... Лошадь споткнулась, заставив всадника, чутко вглядывавшегося в закат, дернуть поводья и отвести взгляд от уже почерневших в преддверии ночи кустов у обочины. Хотя... сложно было назвать обочиной край некогда широкой, но давно заросшей дороги, по которой он двигался на запад. Этот маневр вызван был желанием обогнуть большое болото - одно из тех, что на юге Луизианы встречаются повсеместно, а здесь, на западе, ближе к границе с Техасом, куда как редки. Днем эта идея казалась удачной; сейчас же, в кровавых сумерках, наполненных криками птиц, отдаленным рыком хищников и благоуханием красных цветов, чьи заросли стлались до горизонта, уже выглядела как начало одной из историй, которые пастухи и старатели любят рассказывать у походных костров.
И которые заканчиваются либо большими деньгами, либо огромными неприятностями.

... Джек Олсен - во всяком случае путник на сбившейся с шага лошади в последней дорожной таверне, где он пытался узнать дорогу, назвал себя именно так - убедившись, что его верный скакун не сломал ногу, а всего только оступился от усталости или попал ногой в нору грызуна, слегка придержал поводья, и, привстав в седле, принялся озирать местность.
То, что он видел и слышал, не радовало.

Нет, разумеется, он не ждал найти в этой глуши отель с болтливым и веселым барменом, готовым за доллар рассказать все последние сплетни, посоветовать девочку на ночь и шепнуть, с кем можно перекинуться в карты или где прикупить парочку невольников на подпольных, рынках рабов, бессмертных, как казались бессмертными крокодилы, утаскивавшие в глубину болот сыщиков и любопытных. Война с Севером, отгремев и оставив конфедератов в лохмотьях с пустыми карманами, не принесла им победы, и формально привела к отмене владения черным мясом - однако же это не мешало особо предприимчивым и бесстрашным молодцам устраивать облавы на тех, кто возомнил себя равным белым. По краю ходили тревожные слухи о рыцарях в белых колпаках, о пожарах в поселках негров, и о глухих лесных чащах, где на ветвях, словно в лавке мясника, вялились и гнили во влажном болотном воздухе трупы особо упорных.
К счастью для Джейка, его едва ли можно было спутать с выходцем из жаркой Африки: златоволосый и светлоглазый, он  даже в Нью-Орлеане не мог войти ни в одну дверь, не сгибаясь. Его английский, французский, и даже тот говорок, что создали креолы, были почти безупречны - и все-таки оставляли чувство, что ни один из этих языков ему не родной. Впрочем, здесь и сейчас ему все равно было не с кем вести беседу, кроме лошади, на которой он за день проделал немалый путь, и которую теперь еле держали ноги.
Поняв, что дальше продвинуться вряд ли получится, Джейк неторопливо спешился, снова обшаривая взглядом окрестности. Казалось, он выбирает место для будущего ночлега: во всяком случае, сойдя с тропы в сторону, путник принялся осматривать большое дерево, мощные ветви которого образовали развилку примерно в двух метрах от земли.
Но это продлилось недолго. Какой-то звук приклек внимание Олсена: оглянувшись, он крепче перехватил коня под уздцы, одновлеменно придимая его челюсть ладонью, чтоб тот не выдал присутствия несвоевременным ржанием или фырканьем. Причина была проста: сперва его ухо, привыкшее к ночным звукам леса, различило мерный топоток животных, затем запах - а затем скрип повозки и приглушенные голоса дали понять, что одинокий странник был не единственным, кого путь мимо болота соблазнил возможностью срезать путь.
Зайдя за дерево, укрываясь в кустах, что усыпаны были багровыми, закрывающимися с закатом цветками, он принялся вглядываться в ночную тьму, невидимый и неслышный, скрытый тенью листвы, толщиной дерева и низким, но все еще слепящим блеском южного солнца.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Двое мужчин и женщина. Молодая, судя по возрасту. Дочь или невеста. Повозка и две верховых лошади, привязанные и вяло тащившиеся следом.

Джек Олсен хмыкнул. Нередкая картинка для здешних мест - группы переселенцев, ищущих работу или перебирающихся к золотым приискам Калифорнии. Странно было только, что их так мало. Обычно путешественники переселялись большими группами, боясь местных банд, бывших беглых рабов, так и не сумевших продать себя в новой свободной стране, или таких же бродяг, какими были и сами, только менее везучих в дороге или за карточным столом.
Что же, для него это, пожалуй, и лучше.

Захлестнув поводья лошади за сук, он вытащил оружие из кобуры и, на всякий случай, снял с предохранителя. Попасть в этой тьме наверняка мог бы лишь первоклассный стрелок, но, как говорится, у страха глаза велики, и за излишнюю самоуверенность многие парни, некогда мнившие себя неуязвимыми, поплатились жизнью.
- Эй, в фургоне!
Он почти физически ощутил, как дернулся человек на козлах, как заметалась по деревянному сиденью мозолистая и сухая рука, ища ружье. Второй не терял времени даром: вскинув Винчестер, он приподнялся из-за плеча спутника, быстрыми движениями поворачиваясь то вправо, то влево.
Олсен ухмыльнулся. Его не заметили.
Пока, во всяком случае.

- Осторожнее, на дороге рыт...
Сбившийся звук копыт, треск колеса, брань и выстрел слились воедино, заглушив окончание его фразы.
- ...вина,- с усмешкой договорил он.
Ответом было щелканье затвора. Порыв ветра засавил листья, словно перья вспугнутой птицы, встрепенуться и зашуметь. А еще принес запах пороха. Повозка остановилась, и Олсен кожей почувствовал, что теперь его выискивают в зарослях два дула.  Если не три.
Ситуация требовала разъяснения.

