Временно покинув своих друзей, Вагнер решил уединиться в небольшой церквушке неподалеку, которую он когда-то сумел, при помощи Профессора, построить прямо в парке, неподалеку от школы.
Праздник праздником, а душу свою он давно не разгружал, хотя ежедневно обращался к Богу с молитвами о своих друзьях…
Оказавшись внутри, Курт с улыбкой посмотрел на алтарь, где горели одинокие свечи, тускло освещая полутемное помещение. Яркие витражи пропускали ночной свет, но он был слабым и терялся в разноцветных красках стекла, бледно падая на пол и скамьи. Сев на одну из них, мутант сложил руки на коленях и слегка склонил голову, сжимая пальцами старые четки, которые когда-то ему достались от одного священнослужителя, помогший Вагнеру обрести себя и понять, что он не такое чудовище, как считали окружающие и, что не все люди будут считать его таковым.
Аккуратно перебирая пальцами деревянные бусинки, Курт закрыл глаза, начав тихо шептать себе под нос молитву на немецком языке.
Он был счастлив этот день, потому что худо-бедно, несмотря на все недавние несчастье, ребята снова собрались в особняке и были готовы отметить праздник как одна большая любящая семья. Курт молился за них, за их счастье и безопасность, он просил у Бога сил, чтобы защитить своих друзей.
Ведь именно в такой светлый праздник, когда на ночном небе загоралась ярче всех Северная звезда, должны были совершиться чудеса, которые ждали все, кто имел хоть какую-нибудь веру в лучшее, в судьбу или Бога.
У каждого же свой путь.
Закончив молитву, Вагнер медленно перекрестился и поцеловал четки, закрывая желтые глаза; встав со скамьи и приблизившись к алтарю, он осторожно потушил свечи пальцами, из-за чего помещение скромной церквушки окончательно погрузилось в зимний серо-синий мрак.
Осталось только закрыть дверь на засов снаружи и вернуться обратно к Анне, Джин, Бобби и остальным, чтобы продолжить празднование счастливого семейного праздника. Тем более Курт обещал нарядиться эльфом, чтобы порадовать младших учеников школы, но шорох, прозвучавший откуда-то со стороны потолочных балок, заставил его отвлечься и задрать голову.
Курт прекрасно знал, что находился тут один и никаких птиц, мышей и прочей живности в чистой и ухоженной церквушке не водилось. Может быть померещилось от усталости или это был легкий сквозняк?
Поняв, что ему немного страшно находиться в полной темноте, он направился к выходу быстрым шагом, желая поскорее попасть в теплый уютный дом, где его ждали не только близкие, но и накрытый стол…

Она стояла посреди длинной, щедро украшенной рождественской атрибутикой, аллеи, а её взгляд был устремлён в сторону звонко гудящей от веселья и предстоящего праздника толпы. Наверное, это должно быть странным, но Эмма не разделяла того чувства, что переполняло сердца этих незнакомцев- для неё подобные праздники никогда не ассоциировались с чем-то семейным и тёплым. К тому же со стороны эта рождественская суета выглядела слишком наивно. И, скорее, даже глупо.
«Их и без того не блистающая бдительность усыпляется под влиянием праздника, разум затмевают огоньки и гирлянды, надежды и вера в лучшее будущее, которое, несомненно, ожидает их всех... »
- Жалкое зрелище...- продолжила телепат, озвучив последнюю мысль вслух и сопроводив её едва заметной ухмылкой. Вообще-то Эмма должна была находится сейчас в школе имени Джины Грей с учениками, другими преподавателями и членами команды Людей-Икс, и разделить с ними праздничную трапезу, но, к счастью, Фрост удалось избежать этого: под предлогом того, что она отправится в отпуск и посвятит его предпраздничному шопингу. Это, разумеется, было отчасти правдой, но, по большому счету, являлось маскировкой предстоящего задания.
Эмма укуталась в белоснежную шубу, подолы которой едва прикрывали колени. Она переметнулась с одной ноги на другую, и мимолётным взглядом проверила состояние своих новых сапогов от Giuseppe Zanotti - один из многочисленных и прекрасных подарков от щедрого возлюбленного. 
А тем временем погода успела смениться, и в воздухе закружились хлопья снега, намереваясь испортить укладку Эммы. Телепат уже планировала связаться с опаздывающим спутником, но он уже оказался тут.
- Где тебя носило, дорогой Азазель?- без малейшего раздражения в голосе произнесла блондинка, принимая возмещение за потраченное время. Белоснежные розы, окутанные холодным ночным воздухом, благоухали так прекрасно, что Эмма невольно увлеклась и не сразу подала руку напарнику. Но как только она сделала это, её в мгновение ока втянуло в водоворот...

