Он будет здесь. А ещё он будет там и, быть может, успеет забежать во-о-он туда по дороге. Звучит неплохо, верно? Ещё лучше, если бы он и правда мог разорваться на несколько частей, чтобы только везде успеть. Спасти всех нельзя, но всегда можно попытаться. Человек-Паук не был единственным героем этого города, но только он, помимо нескольких других, пытался обезопасить других людей, на первый план выдвигая чужие проблемы, только после заботясь о своих. Это так типично и так предсказуемо, верно, но по-другому уже просто не мог.
— Да где же они? — рвано выдыхает Питер, отталкиваясь ногами от скользкого парапета крыши. Прыжок, кувырок, снова выпустить паутину, обогнуть дом, не угодить куда-нибудь и только бы успеть. Быстрее, туда, откуда клубится чёрный, густой дым, словно там не просто пожар, а самое настоящее извержение вулкана как тогда, на Диких землях. Он шипит, чувствуя, как начинают гореть мышцы. Сегодня, как и вчера, был абсолютно безумный день. Паук делал всё от него зависящее, но это не прекращалось. Оно не останавливалось. Становилось чертовски обидно, но обиду пришлось заткнуть в самые потаённые уголки души, лишь бы только не показывалась, лишь бы только ничего не портила и не помешала, лишь бы.

Он стал сильнее, это чувствовалось. Физическая сила, гораздо более «продвинутое» паучье чутьё теперь было способно работать как предсказывание ближайшего будущего. За несколько секунд теперь Питер знал, с какой стороны последует удар. Это значительно упрощало жизнь, но к новому апгрейду ещё надо привыкнуть. Первые несколько дней старался не сталкиваться с ворами и прочими людьми-преступниками. Увеличившаяся ровно в два раза сила требовала куда более точного контроля, чем прежде.
— В здании остались люди, — ответила Карен, когда Питер уже с приличным ускорением влетел прямо в окно, прямо в полыхающее пламя, не боясь того, что его так или иначе оно заденет. Броня позволяла ему делать то, что не могли сделать другие паукообразные. Он не гордился этим, вовсе нет, просто торопился делать то, что может.
— Да-да, собачку тоже заберём, — ещё один ребёнок, которого отец вывел к окну, чтобы хоть немного свежего воздуха глотнуть. Мальчик с перепачканными щеками прижимал к себе совсем маленького щенка, кажется, ротвейлера, что жалобно поскуливал, отчётливо ощущая угрозу. Взяв ребёнка на руки, быстро попросил мужчину забрать на спину своему спасателю. Тот поступил как сказано, ничуть не задумываясь. Здание рушилось, пожарные работали, выводя людей. Почти все были выведены. Он не успел, пришёл гораздо позже положенного. Вот чёрт бы побрал..
Спустившись и дождавшись, пока люди твёрдо встанут на землю, Питер заметил, что несколько людей тычут пальцами наверх. На крыше, как выяснилось, был кто-то ещё.
— Часть крыши обвалится через пятнадцать секунд, — снова слышится механический голос.
— Понял, — мгновенно устремляясь вперёд, не смотря по сторонам, не раздумывая. С пожарами всегда было сложно.

— Скорее, — устало выдыхает Паук, подхватывая женщину на руки. — Нет, Вы тоже забирайтесь. Давайте, крыша сейчас рухнет.
— А ты точно сможешь.. — но выразить сомнения мужчина не успевает. Крыша буквально крошится под его ногами. Округлив линзы маски, Питер подцепляет его с помощью паутины и резко подтягивает к себе. Видимо, все сомнения в миг рассыпались. И он почувствовал это после того, как испуганный человек вцепился в его шею как за единственный спасательный плот. Беда только, что это ещё не всё. Сложность теперь в том, что теперь будет мешать ещё и образовавшаяся «пропасть».
— Да.. хорошо, — прокряхтел красно-синий, сигая вниз, избегая прямого контакта с огнём, цепляясь паутиной за более-менее целый кусочек дома, после сразу же снова активируя шутер, чтобы зацепиться за другой, так как белая спасительная нить тоже начинала гореть. А горела она неплохо, к слову. Сначала одно, потом другое. Сначала одна проблема, за ней другая.

