Медовый месяц в Греции душевно взывал к культурной части образованной девочки Барбары Морс… ну или вроде как Барбары Бартон, но это они не обсудили, в общем, Греция взывала к Барбаре, требуя выбраться из постели и пойти погулять по Афинам, по достопримечательностям, чтобы на вопрос «ну и как там в Греции» не выдумывать ничего, а честно рассказать. Рассказать о том, как именно в Греции, а не насколько была классной кровать и обслуживание в номер.
Тем более, что прилетев в Афину накануне, молодожены не торопились выползать из номера.

Город просыпается, манит, шепчет клаксонами машин, резким говором на греческом и ароматом блюд местной кухни. Последние так вообще заставляют продрать глаза и оторвать голову от подушки, маня обещанием сытного завтрака. Бобби ворочается, неохотно выныривая из сна, пытаясь придумать сто и пять отговорок, почему им никуда не надо, у них в запасе еще три дня медового месяца. Фьюри, жмот, больше не дал, за что Барбара затаила на него смертельную обиду.
Я этому одноглазому еще припомню.
Она кипятилась весь перелет до Афин, считая, что они с Клинтом заслужили неделю, которую и просили, но пришлось обойтись тем, что дают, и теперь вот надо было как-то заставить себя изобразить счастливого туриста и сделать пару кадров на фоне Парфенона.
От фотошопа и то больше пользы будет.

Они сняли номер не столько в отеле, сколько в пансионате на десяток комнат и обещание домашней кухни. И теперь хозяйка этого милого места скреблась в дверь, настойчиво уговаривая спуститься к завтраку, где она расскажет, что следует посмотреть гостям. Барбара, в порыве страсти только и сделала, что запустила подушкой в дверь, по ту сторону раздался веселый смех, но сон уже был изгнан из Пересмешницы. Зависть, что Клинт продолжал мирно себе посапывать, видимо, отключил функция «паранойя спецагента» накрыла женщину. У нее не было ни сна, ни подушки, за которой оказалось лень ставать, и вообще, у них медовый месяц, надо бы чем-то заняться, а не вот это вот все. Дав Клинту еще минуту, Бобби начала активное наступление, пустив в ход щекотку.

Все вышло даже лучше, чем она думала. Тихая свадьба, никаких белый платьев, бросаний букетов невесты и идиотских речей дружков и подружек. Никто не рассказывал о голых заплывах в бассейны в далеком детстве и не восхищался красивой историей любви. Тем более, что с точки зрения романтики история вышла достаточно прозаичной, настоящей. Теперь на безымянных пальцах Хоукая и Пересмешницы красовались кольца, ну и да, без шуток про гнездо не обошлось, но с этим можно было смириться.
Бобби и смирилась, обживаясь в новом статусе, настойчиво пытаясь защекотать любимого мужа до пробуждения.
- Клииинт, хватит спать. Там уже завтрак накрывают, а  хочу поцелуй и объятия от мужа. И кое-что еще, медовый месяц, как-никак!

- Хватит-хвати-хватит, ты проспишь все на свете и все наши дни отпуска!
Которого у них бессовестно мало. Барбара хихикает, пытаясь добудиться Клинта, который вот никак не желает вставать. Но стоит лишь ослабить хватку, как сама Пересмешница оказывается опрокинутой на спину на кровати. Она хохочет, пытается отбиться и вывернуться из цепких рук мужа.

- Бартон! Совесть имей! Хотя о чем это я... - Бобби перестает сопротивляться, обвивая руками Клинта за шею, отвечая на его поцелуй, поддаваясь прикосновению его рук. И правда, может не стоило спешить на завтрак, на прогулку, может, стоило остаться тут, в постели, но весь прикол в том, что остаться в постели они с тем же успехом могли и дома, в уютной квартирке в Нью-Йорке, отключив телефоны. Кстати, могло быть совершенно идеально, если уж на то пошло. Но они не остались, они потащились в Грецию, очевидно, ради красивых закатов и восходов, в которых будет нотка сладости чужой страны с огромной историей. И если уж их сюда занесло, Бобби собиралась посмотреть все вокруг.

От легкого прикуса на шее по спине пробегает дрожь, Бобби делает судорожный вдох, внимательно всматриваясь в глаза мужа. Проводит кончиками пальцев по щеке Клинта, улыбается. И все еще надеется, что они оба не ошиблись, что они не превратят жизнь друг друга в ад.
Что она не превратит. Потому, что характер Бобби Морс оставлял желать лучшего, а социальные навыки - тем более. С одной стороны, ничего сложного, с другой - она с двадцати лет была на ставке ЩИТа, попутно доучиваясь уже тогда в Академии, очень быстро стала полевым агентом, все время была чем-то занята, оторванная от обычной жизни. Ее отношения с противоположным превращались в банальную катастрофу, поэтому Барбара и опасалась, что со временем так будет и в этот раз.
Оставалось верить, что сама она уже чуть выросла, да и Бартон, Бартон далеко не мальчик.

- Я тебя тоже люблю, - она снова тянется к его губам, почти касается их поцелуем, но резко опрокидывает Хоукая на спину. Ей хватает одного движения, чтобы соскочить с постели, добежать до подушки на полу и запустить ей в Бартона: - Вставай! А я пока в душ!

- Помнится, ты утверждал, что тебя не так легко убить, дорогой! - Бобби отворачивает кран, пуская воду в душе. Ее шум заглушает страдания Бартона, хотя это вызывает улыбку у Пересмешницы. Она потягивается, забирается под воду, подставляется под струи.
Господи, как хорошо. И правда хорошо. Впереди день, полный прогулок, вечер будет наполнен обществом друг друга, а затем будет жаркая ночь. Барбара закрывает глаза, чувствуя себя счастливой. Странное чувство, такое спокойное, такое мирное, со временем, наверное, станет вполне себе привычным, а пока в нем можно купаться и наслаждаться им.
Она слышит, как открывается дверь в ванную, улыбка становится шире.
- Я-то думала, что ты раньше явишься.