- Я такой же путешественник как и вы,- подал он голос, стараясь говорить слегка вбок, чтоб ветер относил его слова дальше, не давая новому выстрелу поразить цель.- Ищу место ночлега. Я выйду с поднятыми руками. Не стреляйте! Я выхожу.
Пистолет вернулся в кобуру, но застегивать ее мужчина не торопился. Осторожно, очень тщательно следя, чтоб не споткнуться и не поскользнуться на упавшем суку, он сделал несколько неторопливых шагов, сперва отделяясь от спасительной темноты, а затем и во весь свой немалый рост вырастая на ровной дороге. Со слегка насмешливой учтивостью дотронулся до края широкополой шляпы и поклонился.
- Джентльмены. Мадам...
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Сухой щелчок, прозвучавший в ответ, показал, что незнакомец думает о последнем предложении. Хорошо еще, что среди путников не было священника, иначе тут неминуемо схватился бы за свой крест, бормоча про Сатану и колдовство. И то верно: только что руки одинокого путника были свободны, и вот уже в них блестит, отражая красноватые сполохи неба, вороненая сталь.
- Я возражаю,- в насмешливом тоне читается одновременно и примирение, и угроза. Понятно, что этот большой человек позволит связать себя только предварительно отвисев пару недель на дереве. Из-за теней не было видно его лица, но во всей фигуре читалась готовность отправить на свидание со всеми известными богами всех тех, кто посмеет сделать хотя бы одно движение.
- Еще раз,- повторил он с нажимом, и в какой-то момент голос стал похож на глухой рык, так похожий на зов ягуара, которые нет-нет, да появлялись еще в этих местах.- Я простой путник, ищу ночлега, и буду рад компании. Места здесь... невеселые. Поэтому сейчас ты спрячешь свою веревку, а я уберу пистолет и подойду к вам.

Сказав это, он и вправду отвел дуло, смотревшее прямо в лоб вознице. Широко развел руки, и очень медленно опустил их, убирая оружие в кобуру. Затем, словно не замечая трех стволов, повернулся лицом навстречу закату, указывая на бархатную ленту дороги, убегающую и теряющуюся в густых зарослях.
- Впереди, милях в пяти, старая плантация. Она давно заброшена, но лучше спать с крышей над головой, чем на голой земле. Особенно молодой леди,- голос дрогнул вкрадчивой ухмылкой.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Незнакомец выслушал представления с коротким кивком. Заметно было, что ему не слишком-то интересно выслушивать имена невольных попутчиков, по крайней мере, пока пальцы все еще лежат на спусковых крючках. Лишь убедившись, что винтовки отложены в сторону, пусть и на расстояние вытянутой руки, мужчина приподнял край шляпы, сверкнув широкой, видной даже в наступающей тьме улыбкой.
- Джек Олсен.

... Через пару минут, отвязав свою лошадь и ведя ее в поводу, он уже шагал рядом с повозкой, развлекая своих новых товарищей рассказом о том, как попал в эти края, и месте, где им предстояло, при определенном везении, провести ночь:
-... задолго до покупки Луизианы. Говорят, война добила их: мужчин перебили, а женщины...разное рассказывают, поди разбери, что тут правда. Последняя дочь, говорят, сбежала из здешних мест, бросив и дом, и пожитки, чуть не в темную ночь. А, может, зарезали где-то: крутовата она была, говорят, с рабами до войны. Словом, дом забросили, плантация, ясное дело, запустела. Власти пытались перепродать землю - да куда там! Даже дорога, и та...

Очередная кочка, попавшаяся под сапог и вынудившая рассказчика запнуться, едва не потеряв шляпу и лицо, послужила подтверждением его слов. Олсен издал недовольный звук, выпрямившись и крепче перехватывая под уздцы лошадь. И, уже выпрямившись и бросив недовольный взгляд перед собой, понял, что за разговором они незаметно достигли цели своего путешествия.

Хотя солнце уже опустилось за горизонт, и о его недавнем господстве напоминала лишь тонкая алая полоса возле горизонта, ошибиться было невозможно. Дорога впереди расширялась, превращаясь в остатки мощеной площади (за один из ее кирпичей, выбитый из ряда и почта втоптанный в землю, он и споткнулся), а дальше, за ней, даже в ночной мгле угадывались широкая крыша с окнами-башенками и странно нетронутая, широкая каменная ограда, тонувшая, судя по запаху, в тех же красных цветах, что уже попадались им на пути.
И хотя вид ночного приюта должен был вселить в сердце радость или хотя бы облегчение, почему-то именно в этот раз Джек почувствовал странный холодок, змейкой скользнувший по спине.
Отчасти виною тому была игра света, когда один из его спутников, пытаясь хоть как-то разглядеть дорогу, отцепил и поднял над головой масляный фонарь. Тусклый свет неожиданно отразился в двух верхних окнах - и тут же погас, когда лампа опустилась; и все же этих секунд оказалось достаточно, чтобы вообразить на мгновенье приподнятые и опустившиеся веки живого существа, разбуженного незваными гостями, но изо всех сил старающегося казаться спящим.

... Не успел он сказать себе, что это только игра ума, как с крыши дома, испуганная, сорвалась и устремилась прочь, невидимая в темноте, стая птиц.

* за основу взял "Плантацию миртов" в Луизиане же.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Олсен лишь хмыкнул, услышав предположение своей спутницы о том, что хозяевам дома понравилось бы такое соседство. То, что ему рассказали в таверне о сгинувшей семье, едва ли позволило верить, что те с открытой душой приняли бы в роскошном доме бродяг вроде них. Даже сам дом, сохранивший почти первозданную пышность и почти все убранство, был немым свидетелем этому, как проклятая могила, к которой никто не рискует подойти даже для того, чтобы плюнуть.
О минувшей же роскоши говорило все: и огромная люстра, в которой, покрытые паутиной и пылью, еще торчали свечи, картины в золотых рамах, и даже потрескавшаяся от времени, начинавшая разъезжаться во влажном южном климате мебель, оставшаяся на своих местах. Единственное, что пострадало по всему дому - огромные зеркала: там, где руки неизвестных вандалов смогли дотянуться, они рассыпались по полу острым дождем; там же, где руки не доставали, в дело пошли тяжелые вазы и жирандоли, оставшиеся лежать в россыпи стекла.

