Всю общую миссию с Уордом Бобби ждала, что тот сделает что-то, что подтвердит ее привычные опасения, что он предатель. Раз предатель, навсегда предатель. Почему это не работало с Дейзи, которая тоже сходила на ту сторону, или относительно ее самой, которая работала под прикрытием в Гидре, Бобби сказать не могла. Субъективность, вот и все.
А может все дело было в том, что Пересмешница ни в какую не хотела признавать, что Грант Уорд мог измениться, не хотела прощать его за то, что он с ней сделал. Она пережила, она восстановилась, но в то же самое время, помнила ту боль, тот страх, который ломал ее каждый раз, когда она пыталась встать на ноги. На ту ногу, сломанную в нескольких местах. И училась дышать простреленным легким.

Она не хотела прощать Уорда не за пытки, не за предательство, а за собственный ненавистный страх, за доказательство слабости, за то, что могла сломаться, почти сломалась.
И вот теперь, он снова был одним из них, агентом ЩИТа, пусть фактически на испытательном сроке. И хотя Бобби сейчас была отдельной исполнительной единицей, восторга от возможных общих заданий в дальнейшем не испытывала. Конечно, она способна позаботиться о том, чтобы подобных сюрпризов не случалось, но пока могла только злиться, ворчать, подбешиваться.
И высказать свое искреннее “фе” Дейзи.

Лихай выглядит замечательно, особенно в свете яркого солнца, которым богат был этот день. Бобби оставляет машину на стоянке у КПП, направляясь по вымощенным дорожкам к зданию, которое является вратами в тайный мир ЩИТа, как обычно, большая часть базы расположена под землей, так глубоко, чтобы взрыв не настиг никого, если все опять повторится. Лифт опускает ее вниз очень долго, Бобби успевает обдумать достаточно мыслей, стянуть куртку, поправить волосы, и два раза порепетировать речь, которую толкнет Дейзи, желательно без фразы “твою мать, ты вообще в своем уме?”.
Агент Джонсон находится в общей зоне, в гостевой, в комнате отдыха, там, где все агенты могут собраться. Здесь даже уютно, почти как в таком же помещении на Игровой площадке. И внезапно Бобби накрывает ностальгия, не оставляя возможности фыркать подруге на все эти прикольные вещи, которые ей не понравились.

- Иногда я скучаю по Игровой площадке. Даже жаль, что она уже не годна под нужды ЩИТа ввиду рассекречивания координат Гидрой. Говорят, Картер там сделала нечто вроде архива? Не боится, видимо, что одичавшие ребятки туда сунутся.
Бобби бросает куртку на спинку кресла, в которое садится сама, рассматривая Дейзи.
Остатки боевиков Гидры все еще мелькали на горизонте, напоминая о себе, чем безумно раздражали Морс, но стереть их одним махом не было никакой возможности. Впрочем, не это сейчас беспокоит Пересмешницу. Она вздыхает, наконец, позволяет недовольству проступить на лице:
- Могла бы меня предупредить об этой бомбе. Я не в восторге от общества Уорда, прости. И ты об этом знала, но не сказала ничего.

Бобби всматривается в Дейзи, будто бы ищет какие-то визуальные в ней перемены после похода в Гидру. Но ничего такого не видела, внешне девушка ничуть не изменилась, будто бы только вчера они сидели с ней за пивом в любимом баре, и не было этих странных месяцев.
Наверное, это самое прекрасное, что у них может быть - отсутствие перемен, возможность сохранить себя. Бесценная вещь, которой лишены многие. Вот только так ли это? Так ли в них совершенно ничего не изменилось, чтобы смело об этом рассуждать? И так ли Дейзи не стала другой?
- Начать с нового директора ЩИТа, продолжить тем, что Кэп беглец, а Уорд реабилитован, ну и так далее по списку. Кто бы мог подумать, что женщина с портретов и со страниц учебников, основатель ЩИТа, сейчас станет снова у руля. Иногда мне даже не верится во все это, хотя я ведь видела достаточно необычных вещей, чтобы не сомневаться в реальности происходящего. И все равно иногда сижу в шоке и не знаю, как воспринимать некоторые вещи.

