- Мы взяли его, - голос одного из ассасинов раздается за спиной Белла Донны, но она даже не поворачивается, чтобы ответить, продолжая наблюдать за тихой улицей, опустевшей на время обеда. Новостей Будро ждала с самого утра, сразу после того, как получила сообщение о том, что цель найдена. И, честно говоря, уже подумывала, чтобы взять дело в свои руки. Самой осчастливить надоедливое насекомое, что так упорно портило ей настроение. Наверное, поэтому первой реакцией на заявление о захвате цели, был ее собственный скептический взгляд, который она заметила в оконном отражении.  И это было неудивительно. Человек, которого она искала, причинил ей столько проблем, уворачиваясь в самый последний момент, чтобы сбежать, оставляя после себя трупы, что поймать его было нелегкой задачей. А просто убить было бы чересчур быстро.
Что ж, и живучему пауку случается ошибаться.
- Он уже подготовлен, - продолжал мужчина, опуская голову под изучающим взглядом девушки, которая, наконец-то, развернулась, явно о чем-то размышляя. Её гнева побаивались. Не то, чтобы глава гильдии устраивала громкие разборы всех ошибок или отчитывала убийц даже намного старше её, как нашкодивших школьников. Скорее, наоборот. Она ничего не говорила и её молчание было приговором. И чем больше тишина затягивалась, тем сильнее ощущалась напряженность, даже если для страха не было причин, как сейчас.
-Прекрасно,-  был ее ответ, и более не замечая никого вокруг, Белладонна направляется к выходу из кабинета, чтобы добраться до базы, на которой «тоскует» их пленник, ожидая очередной встречи с нею.
***
Новый Орлеан –  гостеприимный город, оглушающий звуками сочной музыки, льющийся с разных уголков улиц, и ослепляющий пестрыми красками. В него невозможно не влюбиться. Но за этой сложной и отвлекающей мишурой сложно заметить противостояние, разрывающее город на части, хоть оно и было урегулировано временным перемирием.  И словно мало было своих собственных внутренних проблем, к ним всегда добавляются новые. Просачиваются, как ядовитые иглы под ногти и доставляют неудобства. Разрастающееся влияние Гидры, очередные желающие занять свою криминальную нишу в городе, и в довершении всего, как заключительное украшение всего этого хаоса, мелкие вредители, подрывающие авторитет гильдии убийц. Кажется, она только и делала, что убивала, выполняя не столько заказы, сколько избавляясь от очередных досадных мелочей. Сколько еще ей нужно убить, чтобы каждый знал свое место? Десятки? Сотни? Или одного особого гостя, которого, можно отправить в назидании всем остальным после разговора?
Белла усмехается, глядя на связанного и беспомощного человека, лежащего на столе перед ней. Чувствует его недовольство. Возможно, ярость. Может даже, желание убить её саму и её людей. Наверняка, мечтает вырваться и снова показать, что никто не сможет его удержать и заставить сотрудничать. Он же так обиделся в прошлый раз, услышав предложение работать на гильдию. Отработать долг, который у него накопился, пока он убивал, не платя ей дань. Ей все должны были платить и исключений быть не должно. Но Каин почему – то решил, что может не только скрыться от проблем, но  убить ассасинов, пришедших за ним. Что ж, им понадобилось время, чтобы Алый паук смог попасться в ловушку, но ожидание того стоило. И сейчас он в ее власти. Каин Паркер - эксперимент, который должен был стать неудачей. Убийца, который был ей больше по душе, но ровно до того момента, как отказался работать. Тот, кто возомнил себя новым супергероем, пытаясь стереть свои прошлые грехи.  Считал, что всё можно исправить?  Как же жалко выглядят те, кто пытается быть кем-то другим, скрывая себя настоящего. Даже злобный клон не устоял перед тем, чтобы исправиться ради нежных девичьих объятий. Может, стоит ему напомнить, где сейчас эта наивная доверчивая девушка, которую он должен был спасти?