Впрочем, особого времени наслаждаться некогда пышным убранством у путников не нашлось. Пока Кэсси прислушивалась к эху, да играла с ним в прядки, он вместе с Сэмом присел у камина, где - подлинное чудо - обнаружились дрова в бронзовой поленнице. И, как не соблазняла их солома и пакля, которой была набита мебель, оба, по молчаливому сговору, предпочли развести огонь, взяв для растопку пригоршни сухой травы, росшей у ворот.
Первые языки пламени осветили гостиную, заиграв на суровых лицах мужчин и сполохами отразившись на запылившейся позолоте; и так велика была сила огня, разведенного здесь впервые за добрый десяток лет, что и старатели, и даже их новый спутник обменялись облегченными взглядами и заулыбались.

- Кто рискнет со мной на второй этаж?- выпрямляясь и лукаво блестя глазами, поинтересовался Олсен. По всему было видно, что страх перед мрачными тайнами, что вместе с туманом и запахом красных цветов источали окрестные болота, был ему не знаком. Прямой и светлый, он казался сейчас воплощением духа авантюризма, духа белого человека, который, встречая препятствие, идет прямо на него. Подобно своим предкам-викингам, что рассекали моря на своих кораблях с высоко поднятым носом, он знал лишь один путь бороться со страхом - взять его на абордаж, порубив топором.
Топор, кстати, как раз и зажат был в его руке, тот самый, которым он ловко расправился с поленьями, весело трещавшими сейчас в очаге.

- Леди, я думаю, займется ужином,- распорядился он, скрывая за вежливым оборотом речи горячую убежденность в том, что место женщины - у плиты, а также привычку распоряжаться. По всему было видно, что к отказам, будь то гульба с трактирными девками, или ссоры со старателями и такими же авантюристами, как он сам, этот великан с копной золотистых волос не привык.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Эта решительность девушки, едва доходящей макушкой ему до плеча, явно забавляла Олсена; впрочем, высказывать свое мнение, великан не спешил, предоставляя членам маленькой группы самим решать, кто является их предводителем.
И лишь когда дело, вроде бы, решено, подал голос, приходя Кэсси на помощь.
- Если леди не годна ни на что, то ее не жаль потерять,- усмехнулся он, вынимая револьвер из кобуры и с щелчком открывая барабан. Впрочем, лукавое выраженье лица, видимое даже в неверном свете, показывало, что к этой фразе не стоит относиться уж слишком серьезно.- Что ж, если господа не возражают...- с легким поклоном оставив свою работу, блондин прихватил со стола один из шандалов, и направился к лестнице.
- Прихвати сумку или скатерть,- велел он спутнице, нимало не беспокоясь о том, что слишком покровительственно обращается к той, кого только что именовал "леди".- Соберем свечей, понадобятся. До утра еще много времени.
Шпора на его башмаке издала глухой звук, когда Олсен занес ногу на первую ступеньку - а затем двинулся вверх.

... Кэтти - а с нею и слухи, витавшие вокруг этого места - не ошибались, утверждая, что поместье практически не подверглось набегам воров и грабителей. Была ли причиной тому удаленность от дорог, или же темные слухи, ходившие о его бывших владельцах, но на втором этаже путников встретила та же едва тронутая временем и запустением атмосфера, что в нижних покоях. Пожалуй, отсутствие хозяев сказалось здесь даже меньше, и порою казалось, что застеленные кровати и убранные к чаю гостиные были отведены им самими плантаторами, к которым верзила и его спутница заехали погостить.
Была ли эта иллюзия столь сильна, или же Олсен и сам от природы не награжден был слишком большой стеснительностью, но свой путь по покинутому поместью он совершал с такой уверенностью, словно получил имение в наследство от престарелой тетки. Спокойно и методично, комната за комнатой, он обходил дом, разглядывая роскошные безделушки, скрашивавшие был пропавших, открывал ящички и шкатулки, и, найдя в тех что-нибудь ценное, преспокойно опускал в свой карман.
Впрочем, о молодой леди он тоже не забывал, с завидным постоянством опустошая подсвечники и шандалы, попадавшиеся по пути, и сгружая все найденное той в руки.

Последняя дверь в глубине коридора была приоткрыта - и узкий луч взошедшей луны, видимо, падавшей в незавешенное окно и пересекавшей комнату, падал из нее на пол, словно забытая шаль или белый платок. Даже не заходя в спальню, можно было заметить, как в этом узком луче танцуют пылинки.
Почему-то именно эта картина, способная заворожить какого-нибудь сказочника или поэта вроде Аллана Эдгара По, заставила Олсена сдвинуть брови.
Как и в остальных комнатах, он приблизился к столику, уставленному безделушками, но ни к чему не прикоснулся, вглядываясь в посеребренные луной вещицы с вниманием коронера. Затем выпрямился, крупно моргая (аромат красных цветов в этом месте оглушал и поистине валил с ног), и повернулся к спутнице.
- Пойдем-ка отсюда?
Обратный путь он проделал скорее, чем можно было ждать, лишь изредка замедляя шаг, поджидая свою спутницу. У лестницы отобрал у нее завернутые в салфетку свечи и кивком головы велел Кэсси спускаться вниз.