Пересмешница откидывается на спинку кресла, задумчиво молчит пару минут, потом все же начинает говорить:
- Знаешь, вот ты сейчас напоминаешь мне бывшего мужа. Обоих бывших мужей. Которые тоже часто говорили, что я не соглашусь на какие-то авантюры, не спрашивая меня. Я понимаю, что у тебя были все основания считать, что я вцеплюсь в глотку Уорду, и я все еще хочу это сделать, но...
Бобби рассматривает свои руки, аккуратный французский маникюр, короткий, чтобы не мешал разбирать пистолет. Тянет с тем, о чем не очень-то хочется рассказывать.
- У Беловой очень странная любовь. И очень странные подарки. В августе она мне притащила Уорда на блюдечке, вроде как, счеты свести. А когда я уже была готова убить его, не дала этого сделать. Полагаю, это было что-то вроде испытания для твоего друга, очевидно, тогда он его прошел. - Бобби отрывается от изучения собственного маникюра, пальцы не были украшены кольцами, она их не носила после того, как развелась с Хантером. - Я к тому, что я уже успела стравить всю свою обиду на Уорда, и повторно делать этого не собиралась. Меня не прельщают постоянные приступы мести, желание уничтожать каждый раз, как вижу. И да, наверное, я тебя удивлю, но если бы ты меня предупредила заранее, что хочешь свести нас в одну команду, я бы не сопротивлялась этому. Хотя бы потому, что кто-то должен был тебя страховать, если он все-таки решит тебя предать.

Не было желания мстить.
А вот недоверие было. Много недоверия, и Уорду придется с этим жить. Интересно, он вообще понимал, на что подписывается, возвращаясь к тем, кого так бездарно и жестоко предал?
- Мне все интересно... ты возвращалась домой, чему я очень рада. Но куда возвращался он, вот в чем вопрос. Это такое безумное решение, что поразительно, как оно зародилось в голове Уорда, я считала его более прагматичным, что ли.

Бобби слабо улыбается.
Да уж, появление Пегги Картер вызвало вопросы у многих. Никто не думал, что она родственница легенды ЩИТа, ибо сходство было идеальное. Она изменилась в рамках времени, но осталась верна классике. И алая помада, как показатель. В общем, сомнений в воскрешении основательницы организации не было, но тем не менее, шок был. Многие, в том числе и Барбара, задавались вопросами, как так вышло, но потом вопросы перестали иметь значение, осталась лишь необходимость принятия факта, и все.
Факт оказался не таким уж плохим, ЩИТу явно стало получше, хотя не все решения Картер казались объяснимыми. Но кто такая Бобби, чтобы подвергать сомнениям то, что делает эта женщина.

- Забавно было? Но, видимо, вы с ней нашли общий язык, раз Уорд снова с нами.
В голосе Пересмешницы все еще чувствуется недовольство, она не рада ему, и вряд ли будет рада. Хотела бы не наваливать это на подругу, зная, как Грант ей близок, но не выходило. Дело было не в личных счетах, нет, дело было в том, что ему нельзя доверять. И точка. И убедить Бобби в обратно было невозможно.
Взгляд Морс становится более беспокойным, стоит Дейзи сказать о счетах к Беловой.
- Какие?
Она не знает, что именно произошло с ней в Гидре, у них не было шанса поговорить об этом, да и не факт, что Дейзи захочет говорить. Но, похоже, Лена пыталась сломать девушку, возможно, ей даже немного это удалось, что на самом деле бесит Морс. Ее вообще бесит все, что касается чертовой Гидры, как будто это дело личное.
Наверное, так и есть.
Наверное, оно никогда не перестанет быть личным.

Неожиданно Бобби смеется. Качает головой.
- Помнишь нашу поездку по его следу? Колумбия? Или Уругвай? В общем, мы там с тобой долго шлялись по пещере. Так вот, что я хочу напомнить - тогда ты мне говорила, что не веришь в перемены в нем. Ты не верила в том, что в нем есть что-то хорошее. Но все течет, все меняется, и вот уже ты меня убеждаешь в этом, не находишь, что это иронично?
Нет, это не очень-то смешно, но и не грустно, просто... жизненно. Они обе побывали за гранью добра, они обе вернулись, они обе, наверное, не сломались, хотя это покажет время, все еще впереди, некоторые изломы не заметить сразу. Но жизнь идет своим чередом, восприятие меняется, и... вспоминается кое-что другое.
- Ты его любишь?

