Сегодняшнее утро началось с тренировки в опасной комнате, где Анна пристально наблюдала за всеми действиями своих маленьких подопечных, попутно комментируя их неудачи и успехи, особое внимание, обращая на одного чудака, который никак не мог привыкнуть к полету, то и дело падая. Кажется, вчера они провели вдвоем целый день, и Мари выступала в роли мамаши птички, которая скидывала птенца с гнезда. Гнездо заменила крыша школы, но эффект был почти достигнут лишь к вечеру, когда и ученик, и сама девушка выбили из сил. И ведь взял же черт, зачем согласилась только, да ещё с таким упорством принялась исполнять свой долг. Ах да, преподавать – это не лица размазывать об стены, здесь нужно быть нежнее, терпеливее и чуточку добрее. Огромного усилия стоило не надрать задницы малолетней шайке, которая решила устроить из поражений своего якобы друга целое шоу со съемкой и всем из этого выходящего. Получили все, только без рукоприкладств. Строгим голосом велела отправиться в класс Колосса переписывать текст последнего параграфа химии, которую им пару дней назад читал Хэнк. Переписывать по памяти, и плевать, что ребятишки не слушали и ничего не записывали, потом хоть будет повод устроить им взбучку похлеще, чем это вытворял Логан в своё время.
А ведь Шельма и сама не поняла, как за всеми похождениями и попытками добиться победы с Фениксом выдались дни с детишками. Скорее всего, это был повод отвлечься, не иначе. Все слишком быстро навалилось, и Мари в один миг лишилась сначала брата, затем и Джин, которая стала для неё сестрой. Феникс слишком быстро забрал, суля иксменам очередные беды. Скотт конечно вернулся, но эта была, кажется, единственная хорошая новость в их сумасшедшем доме.
- Так, все, - громко скомандовала Анна, опускаясь на землю возле своего подопечного, - На сегодня отпускаю вас, не забудьте забежать к профессору Монро, кажется, у нее нашлось дельце как раз подходящее под вашу энергию, дорогие мои, - смеется она, прекрасно понимая, что работа там вовсе не по спасению мира, которую они ждут и вымаливают. Поразительно, живя в одном доме, взрослой команде всегда удавалось скрывать проблемы, которые на самом деле присутствовали за красивой надписью «герои». А детвора помладше смотрела на них, раскрыв рты в полном восторге – «когда-нибудь и мы, станем Людьми Икс!». О нет, не стоит с этим торопиться. Слишком сложное бремя подкидывает это звание. Бремя и целую кучу проблем психического характера.
Школа полна жизни. Здесь все кипит, не смотря на череду прошедших событий. Анна движется в сторону комнат, но её одергивает «летающий мальчик», с очень грустным видом прося об ещё одном занятии.
- О, брось, нашел повод для расстройств, - Мари приобнимает его за плечи в жесте утешения, - Это ведь как учиться кататься на велосипеде, сначала у тебя не выходит, а потом ты побеждаешь на соревновании, как самый быстрый в мире спортсмен, не переживай так, - подмигивает ему, обещая ещё раз позаниматься.
У кухни едва ли не происходит столкновение со Скоттом, и Роуг просит своего подопечного уйти, а Саммерс куда-то спешит, быстро пожелав ей доброго утречка, и отчитывается о том, что должен уехать, только вот остановился от чего-то, на что южанка в удивлении приподнимает одну бровь. Её это слегка напрягает, вот он их лидер, полон сил и готовый на все геройские свершения. Только вот как давно он оправился после комы? Мари не может вспомнить, голова была забита другим.
Ей хочется что-то сказать, но он вдруг оборачивается и предлагает ей миссию. По лицу Саммерса бегает беспокойство, это понятно даже без слов. Кажется, у Людей Икс не бывает больничных, раз уж сам командир едва встав с больничной койки побежал спасать бедных детишек.
Слова сказанные Скоттом не могут не вызвать беспокойство, так как чудес на свете не бывает, как и случайных пропаж детей в приюте, где им вроде как обещали помощь. Беззащитные, ничего не понимающие и слишком нуждающиеся в любви? Разве такими не воспользоваться.
- Так у нас появились конкуренты? Как благородно с их стороны, мутантов принимают, надо же, - ухмыляется она, складывая руки на груди. Определенно стоило проведать подобную организацию на наличие потайных комнат и скелетов в шкафу лучшего работника месяца.
- Я в деле, кто-то должен за тобой приглядеть, - смеется Мари. Шутит, определенно шутит, но в душе понимает, что в такой шутке есть доля правды. Сейчас всем лучше держаться вместе. Даже при посещении такого ангельского места, как приют.
- Прибудем с фанфарами на Дрозде, или скромненько прикатим на машине? – Шельма дает своё полное согласие, ожидая дальнейших приказаний.

Скотту везет как утопленнику, и сама южанка все чаще поражается этой везучести. Только корректно ли это называть удачей? Восстание из мертвых, которое закончилось временным содержанием Феникса в апартаментах своего тела. А птичка-то наглая, до ужаса придирчивая. Выбрала себе парочку для рассмотрения и все же вернулась домой, под заботливое крыло Джин. Хамское поведение, знаете ли.
А сейчас он стоит напротив, будто и не было того ушедшего времени, предлагает вполне себе обычные вещи. По сути ведь все так и осталось, на своих местах. Джин – Феникс, а Скотт.. Скотт законный лидер их маленькой организации по спасению чертового мира от катастроф не совсем обычного характера.
Шельма видит в нем просьбу, которую невозможно прочитать по глазам, скрытыми за визором. Забавным ей кажется явное расслабление, когда она действительно соглашается с предложением и не печется о хрупком здоровье их командира, как это мог делать Хэнк или, например, Ороро, не желавшая отправлять Саммерса на миссии где его шаткое здоровье может лопнуть как мыльный пузырь. Скукота смертная – думаем она, отчего и соглашается так быстро с помощью по совершению побега из этой больнички.
- Скорее, твоя интуиция подсказывает, что где-то обижают мутантов, - жмет плечами Анна и вздыхает. Не нужно тратить огромное количество денег на гадалку, которая вместо ответов оставит пустой счет и полное разочарование в былой жизни. Здесь и без неё понятно, что за дверями такого радужного приюта с розовыми стенами и добродушными улыбками псевдо-персонала скрываются монстры пострашнее Сайлент Хила, только там все выдумано, а здесь вполне себе реально. Шельма достаточно нагляделась на подобные места, оттого то и о паранойи речи не могли идти. Возможно. Когда-нибудь в далеком будущем, когда их расу перестанут ущемлять, подавая руку помощи, стоит раз оступиться, обязательно пробежавшись по зеленой лужайке, освещаемой ярким и теплым солнышком, приукрашенным блестящей радугой и пением птичек. Тошно до безумия, как и то, что такого момента никогда не случится. Может и к лучшему, определенно, к лучшему.
Кивком она подтверждает слова Скотта о возможном спасении детей. Машина здесь проигрывает по всем фронтам.
- Да, капитан, - шуточно замечает Анна и следует за Скоттом в ангар за их секретной птичкой, и остается только надеяться, что на ближайшей парковке будет достаточно места для самолета. Можно конечно перепугать директора приюта с самого, что ни на есть, начала, путем приземления прямо на головы, то есть, на крышу, но какова вероятность того, что огромная махина не переломает здание к чёртовой матери. Счет ведь потом пришлют не хилый, а зная нынешнее положение Людей Икс, заплатят они уж точно не сразу.