... Пока длилась эта экскурсия, Сэму и Дэйву удалось уже справиться с очагом, сварить кой-какую похлебку, и даже вскипятить воду с целью побаловать себя неким подобием кофе. Правда, за время, проведенное в закрытой банке на кухне, зерна почти что утратили аромат, да и высохли, словно труп, брошенный в соляной пустыне, но - за неимением дилижанса идут пешком, как выразился один из товарищей по ночлегу. Ужин и попытка смолоть эти зерна ненадолго отвлекли Олсена от взволновавших его находок; впрочем, не очень надолго.
Разделавшись с ужином, он запустил руку в карман и высыпал перед соночлежниками горстку цепочек, витых браслетиков и прочей золотой шелухи, найденной по туалетным столикам и ящичкам бюро.
- Похоже, дом вправду пустовал,- задержав вздох, сумел вымолвить Дэйв.
Великан в ответ лишь пожал плечами.
- Даже если здесь и бывал кто-то, он был слишком небрежен,- проговорил он, кладя в рот последний кусок галеты.- Но на поиски я бы отправился утром. Темно... да и нет причин торопиться. К тому же...- он нахмурился и осекся, бросив короткий взгляд в сторону лестницы.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

... После ужина все отправляются спать. Правда, ни у кого не достает смелости все же подняться наверх, как мечталось, чтобы заночевать в роскошных господских покоях - но комнаты слуг, тех, которым дозволялось спать здесь, а не в общих бараках, чтоб быть под рукой, оказались такими же нетронутыми. Правда, вид их способен смутить праведных христиански путников развешенными всюду пестрыми бусами, знаками, начертанными на стенах, и некогда (как об этом говорит невыцветшая обивка) прикрытых ковром; в дверные косяки и оконные ставни, в духе народных поверий, воткнуты иглы и гвозди. В одной из комнат и вовсе нашлось некое подобие алтаря, посредине которого стоял человеческий череп, пожелтевший от времени, но очищенный столь искусно, что не оставалось сомнения в том, что это не сувенирная поделка, какими грешат лавки больших городов.
Но так как рядом с ним стояла высокая статуэтка Девы Марии, а вокруг, вперемешку с бутылками рома и птичьими перьями, понатыкано было крестов, терновых венцов, увитых четками и всех прочих атрибутов, понятных каждому, это странное место не подвергнуто было немедленному разрушению: фыркнув, не желая показать друг перед другом страха, Дэйв и Сэм вышли прочь, процедив сквозь зубы нечто про суеверных черных и бабьи сказки.
Что же до Олсена, то он никак найденное не прокомментировал, и даже не тронул пыльную пачку долларов, торчащих во рту у мертвой головы; впрочем, эти деньги все равно были едва не времен Конфедерации, а, значит, уже давно не в ходу.

Он же выбрал, в итоге, комнату для ночлега, обойдя и внимательно осмотрев все доступные помещения, и посрывав или стерев со стены кулаком пару рисунков: комната эта была тупиковой, закрывалась на массивные деревянные брусья, и вообще казалась приготовленной для длительной осады.
- Леди ляжет на кровать и укроется пологом,- распорядился великан словно бы между делом, тем тоном, который выдает привычку к мгновенному повиновению.- Вам, джентльмены, придется удовольствоваться креслами, или же лечь прямо на полу. Дежурить будем втроем: первым ты, Дэйв, затем Сэм; "волчья вахта" моя.

На удивление, ни этот тон, ни распределение обязанностей, продлевавшее день и без того измученных путников, не вызвало никакого протеста. Когда же Олсен отвернулся, его невольные товарищи обменялись взглядом - но таким быстрым, что его не успел заметить ни сам блондин, ни их юная спутница.
Ничуть не стесняясь, Джек стянул сапоги и, устроившись в дальнем конце комнаты возле окна, уже через пять минут принялся с усердием оглашать место ночлега заливистыми руладами, способными распугать не только соловьев, но и хищников пострашнее.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

... Олсен просыпается от какого-то движения в комнате - или, может быть, дальше, за порогом: в полудреме ему слышатся шаги, бормотание и глухой стук, словно кто-то пытается перешагнуть порог и каждый раз натыкается на стену. "Пьяный, что ли?"- мелькает в голове великана за мгновение до того, как он осознает, что ночует не в придорожном салуне, и никто из завсегдатаев, перебрав рюмку виски у щедрого бармена, не может ломиться в дверь. Нет, в доме было спиртное, и он даже подумывал о том, чтоб поживиться парой бутылочек, но спешный побег из верхних покоев, а затем жутковатое убранство нижних стерли это намерение из его памяти.
Он приподнимается, шепотом окликая Дэйва, что должен был все еще пребывать на часах, по его представлению и судя по положенью луны, лучи которой лежали на шторах и на лужайке, видимом в приоткрытое окно.
Ответом ему была тишина.
Повернув голову, Джек оглядел погруженную в темноту комнату. Басовито похрапывал Сэм, легкое бормотание, похожее на шелест весенней листвы, доносилось из-за полога, где спала девушка. Но более ничего. Только какой-то тревожный, шаркающий звук, едва долетавший снаружи; от него у искателя приключений почему-то вдруг побежали по спине мурашки.

Приподнявшись, нащупывая на поясе револьвер, он вытянул ноги, и, стараясь не издавать ни звука, поднялся, кусая губы, потому что ягодицы отчаянно затекли, а правой ступни он почти что не чувствовал. Выждав минуту, пока к коже вернулась чувствительность, он прокрался на цыпочках к двери, выглядывая наружу и силясь увидеть хоть что-то в ненарушаемой тьме погруженного в вечный сон дома.
Вновь ничего.

Почти беззвучно сняв оружие с предохранителя, Олсен двинулся дальше, стараясь держаться стены.
Конечно же, существовала возможность (и, скорее всего так и было), что Дэйву наскучило в одиночестве пялиться в окна; также возможно было, что он вышел наружу, чтоб не оскорблять юную девушку видом и звуком мочи, льющейся через раму на землю. Наиболее же велика была вероятность, что, убедившись, что остальные уснули, дежурный отправился снова пошарить по комодам и туалетным столикам на предмет ценных вещиц.

Миновав коридор, великан оказался в кухне, а дальше через двери для слуг скользнул в обеденный зал. Двигался он при этом так тихо и ловко - для человека своего роста и комплекции - что самый чуткий слуг мог бы счесть это шагами гуляющей кошки. Что, впрочем не уберегло мужчину от фиаско: пытаясь нырнуть в тень от колонны к колонне, он вдруг поскользнулся и с грохотом рухнул, заставив спутников подскочить на своих постелях.

