Если верить в истории, которые когда-то давно — даже слишком, будто бы в другой жизни — рассказывал слепой старик, имени которого Электра не помнила, Рука не меняла почерк десятилетиями, даже целыми веками, оставляя кровавые росчерки на тысячах пыльных страниц, являющихся летописью организации. Хаос и террор — лишь дары во благо Зверю, чью мощь подпитывали убитые кланом соперники и те, кто случайно под руку попадали. Время шло, города меняли свой облик, но в Адской Кухне древнему монстру было особенно хорошо: он питался болью, саднящими горло криками от страха, чужой мольбой и смертью. Чудовище давилось до булькающих в горле хрипов, упиваясь людскими страданиями, и зубы скалило своим послушникам.
Рука верила в Зверя и ему; у Электры не было выбора, кроме как послушно голову склонить, подчиняясь законам, что намного старше ее самой.

Единственным, кто не вписывался в багряный холст, олицетворяющий глубокое отчаяние, был Сорвиголова.
«Человек без страха», «Дьявол Адской Кухни», «Дьявол-Хранитель»… Люди, кажется, действительно верили в него. Даже когда герой пропал. Опустил ли он руки, сдаваясь? Взял тайм-аут? Или просто погиб, ведь никто не мог назвать его настоящее имя, а, значит, и связать воедино образы защитника и того, кто скрывался за маской? Рука до правды слишком рьяно докопаться не старалась: надоедливая фигура скрылась в тени, а этого уже достаточно, чтобы упрочить собственные позиции.
Но спокойствие было слишком зыбким и временным.

— На улицах прошел слух, что Сорвиголова вернулся в Нью-Йорк, — лицо мадам Гао, исчерченное глубокими морщинами, оставалось бесстрастным, только тонкие губы сжались в узкую линию, едва она заговорила о своем заклятом противнике, сорвавшем не один отточенный план.
Электра голову к плечу наклонила, смотря не на старуху, а куда-то над правым ее плечом, вглядывалась в кирпичную стену, словно та напоминала о чем-то. Бередила ли старые раны, заштопанные самой смертью и пластами рыхлой кладбищенской земли над пустующим последние месяцы гробом?
— Его нельзя убивать, — лидер клана поднялась медленно, придерживаясь одной рукой за стол в качестве опоры, но Черное Небо знала — это не больше, чем отличная актерская игра. Гао, несмотря на внешнюю сухопарость и слабость, могла бы и одна справиться с Дьяволом. Если бы только захотела. — Приведи его к нам, дитя, и постарайся не подвести Руку в этот раз.
Кажется, квота доверия к живому оружию отнюдь не была неисчерпаемой.

Электра предпочитала не задаваться вопросом, кто научил этих ребят работать в полной тишине, а, главное, какими способами, ведь ее саму молчание устраивало — закрыв глаза, Начиос замерла практически у самых дверей, петли которых покрывала ржавчина, и медленно считала про себя: десять, двадцать, пятьдесят… Вопрос не в концентрации энергии, но в том, что она сама слишком отчаянно хотела поймать Дьявола последние месяцы. И даже более того — раздробить его шлем на мелкие куски, чтобы узнать, кто же прячет свое лицо. Чтобы спросить, почему ей это так важно.
Сто двадцать один… Посторонний звук. Едва уловимый. На складе был чужой. Тот, кого они и ждали, ради кого все затевалось, ведь больше ни один из героев не стремился так отчаянно защитить загнивающий изнутри район.
Она открыла глаза, практически бесшумно — мягкая обувь скрадывала шаги — перемещаясь в сторону лестницы. Распахнутое окно могло свидетельствовать только о том, что гость решил не сразу обозначить свое присутствие. Люди Гао даже головы не подняли, продолжая загружать товар в ящики; Электра и сама справится.

«Девочка, запомни раз и навсегда — атакуя со спины, ты расписываешься в собственном бессилии…», негромкое наставление из прошлого звучит в голове слишком глухо, когда Начиос, не поколебавшись и на пару секунд, бросилась за Дьяволом с катаной — совсем не играючи, со спины. Не намереваясь убить, лишь отправить в краткосрочный нокаут, чтобы без лишних препятствий привести Сорвиголову туда, где его действительно ждут.

— Мог бы и поздороваться для начала, — она улыбнулась почти счастливо, как ребенок, который наконец заполучил в руки самый долгожданный подарок из всех, когда противник потянулся за боевыми жезлами. И тут же вновь прямым, почти тренировочно-размашистым предсказуемым ударом вынудила защитника Клинтона блокировать клинок; броню точно бы поцарапала, не успей Дьявол среагировать вовремя.
«Потанцуем?»
Частота сердечных сокращений сбивается не от боевого танца, но от захлестывающей, подобно волнам, эйфории: Электра, наконец, нашла его.
Они двигались быстро, недостаточно, чтобы было невозможно разобрать, кто с кем столкнулся, но и не замирая на месте дольше положенного — глубокий вдох и новая атака. Начиос увернулась от бокового удара, подныривая под рукой Дьявола, и остановилась на короткое мгновение:
— Я уж думала, придется взорвать Адскую Кухню к чертям, чтобы ты наконец обозначил свое присутствие, Сорвиголова, — и рукоятью катаны  ударила по корпусу, где на стыке пластин, кажется, была возможность пробить защиту. Костюм у него неплохой. Добротно сделан мастером, чтобы максимально прикрыть все слабые места человеческого тела. Но все учесть даже лучшие портные не могут.