- ЩИТу нелегко. И Колсон не в состоянии справиться с таким кризисом. Если так подумать, то сейчас игра идет не только в поле, но в кабинетах Пентагона. И там льется дерьмо, поверь мне, - обреченный вздох срывается с губ Бобби. Она ненавидела бюрократию, ненавидела этот мир, состоящий из решений чиновников, которые ни хрена не понимали, что происходит в подобных организациях. И все, что оставалось, это доказывать раз за разом, что они могут делать то, ради чего собрались.
А это, надо сказать, утомительно.
- Я не завидую Картер. И даже рада, что Колсон сейчас не на этой должности. Он бы не выдержал долго.
Краем уха Морс слышала, что Фила отослали в командировку. Длительную. Куда-то туда, куда непонятно. Но может пока это к лучшему. Для него. Для Дейзи. Для ЩИТа.

Слушая признания Дейзи о Беловой, Бобби леденеет внутри, снова вспоминая, что из себя представляет Лена.
А еще вспоминая, что она бок о бок в течении года творила с ней херовые дела, и не чувствовала угрызений совести. И это самое сложное. Ненавидеть себя за это Барбара так и не научилась, с ощущением вины тоже было плоховато, но внутри сидела тварь, грызущая ее воспоминания, утверждая, что это неправильно, все неправильно. А Бобби так и не поняла, где именно это неправильное.
Но то, что Бобби, если окажется рядом, не сможет позволить Дейзи убить Лену и перехватит ее руку - это точно.
И это ужасно.
Она лишь поджимает губы. И старательно соскакивает с темы, касающейся Лены потому, что не готова объяснять, какие безумные отношения связывают ее с этой Черной Вдовой.
Что-то много Черных Вдов в ее жизни, ей вполне хватило бы и той, которую когда-то любил Клинт.

- Да, точно, Эквадор.
Черт, разговор все больше напоминает тот, но наоборот. Помнится, тогда именно Бобби, по какой-то доброте душевной говорила почти такие же слова, что сейчас говорит Дейзи. Но тогда Дейзи была не склонна их слушать. Что же изменилось? Ну начать с того, что при встрече со своим мучителем Бобби поняла, что не может оставаться всепрощающей. А теперь еще и не понимала, как можно держать рядом того, кто представляет опасность, и невозможно понять, что в его голове.
- Предавший раз, предавший добровольно, может продолжить это делать дальше. Дейзи, речь ведь не о том, что он служил на Гидру, был двойным агентом, а в том, что... - Пересмешница запинается. Но потом все же произносит: - Мы ведь ему были готовы протянуть руку, а он предпочел укусить и уйти.
Но не ей говорить о смертях. Не ей говорить о том, скольких Уорд убил. Ее список смертей, совершенных ее собственной рукой во имя прикрытия, не меньше. И начать стоит с Агента 33.

Бобби трет кончиками пальцев висок, качает головой и подается вперед.
- Благодарность - это все еще не любовь. Дейзи, ты готова прощать его, если он снова предаст? Готова умереть за него? А убивать? Ты готова убивать за него?

- Твои рука и понимания ничего бы не изменили, Дейзи. Дело было не в тебе. Хотя... - Бобби жмет плечами. - Мы этого никогда не узнаем. Прошлое не вернуть и не исправить, нам приходится жить с тем, что уже произошло. Но, Дейзи, не тяни всю вину на себя. Не снимай ее с него. Он такой, какой есть, и стал таковым не благодаря тебе. Если бы он хотел протянутой руки, он бы дал тебе понять это тогда.