Далее они оказались в просторной гостиной коттеджа, который явно находился в дали от любопытствующих глаз, тем самым обеспечивая присутствующим полную изоляцию и свободу действий. Азазель тут же исчез, а Эмма, освободившись от шубы, принялась медленно расхаживать по гостиной и оценивающим взглядом высматривать помещение.
Впрочем, на этот раз краснокожий демон не заставил себя ждать долго.
Фрост аккуратно присела на кресло, расположенное чуть поодаль от камина, когда посреди комнаты возникла характерная дымка и оттуда появился Азазель вместе с мутантом.
- Надеюсь, я не заставил тебя ждать снова.
- Нисколько, - коротко ответила Эмма и заняла более удобное положение в кресле, при этом сохраняя отстранённый и величественный вид. Её взгляд сосредоточился на молодом мутанте,- Ты мог бы обращаться с ним более вежливо. И дело даже не в том, что он твой сын, а в том, что он мой коллега, пусть и молодой.
Нарочитая заботливость была крайне не к месту, учитывая тот факт, зачем они здесь собрались.
- Оставь печенье для него, а я не откажусь от бокала вина, - не отрывая своего пристального взгляда от расплатившегося на полу  Ночного змея, она продолжила:
- Тем более, у нас в запасе есть полчаса, прежде чем он очнётся.

Отредактировано Emma Frost (2018-08-10 17:17:00)

Позади кто-то внезапно материализовался, из-за чего Курт не успел толком понять, что произошло, но знакомый голос и дымок телепортации, тот же запах серы навели его на мысль, когда мутант терял сознание от сильного удара в затылок.
Азазель.
Где-то в душе вспыхнул огонек ярости и ненависти, а потом наступила холодная тьма. Курт не знал что с ним собираются делать, он не знал, куда мог затащить его отец, он даже примерно понимал, что возможно уже мертв.
Хотя не совсем....
Вряд ли в раю или аду такие мягкие шерстяные ковры и вряд ли там так сильно болела голова со стороны затылка; в ушах звенело и слегка тошнило, да и руки-ноги с хвостом были на месте, что значило что с ним ничего не сделали.
Даже если бы и сделали, то Курт все равно не смог бы умереть.
Ты забыл, Вагнер, что продал душу за существование здесь?
Застонав, он уперся ладонью в ковер и чуть забил длинным хвостом по полу, явно раздражаясь и пугаясь одновременно. В нем сейчас творился полный хаос, но почему?
Ах, кажется начало проясняться...
Прижав руку ко лбу, Курт медленно сел и открыл глаза. Несмотря на то, что все вокруг немного плыло, он увидел два, до боли знакомых, силуэта. Если присутствие наглого и ужасного отца его не удивляло, то Эмма...
- Господи, а мы тебе поверили. Поверили что ты, ммх, исправилась и больше не хочешь возвращаться к прошлой себе, Фрост.
Чуть мотнув головой, Вагнер отполз немного подальше от зловещей парочки, ближе к камину и покосился на окно, за которым шла сильная метель и было темно.
- Где мы?
Он снова уставился на Эмму и слегка поджал губы, судорожно думая как бежать отсюда и как можно скорее. Ведь, если Курт успеет поставить ребят в известность о том, что среди них все это время был предатель и лжец, явно тайно собирающий информацию про Иксменов, то они смогут вместе решить эту проблему.
Хотя выяснить, что забыли Азазель и Фрост в каком-то домике на краю света - тоже хотелось, а зачем им понадобился такой мутант как Курт - тем более, но, прям они все так просто расскажут.
- Что ж, я рад, что мое Рождество испорчено твоей физиономией, отец, и вашим присутствием не в той компании, фройляйн.
Мысли болезненно крутились в голове синего: он пытался понять, где примерно находится, но ничто не наводило его на верные мысли. Это может быть любая точка планеты, так как отец умел телепортироваться куда угодно без особых усилий. 
Снова посмотрев на окно и бушующую метель за ним, Вагнер напрягся и закрыл глаза, представляя примерную картину, которая могла быть за пределами этого дома. Оказавшись на небольшой высоте над землей, Курт упал прямо на снег лицом вниз, задевая виском что-то холодное и твердое. Со стоном приподнявшись, мутант осмотрелся, радуясь про себя, что не влетел в какое-нибудь дерево или камень покрупнее, в котором мог застрять.
Вытерев кровь с виска, оставляя на снегу кровавые следы, мутант встал и побрел вперед, одну руку прижав к груди, а другую выставив перед собой, защищая глаза от колючих снежинок.