Шельма усаживается кресло, цепляясь руками за ремни безопасности, наконец, застегивая их и ожидает, пока Скотт запустит все системы. На самом деле наступает момент ностальгии, которая своими ощущениями проникает глубоко в разум, вызывая одновременно и приятные, и не слишком приятные ощущения. Стоит только подумать, а сзади сидит полная команда. Логан, наверное, как всегда ворчал о предстоящем полете, Бобби отпускал нелепые шуточки, за что определенно бы получил от Шторм. Смеялась бы Китти вместе с Куртом, а ещё, здесь была бы Джин. Роуг украдкой смотрит на профиль Саммерса, который, казалось, был слишком глубоко погружен в свои мысли, оказавшись в какой-то другой реальности или совсем другом месте. Ещё недавно там сидела Грей и они летели убивать одного из носителей. Мари как сейчас помнит ту тоску и страх отраженные на лице подруги, для которой мысль о том, что возможно, придется убить любимого – была смертельной.
Из череды не слишком радостных воспоминаний тисками вырывает голос Скотта, Мари даже дергается, будто её разбудили во время удавшегося времени, чтобы капельку подремать.
- Знаешь, как ни странно, мало что поменялось, - голос звучит слегка с хрипотцой, будто она не говорила уже целую вечность, - Мне даже кажется, что дети не заметили особой разницы, но это лишь моё мнение, во всяком случае, я бы хотела, чтобы их не постигли те беды, которые окружают нас каждый день, - невесело улыбается она, чуть жмурясь и продолжает, - Были проблемы со стражами в Мексике, думаю, нам это ещё аукнется, а ещё…, - устало трет переносицу, стараясь вспомнить что-то главное, но, как на зло, мысли почему-то улетучиваются от её цепких пальцев. Событий было много, но когда приходит время повествовать о каждом из них, все куда-то испаряется и все же.
- А ещё Курт пропал после Рождества, и честно сказать, я не совсем уверена в том, что это вполне обычная прогулка, - волнение за брата не отпускало совсем, и что самое злостное, так это то, что зацепок практически не было.
В окне уже показалось здание, которое Анна успела рассмотреть, пока штудировала интернет на тему этого приюта. Отзывы, слухи, тайная жизнь персонала.
- А вот и пряничный домик, - с улыбкой заявляет Мари, подмечая забавное сходство между потерянными детьми и ведьмами. Глядишь, здесь тоже будет стоять чан и метлы, где-нибудь в подвале.

- А знаешь, иногда они даже взрослее нас, - смеется Мари, подмечая некоторую серьезность, которую не сразу, но замечаешь в некоторых поступках младшего поколения, - Я бы даже сказала, что растет достойная замена, - с улыбкой произносит, то что возникает в голове. В тех решениях, что могли бы принять их студенты Мари почти не сомневается. Ей куда проще сомневаться в себе. В своих словах, своих действиях, в какой-то недосказанности и прочем бреде, который, иной раз, творился в голове южанки. О стражах нет желания думать, бесспорно, чудаковатые роботы, созданные целенаправленно на поимку мутантов удивляли. Гидра вообще удивляла иной раз. С каждым разом создают все более изощренные идеи. Геном, стражи, а дальше что? Почему никто не догадался сотворить лекарство от рака, к слову. Куда полезнее, чем тратить кучу денег на подобные планы. В итоге геном исчез с приходом Феникса, а стражи… А с ними они как-нибудь справятся. Одного такого можно припасти в опасную комнату. Анне определенно понравился небольшой поединок.
- Предлагаю заняться этим по возвращению, - улыбается она и мысленно ставит себе напоминание, чтобы не забыть, чтобы заняться этим делом конкретно, не выискивая информацию по клочку. Шельма и забыла со всей этой кутерьмой с птичкой, что в их обители есть и другой телепат.
Мария внимательно оглядывает улицу, которая возникла перед глазами, стоило сойти с самолета и вздохнуть полной грудью не слишком свежего воздуха, вину которого можно было сложить на плечи здешнего автотранспорта. Приют, как приют. Совсем ничего не обычного, так они и выглядели. Даже слишком красивый, будто содрали с типичной картинки из какого-нибудь слащавого журнала с приторными лицами и подписью - «Приходите к нам и приводите детей». Мерзко. Эта эмоция незамедлительно отражается на лице Анны. Совершенно не хочется выяснять уже итак понятные вещи. Просто взять и вытащить отсюда несчастных, а ещё желательно пересчитать зубы парочке мучителей.
Как славно, что в своем безумии она не одна. Рядом Скотт, такой же подозревающий и не верящий не единой травинке в этом на корню прогнившем месте.
- Готовь уши, я отсюда вижу, готовящуюся упасть на них лапшу, - кивает Мари, соглашаясь с интересным фактом об их одежде, идеальный вид для психушки из ужастика, не хватает только пятен крови на белой ткани и все, образ полностью завершен. Шельма же следуя за Саммерсом по пятам и уже подмечая двух любопытствующих сотрудников, которым такое вероломное появление будто и санэпидстанции совсем не пришлось по вкусу.
Скотт останавливается у входа, объясняя собравшимся причину, по которой заботливые преподаватели из «соседней» школы решили проведать учеников. Шельма оценивает изменяющиеся лица сотрудников, как медленно по ним пробегает тень мимолётной паники, которая заметна за несколько километров. Позорно друзья. Стоит лучше скрывать свои эмоции, если вы стараетесь надуть весь мир, прикинувшись лапочками, а на деле вскрываете черепушки бедным деткам.
На его взгляд она лишь мило улыбается и пожимает плечами, мол, кто бы сомневался. С другой стороны, разве не стабильность – залог успеха? Кажется, там так говорилось.
А Саммерс не желает ждать у входа личность, которая накинет им огромную горстку бреда. Он проходит внутрь, а Мари едва сдерживает смешок, завидев, как сильно вытянулось от удивления на такую наглость со стороны мутанта. Шельма делает шаг к двери, как глаза второго сотрудника теперь обращены к ней.
- Дорогой, расслабься, - говорит нежно, сладко улыбается одной рукой захлопывая рот в конец офонаревшего от такой жизни человека, - Мы не будем кусаться, если в свою очередь вы, будите хорошо себя вести, - приглаживает его плечи, будто на белоснежной форме были смятые полосы или пылинки. Подмигивает и отправляется следом за Скоттом, который уже успел пройти дальше.
Взгляд Анны-Мари цепляется за внутреннюю обстановку, он ищет что-то примечательную, что-то подозрительное. Все, как и снаружи. Чисто, красиво, слишком белоснежно для глаз, но кое-как стерпимо. На глаза попадается парочка сотрудников, которые не отрывали своих взволнованных глаз от нахальных гостей.
Стоят тихо, чуть перешептываются. Хоть бы постеснялись. Неужели, правда, думают, что это совсем не заметно?
Беглый осмотр не дает определенных выводов, единственное, что подмечает южанка, так это нелюдимость коридоров, по которым как никак, но должно бегать детки. Лишь парочка прошла, и то, особой радости в глазах заметно не было совсем. Это начинало особенно напрягать. За своим осмотром Мари чуть не врезается в спину Скотта, когда они добрались до места назначения, пункт «А» или главный кабинет директора. Дверь на вид дорогая, да с позолоченной табличкой, на которой четкими буквами прописано имя – «Джон Смит». Роуг лишь фыркает от такой предсказуемости. Родители явно долго с именем не сидели. Их приветливо запускают внутрь, где за столом с не менее дружелюбным оскалом восседал глава этого премилого учреждения. Он кивает на два стула, напротив его столика, на котором заботливо стояли три кружки, две из которых явно предназначались молодым людям.
- Добрый день, друзья, - он так мерзко улыбается, что у Анны внутри проходит неприятная волна, заставляя мурашки пробежать по позвоночнику. Лучше бы он молчал.
- Готов ответить на все ваши вопросы, располагайтесь, угощайтесь, - все также тянет резину, а сам указывает на стулья впереди себя и те самые кружки, о содержимом которых можно только догадываться. На себе проверять не хотелось, южанка уже давно поняла, что не стоит тащить в рот всякую гадость, если ты тотально не доверяешь месту, в котором находишься на данный момент. Но на стул все же садится, перекидывая ногу на ногу и пристально всматриваясь в глаза «Джона».