Но под ногами земля. Наконец твёрдая земля и остатки серого, хлюпающего снега.
— Как дела, Карен?
— В самом здании больше нет сигнатур.
— Что же, ладно, — поджимая губы, отводя последних спасённых людей в сторону. Нельзя оставаться рядом с горящим зданием. Во-первых, огонь и газ, во-вторых, оно могло в любой момент рухнуть. Ко всему прочему, оно уже давно опасно трещало, грозясь развалиться в любой момент. Мужчина и женщина подскочили к девочке в стороне, что стояла рядом с ещё одним неизвестным в форме. Питер подобрался ближе, выдыхая с облегчением, хотя ничерта ему легче не было. Надо подбирать свои монатки и идти дальше.
— Всё в порядке? — поочерёдно осматривая людей. Беспокойство снова появилось, ведь чутьё ясно дало понять, что не всё так хорошо, как казалось. Опасность? Но откуда, с какой стороны? Тоже неясно. Обернувшись, посмотрел в сторону дома, который пытались тушить несколько пожарных бригад. Расстояние безопасное, так почему же сердце так резко зашлось в бешеном ритме? Точно, есть же ещё. Снова наверх. Теперь подниматься было сложнее из-за того же огня. Он начинал понемногу угасать благодаря стараниям пожарных, но только с одной стороны. С другой по-прежнему знатно пылало, потому Питеру пришлось использовать уже «протоптанную дорожку». Перескочив обугленный парапет, аккуратными шагами подошёл ближе к расползающейся крыше. Пролом не был настолько большим, уже хорошо, это несколько упрощает задачу. Мужчина и девочка. Остались последние, вывести и всё будет закончено, остальное только на плечах прибывшей бригады. Протянув руку, Паук манит к себе. Ребёнок выглядит напуганным, чутьё всё ещё трещит, отбивая знакомый ритм.
— Давай, не бойся, тебе нужно будет просто прыгнуть, — на всякий случай одна механическая лапа цепляется за целый бетонный кусок, впиваясь в него острым концом.

Отредактировано Peter Parker (2018-10-08 00:26:57)

Он ждал.
Питер даже почувствовал укол совести, болезненный, острый, оставляющий свой характерный след: неглубокий, но привлекающий ненужное внимание, в какой-то момент отвлекающий. Его ждали люди. Здесь, на крыше, окружённые чёрным ядовитым дымом, что «щипал» глаза и раздражал слизистую. Питер словно сам смог почувствовать запах пепелища, стоило только носом повести. Благо, что на деле всё-таки не мог этого сделать, так как дыхательные пути были надёжно защищены благодаря фильтру, встроенному в конструкцию брони. Но девочка, маленькая девочка дышала этой палящей гадостью, при этом смотря на подоспевшего героя с такой немой мольбой, что он поначалу даже растерялся, но после попытался наклониться ещё чуть вперёд, пытаясь хотя бы таким незамысловатым образом облегчить испуганному ребёнку жизнь. А её внизу ждут родители, точно ждут, возлагая надежды на красно-синего спасателя. И Питер не простит себе, если с ней что-нибудь случится.
— Я немного задержался, — ободряющим голосом произносит Паук, мол, да, я опоздал, но теперь всё хорошо, потому что я здесь, стоит только руку протянуть и шагнуть с долей уверенности.

Он пришёл помочь, пришёл спасти тех, кто в этом на самом деле нуждался. Напуганная девочка и серьёзный человек, чей голос звучал подобно готовой записи, его слова, буквально врезающиеся в мозг, отпечатывающиеся, словно это было нечто важное, особенное. Всё было в порядке, так почему же чутьё до сих пор не умолкало, почему продолжало отчаянно надрываться, вынуждая протянутую руку мелко дрожать?
«Ну, просто покажи мне, что не так?»
А оно могло. «Новое» чутьё было способно на это. Может, именно поэтому ещё через пару секунд мучительного ожидания взгляд начал фокусироваться только на лице незнакомого мужчины? Что в нём не так, что в нём особенного? Чутьё, почему?

— Ну же, — нетерпеливо выдыхает Паук, продолжая тянуть руку, наклоняясь вперёд, на месте удерживаясь только благодаря умению держать равновесие и механической лапе, что всё ещё продолжала цепляться за не рассыпавшийся бетонный выступ. Ещё немного, ещё чуть-чуть, она даже, кажется, начала протягивать свою ручку в ответ, чтобы наконец-таки принять помощь, но..
Линзы маски резко сужаются, когда малышка как-то неестественно дёргается, замирает, сереет. Или так только кажется из-за густого тёмного дыма, смешанного с летящим пеплом? Происходящее описать было сложно. Глаза вместе с линзами медленно округляются, широко раскрываясь, маска скрыла под собой выражение непонимания и волнения, которое погасло на одно лишь мгновение, чтобы после вспыхнуть с новой силой вновь. Кто это? Что это?