Он отшатнулся в сторону, стараясь увернуться от появления отца перед собой, но следом за этим прилетел удар прямо под ребра, из-за чего Курт согнулся пополам, теряя остатки воздуха в легких, ибо удар был резким и тяжелым.
Потом он получил от отца по лицу, прямо ботинком. Из-за этого лопнула губа и, кажется, повредились десны; кровь хлынула густой жижей прямо на снег, когда мутант прохрипел “Leck mich am Arsch!”, но матерные слова были унесены ветром.
Ну ничего, эта сволочь прочитает по губам.
- Да из тебя никогда не вышел бы тот, кто мог испытывать любовь к детям и...кххн… Мне плевать, что я тебя разочаровал. Плевать на твое мнение, плевать на…
Снова удар. На этот раз слабее предыдущих.
Открыв глаза, Вагнер посмотрел на занесенное над ним лезвие и хрипло усмехнулся, впиваясь окоченевшими пальцами в снег.
- Убей, давай.
Что? Нет? Серьезно? После стольких лет, когда ты пытался как-то мной воспользоваться и прикончить за ненадобностью? Неужели в тебе и правда проснулась отеческая любовь? Бред.
Азазель взял Курта за руку. Этот странный жест насторожил Эльфа и он был готов вырваться из легкой хватки отца, но не успел, почувствовав пронзающую боль в запястье, которая вырвалась изо рта истошным воплем. Прижав сломанную кисть к себе, он уткнулся лицом в снег, чуть дрожа от холода и боли.
Видимо, деваться некуда, да и Азазель явно что-то задумал серьезное, для чего ему потребуется сын, которого он презирал за доброту, веру и за любые-другие качества, которыми сам не обладал.
Отец вернул их в дом и заставил уткнуться окровавленным лицом в пол. Оставив на явно дорогом ковре следы крови, Курт продолжал молчать, не желая извиняться перед предательницей, а уж тем более слушать их мерзкие планы.
Хотя, его мысли занимал один вопрос: зачем он им? Курт не такой сильный телепортер, как Азазель. Он не самый сильный мутант. Разве что знал тайны Людей Икс и то далеко не все! Вероятно, возможный магический ритуал, где потребуется его кровь и связь с демонами?
Оставалось только ждать столь презрительный момент истины, до которого время тянулось, словно резина…

Боль разливалась по телу болезненно, заставляя дрожать и тяжело дышать. Ему показалось, что он видел Фрост, но это была лишь игра…
Игра этих троих.
Нога Азазеля оторвалась от головы Ночного Змея и Курт чуть приподнял лицо над полом, сплевывая мстительно еще крови на ковер. В его глазах уже читалась не только боль, но и яростная ненависть, которую можно было посчитать ключом от грешного желания разорвать ненавистного отца на мелкие кусочки, а Кукушек сдать Иксмэнам.
Но в нынешних условиях, в его положении это было невозможно: из-за нанесенных отцом ран, мутант потерял часть сил и не мог телепортироваться, тем более вслепую. Это закончилось недавно тем, что Курт чуть не вписался в камень где-то в горах.
Показалось или его ненависть стихла? Будто кто-то накрыл его открытую рану в воспаленном сознании прохладной рукой и в одно мгновение заставил боль замолкнуть и не обращать внимания на чужие прикосновения к разбитой губе. Кажется, Курт понимал, что в его голову проникли, но сопротивления оказать он не мог даже такому слабому прикосновению к его разуму, будто все уроки по сопротивлению телепатии и его опыт рассыпались прахом.
Потом он услышал властный женский голос, который буквально ворвался в мысли Вагнера и он, сам того не ведая, поднял голову и посмотрел на Кукушек.
Подчинение давалось ему легко, а сам он сидел будто в клетке, наблюдая за происходящим со стороны. Он старался вырваться, но с каждой минутой он все дальше отдалялся от реальности.
Кажется, он влип. Влип настолько, что даже самому Богу не было известно, какие будут последствия…