Стивен был разбит. Подавлен, разочарован - можно называть это как угодно. Любое из определений никак не скажется на том, что Роджерс испытывал душевную тяжесть. От части оправданную, но по большей части ту, которой вовсе не должно было быть. Они сделали правильно. Он принял правильное решение. Миром правит сила, и если Стив будет показывать себя как слабый лидер, то вовсе он не лидер. Тогда всё рухнет, как каждый раз разрушалось до этого. У Гидры, у Мстителей, у всех команд, через которые пришлось пройти американцу за время шпионажа. Он насмотрелся достаточно слабости, жалости и сожаления, чтобы теперь не строить собственную систему на этих базисах. Сила, воля, порядок - вот его постулаты. Логично, объективно, правильно. И внесудебная демонстрационная расправа - это ведь нормально в военные времена, что бы не кричали права человека. Ещё и эти странные союзы с Братством, с Локи, с теми, кого он ранее был готов ликвидировать... А война и шла, а война и была, а война и разрасталась. Но если так нужно, если так и полагалось, то почему Роджерсу так тяжело и неприятно?
     Мужчина чувствовал, что он желал не этого. Что, будь альтернативный - мирный - вариант разрешения вопроса, вроде ссылки, правки памяти, заключения - будь такой вариант - Стивен бы вне сомнений прибегнул к нему. Это часть структуры, это правила, это дисциплина, это не произвол. Он не стремился к произволу. Произвол вершили те головы Гидры, которые он ранее отсекал все эти годы. Отсекал, чтобы однажды, когда придёт подходящий момент, дать родной организации столько силы, чести и влияния, сколько она на самом деле заслуживала. Сейчас же... тогда же... Тогда Роджерс допустил (подконтрольный) произвол. Сам развязал ему руки, пускай и в единичном порядке. «Каждый будет наказан вне суда и следствия, подобное может повториться и стать нормой», - как бы говорило его разрешение, заключив в себе подтекст с последствиями. Стив это понимал, но ему не нравилось. Показал себя как суровый лидер, как тот, кто не потерпит крыс - и это правда, он не потерпел. Однако при этом словно бы сделал то, что не было свойственно ему. То ли за все эти годы он изменил что-то внутри себя, то ли воспитание в стенах Гидры со всеми её убийствами, жестокостью и хитростью не смогли сломать то, что было заложено природой. Душу.
      Ситуация разрешилась тактически верно, правильно, если исходить из планирования. Нужная реакция, все сделали правильные выводы, аналогичные меры могут повториться (это так, могут). Всё как надо. Мужчина понимал и принимал как должное. Разумом. Нутро же, где было не сердце, но совесть, не стёршаяся до конца от изменения его судьбы, о котором ещё недавно символ Америки ничего не знал, требовало времени на смирение. И у Стива не было никакого варианта, кроме как дать себеэто время. Да, война. Да, Роджерс буквально создан, почти рождён, собран для войны. Да, быть может, без врагов, без войны он бы жить и не смог. Однако, увы, при всём при этом он оставался человеком. Даже будучи лидером Гидр, не самым плохим, с целями абсолютно альтруистическими. Где, как в любом из законов природы, государства или игры, чем-то приходилось жертвовать. К примеру, слабыми. К примеру, тем, что не давало силу.
     Закончив с делами и теперь выкроив немного времени на то, чтобы выплеснуть накопившееся в мыслях, а после продолжить, американец устроился на крыше одного из близких к их нынешнему временному «центру» домов, почти пустовавшему в это время суток и после недавних событий. Просто думал, сложив руки за спиной и смотря куда-то вдаль. Нужно переварить, задавить слабость, а затем, снова и вечно сильным, делать то, что нужно. Даже если оно окажется неправильным. Потому что во имя правильной цели. Ведь в этом смысл, да?...
      Заметил, что к нему присоединились, однако не обратил на это должного внимания - не враг, не опасность. Так сказала военная часть его, дав остальной возможность не отвлекаться, пока не потребуется, пока не заденут внешние раздражители. Локи не являлся тем, с кем Роджерс хоть когда-то планировал говорить о том, что его тревожило. Потому и не говорил.