- Не думаю, что Ваш чай придется нам по вкусу, - улыбается она почти не притворно, - Нам больше интересно Ваше, столь непомерное, желание помочь детям-мутантам, - под взглядом Анны он начинает заметно нервничать, это видно по рукам, которые нервно теребили карандаш, и бегающим глазкам.
- А вообще, я бы лучше поговорила с детишками, -  голос у Мари меняется на более расслабленный, и она обращается скорее к Скотту, чем к перепуганному директору. От него они добьются лишь подтверждения своим опасениям. Куда больше скажет реакция детей.

Здесь оставаться не было никакого смысла, все напрочь прогнило ложью и скверной игрой в хорошего доктора. Об этом кричит даже обстановка кабинета и наглые лучи солнца, что так раздражительно били в глаза Анны, заставляя её чуть щурится и желать поскорее покинуть место, где даже жалюзи не догадались закрыть.
А краем глаза следит за реакцией Скотта на слова не шибко заботящегося о своей репутации директора «приюта». Он тоже не верит, не верит, как и она, ни в единое слово, сказанное в этом пустословном бреде, который, по факту, должен был удовлетворить любопытных соседей и отправить их восвояси. Но только Анна и Скотт пришли сюда не за галочкой в документах, который после отправятся пылиться на полки какого-то вшивого архива, про который в конечно итоге все равно забудут. О нет, им нужны были ответы и доказательства, чтобы устроить здесь правосудие собственными руками, а после забрать всех несчастных под своё сильное крыло. Взять бы с собой ангела. Дети всегда реагировали лучше на таких героев, находясь в полнейшем восторге от мягких и массивных крыльев, и естественно, моля, чтобы их взяли полетать. Хотя, с последним Анна вполне справится и сама.
А Скотт, тем временем, соглашается с её предложением, блокируя любую попытку возмущения со стороны главы. И он правда идет на попятную, соглашается, нехотя конечно, но идет навстречу. Удивительно даже, слишком уж быстро дал своё согласие на осмотр и разговор. Здесь явно что-то не так, стоит глядеть оба глаза, чтобы, особо шустрый персонал, не воткнул в шею шприц с весьма интересным содержимым, который сделает заложниками куда более взрослых мутантов. Этого в планы явно не входило.
- Не нужно так нервничать, мистер Смит, - голос звучит мягко, она старается не добавлять ноток, которые ещё больше бы загнали мужчину в тупик, - Мы просто поговорим с ними, и да, Вам ведь нечего скрывать, к чему волнение? – её брови в притворном удивлении взлетают вверх, а на лице, заметен едва уловимый  сарказм.  Анна-Мари встает, пристально смотря на Смита, а после выходил за Скоттом.
Они молча следуют в комнаты, где должны были располагаться апартаменты детей. И Шельма вновь замечает странную тишину, которая слишком давила и вызывала подозрения. В приютах строго, бесспорно, но разве настолько? Им даже не позволяют прогуливаться по коридорам учреждения? Разговаривать? Играть? Что за черт? Мари безумно хочется высказать свои мысли Скотту, поделиться с ним, понять, думает ли он также, или эти мысли касаются лишь её больного воображения? Но нельзя. Не стоит делать этого сейчас.
За ними тенью следует Джон, следя за каждым шагом, каждым словом, каждым вздохом. Естественно, он не допустит лишней информации для нежелательных посетителей. Будет взглядом давить на детей, будет уходить от ответа самолично, не давая и шанса кому-то другому вставить своё искреннее слово.
Интересно, выйдет, не заметно ото всех, выкинуть шпиона в окно?
А он будто слышит мысли Роуг, нервно улыбается и уходит к своим людям, оставляя ситуацию в руках Скотта и Шельмы. Она провожает его победной улыбкой, наконец, радуясь, что те остались одни.
- Ожидания оправдываются, да? – смеется она, взглядом оценивая обстановку, о которой говорил ей Циклоп, - К сожалению, такая ситуация везде, редко где встретишь хорошие условия для детей, тем более, учреждение не государственное, непонятно откуда в их кошельках появляются денежки и куда именно они расходуются, хотя, - Анна делает паузу, раздумывая на словами и вспоминая, что-то очень важное, - В общем, все очень сложно.
Мари больше не смеет говорить, наконец, заметив удивленные и молчаливые взгляды в их сторону. Слишком молчаливые. Что с ними? Почему такая реакция на гостей? Они будто забитые людской злобой щенки, которые боятся любого хлопка или поднятия руки, ожидая, что их ударят, накричат, сделают больно. От этого даже в душе больно, от этого сжимается сердце, и нет, не от сожаления, от злости, от душераздирающей злобы, которая толкает на бездумные поступки.
Например, перебить здесь всех, и особенно уделить больше времени тому, кто все это придумал.
Скотт, тем временем, проходит чуть дальше, чуть ближе к подросткам разных возрастов, которые с толикой любопытства взирали на новых гостей. Мари не спешит, наблюдает, а после медленно закрывает дверь, обводя взглядом обстановку снаружи, даже натыкается на застывших сотрудников, которым такое действие с её стороны не слишком понравилось, но южанка улыбается, улыбается она через силу, желая, чтобы улыбка не выглядела, как оскал и показывает палец вверх. У них все в порядке, маленькая предосторожность, от… От сквозняка, да, чтобы никто не заболел и лишние слова не вылетели за пределы этой комнаты.
Саммерс говорит с ними, но те не так просто идут на контакт, то ли боясь, то ли не зная, что говорить.
- Хей, - пытается быть дружелюбной и дарит им свою самую милую улыбку, подходя ближе к Скотту и усаживается на одну из пустующих кроватей, - Мы не кусаемся, честное слово, даже могу показать, что клыков нет, - указывает на свою улыбку и смеется, - Давайте знакомиться? Меня зовут Анна-Мари и я мутант, а это Скотт, Скотт Саммерс, - она смотрит на него, чуть виновато улыбается, что решила забрать представление на себя, но считает, что с ними так и нужно, сначала вызвать немного доверия, чуточку дружелюбия, чуть рассказать о себе, не прозвища, а реальные имена.
- А ещё мы не просто из школы мутантов, мы Люди Икс, слышали что-то об этом? М? – заговорщически шепчет она, будто хочет, чтобы эту информацию услышали только они.
- Да! – вдруг восклицает один из них, парень, что сидел чуть поодаль от всех, такой худой, маленький и в очках, а ещё у него были небесно-голубые глаза, такие яркие, что Анна даже отсюда это видела, - Вы ведь супергерои, да? Вы спасаете таких как мы, а ещё помогаете людям! – после его слов у остальных детей появляется маленький огонек в глазах, предвосхищающий огромный интерес.
- Верно! Обязательно скажи мне своё имя после, сладкий, - она подмигивает мальчику, а после обращается уже ко всем, повторяя вопрос, - Так что? Вас здесь все устраивает?
- Мистер Смит не разрешает нам разговаривать с незнакомцами, нам нельзя.., - уже второй ребенок подал свой голос, но не договорил, будто его что-то испугало. Весь зажался, смотрит теперь в пол, будто его сейчас будут бить. Мари непонимающе смотрит на Скотта. Что с этим делать? Разные причины, не пойдут же они после этого бить морды каждому встречному?
- Почему? Мы просто хотим узнать ваше мнение, - Шельма встает и медленно, будто боясь испугать, подходит к девочке и садится перед ней на колени, цепляясь за её запястья, но вдруг замирает. Это что? Следы от наручников? Или от чего-то подобного? Роуг знает, как именно выглядят следы на коже, если тебя сковывают. На базе Оружия Икс её частно сковывали, проводя различные эксперименты, после чего на руках оставались красные следы, со временем превращающихся в синяки.
