимается все выше, люди закашливаются, на кого-то упал стеллаж. Пожарная система, наконец, начинает работать, тонко завывая, вой действует на нервы и раздражает. А несколько секунд спустя начинается орошение, призванное затушить пожар. В принципе, помогает, но теперь национальное достояние уничтожает не только огонь, но и вода.
Это ужасно.
Хуже просто быть не может.
Джин качает головой, отступает в сторону от Скотта.
- Мне нужно помочь людям, иначе они погибнут. Погибнут по твоей вине. Фениксу на это плевать, а тебе потом с этим жить, и я могу снять с тебя хотя бы один грех.

Она подбегает к упавшему стеллажу, в горле начинает першить, глаза слезятся, волосы от воды липнут к лицу, Джин раздраженно отбрасывает их, пытается собраться с мыслями. Стеллаж легкий для ее возможностей, она и ракеты тем самым останавливала. Джин делает движение руками, поднимает стеллаж, невыпашие из него книги валятся дождем. Она делает шаг вперед, помогает подняться мужчине, но тот шарахается от нее.
- Не трогайте меня! Это вы виноваты в том, что происходит, ты и твой дружок!
Мужчина бежит к окну, и Джин его не останавливает, с тяжелым вздохом оглядывается на Скотта.
- Видишь, чего ты добился? Мало тебе, что люди ненавидят мутантов и так, ты еще решил добавить разрушения и смерть к тому списку? Они не будут разбираться в том, Феникс или мутант тому виной, но уже сейчас они говорят о том, что мы пытаемся их угробить.
За дверьми слышны крики, за ними паника, Джин чувствует ее, такую яркую и явную. Ангел пытается уговорить не паниковать людей, но те не слышат его. И теперь он думает о том, что надо взломать в дверь.

Джин качает головой:
- Уходи, Скотт. Пока сюда не пришли за тобой, уходи, на сегодня ты и так наделал бед.
Ей больно говорить это. Слова с трудом падают с губ, но в глазах нет слез, нет ужаса, лишь холодное спокойствие, за которым скрывается весь кошмар осознания ее слов. Она утешает себя тем, что это ради Скотта, что ему нужно уйти, пока не поздно.
- Скоро тут будут пожарные, полиция, уходи, чтобы не стало хуже.
Иначе будут жертвы. И Джин не очень-то уверена в том, что больше рискует пострадать. Зная Феникса, зная возможности Скотта… жертв может быть слишком много, слишком.

- Да за что их прощать, Скотт?! Или может ты будешь требовать от каждого рядом со мной, чтобы они не подходили ко мне близко? Сотворишь вакуум вокруг меня?!
Джин качает головой, хватается за голову, не понимая, как на все это реагировать, не зная, что делать с этой выжигающей ревностью. Она настолько ощутима, что телепатка и сама сгорает в ней, но не позволяет слишком воспламенить ее, повлиять на ее разум. Грей помнит, что и сама была склонна ревновать Скотта к той же Псайлок, видя его заинтересованный взгляд, но это были мелочи. Всего лишь чистая эмоция, которая никак не влияла на отношение Джин к Бетси, не подвергала сомнению верность Скотта.
В отличие от него. Его ревность была невыносимая, чистый яд, и если с ним не совладать, он станет токсичным, разъест мысли не только Саммерса, но и самой Джин.

Она отступает от мужа, больше не в состоянии выносить все это слишком близко. А он лишь больше закипает, срывается на ни в чем не виноватом человеке, заставляя Джин закричать и ринуться к окну:
- Прекрати!
Хотя вряд ли Скотт ее слышит. Его сознанием завладела агрессия, с которой уже просто не справиться, она нашла выход горячей лавой и течет наружу, заставляя Джин нервно вздыхать. Помещение превратилось в какую-то парилку, что-то еще горит, что-то уже просто дымится, бесценные экземпляры книг угроблены безнадежно, и в этом есть вина самой Грей.
Джин тоже слышит Уоррена. Господи, ну что ему неймется. Она поворачивается в сторону дверей, полная решимости уйти, но дубовая дверь на ее глазах перестает быть преградой, превращаясь в смятое подобие себя самой. Джин пригибается, парирует удар того, что в нее летит, отмахиваясь рукой.

Господи, он убьет Ангела. Скотт уже вошел в раж, не остановится, пока не будет удовлетворено его желание мести за обиду, которую на самом деле ему никто не наносил.
- Тогда уйду я!
И уйдет. Потому, что это единственное, что ее остановит. Она уйдет, уведет Ангела, и раздражение Скотта стухнет, по крайней мере, Джин так надеется, но на деле она ни в чем теперь не уверена. И непроизвольно шарахается от протянутой руки Скотта. Ее лицо влажное, и Джин не знает, чего больше, воды или слез, она лишь сердито вытирает щеки, но они не успевают просохнуть, как снова становятся мокрыми.
- Нет. - Ее голос дрожит, но звучит твердо. Она слышит позади шаги, Уоррен подбегает к ней, что-то спрашивает, но нет ничего, кроме Скотта, объятого пламенем несуразной злости за то, что его нет рядом. - Злишься? Но злись тогда на себя! Потому, что это ты ушел, это тебя нет рядом по твоему собственному выбору!

Это лишь проблеск в сознании Скотта, но он заставляет Джин поднять щит, защищая Уоррена и себя, а в следующий миг со злостью отбросить назад мужа.
Скотта.
Феникса.
Не важно.
Но отбросить его назад, в дальний конец зала, ломая им столы и стулья.
Джин оборачивается к Уоренну:
- Уходи, твою мать, Уоррен! Я не могу его сдерживать, он сейчас вошел в то состояние, в котором просто убьет тебя!

Уоррен не хочет, но Джин давит, продавливает его волю. Заставляет уйти, как и отступает сама, замирая на пороге, не в силах отвести взгляд от образа пламени, который владеет ее мужем. А за окнами уже сирены во всю разрываются, пожарные, полицейские, явились спасти хоть что-то, хотя Джин не уверена, что тут есть, что спасать.
Ей кажется, что и спасать-то нечего, что от ее Скотта уже ничего не осталось, а что будет дальше? Придя сюда в поисках помощи, Джин ее не нашла, еще и уничтожила мимоходом то, что следовало сохранить в поколения.