Бобби не собиралась разводить подругу на откровения. Не собиралась быть исповедником, в таких исповедях толку нет и никогда не будет. Но что-то пошло не так, и разговор о Уорде коснулся струн души, которые зазвенели надтреснуто. И Дейзи начала говорить то, что Бобби и так подозревала услышать от нее. Она молчит, пока Дейзи говорит. Молчит и несколько минут после.
А что сказать? Никакие слова не вернуть ей ту часть души, которая осталась где-то там. И кому, как не Бобби это знать?
Но теперь она вдруг поняла, почему Дейзи так яростно цеплялась за Гранта. Не в любви дело. Ну или не только в ней, как и не в благодарности как таковой. Но в светлых чувствах, способных сохранить разум и душу. И Бобби помнила, как держалась, крепко, жестко за Джеймса, чтобы не сойти с ума, чтобы не утонуть в Гидре, чтобы не очерстветь. Хотя агентам под прикрытием ничего подобного нельзя, нельзя отношений подобного рода, но Бобби нарушала правила, чтобы выжить.
Как и Дейзи держалась за Уорда, чтобы выжить среди всего, что ее сжирало целиком и полностью.

Бобби пересаживается рядом с Дейзи.
- Я знаю, что это такое.
Это другое. Когда ты носишь форму ЩИТа и убиваешь на службе - это другое. Всему есть оправдания. И почему все кажется правильным.
Когда ты носишь форму Гидры или сама по себе, любой убийство становится чем-то вопиюще ужасающим. И это невозможно пережить, не раздробив себя, если только нет человека, способного своим теплом стереть капли крови, пропитавшие душу. Необходимость возвращаться в тепло объятий после убийства - едва ли не главное условие сохранение рассудка.

Бобби обнимает Дейзи за плечи, притягивает к себе и шепчет:
- Не считай. Со временем будет легче. Перестанешь помнить число тех, кого убила, перестанешь думать об этом. Что бы там ни говорили, про совесть и память, все это возможно забыть, не думать и просто жить. Пусть будет так, позволь себе это, - Пересмешница проводит ладонью по волосам Дейзи.
Она не хотела бы делиться этой мудростью. Никому такая мудрость и даром не нужна, но что уж теперь, все случилось, и Дейзи теперь в этом тоже погрязла. Впрочем, Бобби верит в подругу, верит, что та справится.
- Необходимая мера и допустимые жертвы, самые отвратительные понятия в нашей работе, но они помогают выживать. Не жалей о том, что сделала, это все равно не поможет, просто помни, как бывает после, когда снова будешь готова убивать. Это поможет остаться человеком.

- Гарретт мертв, - сухо констатирует зачем-то Бобби. Да, про Гарретта она тоже знала, но почему-то все еще упирается и отказывается возлагать всю вину на него. В конце концов, кто мешал Гранту Уорду думать своей головой, если он был влюблен в Дейзи.
Ехидный голосок внутри тут же напоминает: а что, все условно плохие парни должны, влюбляясь в условно хороших девушек, становится на путь праведника? С Уэсли такого не случилось, правда? На Кубе Бобби только в том убедилась.
Она лишь неопределенное качает головой. Хватит оправданий Уорду. Тут не суд, она не судья, а Джонсон точно не адвокат.
- Это не суд на Грантом Уордом, Дейзи. Перестань его оправдывать. Если, конечно, тебе самой это не нужно, его оправдать.

И все же, Бобби отказывалась верить в это понимание. Хотя ладно, может, все дело в нем. Но она не ставила целью заставить Дейзи бросит Уорда. Она просто пыталась понять, что делать с ним и как быть дальше. Ну и хотела донести до подруги, что сюрпризы Пересмешница не любит с юности, и став старше, больше любить их не стала. Ладно, что толку страдать, уже было задание, уже справились, просто в следующий раз желательно предупреждать.
Ну или не сводить их, как вариант, тоже, между прочим, очень даже рабочий.
- О да, еще ты начни говорить, что ЩИТ и Гидра не отличаются, - Бобби чуть раздраженно выдыхает, отстраняется, но остается сидеть рядом. - Это байка для агентов под прикрытием. Как правило, идет в ход на втором месяце работы, помогает пережить тяжелые моменты адаптации, типа организации похожи, лишь полярность разная. Но это не так, - Морс качает головой. - Чтобы выжить под прикрытием надо четко помнить, на кого-то работаешь, помнить, кто ты на самом деле. Но вообще не знаю, зачем я тебе это говорю.