- Скотт, подойди сюда, - девочка пытается вытащить руку, но Мари качает головой и нежно проводит пальцами по коже, показывая той, что опасаться нечего.

Ей это не кажется, глаза могут обманывать, но не сейчас, и свидетельствует этому Скотт. Он тоже видит следы жестокого обращения. Тут даже не придумаешь праведную историю, которая смогла бы оправдать действия вшивого персонала, чьи улыбки насквозь были пропитаны ядом.
Как часто они это делают? Поскольку раз на дню в этих стенах совершается насилие, опыты, что ещё здесь происходит? Шельма косится на Скотта, гадать не приходится он наверняка зол до чертиков. А сама Мари? Разве не сдерживает порыв выбить сейчас дверь ногой и устроить тут кровавую бойню, где обязательно выстроит весь этот цирк уродов у стены, по очереди вбивая голову каждого в стену.  Именно в такие моменты приходит осмысление того, способен ли реально совершить убийство. Сейчас, смотря в глаза беззащитных детей, который спрашивают, просят, молят о спасении, как никогда появляется решимость столь ужасного поступка. Но разве это их методы? Люди сами доводят мутантов до подобных мыслей, сами вершат судьбу, загоняя чуждую для себя расу в угол, заставляя их выпускать когти и биться насмерть. Такое будущее им уготовано? Стать подопытными в руках тех, кому в принципе должны доверять. Почему дети должны страдать из-за этого? Учреждение, которое должно заботиться об их благополучии на самом деле устраивает бойни. А что если их продают? Просто или на органы? Что если так?
Сердце у Анны не железное, оно сжимается от болезненных мыслей вновь и вновь, стоит накрутить себя ещё больше. Но показывать этого она не смеет. Не сейчас. Не при них. В двух героях пришедших к ним на помощь детки должны видеть спасение, надежду и опору. Для них они должна стать героями в сверкающих доспехах или тех, что нынче рисуют на страницах комиксах.
А Скотт делится с ними своими сокровенными мыслями, тем самым вызывая доверие к себе. Это правильно, он такой же, как и они, а это вызывает неподдельный интерес в детских глазах и желание – «я могу стать таким же!» Шельма тем временем подрывается и не спеша, стараясь не создавать лишний шум шагами из под обуви, подходит к двери и прислоняется к ней ухом, намереваясь услышать шепот или дыхание. Наверняка ведь подслушивают, если не подсматривают в замочную скважину. Но разве стоит позволять себе быть настолько наивной? На дворе давно не каменный век, чтобы заниматься подобными извращениями. Камеры, они здесь разве не повсюду? Анна следует за своими мыслями движениями, кидая взгляды к потолку, где скорее всего и располагались маленькие устройства, способные передать весь разговор товарищам свыше. В таком случае им стоит поторопиться, быстрее начинать думать о том, как именно вывести детей без потребности подвергать их лишней опасности. И Мари волнует не только это. Здесь наверняка не все дети, кто-то остался в страшных кабинетах и за прочими занятиями, которые скрывались под безупречными улыбками санитаров.
От мыслей её отвлекают ощутимые касания за руки, и Мари даже дергается, совершенно забыв, что опасности для детей нет. Две девочки увидели поддержку в их глазах и также осмелели, решили не молчать.
- Мистер Смит говорил, что я могу манипулировать другими, - она переглядывается с подругой, будто ищет одобрения в других глазах, поддержку или храбрость, чтобы все рассказать, - Он..Он сказал, что это пригодится, но не сейчас, сейчас мои способности опасны, они всегда что-то вкалывают  мне из-за чего я не чувствую никаких эмоций, - голос у нее дрожит, но Роуг поражается насколько осознано она это говорит. Разве это ребенок? Вторая рассказывает свою историю, и честно сказать, южанке слушать больше не хочется, ей хочется действовать, а всем этим детям понадобится поддержка после.
- Все будет в порядке, - на губах расползается дружелюбная улыбка, предназначенная только для них, - Слышите? Сегодня вы познакомитесь с такими же детьми как вы, ах да, я сказала, что вы полетите на настоящем самолете? М? – на их лицах появляется удивление, кто-то в восторге улыбается, будто это была самая сильная мечта, - Но только тсс, - прижимает палец к своим губам, щурится заговорщически, а после спокойно подходит к Скотту, говоря совсем тихо, чтобы услышал только он.
- Что мы будем делать? Спустим их в окно? Я смогу вытащить решетку, но мы не можем просто уйти с ними, нужно обыскать все здание, - про решетку не зря говорит, заметила их ещё на входе в здание, что также удивило её. Просто ради безопасности? Очень странно.
- Ещё меня волнует то, что здесь есть камеры и наш милый разговор наблюдали все сотрудники в какой-нибудь подсобке за дешевым попкорном, -  шепчет она и косится на дверь, будто там собрался целый отряд из желающих показать мутантам, что им здесь не место и пора уже сворачивать проверку на вшивость заведения. Проверили и получили сполна ответов. Других доказательств и не нужно, давно позабыли работать с законом, чтобы наказать плохих ребятишек.
А в этот самый миг ручка двери начала противно скрипеть, оповещая всех находящихся о намерении войти в комнату чужого человека.
- Послушаем, что скажут, а после будем бить морды, или наоборот? – ухмыляется, поправляет свои перчатки и показывает парочке детей, что оказались недалеко от входа отойти назад за их спины.

Интересно, а расправляться великий персонал организации с двумя враждебными мутантами будут сами или же позовут доблестных стражей закона, которые прикатят к страшному замку на своих не совсем белоснежных конях. Или сразу позвонят военным? Кого вообще вызывают для ловли мутантов? Помимо тех организаций, которые в своей практике, так или иначе, охотно сталкиваются с подобными существами. А впрочем? Какая разница? Главное вытащить всех отсюда быстренько, сопроводить на борт геройского корабля и дать деру восвояси.
- Так и сделаем, но что делать с этими лапочками? – все также шепчет Анна, кивая в сторону смотрящих на них детей, в глазах которых помимо любопытства теперь присутствовала и немая мольба о помощи. А что Мари? Мари только и может сейчас мило улыбнуться в ответ, сдерживая клубок злости, который с каждой минутой разматывается все сильнее.
Жаль только, что времени обдумать все действия у них не было. Детям бы лучше уйти отсюда, спрятаться где-нибудь недалеко у особняка, а лучше пойти сразу к Дрозду, но беда в другом, он скрыт, они его все равно не увидят даже если очень захотят. К сожалению, самолет Сантой совсем не являлся, оттого и кричать его имя три раза с характерными радостными воплями было бессмысленно. Другое дело, если бы им удалось незаметно вывести всех сначала отсюда, а после вернуться и продолжить искать улики для уничтожения этого места. И Анна бы уничтожила, сровняла с землей вместе со всеми мерзкими людишками, которые умудрились ради своей собственной выгоды устроить подобное над детьми. Над детьми, черт возьми! Не постеснялись ведь, взяли тех кто беззащитен в том плане, что полностью доверяет своим воспитателем, наивно полагая, что место это подарит им потерянный дом. И как же мерзко было осознавать, что почти у каждого ублюдка здесь была семья, в которой были такие же дети. Почему никто никогда не смотрит на ситуацию со своей стороны? Чтобы они чувствовали, попади их дитя в такую передрягу? Боль? Злость? Ненависть? А чем это закончится? Местью, естественно… А ещё дикими слезами убитых горем матерей.
Шельма слышит голос Скотта, пока взгляд её зеленых глаз обращен к двери, ручка которой полностью повернулась, являя им главных героем сегодняшних боев.
- Поняла, босс, - голос тихий, предназначенный только Скотту, а на губах появляется усмешка, стоит заметить невероятную злость в глазах Мистера Смита. О, серьезно? Кто тут и должен злить, так это они, эти же чудовища такой радости познать не имели права, даже задумать о подобном удовольствии.