- Здравствуй, Каин,- легкая улыбка, не сулящая ничего хорошего, слегка оживила холодное выражение лица Белла Донны. Она специально не стала закрывать ему рот, чтобы не только послушать, что он скажет, но и, самое главное, услышать, как он будет кричать. Продолжая улыбаться, она проверяет на прочность металлические оковы, удерживающие его на операционном столе, а затем переводит взгляд на инструменты, расположенные рядом на специальном столике, словно не может выбрать, с какого начать.
Игла на шприце, который Белла держит в руке, тускло блестит в неярком свете потолочных длинных ламп, прежде чем погрузиться в вену Каина. Странная мутная жидкость неторопливо покидает инструмент, растворяясь в крови и заставляя мужчину слабеть, но быть в сознании. Она хочет, чтобы он все чувствовал, но не мог сопротивляться, чтобы он все видел, но не терял сознания. Убить  - просто. Разрезать на куски – попахивает грубой мясницкой работой. А вот заставить испытать мучительную боль снова и снова, пока это не надоест ей самой – другое дело. Это достойная плата за убитых ассасинов и за оскорбление в ее адрес. Почти ничего не доставляло Белладонне такое удовольствие, как ставить зарвавшихся людей на положенное им место. Не потому что она садистка, вовсе нет. Она просто сохраняет свою репутацию и наследие отца, заставляя считаться с собой.
И Будро делает все нарочито медленно и неспешно, чтобы ее «гость» успел оценить, что его ждет. Осознал, что ему некуда деваться. Паучок сейчас находится на ее базе, в укрепленной комнате, из которой трудно выбраться, ведь дверь открывается с внешней стороны, окруженный убийцами, которые жаждут не просто его выпотрошить, но и испробовать всю свою безудержную фантазию палачей, которая точно не уступает средневековым пыткам святой церкви. А в ее руке один из скальпелей, которые Белла непременно испробует на нем.
- Ты же не думал, что можешь так просто МНЕ отказать? – скальпель в ее руке скользит от виска до подбородка, оставляя крошечную царапину, спускается ниже, останавливаясь рядом с пульсирующей артерией на шее, и замирает на секунду, чтобы тут же оказаться воткнутым в плечо, - Вечер будет долгим, Каин.
Скальпель в ее руке проворачивается, как будто подчиняясь тиканью часов на ее запястье. Тик-так. Поворот. Затем еще один. Белладонна наклоняется к уху Каина, чтобы спросить насмешливым шепотом.
-  Еще? Или уже хватит?

Белла могла бы разозлиться, видя, что наглый паук, как и всегда, мелет языком без разбора, лишь бы её задеть. Старается найти слабое место, жаля то в одно место, то в другое, и никак не может успокоиться. Желает унизить её словами или более того заставить заплакать, что ли? Все эти оскорбления, пошлые намеки и напоминания об отце должны были вывести её из себя и заставить беситься на радость связанному пленнику. Наверное, он хотел, чтобы она кричала на него в бессильной ярости или поднимала и опускала скальпель, вонзая в грудь снова и снова, пока бы он радовался, что довёл её. Но доставлять такое удовольствие всего лишь из-за того, что кто-то изрыгает сплошные помои своим ртом, было бы как-то глупо. В самом деле, Каин думает, что её окружение с детства состоит из барышень, воспитанных в лучших традициях британских леди?
И только пренебрежительный плевок ей в лицо почти достигает цели, заставляя улыбаться чуть менее счастливо и более предостерегающе. Да,  и в глазах далеко не светящееся радугой гостеприимство. Мысленно Белладонна уже содрала с паука шкуру, сварила его с соленом растворе, посадила на кол и разрезала живот, чтобы наблюдать, как голодные псы будут растягивать его кишки в разные стороны и сжирать, пока он находится в сознании. И только усилием воли, чувствуя, как виски всё больше сдавливает от желания убивать, девушка сдерживается, разрезая майку на теле Каина, чтобы куском ткани протереть лицо, а затем зло усмехнуться, вертя скальпель в руке.
Она делает знак своим людям, чтобы ему сделали еще инъекцию из той адской смеси, от которой любой другой бы давно сдох, только понюхав список состава. Но Каину-то, что слону дробина с его регенерацией, так что придется еще пару раз потравить его, пока она будет развлекаться.