Но не это сейчас волновало Джека. Холод прошел по его спине, когда наверху он отчетливо услыхал быстрые шаги и глухой смех. Внезапно откуда-то сильно дохнуло ароматом красных цветов, а затем все затихло.

Меньше чем через минуту Олсен снова был в спальне прислуги, и, тяжело дыша от необъяснимого ужаса, захлопнул за собой дверь.
Перед ним стоял Сэм с тусклой лампой в руке, в ужасе глядя на измазанные кровью босые ноги и бурый отпечаток на левом плече блондина.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Зубы мужчины выбивают короткую дробь. И вызвано это вовсе не криком девушки, и не ее попыткой нашарить в постели оружие. Наоборот, крик, как холодный душ, отрезвляет его, за шкирку выволакивая, пинком выставляя из мира тайн и духов - обратно, к реальности, туда, где все просто, привычно, где не требуется ломать голову.
Здесь - попутчики, женщина; их требуется защищать.

- Нет. Стоп!- рявкает он, вскинув руки, успокаивая товарищей, пока они не натворили дел.- Понятия не имею, что за дьявол здесь происходит. Вашего Дэйва здесь нет,- он особенно подчеркнул слово "здесь", не для того, чтобы дать надежду (сам он уже практически не сомневался, что кровь на полу принадлежит его исчезнувшему знакомцу), но лишь для того, чтоб подчеркнуть разницу между "умер" и "пропал".
- Что значит "здесь"?- вскакивая в ярости, которая даже труса делает сильным, взревел Сэм.- Куда он подевался - на небо улетел? Он сидел здесь, пока ты...- забывшись, подхлестнутый яростью, путешественник вскочил, рванувшись навстречу светловолосому великану с явным намерением поступить с ним так же, как тот, вероятно, поступил с их приятелем.
Подхватив первое, что попалось под руку - тяжелый стул - он с неизвестно откуда взявшейся яростью метнул его во врага, не то желая оглушить, не то - сшибить с ног. Олсена спасло лишь его богатырское сложение, да стремительные рефлексы: отскочив, он поймал удар на излете. Истертая о каменный пол ножка чиркнула ему по брови, оставив длинный багровый след.
- Я не знаю, где он!- рев дюжей глотки заставил испуганно зазвенеть чашки в соседней кухне. Больше он сказать ничего не успел: Сэм прыгнул великану на грудь, да так удачно, что сшиб того с ног - и вдвоем они рухнули на кровать, прямо в ноги и без того испуганной девушке.
Впрочем, на том силы бедняги иссякли - и через мгновение уже Сэм отлетел к двери, больно ударившись и снеся ветхий столик, а Олсен вскочил, тяжело двигая челюстью, едва не свернутой на сторону ударом кулака.
Однако бросаться вперед, как сделал бы убийца, он не спешил.

- Я не знаю, где ваш приятель,- сплюнув кровь из разбитой губы, процедил он.- Но точно знаю, что в доме мы не одни.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

- Какого черта? Что ты слушаешь его?- глухое рычание Сэма у двери было еще полно ярости, но ни вскочить, ни тем более напасть на противника больше не пытался.- Кто поручится, что он сам не перерезал глотку Дэйву, и не шел, чтоб прирезать нас!
- Если бы я захотел прикончить тебя, мог бы пристрелить возле болот!- огрызнулся Олсен. Распахнув жилет, он сорвал с себя заляпанную кровью рубаху и, скомкав, швырнул ее оземь, словно чужая кровь жгла его. Затем, бросив быстрый взгляд на перепуганную девушку, во внезапном порыве смущения натянул жилет, а сверху набросил свою куртку, снятую перед сном и лежащую на спинке кресла.
На его открытом лице отразилась почти детская обида.

- Ваш приятель, похоже, решил прогуляться,- решив не делиться догадкой, что причиной внезапной прогулки было хозяйское золото, которое они, как казалось, удачно нашли по шкафам, великан тяжело упал в кресло.- И я не знаю... что-то нашло его. Какое-то... зло. Я не верю в духов, магию вуху и прочую хренотень!- резкий окрик пресек все возможные возражения.- Но его кровь на полу - не магия, и не плод воображения. Я видел ее, вы видели. Я слышал шаги. Быть может, это какой-то из здешних рабов... я слышал, что среди черных водятся каннибалы. Или, возможно, он просто рехнулся и решил охранять господский дом. Короче, я предлагаю подобрать сопли, идти и изловить этого урода. Где бы он ни был,- суровое лицо Олсена, еще недавно столь миловидное, вдруг отразило всю неукротимую воинственность его предков-северян, что пересекли океан и раньше Колумба ступили на эту землю. Могло показаться даже, что в светлых глазах на мгновение блеснул вечный лед с норвежских гор.
Выждав мгновение, и не услышав согласия со стороны Сэма, он добавил:
- Леди может остаться здесь... да и ты тоже можешь. Я один вполне справлюсь.
- Выпустить тебя одного, чтобы ты отвязал лошадей и удрал, оставив нас здесь в компании сумасшедшего убийцы. Здорово придумано, парень!- фыркнул его собеседник.- Мы, я и эта леди, идем с тобой. И только попробуй сделать шаг в сторону.
В ответ Олсен лишь сжал челюсти, но ничего не произнес.

- Значит так,- убедившись, что громила-противник не планирует немедленного нападения, распорядился Сэм, поворачиваясь к Кэсси.- Собираем монатки, берем, что успели найти и сваливаем из этого дома куда глаза глядят. Ночевать рядом с чокнутым я не намерен. А утром, когда выйдет солнце, можем вернуться, и выяснить, что случилось с нашим приятелем. Заодно и шерифа можем с собой прихватить.
Блондин покачал головой, но ничего не сказал. Как видно, перспектива провести ночь в лесу казалась ему не такой уж опасной в сравнении с необходимостью остаться в этом месте. Поднявшись, он без лишних разговоров принялся собирать свою сумку, не забыв прихватить свою долю ночной добычи - и вскоре уже стоял у двери, готовый к выходу.