Саммерс ступает вперед, а южанка медленно обходит несколько кроватей, прекрасно чувствуя, как парочка глаз из персонала пристально следит за её движениями, будто в любую минуту готовы пристрелить её. Ружья захватили с собой? Или что там, обычно, припрятано в тайных подвалах приютов?
Анна идет медленно, рукой касается изголовья небольшой идеально заправленной кровати, ведет рукой так, будто пытается собрать пыль и устыдить нерадивых уборщиц в невыполнении своей работы. Губы украшает ухмылка, стоит Смиту открыть свой поганый рот и начать отчитывать их как двух подростков, только что нарушивших самый главный из всех запретов старшей школы.
Слушать это дерьмо льющееся из его рта противно, все тот же ненавистный голос, все такое же мерзкое лицо. Как славно, что расстояние между двумя вражескими сторонами было приличное и попасть под ядовитую слюну этого идиота, можно было не бояться. А ядовитой она была стопроцентно, в этом девушка была уверенна определенно.
- Воу, Сэр, отчего столько недовольства? Мы всего лишь поговорили с детками и выяснили очень вкусные факты, где вас следовало бы наказать по всей строгости закона, - говорит медленно, растягивая слова в желании увидеть ещё большую реакцию на их действия. Если позволят себе многое, то и себе можно будет не отказывать, бессовестно снимая все запреты на избиение людишек.
Начистить им морды хотелось сильнее всего.
Скотт более не выдерживает этого спектакля и бреда, что неустанно лился из уст врага. Все хотели драки, все хотели разрядки, персонал желал вывести нарушителей из здания, Анна и Скотт желали выбить дурь из персонала. Цепочка со своими неразрывными связями, которые необходимо было заполнить, получив только один итог.
И Мари прекрасно понимала, какой именно.
После нескольких брошенных слов, Скотт первым начинает бой, предлагая Анне заняться делом.
- С превеликим удовольствием, -  безумная улыбка натягивается на её уста, в глазах пляшут чертики и смотрят они прямиком на директора, который явно не ожидал подобного от Скотта. Шельма бросается вперед, а он, вскрикнув, дал деру куда-то в коридор, являя вместо себя ещё двух охранников, который шириной своей были слегка похожи на Петра. Ошибочно пытаясь скрутить южанку они упускают из мыслей инстинкт самосохранения. И ведь не знаешь в чем сила, не трогай. Анна чувствует руки на своих плечах, одного из сотрудников и сама же с силой подается назад, впечатывая его в стену с характерным хрустом, большего ему не надо, сознание от столкновения о каменную стену теряется быстрее, чем нужно. Второй, заметно обдумывает действия первого и не знает куда себя деть, наивно полагая, что Шельма даст хотя бы единый шанс сбежать. О нет, в кошки-мышки она поиграет с директором, а с этими невежами действовать нужно жестко. Анна отрывается от земли и резко подается к мужчине, который все-таки решил дать отпор, вытащив из-за спины дубинку с характерным электрическим звуком, явно намекая на то, что оно под напряжением. Увернувшись от удара, Мари перехватывает другую руку и резко выворачивает её в неестественную позу, наслаждаясь звуками пронзительного крика и хрустом сломанных костей. Вырубить его приходится, чтобы лишний раз не травмировать психику детей и Роуг переходит к следующей партии, которую расшвыривает по стенкам, добиваясь от них полного поражения.
- Я за нашим другом, который охотно проведет экскурсию по другим местам этого прекрасного заведения! – кричит она, вылетая из комнаты, попутно перехватывая других желающих помериться с силой с неестественно сильной девушкой. В коридоре происходит небольшая потасовка, где Анна все таки, удосуживается, одарив парочку желающих познакомиться сотрясением мозга и сломанными костями.
Директор особым умом не отличался, побежал в свой кабинет, заперся там, наивно полагая, что дверь с красивой табличкой  хоть на минуту задержит двух мутантов. Анна это подтверждает, с корнем срывает ту с петель, хищно озираясь по сторонам, в поисках пропажи.
- Раз, два, три, четыре, пять, - слова звучат медленно, немного тихо и пугающе, Роуг осторожно ступает в кабинет, проходя мимо шкафов с документами и стола, где были разбросаны какие-то документы. Очевидно, он прибежал сюда не просто спрятаться, а собрать все необходимые документы, чтобы потом спокойно сбежать.
- Снова я иду искать, -  проводит рукой по спинкам кресел, где совсем недавно сидела вместе со Скоттом и останавливается у большого шкафа, явно предназначенного для одежды, - А вот и вы! – руками резко распахивает дверцы, победно взирая на свою жертву. Как же предсказуемо спрятаться в шкаф, Роуг даже разочарованно вздыхает и цепляется за шиворот ненавистного директора, вытаскивая его из мебели и впечатывая в рядом стоящую стену.
- Джон, - едко озвучивает его имя и нежно улыбается, - Ты знаешь что такое «кома»? М? Что чувствуют люди, которые до конца своих дней вынуждены провести в лежачем положении, без чувств, без эмоций, без единого шанса на нормальную жизнь,  являясь самой острашной обузой для своих близких, которые, каждый чертов день обязаны выскребать дерьмо из под их задниц? М? – говорит жестко, глаза сузились от злости и смотрят прямо в душу, - Ты поможешь нам Джон, если не хочешь очутиться в таком положении, - шипит Мари, ещё раз больно впечатав человека в стену.
- Что вам нужно? Хотите забрать детей? Забирайте! Только оставьте меня в покое! – на лице его гримаса паники, ему плевать на детей, ему важна только собственная жизнь. О нет, теперь он выложит им все подводные камни этого заведения, даже если для этого придется полезть в канализацию. Так просто мистеру Смиту не сбросить себя имя виновного.

- Естественно мы их заберем, не стоит так нервничать, - смеется Мари, резко поднимая и швыряя в директорское кресло этого ублюдка, так что от удара оно едва не перевернулось и откатилось к сзади находившемуся окну. Страх на его лице говорил о многом, он метался между двумя чувствами, здесь была ещё и злость. Кто бы мог подумать, что в столь прекрасный и солнечный день в скромную обитель приюта наведаются две проблемы, так хамски сейчас крушив все на своем пути. Мари косится на выломанную дверь, где в коридоре слышны звуки драки и криков, и это был явно не Скотт. Мыслям своим она улыбается и переводит взгляд на собеседника, который как крыса сейчас сжался на своём кресле, панически придумывая план спасения от южной ведьмы.
-Но перед этим я хотела бы задать парочку вопросов, - Анна шагает медленно, растягивает слова, отчетливо проговаривая каждое, чтобы до его куриных мозгов дополз весь смысл, - Поддельные документы, имена, спонсоры, - говорит и загибает пальцы на руке, а после вовсе принимается к снятию своей перчатки, оголяя смертельную кожу.
- Я отличаюсь крайней нетерпеливостью, сэр, и жажду услышать комментарии по тому, что мы здесь нашли, - взгляд зеленых глаз от лукавого резко переходит в серьезный, ужесточенный. Играть с ним не было смысла, это было совершенно неинтересно, и времени также – не было. Смит молчит, до смерти испуганный и сжавшийся, сидит, смотрит на неё в оба глаза, точнее на руки, прекрасно понимая, на что был намек. Завис намертво, прижимая руки к себе, даже глазки не бегали. Роуг со вдохом смотрит на часы у входа в кабинет, которые зависли над дверью. Нужно было решать быстрее, пока кто-то не вызвал полиции или кого пострашнее. С другой стороны, все улики говорили именно против злополучного места, но кто в этом чёртовом мире по приезду на место преступления не будет первыми винить мутантов? Естественно, все подозрения в начале попадут на Анну и Скотта, и уже потом, после долгих разбирательств и судебных заседаний внимание обратиться на приют, в котором разве что, только тараканы и останутся, а все остальные быстренько сбегут, забрав с собой всех детей, которым за скромное доверие и попытку побега обязательно бы влетело по первое число. О нет, Шельма такой возможности не даст.