Бобби качает головой. Дейзи не нужны азы работы под прикрытием, она никогда в нем не будет, ее личность известна слишком многим в определенных кругах. Точно так же и сама Бобби не вернется к этому, да ей и по статусу не положено.
Морс съезжает ниже по дивану, расслабляется плечи.
- Все дело исключительно в доверии. Только в нем. Никто не судит Уорда, я просто пыталась сказать, что никогда не смогу ему доверять, буду ли я пытаться или нет, эта миссия для меня невыполнима. Я могу не напоминать ему об иголках под моими ногтями, Дейзи, но я не могу ему доверить свою шкуру на задании, - Бобби поворачивает голову, внимательно глядя на подругу, - поэтому на будущее, предупреждай меня заранее. Если я вынуждена иметь его в своей команде, я хочу об этом знать, возможно, надену бронежилет. Или сниму пистолет с предохранителя.

Странный у них разговор, хотя не первый и уж точно не последний. И Бобби прикрывает глаза на считанные секунды, а потом, открыв их, изучает потолок над головой и задает вопрос:
- Значит, мне нельзя его пристрелить в случае его неповиновения? Уверена? Сама хочешь?

В чем Дейзи была бесспорно права, так в том, что убийства и пытки всегда оставались убийствами и пытками. И никто из не попадет в рай, если таковой, конечно, существует. Слишком много крови, и праведные цели тому не оправдание. Мать Бобби бы долго причитала о том, что дочери путь в ад, хорошо, что она никогда не узнает обо всем, считая, что дочь ее лежит под надгробной плитой на кладбище в Сан-Диего.
- Извини, не хотела звучать резко. Просто... об этом приходилось много думать, и это набило оскомину. Боюсь, мой ПТСР мало чем отличает от иных агентов из-под прикрытия. С годами все больше понимаю, почему они редко возвращаются к работе в ЩИТе.
Бобби находит руку Дейзи, сжимает в ласковом пожатии ее пальцы.
Ладно, у них все будет хорошо. Моральные ориентиры можно восстановить, пока рубеж не перейден, а они все еще видят края, уже хорошо. Так что обойдется, как и всегда. Они выживают, они справляются.

На щедрую надежду Дейзи в том, что Бобби сможет убить Уорда, Пересмешница отвечает не сразу. Наверное, не очень приятно будет, если она с радостью скажет, что да-да-да, принимает эту честь. Смешно, правда? Тем более, честь так себе. Но на деле она понимает, о чем вообще идет речь. Дейзи не сможет, но кто-то должен, почему бы и не Бобби. У нее рука не дрогнет, в этом она уверена, и она нажмет на курок, пустив пулю в лоб Уорда. И даже видит перед мысленным взором эту картину, но не испытывает ровным счетом никакого удовольствия.
Надо же. Она и правда думала, что ей понравится.
Хотя что она там говорила? Она не жаждет мести. И это все еще правда. Ей не должна нравится мысль о смерти Уорда, и она ей не нравится, все правильно.
- Смогу, - суховато отзывается Морс.
Как может массу других вещей. Как может мысленно поставить между собой и Уордом стену.
И сделать, что требуется потому, что иголки под ногтями ей не забыть. Бобби Морс, как бы это ни было смешно, боится иголок. Недостаточно, чтобы впадать в истерики и выпадать в обмороки, но достаточно, чтобы вздрогнуть при воспоминании.
И да, работать с иголками Морс может без дрожи.

Кажется, на том можно заканчивать эту часть разговора. Поговорили, решили острый вопрос - и Дейзи немного выговорилась. Наверное, ей бы походить к мозгоправу, но Бобби такого точно не посоветует, год назад она была готова прятаться за диваном, под креслом или выйти в окно во избежание этих совершенно не помогающих консультаций.
- Ну нет, на маты с твоей ногой рано, иначе растянешь удовольствие пребывания на больничном еще дольше. Пошли и правда в тир. О, а можно мне распечатать лицо Уорда и повесить ее вместо мишени? Нет? Нельзя? Какая жалость.
Бобби поднимает с дивана первой, протягивает руку подруге, помогая ей встать.
- Ладно, к черту Уорда, кто сделает меньше попаданий в яблочко, тот платит за кофе.