Не зря сыновей королевской семьи в Ваканде прозывали пантерами, в Эрике действительно было что-то от кошек, например, полное непринятие любых посягательств на свою свободу. Он слишком ценил её, чтобы торговаться, даже торговаться с ЩИТом, который при должных усилиях мог хорошенько прижать его к ногтю.. Пока что этого не случилось. Эрик даже не считал, что он облажался, то, что случилось тогда на одной из баз ЦРУ, могло произойти с каждым, рано или поздно каждый из солдатов удачи становится мишенью для таких же, как и он сам. Эрик выжил, а вот слушок, который успели распустить парни Кло - с ним придётся повозиться.

Выяснить много чего, например. Один из вопросов, которые его интересовали - каким образом так получилось, что допрашивать его пришла Мария Хилл, та самая женщина, присевшая ему на хвост с шантажом, причем, что прискорбно признавать, вполне успешным. Вторым вопросом было - что делать с ещё одним жучком слежения, который ему теперь уже всадили в спину - в мягкие ткани меж шеей и плечом.
Место укола неприятно саднило ещё десять минут назад.
Теперь же кровило и болело, как и любая резаная рана.
Сидя в чужой кухне, Эрик пытался избавиться от жучка продезинфицированным в виски кухонным ножом, вооружившись вдобавку зеркалом, сам он мог разглядеть происходящее крайне скверно.

Хозяина кухни дома не было, а, точнее, хозяйки.
Эрик уже какое-то время назад, на всякий случай, выяснил, где живёт агент Хилл. Если вдруг надо будет наведаться к ней срочно. Или если, с чем чёрт не шутит, её таки придётся убрать. Весёлые приключения в поисках белобрысой девочки даже нравились ему, до поры до времени, до того самого, когда Хилл не зашла в допросную, не торопясь снять с него наручники, а наоборот, пуще прежнего прижимая к стенке с угрозами. Да ещё и с какими! ТЧалла приплела. Лезвие ножа соскользнуло, поранив кожу, и Эрик тихо чертыхнулся. Точки над і надо было расставить, и как можно скорее.

Когда входная дверь тихо скрипнула, Эрик замер на месте, всё так же сидя на табурете у зеркала во весь рост, но уже не глядя на то, что творится на его спине. Рядом, на журнальном столике, лежала его майка, не сложенная а смятая, именно в таком виде, потому что под ней почти не угадывались очертания пистолета, благополучно найденного у Марии же дома, заряженного и готового к работе.

- А я ждал тебя. Всё думал, когда же ты вернёшься, дорогая, поможешь мне избавиться от жучка, который твои ручные пёсики так радостно в меня засадили ни за что. Не просветишь меня, что это было? Взамен могу поделиться с тобой слабыми местами твоих допросов, видишь ли, на собственной шкуре их теперь ощутил, мнение составил. Как тебе, милая, честный обмен, не так ли?..

Эрик хмыкает, бросает нож на столик и, морщась от боли, прижимает к плечу полотенце, пачкая его кровью.

День у Эрика выдался во всех отношениях хреновый. Впрочем, первый ли за последнюю неделю-две? Не то чтобы Стивенс заимел привычку жаловаться на жизнь, но сегодня ему отчётливо хотелось нескольких вещей. Для начала, чтобы ему, например, пошли ради разнообразия разок навстречу  и вытащили из него проклятый жучок. Он мог распинаться часами, почему именно подобные устройства его неимоверно бесили, лишая даже способности спокойно спать ночами, но какой в этом толк, если женщина, к которой ты пришел просить о помощи, наставляет на тебя пистолет.

- Предполагалось, что ты не присаживаешься ко мне на хвост на работе, дорогая, - цедит сквозь зубы Эрик, почти шипит, как недовольный кот, которому очень больно. Стивенс покрепче зажимает полотенцем рану, потому что уже чувствует, как тёплая липкая струйка катится вниз по спине меж лопаток, и ощущение это откровенно говоря не из приятных.

Стивенс только тихо фыркает, ему правда нечего сказать по поводу произошедшей сегодня катастрофы, и его чёрное чувство юмора, кажется, тоже уходит в отпуск. Предполагалось, что, если уж она взяла его на поводок, то хотя бы будет оказывать содействие в таких моментах, как сегодняшний. Хотя бы потому что он ценная рыбка на том самом крючке, во всяком случае он так думал, но сейчас то самое время, когда сомневаться можно во всём.