Скрип половиц подтвердил резкий шаг южанки, которая в свою очередь резко сорвалась с места ногой ударив между ног директора по стулу, заставляя его ещё больше вжаться в подоконник. Треск дерева нежно намекнул, что стоит полегче налегать на дешевую мебель, а неожиданный чуть ли не девичий вскрик директора явно дал понять, что все его внимание наконец вернулось.
- Совсем близко, да? Так что? Сотрудничать будем или мне перейти к другим методам? – улыбается она, наклоняясь и облокачивая руками о свою ногу. В пытках, конечно, опыта не было никакого, но здесь они и смысла не имели, т.к. до смерти напуганный даритель счастья детского за свою лживую жизнь готов был и мать продать.
И Шельма бы продолжила, заставила бы шарить по всем ящикам и шкафам в поиске нужной информации, чтобы после заявить на самого себя в полицию, если бы не голос Скотта откуда-то снизу. Лаборатория?
Мари вновь поворачивается к собеседнику, машинально улыбаясь, затягивает перчатку на руке и даже замечает, как тот немного расслабился.
- Слышали? Пора показать экскурсию по подвалу чудес, - последнее слово она мелодично пропевает и резко хватает того за грудки. Он что-то вновь кричит, кажется о пощаде, пытается вырваться, но из стальной хватки этого сделать не получается. Нести его в не хочется, поэтому Шельма швыряет его в сторону выхода, давай возможность пройти самому. Откуда не возьмись, на пути появляется парочка сотрудников.
- Без резких движений Джон, ты очень расстроишь меня, - на выходе из кабинета она вновь его приподнимает за шиворот, ставя на ноги, а сама хватается за рядом стоящий стеллаж, кажется, с наградами и швыряет его в сотрудников. Кого-то придавливает, кого-то вырубает, но все таки самой приходится вмешаться да бы те не стояли над душой. Самый умный успел отскочить от всеобщего погрома, и сейчас несся на неё с воинственным криком. Жалко, смешно, Анна-Мари все ещё не понимает такую борьбу за только им известную цель. Здесь все проплачено, начиная от фальшивых улыбок и заканчивая мнимыми наградами и сертификатами на выслугу лет. Ловит удар рукой, выворачивает так, что мужчине приходится развернуться к ней спиной, а после бьет по ноге, вопль боли вырывается из уст человека, а сам он падает, хватаясь за страшно вывернутую ногу.
Остальные, кто не попал под «снаряд» и те, кто хоть немного оклемались, решили все же ретироваться подальше, верно для себя оценить приоритеты. Роуг более не задерживается, вновь за шиворот хватает Смита и тащит его в подвал, откуда слышала голос Скотта.
По дороге ей попадаются лежащие солдаты справедливости, из каких-то комнат высовываются любопытные головы и Мари подмигивает им, задорно улыбаясь. Им должно быть весело наблюдать, как человека, который мучил их все эти дни, тащат словно провинившегося щенка.
С лестницы спуститься не помогает, швыряет его так, что он позорной колбасой скатывается по каждой ступеньке: охая и ахая. Сама слетает вниз, замечая дальше по длинному коридору Скотта у двери с решетками, хватает за локоть ещё не пришедшего в себя директора и вновь быстро тащит его к запертому помещению.
- Ну-с? Открывайте, чего встали? Мы охотно посмотрим на экскурсию, которую вы сами нам охотно покажите, вперед, - Анна переглядывается со Скоттом, и вновь смотрит на дверь. Там кто-то есть? Стоит ли чего-то опасаться? Судя по нанятой охране сверху, опасаться было нечего.
Он неуверенно шагает к двери, кладет на ручку свою ладонь, также неуверенно и, боясь, озирается на двух мутантов. Недалеко от решетки была небольшая панель для отпечатка пальца, Мистер Смит осторожно подносит к ней свою трясущуюся руку, на что там реагирует мгновенно оповестив всех находящихся здесь об открытии двери своим громким писком. Сначала он открывает решетку, после чего также медленно открывается дверь и, как и следовало ожидать, доблестный рыцарь и защитник сия приюта бросается в комнату, где гаснет свет, но дверь не закрывается.
- Порой у меня возникает слишком много вопросов об адекватности поведения наших противников, вот правда, - вздыхает Мари, вновь посмотрев на Скотта, - Устроили нам ловушку, гляди-ка какие умные мыши, ну давай поиграем в их игру, - шепчет она и первая направляется к темному входу, заранее снимая перчатки и закатывая рукава по локти. Так больше шанса, что кто-то схватит за запястья, тут же пожалев об этом. Комната не освещена, но чье-то присутствие здесь чувствуется. И странный писк приборов, надобность которых им вскоре предстоит узнать.

Слова Скотта заставляют задуматься о многом. Выживание. Такое обычное слово, понятие, несущие для двух фракций совершенно разный смысл. Мнение некоторых людей, которые отличались особенным идиотизмом. Для мутантов – выживание, в принципе невозможно. Выживание – это слишком дорогие удовольствие для подобных существ. То ли дело, люди, верно? Несчастные так боролись за выживание, что заперли в гнилом приюте невинных детей, которые не представляли для них опасности от слова «совсем». Нет, конечно, риск неконтролируемых сил был крайне велик, но этому явно не научат здесь. Только искалечат, уничтожат, затопчут насмерть уязвленную психику, превратив в ничто, оболочку без эмоций, без своего собственного разума. Таких ведь легче использовать? Навязать свою волю, свои идеи, желания. Принудить, заставить делать что-то противное самому себе. Здесь не просто так содержали мутантов. Их явно использовали. За это явно получали деньги. Счета на столе директора слишком ярко кричали об этом, а также круглые нули в строке «итого».
Отвратительно. Мерзко. Ужасно.
Шельма проходит чуть дальше, слушает тишину, которая прерывается звуками приборов и морганием маленьких лампочек.
- Ребята, неужели все так плохо? Знала бы, свечки захватила, честное слово, - прерывает тишину, медленно ступая по темному полу. Осторожность не повредит, Скотт прав. Анна темноту не любила. Никогда не знаешь, чего ждать от неё, откуда прилетит удар кулака, или чего поострее, а может, и мелочиться не будут, выстрел куда эффективнее.
В голову приходит мысль подойти ближе к мигающим лампочка. Только от них не так много, но мерцающий свет можно легко заметить в глазах приближающегося противника. Шельма делает шаг вперед с ясным намерением испробовать свой план в действии, но дергается от шума где-то сбоку, а после, комнату ненадолго, но все же освещает свет от луча Саммерса. На мгновение это дает маленькую картинку расположения врага. Около четырех слева, возле огромного шкафа с какими-то табличками, больше походящие на дверцы холодильных камер в морге, где-то семеро справа, в руках дубинки по типу тех, что Мари наблюдала у людей на верхнем этажей. Не так страшно. Проходили.
Анна слышит голос Скотта за спиной. Он их распаляет, дразнит, показывает свою силу. Мари улыбается, разминает руки, слыша привычный хруст затекших костей. Интересно, есть ли у них приборы ночного видения? Или они также на ощупь собрались нападать на двух опасных мутантов, которые помимо своих собственных сил, обладают нехилой физической подготовкой?
-Это похоже на игру «Вышибалы», - со смешинками в голосе произносит Роуг, поднимая правую руку так, будто в действительности рассматривала маникюр, - Только вместо бейсбольной биты и меча твои лучи, - озвучивает свои мысли, а сама старается прислушаться к тишине, надеясь расслышать вздох или всхлип.