Сделать Питер ничего не мог, лишь отклонился назад, подтягивая своё тело с помощью дополнительной конечности. Видел это лицо, эти необъяснимые движения и аномальную дрожь, что пробила тело хрупкой девочки, которая хваталась пальчиками за врученный платок как утопающий за спасительный круг. Словно в нём всё дело. Видел это лицо мужчины, такое же бесстрастное и будто бы непричастное, отстранённое, обычно такое корчат ученики, не подготовившие ответ по заданной домашней работе, именно с таким видом они сидели в надежде, что не спросят, потому что просто не обратят внимания. Огонь? Огонь. Только другой, более яркий и не горячий, не приносящий вред, а истребляющий полностью. Питер видел. Нет, не так, он смотрел, не отводя взгляда, стараясь что-то понять, что-то уловить. И что же рассмотрел в конечном итоге? Да ничего. Перед глазами словно была матовая полупрозрачная плёнка, что изначально старалась защитить и без того расшатанное сознание юного героя от новых, незабываемых образов в будущем. Дядя Бен, те люди на балконе, тот молодой парень-студент в автобусе, те люди, что во время пожара застряли в своих квартирах, теперь ещё и девочка, с которой произошло.. а что произошло? Нет, это другое, это отличается. Питеру потребовалось какое-то время, чтобы более-менее осознать случившееся. Девочки нет, она словно просто пропала. Нет, не просто, ей было больно, она кричала. Это он? Всё он. Стоит так, словно ничего и не произошло, это ведь в его руках испарилось свечение — то единственное, что осталось от ребёнка.
— Где девочка? — на удивление чётко отзывается Железный, не шевелясь, его рука оставалась протянутой вперёд, будто он ещё ждал. Но ничего, ожидания не оправдались.
— Вы.. что Вы.. — голос всё-таки начал предательски дрожать. Ему было жутко, страшно от одного только осознания того, что девочка не пропала. Её нет, больше нет, это слишком очевидно. Несмотря на дрожь в голосе, он всё равно звучал достаточно громко. Надежда на то, что всё в порядке, что не случилось того, что случилось. Сколько ей было лет? Девять? Десять? По виду не больше одиннадцати.

Выпрямившись, Паркер медленно оседает, опустившись на одно колено, убирая механическую лапу обратно за спину. Питер не дурак, он всё прекрасно понимает. Девочка. Лишь привлечение нужного внимания, случайная жертва дурацких обстоятельств. Неизвестный заставил её раствориться, буквально высосал жизнь. Линзы фокусируются на иссушенном теле, которое как на зло было видно, дым словно намеренно расступился. Карен молчала, лишь слегка затемняя изображение перед глазами. Она умерла, потому что он не начал делать сразу то, что должен был, решил пойти по пути в обход, так сказать. Получается, что она пострадала из-за него? Нет, Питер, она не просто пострадала, она умерла, прямо перед твоим носом, а ты не сделал ничего, чтобы помочь. Что с тобой, Человек-Паук, ты испугался?
Обидно, досадно, непростительно. Мгновенно появившееся чувство вины, такое знакомое и привычное, под грузом хаотичных мыслей быстро превращается в злость, разочарование и.. ненависть. Ненависть он ощущал впервые в своей жизни. Никто, ещё никто не вызывал в нём этого чувства, потому Питер не знал, что с ним делать.
— Да кто же ты такой.. — сквозь зубы шипит Паук всё ещё дрожащим голосом. Но дрожал он далеко не из-за страха. Да, он плакал, понимая, что искажённое странной гримасой лицо бедной девочки не забудет никогда. Он стал тем, кем является, как раз для того, чтобы предотвращать подобные казусы. Казусы..

Плечи слегка подёргивались, пальцы то сжимались, то разжимались, колени были в полусогнутом состоянии, когда всё-таки поднялся на ноги. Он не должен был делать то, что намеревался, это неправильно, противоречило его правилам, что с самого начала не подвергались сомнениям и репрессиям. Но сейчас внутри клокотало что-то большое и совсем не дружелюбное, то, что руководилось исключительно взвинченными эмоциями воспалённого сознания.
Действует быстро, как это и было всегда. Вскинуть руку вперёд, чтобы попасть паутиной в лицо. Простой трюк, но действенный. Клочок паутины со второго веб-шутера устремляется уже ниже, на этот раз в ноги, вернее, на стопы. Придумывать новые не время. Прыжок, чтобы преодолеть расстояние, перескакивая через проделанную пожаром дыру в крыше. Да, огонь всё ещё не унимался, хотя и стал заметно тише благодаря стараниям пожарных бригад. Но это вторичный фактор, сейчас же перед глазами мелькало только одно — приближающийся силуэт нарушителя. Преступника? Нет, как же его назвать, чтобы потом рот с мылом мыть не пришлось. Рука вновь сжимается в кулак, локоть отводится назад, чтобы был замах. Приземление строго напротив, только после удар. Сила по-прежнему сдерживается. Всё ещё было не известно, кто стоял перед ним. Человек? Навряд ли. По крайней мере, не простой. Просто люди не способны совершать такое с другими людьми.