- Стоп-стоп,- Сэму, как видно, пришла в голову еще одна мысль.- Вот что, красавчик, давай-ка сюда револьвер. И иди первым. Я шагу не сделаю отсюда, пока у тебя палец на спусковом крючке. Пойдешь первым, потом Кэсси, а потом я. Если что случится, прикроем тебя, если нет - пистолет не понадобится. Снимай,- велел он, указывая на пояс с кобурой на бедрах блондина.
- Что?- широкие плечи Олсена напряглись, но, кинув взгляд на девушку, нехотя подчинился.

... Открыв дверь, мужчины долго вглядывались в черноту дома, прежде чем сделать первый шаг за порог.
- Через кухню, дальше по коридору, в столовую, гостиную, холл - и наружу,- наметил маршрут Олсен. Сэм, не так хорошо запомнивший расположение комнат, молча кивнул.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Поворот головы Олсена и его быстрый взгляд показывают, что именно он думает об этом бредовом предложении девушки. Надо же, а казалась такой разумной. Нет, понятное дело: знакомы не первый день, старый товарищ... но соваться в пасть сумашедшему, в незнакомом месте, ночью? Нет, не то чтобы Джейк боялся, его не так трудно было застать врасплох... но ведь и ныне покойный (он в этом не сомневался) Дэйв тоже едва ли собирался окончить жизнь вот так, в пропахшем болотом и красными цветами захолустье, от рук безумца, стерегущего никому не нужное добро.
- Правда думаешь, что ему можно помочь?- останавливаясь и не скрывая иронии, переспрашивает он. Аргументы кажутся излишними: широкая полоса крови лежит не только на полу, но и на стене, а значит, хлынуло будь здоров. Тесак, скорее всего, или топор. В любом случае, удар хорошо поставлен и нанесен не дрожащей рукой.
Сэм скрипнул зубами от этой интонации.
- Надо же, убийца пустился в рассуждения,- поднимая пистолет и направляя его безо всяких околичностей на Олсена, в свою очередь язвит он.- Ну и какой у тебя план? На кого спихнешь в следующий раз, ягуара, или, может быть, Святую Бригитту?
Открытое лицо великана делается жестким. Вновь, кажется, из каких-то глубин в его крови пробуждается упрямство предков-викингов, которые мнили себя потомками богов, которые, в свою очередь, вели родословную от чудовищ, от инеистых великанов, научившихся выживать в мире без солнца и света.
- Может быть, я и убийца,- выпрямившись, говорит он, глядя старателю прямо в глаза, и словно не видя тускло поблескивающего в темноте дула. Глаза его вспыхивают гневом, так ярко, что кажется, вот-вот начнут светиться во тьме.- Но только я не мясник, чтобы резать глотки и потрошить брюхо.
- Тогда откуда тебе известно, что его выпотрошили?- в ярости восклицает Сэм. Забыв о присутствии девушки, о возможной опасности, он словно собирает воедино свой страх и гнев, швыряя его в лицо блондина вместе с обвинениями.
Олсен почти взрывается от этого крика.
- Сам посмотри, идиот!- одним прыжком оказываясь у стены, возле которой разлита кровь, стараясь не вступать в скользкую жижу, он указывает на пятна и капли, веером разбрызганные по штофным обоям.- Разуй глаза, фермер! Его подстерегли здесь, когда он возвращался с добычей! Откуда я знаю? Да вот же!- палец мужчины указывал в темную гущу, где с большим трудом глаза могли различить золотой ободок, годящийся разве что на палец куклы (или такой малютке, как их спутница) и пару цепочек.- Тот, кто его ждал, стоял в этом проеме,- беглый кивок на узкий коридорчик, перемычку, соединяющую зал с большой кухней.- Первый удар пришелся по горлу; он схватился рукой,- еще один жест, на этот раз в сторону кровавого отпечатка, пятерни, в судороге ухватившейся за бархатную портьеру. Капли на ворсинках уже высохли и от прикосновения оставались на руках смазанными отпечатками, словно старая краска, но ошибиться было невозможно.
Сэм, захваченный рассказом, придвинулся ближе, становясь поперек прохода. Олсен продолжал свой ужасный рассказ.
-... Он попытался рвануться, но тут же получил второй удар. Ноги уже не держали, и он упал на пол. И тогда,- повернувшись к Кэсси, блондин скупо завершил свою повесть,- тогда убийца попросту раскроил ему череп. Стой! Нет!

Этот новый возглас вырвался у него, когда в темном проеме что-то блеснуло, поднимаясь над головой Сэма. В следующее мгновение грянул выстрел - но было поздно. Палец, спустивший крючок, уже не подчинялся мозгу, стекавшему вперемешку с кровью из разбитого черепа.
Сэм удивленно взглянул на товарищей - и рухнул на пол, осев, как дом с прогнившими сваями.

... Его тело не успело еще замереть, содрогаясь в последних конвульсиях, а наружная дверь уже вылетела, и Джейк Олсен, как разъяренный медведь, вырвался наружу, едва ли подмышкой, как Эней, вынося с собой бедную девушку.
В несколько прыжков он пересек поросший травой двор и прыгнул в ворота.
И только там, повернувшись, дрожа всем большим, сильным телом, с ужасом воззрился на проклятый дом.

[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Сердце в груди Джейка бьётся так громко, что он не слышит голоса своей спутницы. И даже, признаться, на несколько мгновений забывает о ее существовании. Сейчас он весь превратился в слух. И зрение. Сейчас он хочет знать ответ лишь на один вопрос: последует чудовище за ними, или останется в своем логове.
Он приходит в себя лишь тогда, когда слышит ее голос.