И вот оно. Противник делает ошибку и начинает атаку первым, яростно крича что-то про обезвреживание и все такое прочее. Серьезно? Это же глупо, черт побери! Что за привычка нападать с воплем, услышать который можно и без труда за пару кварталов отсюда. Тишина превращается в обилие различных звуков и спецэффектов, сопровождаемые ударами, лучами Скотта, разрушения мебели и всего, что попадалось под руку. Шельма осознанно делает рывок назад, интуитивно избегая удара светящейся дубинки, человек не понимает, что при каждом всполыхе электричества его мерзкое лицо освещается, а для южанке это как красная тряпка для быка. Перед тем как напасть, Анна ловит чьи-то руки, которые жёсткой хваткой попытались развернуться её за плечо, отбрасывает её в сторону и ногой отшвыривает от себя нападавшего прекрасно слыша шум от удара того то ли об стену, то ли обо что-то другое. Развернувшись выбивает дубинку из рук второго нападавшего, хватает его за локоть, разворачивая к себе спиной, полностью заламывая руку до хруста и вопля боли, а после прикладывает его лицом о ближайшую твёрдую поверхность, вырубая.
На спину обрушивается мощный удар чего-то тяжелого, заставляя южанку от неожиданности потерять равновесие и упасть на колени. Ей не так больно, нет. Это вызывает больше злости, больше агрессии и желания устроить тут праздник совсем не для детей. Второй удар выходит не таким удачным, как первый из-за резкого переката девушки влево. Она рывком поднимается с земли, вновь уворачиваясь, нанося несколько ударов, которые легко отфутболивают противника в сторону, даруя нокаут.
В этом хаосе, южанка не совсем различала, как и кого била. Удары рук, ног, во все была вложена особенная злость, месть копившаяся годами. Сдерживать себя приходилось, но предполагаемые картины того, что могло твориться в этих лабораториях все равно возникали в голове. Сколько издевательств перетерпели эти дети? Сколько опытов? А ели их продавали? На те же самые органы или в рабство? В этих случаях сдерживаться тяжело, будто чья-то злобная тень с особым рвением толкала на поступки плохие, на те, за которые душа явно перестанет быть прежней. Убийство ведь не лучший выход? Смерть для некоторых являлась спасением, освобождением. Анна могла подарить другое. Жить, будучи прикованным к кровати никому не понравится.
Но не сейчас. Перчатки снимать не хотелось, точно так же, как и не хотелось проникать в мысли этих ублюдков, своими глазами наблюдая за тем, что они творили.
Стараясь как можно аккуратнее отбиваться от назойливых мух и пробиваться тем самым к Скотту, Анна не забывает пригибаться, чтобы не попасть под лучи из его глаз. Кто-то должен включить свет, так даже не смешно. Поверить в том, что здесь имелись приборы ночного видения было очень сложно. Куда им? Да и зачем? Сюда разве так часто наведываются подобные проверки с битьем посуды и морд сотрудников? Сомнительно.
- Я слышала о ресторанах, где подают еду в полной темноте, но то уже что-то новенькое, - говорит запыхавшимся голосом, отбрасывая ещё одну тушу в сторону и становится спиной к Скотту, - Можно взять это на заметку, бои без правил в полной темноте, - договаривает, вставая в боевую стойку, ожидая дальнейшего нападения.
Все на миг затихает, кроме редких вздохов, шёпота и своего собственного дыхания Мари больше ничего слышит. Глаза на мгновение закрываются, стоит яркому свету заполнить всю комнату. Шельма щурясь, осматривается, натыкается взглядом на побитые тела, разрушенную мебель и приборы, вновь попадаются фигуры, забившиеся по углам.
- Вы умрете здесь! – от голоса откуда-то слева Мари вздрагивает, оборачивается и замечает юношу, на вид ему лет восемнадцать или меньше. Он тяжело дышит, в крике присутствует злоба, но в глазах… Там какая-то пустота, настолько жуткая, что Анне становится невыносимо смотреть в его глаза.
- Послуш.., - договорить он не дает, лицо меняет эмоцию искажаясь искрой злости, и он взмахивает рукой, отшвыривая Шельму в стену так, что она ломает собой её, оказываясь в каком-то коридоре.
Мутанта им только и не хватало.

Пыль и грязь возникшая от разноса в стены в пух и прах все никак не могла успокоиться, надоедливо летая в воздухе и заставляя южанку откашливаться, стоило только вздохнуть полной грудью. Руками она упирает о часть стены, которая осыпалась следом за падением Мари. Сбрасывает с себя, не забыв ногами отбросить подальше пару кирпичей. Из под опущенных ресниц, пытается высмотреть в этом хаосе, что происходило после её грандиозного фиасков сфере налаживания контактов с особенно проблемными подростками. С первого раза не получилось, получится со второго.
Шельма поднимается на ноги, тянется к проему в стене, чтобы забраться внутрь, чуть ли не падает напал, когда часть конструкции не выдержав давления со стороны руки тоже рушится вниз. Здание хлипкое, если они и дальше продолжат здесь все крушить последствия будут фатальными. Мари думает о тех, кто остался наверху, о тех кого они ещё не успели вывести. Сказали дождаться и оставили одних. Если здание начнет рушится, то потащит за собой верхние этажи вместе с детьми, которых изначально иксмэны собирались вытащить отсюда. Это плохо. Нужно минимизировать ущерб от мутанта. А ещё нельзя его убивать. Мальчик не виноват, что в этом поганом рассаднике людской ненависти его сущность подвергли истязанию. Он не виноват в том, что его руками пытаются уничтожить проблему, которая одним щелчком могла уничтожить весь подпольный бизнес маленького предприятия. А может и большого. Выяснить это можно было, прочитав пару заголовков в спрятанных документах, которые так аккуратненько были сложены в шкафу директорского кабинета. Стоит туда нагрянуть, когда они закончат здесь.
Мари врывается внутрь, видит, как Скотт направляет луч на парня и кричит ей план действий. Обезвредить его.
Для Роуг это всегда не просто, как бы со стороны не казалось, и как бы легко она себя не вела. Улыбалась, говорила, что все отлично, шутила, сдерживая внутри чужие эмоции, а ещё не забывала повторять своё имя, тем кем была в прошлом, в настоящем и будет в будущем. Это мантра необходима, чтобы не забыть, чтобы не потеряться, чтобы не слиться с той личностью, которая на время занимала собой все пространство разума.
Чужие воспоминания это не фильм, который можно посмотреть по телику вечером на уютном диване за чашечкой вкусного чая и пирожками. Их необходимо было пережить на живую.
Пока парень ставит щит и противодействует Скотту, Анна как можно тихо ступая по каменному полу, обходит его со стороны, намереваясь напасть со спины. Резких движений не делает, как не взлетает и не снимает перчатки, стараясь полностью слиться со стеной, хоть и все обмундирование кричало об обратном. Тем не менее, щит требовал концентрации, Мари не знала какой, но примерно представляла.
Почти достигнув мутанта, Мари только порывается накинуться на него сзади, как тот резко выбрасывает импульс телекинетической энергии и сам отлетает в сторону, болезненно вздыхая и держась за бок, Анне же приходится отпрыгнуть в сторону, так как буквально в метре от нее луч Скотта пробил отверстие.
Шельма пытается разглядеть Скотта, но среди разбросанной мебели и прочего оборудования это сделать сложно, оставалось только молиться, чтобы тот особо не пострадал. Прежде, чем помочь ему Анна решает расправиться с мутантом, чтобы не улететь куда-то пока будет разбираться с самочувствием Саммерса ввиду интересных сил паренька.
Тот оклемался достаточно быстро, поднялся на ноги, держась за живот и тяжело дыша. В глазах горит ярость, былая пустота уже давно исчезла. На мертвенно бледной коже лица застыли два темных круга под глазами, будто он не спал уже целую вечность, а кожа не видела солнца уже очень давно. Возможно, сказывалось ещё и действие препаратов. Анне удавалось видеть подобное, даже чувствовать на себе.