- Каин… Каин… Каин.. – с усмешкой повторяет Белла, царапая его щеку скальпелем, -  Делать вид, что ты такой смелый, прячась за оскорблениями, это такое жалкое зрелище. - А давать мне советы, - она опускает скальпель ниже, скользя им по груди к самым штанам, и надавливает, почти протыкая штаны и задевая его хваленое мужское достоинство, - опасно. Вдруг я переиначу по-своему?
Представив, какой страх должно вызвать подобная угроза, Будро усмехнулась и положила скальпель на место, чтобы для начала заклеить скотчем рот этому типу. Воспитание у нее, конечно, было не нежное, но терпеливо выслушивать, как Алый паук извращается в предложениях и нецензурной речи, и не раздробить ему челюсть на множество мелких кусочков, которые будут хрустеть при каждой его попытке повторить еще что-то,  было сложно.
- Как хорошо, что ты быстро исцеляешься, - она наклоняется к нему ближе, чтобы разгладить ленту, придавливая её посильнее, и мило улыбается, - Ты сможешь прочувствовать, как ты мне … дорого обошёлся.
Выбирать из большого списка всего, что придумало человечество для мучений себе подобных, непросто. Каждая строчка в мысленном списке просто просит о том, чтобы попробовать применить её, а те, которые позволяют жертве умирать несколько дней в мучениях и вовсе обводились бы красным цветом, если бы не рациональное решение насладиться пыткой не больше, чем оно нужно, прежде чем убить Каина другим в назидание.
Поэтому Будро начинает аккуратно делать надрезы на груди, повторяя странные изгибы рисунка на флаге Нового Орлеана. Раз поворот. Второй поворот. А потом нужно отложить нож в сторону и осторожно потянуть кожу к себе, чувствуя, как с тихим хлюпаньем она отрывается от своей основы, образуя геральдическую лилию. И отбросив ошметок кожи на пол, Белла поливает рану стопроцентным спиртом, позволяя ей гореть и разъедаться еще больше, затрудняя заживление.
Получилось миленько и символично, но слишком мало. Каин прав. Надо попробовать что-то еще. Что-то такое, чтобы даже с закрытым ртом было понятно в каком он «диком» восторге. Осмотрев содержимое столика, она берет молоток, оценивая его вес и урон, который он может нанести, и одобрительно усмехается, снова поворачиваясь к пленнику. И резко убирает скотч со рта, решая, что все-таки молчаливый Каин – это не Каин.
-  С чего же мне начать? Может сделать массаж, если ты его так жаждал? – насмехается Будро, - Совсем туго с личной жизнью после того, как умерла твоя подружка, согласен даже на кастрацию?
Она замахивается, наблюдая, дернется ли невольно мужчина, пытаясь прикрыть самое драгоценное,  но со всего размаха бьет, совсем не туда, куда намекала, а в живот. У нормального человека после такого удара должны были отказать внутренние органы, ну, или хотя бы лопнуть мочевой пузырь вместе с почками, но Паук достаточно живуч, чтобы пережить это «поглаживание».  Хотя все равно должно быть неприятно.
Дальше - больше. Вспомнив одну старую популярную игру "whack-a-mole", Белла отодвигает все пальцы, кроме большого, на правой руке Каина, и опускает молоток, слушая, как хрустнули хрупкие кости, пронзая тонкую кожу, и окрашивая её густым красным цветом. Затем таким же образом удерживает указательный палец, затем средний и все остальные по очереди, пока все  они не становятся похожи на кровавое месиво.
Все ее руки замараны кровью Паука, но этого мало. После того, как пальцы его второй руки придут в такую же негодность, Белладонна разрешит своим ассасинам медленно порезать его на ровные куски, словно курицу, приготовленную для варки супа. И, если судьба всех остальных частей тела, Будро не волнует, то голову она обязательно оставит себе. Наверное, пора бы уже изготовить забор с черепами врагов на каждом острие.
- Надеюсь, тебе нравится, Каин?