- Незачем? - Эрик морщится. Усмехается, приподняв верхнюю губу и обнажив зубы, глаза сощурены и выглядят уж очень недобро, не улыбка это вовсе, а недовольный оскал, и выглядит крайне неприятно. Он мог бы не приходить сюда. После всего, что натворил Эрик, для которого больше не было своих и чужих, было сложно найти человека, которому можно доверить дырявить его драгоценную шкурку ножом, сложно, но возможно. Но он пришел сюда, отчасти чувствуя себя сейчас наивным, или, может, немного дураком, потому что считал, что она ему поможет. - Ты знаешь, сегодня ты могла бы справиться получше. Да, я о допросе, - Эрик тихо вздыхает, улыбается уже мягче, с каким-то лукавством глядя на Хилл, - не всё в этой жизни достигается упорством и попытками идти напролом, милая, ты в курсе? А теперь скажи - ты ещё хочешь знать что-то, о чём так усиленно спрашивала меня, пока я был в браслетах? Знаешь ли, меня здорово бесят наручники, пока я в камере. Но сейчас на мне их нет. И мне очень нужна твоя помощь, - Стивенс улыбается, извиняюще и немножко даже виновато, и кивает на нож. Другого инструментария, похоже, в этой квартире нет, хотя скальпель бы пригодился получше. А Эрик теперь не злорадствует и не упрямится, нет, он мило улыбается и судя по интонациям в разговоре даже просит. Он ведь отлично умеет быть хорошим мальчиком.

- Я не подставлял себя. Это всё тянется очень давно, мне просто не повезло, именно в этот раз, а агент Росс та ещё ушастая тварь, - шипит Эрик, морщась от боли.

Ему хочется рассказать, хоть кому-то рассказать об истории с треклятым Улиссом, отчасти благодаря которому ему удалось попасть в Ваканду. Но с такими личностями всегда есть оборотная сторона медали в общении, что бы ты не сделал, ты останешься должен, а Эрик, о, Эрик тут облажался в полной мере, потому что Улисса прикончить так и не смог. Впрочем, даже если бы смог, его ребята всё равно вышли бы на след. Особенно после того как они с Леной благополучно сдавали все неактуальные ячейки МКА, ЦРУ и ЩИТу. Господи. Эрик сам добровольно натравил на себя всех псов, а теперь изволил страдать об этом. Впрочем, до этого ему тоже жилось не слишком проще. Вопрос был лишь в том, кто охотится за его шкурой в этот раз, и сам факт наличия охоты изрядно утомлял Стивенса, начал даже надоедать. Стоило бы всё это прекратить, вот только как заставить реку перестать течь, ну или остановить снежную лавину? Эрик собирался переждать. Хоть ждать придётся и долго, очень долго.

- Ты же наверняка читала отчёт, дорогая. Они накрыли меня на пару с Россом и начали талдычить о вибраниуме. Ну какой идиот воспринял бы слова этих психов всерьёз? Правильно, только очень голодный до вибраниума идиот. Никаких оснований верить тому, что наговорили эти торчки, у спецслужб нету, это был просто очередной хвост, который они проверяли, рядовой допрос...

...Наверное. У Эрика к сожалению своей крысы в ЩИТе всё ещё нету и он правда не знает, что умудрились накопать на него эти парни. Но одно он знает наверняка, если он начнет излишне трепаться о Ваканде, Тчалл найдёт его и уж постарается снять скальп с его причинного места, или что там в традициях у этих дикарей. Потому Эрик себя чувствует зажатым не между двумя огнями, а между минимум тремя. Тут и ЩИТ, и спецслужбы, и Ваканда, и то, что осталось от Гидры и считает его предателем.. Ох, сейчас Эрику кажется, что он в какой-то мере допрыгался, но он ставит что причина - в премерзкой боле в его плече и в том как он, ковыряясь в себе в поисках жучка, неудачно задел трапециевидную мышцу. А, значит, не наклонять ему голову влево без боли ещё минимум неделю.

В целом же.. Расклад паршивый. Надо что-то менять. Надо куда-то двигаться.
Эрику хочется скрыться куда-то, желательно под землю, и не видеть не знать никого, кто хоть как-то касается его последних дел. Но он прекрасно понимает, что это у него не получится.
Мария, тем временем, эта прекрасная женщина со стальными нервами и характером почти таким же скверным, как и у самого Эрика, отчего-то идёт таки на попятную. И то ли подействовала его просьба, то ли она соблазнилась на обещание выгоды, то ли и то, и другое... Но она берёт в руки нож.
И Эрик старательно тянет носом воздух, вдыхает и выдыхает, когда она подходит к нему, заходит за спину, одетая и вооруженная, пока он, можно сказать, беззащитен.
Это почти бабочки в животе, готов сказать Эрик, потому что ему страшно, ему хочется взять ситуацию под контроль, но в то же время он прекрасно понимает, именно сейчас, в сию секунду, ему бежать некуда, доверять некому, он достаточно набедокурил и достаточно вляпался, чтобы никто больше не хотел быть в это вмешанным и при этом не попытался его прикончить.

Эрик на самом деле не уверен в том, что Мария не попытается. Но ему странным образом интересно, он прикрывает глаза, концентрируясь на ощущениях, вот он - звук её дыхания, вот оно - тепло её кожи совсем рядом с ним, и вот её прохладные пальцы, нерешительные какие-то сперва..
А вот и нож, снова у него под кожей, снова в и без того расковырянной ране. Больно? - да, пожалуй, дьявольски больно и очень решительно.