На нем была лишь майка, открывающая вид на худощавые руки, которые украшали в большинстве своем фиолетовые синяки, да больничные широкие штаны. Анна враг, как и Скотт. Он смотрит на них, как загнанный зверь, способный в любую минуту дать отпор и драться не на жизнь, а насмерть. Допустить этого было нельзя. Ни в коем случае.
- Сладкий, мы с тобой плохо начали, - Роуг говорит мягким голосом, выделяя каждое слово, и, внимательно смотрит, почти не двигаясь. Руки только подняла в знак того, что оружия при ней нет и намерения полностью чисты, - Я хочу помочь тебе, - заведомо не говорит о Скотте, так как его ответ на атаку мог плохо сказаться на понимании ребенка. Ей всего лишь нужно подойти ближе.
- Смотри, я такая же как и ты, - Анна очень медленно снимает перчатки, оголяя ладони и проводит ими по воздуху, показывая, что вовсе не опасна, и что под перчатками не скрыта страшная обгорела кожа. Делает шаг, второй, третий. Пристально смотрит за реакцией, которую на данный момент различить не может. То ли парень действительно расслабился и решился довериться незнакомому мутанту, то ли замыслил бунт против южной ведьмы. Попробовать стоило, сделать ещё один шаг, чтобы расправить плечи и решиться подойти ближе, не заметив, как взгляд его ужесточается, а сам он резко вскрикивая и хватаясь за голову испускает телекинетический импульс, который отбрасывает девушку, заставляя её перевернуться в воздухе, сбив по дороге парочку объектов комнатного интерьера и приземлиться недалеко от Скотта.
- Черт, он слишком неконтролируемый! – шипит Мари, сдувая пряди волос небрежно спадающих на лицо после падения. Поднявшись на локтях, Анна наблюдает за тем, как вся комната превратилась в одну сплошную карусель. Мальчик сидел в кругу, стонал и держался руками за голову, а вокруг него плясали обломки мебели, всевозможное оборудование по мелочи и остальные атрибуты лаборатории, то есть склянки, какие-то пробирки и прочее дерьмо злополучного места.
- Попробуем ещё раз? В тот момент я не успела, но если сейчас он поставит щит против тебя, я смогу его схватить, в ином случае он просто отшвырнет меня, - шепчет так, чтобы только Скотт её и услышал, а сама ищет глазами выживших в их драке сотрудников. Стоит высунуть голову за импровизированное  убежище, как в неё тут же летит стул с криком «уходите». Тот момент, когда действие звучит ярче, чем крик. Ушла бы, да нельзя.
- А ещё нам надо пробиться через этот поток поля чудес, не слишком опасно, но и приятного мало, когда тебе в голову залетит совсем не подушкой, - улыбается она, а после чего кивает Саммерсу и ползком отправляется по кругу комнаты, да бы в нужный момент оказаться за спиной мальчика.

Роуг тянется к перчаткам, но не обнаруживает их на руках. Точно, уже попыталась вытворить свой обычный трюк, который в этот раз ограничился провалом. Найти бы их теперь. Додуматься убрать их в карманы она не успела, парнишка слишком нетерпелив в своих желаниях избавиться от парочки мутантов одним движением руки.
Над ним ставили опыты, его явно чем-то накачали. Он зол и силе не на шутку.
- Как обычно, пара царапин не помешает, зато сразу видно, работаем, не прохлаждаемся, - шепчет она, а сама все же уползает из укрытия, намереваясь максимально скрытно пройти по стеночке за его спину.  В голове мальчика бушевал шторм. Анна судорожно понимала, что все это придется впитать в себя, пропустить через собственное сознание и не сорваться. Не поддаться чужим мыслям и желаниям разнести тут все к чертовой матери.  А мутант этого желал, не мог не желать. Роуг бы так и сделала. Сровняла место с землей, позабыв о последствиях преследуя цель мести и желание, чтобы таких же страдания не выпало никому.
Здесь была другая ситуация, здесь были жертвы, которых нужно было спасти ценой собственной жизни.
У Шельмы выходит продвигаться по шагу в сторону парня, который был полностью поглощён своими силами. Ей также удается не попадать под летающие обломки и прочие вещи, с заметным упорством, естественно. Это делать приходилось незримо, не взлетая и не создавая различных звуков топот обуви.
Знала бы, надела кроссовки, а не сапоги.
Комната вновь озаряется алым светом от луча Саммерса, и Анна замечает, как парень отвлекается от своего самобичевания и попытке загипнотизировать оставшихся в сознания своей каруселью.
Голос Скотта должен действовать как успокаивающее средство, и их план вроде как даже действует. Мальчик совсем не замечает приближающуюся к нему Мари со своими не слишком приятными намерениями. Он полностью вовлечен в противоборство с опасностью, которая исходила от Скотта.
Мари оказывается за спиной мальчика и молча кивает Скотту, предупреждая, что готова напасть уже сейчас.  Делает несколько шагов вперед, пристально смотря на сгорбленную с сильно выпирающими лопатками.  Его нужно будет откормить, не иначе. Ещё несколько шагов, и чтобы не издавать шуб от разбитого стекла и других обломков мебели, южанка, наконец, чуть взлетает над полом. Настраивается не долго, берет и себя в руки и рывков подается вперед, заключая мальчика в свои стальные объятья.
- Все-все, тише, тссс.., -  шепчет совсем тихо, прижавшись щекой к его виску. Его запястья оказываются в цепких пальцах Мари, она сжимает их не сильно, но ощутимо и чувствует насколько же мальчик холоден на ощупь, будто обнимала она сейчас ходячего мертвеца. Сила действует незамедлительно, заставляя Анну сильнее прижать к своей груди мутанта, сдерживая его руки в попытках вырваться, он слабел с каждой секундой. Это был не Логан, он мог продержаться долго, с ним стоило постараться, здесь же будет достаточно минуты, если не нескольких секунд. Со всеми всегда было по-разному, скорее всего это зависело от общих жизненных показателей выносливости и всего прочего.
Роуг прикрывает глаза, оседая вместе с мальчиком на пол, все ещё сдерживая его. В голове тысяча лиц, тысяча воспоминаний и чувств, разом захлестнувших её. В воспоминаниях мало радости, там мало веселья. Там нет любви, поддержки, теплоты. Слух режет крик, который слышен только ей. Тело отдается фантомной болью, отправляя какие-то импульсы в мозг.
Он заваливается вперед, стоит рукам Анны, наконец, ослабнуть и отпустить тело. Проспит он долго, возможно даже без кошмаров. Кошмары забрала добрая ведьма, которой не помешала бы помощь телепата. Только, очевидно, придется справляться по старинке, собственными силами.
- Чертовы ублюдки, вы даже смерти не заслуживаете, - злобно шипит Роуг, сидя на коленях и упираясь руками в пол. И тут даже не сразу разобрать, она это говорит, или забитый горем мальчик в её голове. Помимо мыслей в голове появляется понимание силы, а теле новое ощущение, ранее неизведанное и непонятное. Раньше Анна не знала, что с этим делать. Пробовала, тренировалась, думала.  Сейчас это легче воспринимать, сейчас в хаотичных воспоминаниях она может найти способ управления способностью, даже если мутант этого не понимает. Жаль, что ей никто помочь не в силах.
На пороге лаборатории оказывается ещё парочка особо рвущихся в бой, распыляя южанку ещё сильнее.
- Пошли вон! – злобно вскрикивает она, взмахом руки впечатывает мужчин в стену. Не убивает, нет. Себя ещё потерять не успела.
- Скотт, нужно уходить, - тянется к потерявшему сознание мальчику и берет его на руки, - Заберем по пути документы из кабинета этого отродья, детей и домой, - щурится от появившейся в голове боли и перешагивает через стекла, разбросанные на полу. Крепче перехватив мальчика на руках отправляется в строну выхода из лаборатории.
Нашумели они тут знатно, пора и честь знать.