- Стой! Куда?! Рехнулась?- первые два крика звучат громко, отрывисто; мужчина едва успевает перехватить ее под руку. В непроглядной ночной темноте не видно его лица, но в голосе бурлит страх пополам с гневом. Пожалуй, впервые в жизни Олсен, повидавший и проклятые катакомбы и замки старого света, и засыпанные песком пирамиды Востока, столкнулся с чем-то настолько чудовищным. Мертвым. И одновременно настолько живым.
Сделав глубокий вдох, он заговорил иначе, спокойно и скупо, как всякий, кто силится передать мысли другому, не позволяя им разлететься, как птицам на Благовещенье:
- Вмдишь? Видишь? Оно не может выйти из дома! Не вышло за порог!- двумя руками развернув девушку к себе и встряхивая, повторял он.- В джунглях сейчас - верная смерть.

Речь, произнесенная Джейком, не отличалась ни красотами ораторского искусства, ни продолжительностью, ни особой правдивостью сказанного, но она помогла в первую голову тому, кто в том острее всего нуждался - ему самому.
Вновь обернувшись к распахнутой двери дома, он быстрым взглядом убедился, что неизвестный противник по-прежнему скрывается в своей цитадели.
И заговорил уже спокойней.
- Не знаю, так ли это... но мне показалось, что тут замешано что-то... дьявольское,- не рискнув использовать слово "магия", чтобы не сбить девушку с толку, он выбрал то, что она могла быстрее понять.- Мы вместе видели все эти вещи - там, в комнате слуг... и эти цветы... и запах. Ты права в том, что нужно убраться, хотя бы на время. Убедить чудище, что мы убрались. Идем. Здесь неподалеку я видел дерево, оно вполне нам подойдет. Держись ближе ко мне... и, если заметишь движенье в траве, стреляй, не задумываясь.

... Дерево, о котором говорил Олсен, было огромным, величиной едва не способным сравниться с их злосчастным приютом, дубом, росшим на краю леса. Как он попал в царство болотных кипарисов, этих царей юга, был  ли посажен хозяином, или случайным прохожим занесен в качестве сувенира с севера, никто бы не вспомнил; но это сейчас меньше всего и интересовало испуганных путников. Когда грозный силуэт показался на фоне звездного неба, а затем заслонил его пышной кроной, Олсен, не спрашивая и не говоря ни слова, подхватил свою спутницу на руки, и зашагал по высокой траве. Затем, так же безмолвно, и достаточно бесцеремонно подпихнул ее под попку, вынуждая забраться на толстую ветку, конец которой под собственной тяжестью клонился чуть не до самой земли.
Сам же, запрыгнув легко, словно кошка, принялся искать место, чтоб влезть еще выше.

...- Здесь мы в безопасности, по крайней мере от крокодилов и змей,- пояснил он Кэсси, когда вдвоем они наконец устроились в добрых десяти футах над землей; как раз в этом месте одна из ветвей разделялась на две и переплеталась с соседней образуя подобие кресла, в котором можно было расположиться без риска свалиться, и даже спать в относительной безопасности. Похоже, они не были первыми, кто оценил все удобство этого места, потому что его густо выстилала трава и ветки, как видно, оставшиеся от разоренного гнезда.
- А что до ягуаров, уверен, найдется, чем с ними поговорить. 

Сейчас, когда проклятая усадьба осталась позади, Олсен пришел в себя окончательно, и даже повеселел. То, что пугало большинство так называемых цивилизованных людей - глушь и дикие твари, что бродят в ночи - для него было все равно что игрушки для подрастающего ребенка. По крайней мере, от них не ждешь никаких колдовских штучек.
- У нас два пути,- объявил он, находя в тенях силуэт девичьей головки и ободряюще улыбаясь, словно собеседница могла видеть это.- Бросить все, и отправиться отсюда подальше, или вернуться, чтобы оставить твари хорошую память по себе. Но для этого сперва нужно понять, с чем мы имеем дело. Мне показалось, что хозяин салуна, где я останавливался, готов был кое-что рассказать. Можем отправиться туда, или просто сжечь это чертово место дотла, чтоб тварь сдохла в собственном логове. Что думаешь?
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/AVA]
[STA]Blonde. Just blonde.[/STA][NIC]Jake Olson[/NIC]

Джейк слушал вопросы девушки и лишь хмурил брови в ответ. К счастью, его тревога неразличима была в темноте, а говорить о ней вслух он не спешил.
Вопросы, что задавала Кэсси, были верными. Конечно же, среди суеверных черных рабов на плантациях, и не менее суеверных белых, что боялись их колдовства едва ли не больше, чем соплеменники, водились слухи, что со смертью колдуна его чары рушатся, но...
Но...

Какого черта они вообще заговорили о колдовстве?

В бога Джейк не верил. Нет, он не был приверженцем модного течения атеистов, или какой-нибудь секты, что стремилась возродить язычество; но годами скитаясь по лесам, пробираясь по горным склонам, увязая в болотной трясине он находил свидетельство лишь одного, но могущественного Создателя, Всематери, от которой неблагодарные дети, особенно белокожие, отходили все дальше и дальше. Ее имя было природа.
Ее магией была сама жизнь.
Но все же было что-то, или верней сказать некто, кто научился подчинять себе силы природы, вступал с ними в договор. Он видел, как индейские вожди призывали дождь, говорил с людьми, возвращенными фукарами из мира мертвых; у него на глазах целители с островов погружали руки в живую плоть, извлекая из нее без ножа пораженные органы, отсекая их без вреда для их пациента. Однажды во сне он почувствовал у себя за спиной нечто столь темное, что боялся шелохнуться - он, выходивший с ножом на медведя, и руками убившего нескольких леопардов; голод этого существа он ощущал до сих пор, и не сомневался, что утолить его могла лишь его душа.
И сейчас он был готов поклясться, они столкнулись с чем-то подобным.

- Когда мы попали в тот дом, я подумал, что это может быть полоумный слуга, или раб, возмнивший, что ему поручено охранять усадьбу сбежавших господ. Но теперь... теперь я считаю иначе. Если б они покинули дом из-за войны, то не оставили бы одежду в шкафах, а золото - в шкатулках на туалетном столике. Как видно, угроза, вынудившая хозяев уйти, не оставила им времени на сборы...
"... если конечно они вообще ушли из этого дома",- закончил он про себя.
- В любом случае, тебе следует передохнуть,- предпочтя пропустить мимо ушей замечание о лошадях, произнес мужчина.- Вот, держи,- наклонившись, он снял куртку, и, протянув ее собеседнице продолжал.- Завернись или подложи под голову, чтобы удобнее было. И спи. Ничего не бойся. Завтра, чем свет, я подниму тебя.