На завтрак они, предсказуемо, опаздывает. Бобби на ходу собирает влажные волосы в хвост на макушке, сбегая вниз, в столовую - уютные белые стены, обвешанные орнаментами в греческом стиле, аромат сытной еды, почти заставляющий хотеть научиться готовить. Главное не обжираться. Бобби старается уговорить себя не жадничать, ведь у них еще впереди день, а Греция славится восхитительной уличной едой, о том, чтобы вонзить в нее зубы, Пересмешница мечтала долгие месяцы. Например, сувлаки.
Хозяйка, Милена, лишь умилительно смотрит на аппетит своих запоздавших к завтраку постояльцев. На лице отражается понимание, она весело рассказывает, что можно посмотреть не только в Афинах, но и в Греции.
- Олимп, я хочу на Олиииимп.
- О, душенька, да там смотреть нечего, поверьте, можно найти гораздо более интересные объекты.
О более интересных объектах Барбара и так знает, но не так много времени у этого медового месяца. Почти хочется утром завтра взять машину напрокат, чтобы съездить в Метеоры, заодно посмотреть еще другую Грецию, но от размышлений на эту тему ее отвлекает муж:
- Аполлона? Почему я не сомневалась, что тебя и тут будет тянуть к твоим лукам и стрелам? - Барбара закатывает глаза, чуть ворчливо качает головой, но не возражает. Если Клинт хочет в гости к Аполлону, то почему бы и нет. Барбаре все равно на самом деле, главное, что вместе.

Они выходят из пансионата, держась за руки. Солнце ласково касается лица, ветер - играет волосами. Бобби цепляется за руку Клинта, пока тот разбирается, в какую им сторону. Заглядывает к неу за плечо:
- Ну что ты там, с картой поладить не можешь? Дай сюда, я сама нас сориентирую, - Морс протягивает руку к навигатору, беззастенчиво спертому прямо со службы. В конце концов, если Бобби вынуждена отдавать всю свою жизнь ЩИТу, то почему бы ЩИТу не одолжить кое-что. Тем более, при всей секретности, навигатор был вполне себе обычным, так что никакого распостронения незаконных вещей за пределами организации. - Клинт, давай, иначе мы с тобой будет тут торчать до обеда, - Бобби привстает на носочки в стремлении выхватить устройство из рук Хоукая, цепляет пальцами корпус и отскакивает с добычей. - Так, вообще-то нам совсем не в ту сторону, в которую ты показывал, Клинт. Пошли.

Конечно, она знала Бартона. Хотя казалось, что не так хорошо, как бы того хотелось. Но Бобби лишь смеется, качая головой - лучник везде лучник, даже в Греции на отдыхе.
- Конечно, во всем виновата карта!
Пересмешница уворачивается от загребущих рук Клинта вместе с навигатором. Пытается разобраться в хитросплетениях Афин, смеется заливисто на всю улицу. Потому, что можно.

- На Олимп мы с тобой пешком не дойдем, надо ехать. Кстати, я тут успела посмотреть, храм Аполлона есть в Дельфах... Бассах и Сиде, что в Турции. Получается, нам надо добраться до Дельф, а для этого взять напрокат машину. Я в общем-то не против, если ты все еще мечтаешь навестить своего кумира, - ехидно усмехается Барбара. Она пожимает плечами, пряча навигатор в сумку. - Честно говоря, я не сильна в богах, прости, любимый. - Пересмешница виснет на руке Клинта. Они идут по улице в сторону центра. Греция кажется такой светлой, хотя это обмане зрения, обусловленный белыми стенами. Белый цвет был основным тут. - Даже толком не знаю, кто там и за что отвечает.
Они добираются до центра быстро, в конце концов, их пансионат расположен совсем рядом. И почти сразу попадают в какой-то безумный ажиотаж вокруг - машины, люди, внимание. Бобби почти сразу же напрягается, недовольная шумихой, она отдохнуть приехала, а не рассматривать официальные мероприятия. Пересмешница едва слышно фыркает:
- Не помню, чтобы тут было что-то такое, что испортит нам отдых.

Затылок начинает свербеть, как напоминание об инстинктах. Бобби внимательно рассматривает машину, охрану и человека, который появляется из дверей фешенебельного отеля. Что-то в этом было такое, что заставляет настородиться. Пересмешница и интстинкты - это сочетание, от которого не отделаться, и она не может не отмечать то, как держится охрана, то, как держится мужчина.
- Лицо у него знакомое.

Барбара перебирает в голове знакомых больших шишек в попытке сообразить. Но почему-то к лицу имени не находится, совсем не находится. Бобби оглядывается на Хоукая, ожидая, что он скажет, может, сам вспомнит, может, подскажет. Но ее отвлекает вибрация телефона. Вот черт. Ну кому и что нужно от двух молодоженов. Пальцы поцепляют мобильный, но вместе с ним на землю выпадают ключи. Пересмешница еще больше сердится, да что ж такое? Телефон продолжает сварливо требовать внимания незнакомым номером, ключи лежат под ногами. Морс присаживается, чтобы подхватить их, но периферийным зрение замечает нечто беспокоящее. Что-то мигает. Что-то притягивает внимание. Что-то заставляет Бобби нервно дернуться.
- Клинт... - Морс поднимает голову, чтобы посмотреть на мужа: - Там взрывчатка. Под машиной.