Эрик стискивает зубы, не открывая глаз. И расслабляет спину, дьяволу одному известно, скольких ему это стоит усилий. Руки висят вдоль туловища, свисают с табурета, Эрик старательно дышит, пока Мария потрошит его плечи в поисках металлической крохи.
И совершенно случайно касается ладонью её ноги. Это отвлекает, успокаивает, пожалуй, Эрик  легко скользит ладонью вверх, останавливаясь за чужой коленкой, такое незащищенное, трогательное место. Слабая компенсация тому, что Хилл сейчас с ним делает, но всё равно приятно.

  - Если бы я пошел на диалог с твоими парнями, - почти шепчет Стивенс, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более ровно, - они бы с меня не слезли. Куда мне ещё и они, Мэри? Ну куда?.. Господи, дорогая, скажи, что ты хотя бы нащупала его, а не то я сейчас заору, соседи твои совсем не обрадуются.

Эрик сегодня, во всяком случае, сегодня вечером, послушный мальчик, потому он не орёт. Даже когда Мария проворачивает лезвие у него в плече, он не орёт дурным голосом а просто низко и очень тихо стонет, сквозь зубы, так, что слышит пожалуй только она. И этого с него хватит. Эрик старается отвлекаться от болевых ощущений, он размеренно дышит, он мысленно разыскивает воспоминание о точке комфорта. Он натыкается подушечкой пальца на пульсирующую жилку у неё под коленкой и почти ласковым движением оглаживает её, мысленно подсчитывая пульс. Пожалуй, вот она, точка опоры - ровный счёт, Раз-раз, Два-два, Три-три...
Эрик дышит. И почти не чувствует боли. И почти не слышит собственный тихий стон. Это что-то вроде гармонии, подобии комфорта, насколько он вообще возможен, когда за твоей ключицей - по направлению к лопатке - вставили боевой нож и проворачивают его, смещая кончик по костям в поисках жучка...
Главное тут - дождаться, правда.
Раз-раз, Два-два, Три-три..
Пять-шесть.
Если бы она хотела от него избавиться и прикончить, уже бы это сделала. Смешно, на самом деле, до грустного комично проверять собственное доверие к людям таким образом. До боли похоже на самоубийство. Но выбор у Эрика не такой уж и большой, а на адреналин он успел подсесть слишком давно.

- Не принадлежу, - выдыхает Эрик. Всё наконец заканчивается, в нём больше нет ножа, больше нет жучка, Эрик заново может дышать, глубоко и полной грудью. - Когда-то, может быть, если тебе будет интересно, я расскажу тебе эту историю. Но Ваканда лишь наполовину моя родина, я всегда был совершенно свободным. И, наверное, я всегда был слишком американцем, я вырос именно здесь, - Эрик тихо смеётся. На самом деле у нет родины. Нет семьи, нет страны.. Это и выгодно и грустно одновременно. - Не надо меня запугивать словами об охоте, которая на меня открылась, или откроется, ладно? Не в первый раз, и я могу постоять за себя. Тем более, моя отрезанная голова не способна никому сказать о вибраниуме.

Эрик морщится. Он ведь старался специально для того чтобы никому не было выгодно его убить. Пичкал себя умениями, знаниями, связями, получилось, что получилось, его теперь предпочтут пытать и допрашивать, сидя в плену, ну а рано или поздно он сумеет удрать, правда?.. Оптимистичные прогнозы, но не слишком радостные, когда ты - всё равно дичь.
Эрик об этом не думает.
Он думает лишь о том, что в нём больше нет проклятого жучка, а ещё, что Мэри согласилась ему помочь, снова пошла на уступку, вопреки своим принципам, похоже, вопреки привычкам. Эрик поглаживает её ногу, едва ощутимое прикосновение пальцами по чувствительной, тонкой коже, пусть даже через ткань брюк - ему кажется, Мария даже приблизилась к нему, едва ощутимое движение, покачивание.. Словно невысказанное согласие, вот только с чем, с этой женщиной не угадаешь. Эрик жмурится, откидывая голову назад, прижимаясь затылком и макушкой к ногам Марии.
И открывает глаза.

- Я американец и я хочу быть здесь, Хилл, - он жмёт плечами и усмехается, соскальзывая ладонью к её щиколотке, и выпуская её. - Залегать на дно, конечно, увлекательно, но жизнь там дерьмовая и скучная, я проверял, быстро надоело.Моё прошлое оставило несколько пятен на моей репутации, но я знаю, как это исправить. И, похоже, ты в этом тоже заинтересована. И что же тебе нужно? Раз уж ты согласилась мне помочь и помогла, давай, проси, или, если тебе угодно, командуй, Мэри. Услуга за услугу, так?..