... Джейк сдержал свое слово. Солнце не успело еще коснуться невидимой меж деревьев линии горизонта и едва успело разлить над нею первую светлую полосу, как на плечо спящей опустилась его тяжелая большая рука; и едва достигло зенита, заставляя джунгли кипеть дурманящей влагой, когда путники ступили в благостную тень того самого салуна, что покинули накануне.
Могло показаться, что их появление прошло незамеченным - но внимательный глаз уследил бы, как изменилось и вытянулось лицо хозяина и нескольких завсегдатаев, и как те обменялись тревожными взглядами.
Впрочем, великан не спешил до поры удовлетворять их любопытство: спросив комнату, он велел Кэсси подняться наверх и поспать хотя бы пару часов; сам же, спросив стакан виски, остался за стойкой, столь же спокойный, как если бы был сотворен из железа.
[icon]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/icon][status]Blonde. Just blonde.[/status][nick]Jake Olson[/nick]

Джейк хмурится, но не возражает. Ему понятен страх и нежелание девушки оставаться в одиночестве после случившегося, и после трудной дороги. Но более, чем кто-либо он понимает - или предвидит, чует обостренным чувствами следопыта и жителя прерий - что силы еще понадобятся и ей и ему для того, чтоб закончить то, что началось нынче ночью.
И в его понимании закончить - не значит бежать.

Как и у многих, кто привык сам бороться за жизнь на границе миров, Олсен едва ли испытывал чувство вины или жалость к погибшим; два сильных яда, что начали бы уже точить кровь так называемого цивилизованного человека. Те, кто брались промышлять на жизнь старательством или разбоем, либо должны были примириться с тем, что каждый их шаг, вне зависимости от того, сделан он по совету, приказу, по собственной воле или же под давленьем нужды, мог привести их к гибели; в противном случае это бы означало, что им нечего делать и они не готовы к выбранному пути, и, стало быть, обрекли себя сами на смерть, еще не начав. К тому же ни Сэм, ни Дэйв не были его спутниками и товарищами настолько долго, чтоб вызвать симпатию или неуловимые чувства, что не поддаются определению, и на человеческом языке называются братством. Но это не значило, что он, увидев врага, забравшего две человеческих жизни и лишь чудом выпустивший из кровожадной пасти еще двоих, он допустил бы, чтоб тот и дальше вершил свое черное дело. Он не хотел отомстить: просто убить чудовище.
И для всего этого ему, и его хрупкой спутнице нужны были свежие силы.

Поэтом Олсен не вымолвил ни слова, когда Кэсси решительно изъявила желание не идти спать - но стоило ей ткнуться лбом в прилавок, безо всяких споров поднялся, и, кинув на стойку положенное, поднял упрямицу на рук и зашагал к лестнице в номера.
Там, без церемоний, не раздеваясь, и даже не снимая сапог, словно готовился умереть, как испанский идальго*, уложив Кэсси на постель, тут же рухнул рядом, ничуть не заботясь о приличиях - и через мгновение уже спал.

... Как известно из физики - а в описываемую эпоху за занятия этой наукой уже прекратили сжигать на кострах - фанера и воздух есть лучшие проводники звука. И если первая позволяет без всякого труда выведать то, что творится в комнате у соседей, то воздух сам по себе является лучшим разносчиком сплетен; он буквально состоит из них, вместе с движением ветра (а иногда и против него) занося в каждый дом, задувая в лачуги и во дворцы, не пропуская и самой маленькой щелки, созывая любопытных лучше набата.
Во всяком случае известия о том, что двое вернулись из проклятого дома, распространились по округе мгновенно. К обеду заведение, обычно пустое в такую жару, ломилось от постояльцев, а те свидетели, что застали в нем появление путников, уже язык себе до мозолей стерли, пересказывая случившееся, подкрепляя рассказы все новыми подробностями.
Очень скоро из четверых - число, высчитанное прибавлением трех к одному - группа старателей превратилась в двенадцать, а бледные лица гостей, утомленных бессонной ночью, ужасом и дорогой, засияли печатью проклятия; руки и сапоги Олсена, те самые, что он не снял, завалившись спать, оказались покрыты кровью; что же до юной девушки, его спутницы, то молва успела уже приписать ей десятки противоречивых качеств, начиная крестом и молитвенником, от которого та не поднимала глаз, и заканчивая дурным глазом и соблазнительной ухмылкой ведьмы, специально обрекшей несчастных на страшную смерть в жертву какому-то богу.
Парочка смельчаков даже отважилась подняться к дверям их номера, очевидно, желая услышать произносимые заклинания и увидеть алые отблески преисподней - но вынуждена была отступить, уловив только громкий и мерный храп, который, при всем желании, нельзя было перепутать ни с голосом демона, ни с чтением Каббалы.

И все же их ожидания не были вовсе обмануты. Когда на закате - непривычно ярком, багровом даже для здешних мест, о чем слушатели не преминули зашептаться - входные двери салуна в который раз отворились, стих даже перезвон стаканов.
На пороге стоял темнокожий юноша, сам почти дитя, про которого все знали, что он - слуга местной болотной ведьмы.

... Никого не спрашивая, не обронив ни слова, он прошмыгнул к лестнице, и исчез - а когда появился снова, следом за ним, на ходу поправляя одежду, шагали путешественники.

* "умер в сапогах" - испанская поговорка, показывающая, что мужчина окончил дни не в постели, не от старости и болезни; на войне или в дороге.

[icon]http://ipic.su/img/img7/fs/800-6.1540924494.png[/icon][status]Blonde. Just blonde.[/status][nick]Jake Olson[/nick]