[indent] Уткнувшись носом в серый шарф, что до этого девушка натянула на низ лица, Рейн медленно шла по мартовским улицам Нью-Йорка. На улице было не так холодно, как в декабре, но все же многих людей можно заметить укутанными в теплые куртки и пальто, особенно до обеда, в то время как Синклер вообще не ощущала особо холода. Эта коричневая кожаная куртка с меховой подкладкой, была не более, чем очередным способом слиться с обычным население мегаполиса. Рыжеволосая девушка прикрывает глаза, стоя перед очередным светофором, ожидая заветное зеленое свечение.
[indent] Не смотря на то, что на улице было раннее утро, город гудел не менее тихо, чем в полдень. Особенно чутко это ощущает Волчица, слыша не только людей и транспорт вокруг себя, но и на несколько кварталов вперед. Что уж говорить о запахах, которые окружали её, лезли в нос, с легкостью преодолевая этот барьер из шарфа, заставляя Синклер немного морщится. Женщина, явно переборщившая с парфюмом, встает рядом с  Вульфсбейн, заставляя Рейн в очередной раз тихо выдохнуть от безысходности. Этот едкий, через чур сладкий, аромат словно оседает в её глотке, от этого ощущения Волчица еще долго не избавится, но сейчас загорается положительный сигнал светофора и она начинает движение. Её шаг остается все таким же неторопливым и размеренным, в конце концов, сегодня ей некуда спешить. В воскресенье она могла полностью забыть о работе и уделить внимание себе и своему внутреннему состоянию в особенности. Вот уже несколько недель в её душе есть сомнения, которые растут с каждым днем.
[indent] Девушка останавливается в толпе, заставляя людей обходить себя стороной, недовольно фырча. Даже в столь ранний час центральные улицы Манхеттена кишели людьми, они обтекали Рейн, словно один единый водный поток одну из балок моста. Рука девушки выуживает из кармана пачку самых дешевых сигарет, после чего Вульфсбейн подносит её ко рту и, слегка тряхнув картонную конструкцию, отправляет одну из никотиновых палочек себе в рот. Вторая рука уже подносит зажигалку и опаляет край сигареты. Глубокая затяжка и Синклер прикрывает глаза, дым выходит через нос и все посторонние запахи в один момент отходят на второй план. Её обоняние притупляется на какое-то время, что дает ей время на передышку от всего этого благоухания Нью-Йоркских улиц. Убирая пачку и зажигалку в карманы куртки, девушка продолжает движение вперед, вновь сливаясь с потоком.
[indent] Спустя пару кварталов она оказывается в нужном месте, а сигарета, успевшая достаточно протлеть во рту молодой особы, была выкинута в ближайшее мусорное ведро. Поистине грандиозное строение - Собор Святого Патрика, не зря к нему то и дело стекаются толпы туристов, но Рейн находится в этом месте не с туристической целью. Преодолев не большой ряд ступенек, рыжеволосая толкает дверь и оказывается внутри. Внутри убранство Дома Божьего не отличается от других, разве что размахом и некой элитарностью, выражающейся в дорогих скамьях из темного дерева.
[indent] Она не уходит далеко от входа, предпочитая занимать место обычно поодаль от зоны для церковного хора в корце этого длинного зала. Присаживаясь на скамью ближе к стене, Синклер шумно выдыхает и её вздох эхом ударяется от стены. Людей было не так уж и много, наверное, из-за того, что, хоть воскресные службы и проходили, но туристический собор не особо пользовался популярностью у местных жителей. В конце концов, подобные мероприятия американцев любили проводить в кругу своей семьи и знакомых, но никак не проходимцев из других стран. Рейн же, можно сказать, тоже была здесь не из-за службы. Ей, в отличие от многих, не нужен был посредник и человек, говорящий своими устами волю Божью. Руки разматывают шарф на шее Синклер, и сразу же показывается серебряный крестик не большого размера, что поблескивает от специфического освящения в помещении. В детстве ей прививали любовь к немного другому виду религии, нежели католицизм, но со временем Волчица поняла, что ей наиболее подходит именно эта распространенная разновидность.
[indent] Откладывая вязаный шарф на скамью рядом с собой, Рейн замирает, а её взгляд упирается в библию, что торчит из деревянного кармана на спинке, впереди стоявшей, скамьи. Нет, сегодня она не хочет читать собрание рассказов о том «как было». Да что уж там, даже взывать к Господу через молитвы ей не особо то и хотелось, она здесь, прежде всего, ради тишины. Наверное, то было дело привычки, ходить именно в соборы, что бы привести свои мысли в порядок, но ведь у каждого есть свои странности, верно? Да, конечно, у Синклер их было немного больше, чем у обычного человека, ведь превращение в огромного волка не совсем нормальный талант для среднестатистического американца, но в Доме Божьем нет разделений на мутантов и людей, хотя лишний раз лучше это не демонстрировать, конечно. Общество все еще относится к людям с «икс-геном» с некой опаской, а некоторые реагируют довольно агрессивно, так к чему провоцировать мирное население на агрессию к себе? Рейн знает, что лишний раз лучше промолчать и не показывать свои исключительные способности, чем потом получать пулю в бок или нож в спину. Каждый её опыт, связанный с обычными гражданами и её волчьим обличием приходило лишь к травмам Волчицы, которые ей приходилось залечивать в Институте.
[indent] Опустив голову, девушка погружается в свои мысли, при этом стараясь как можно сильнее абстрагироваться от всего вокруг себя. Сложно сделать что-то подобное, когда слышишь, как дышит каждый, находящийся в помещении человек и мыши бегают под полом. Но, не смотря на все раздражители, рыжая все же погружается в себя. Там ей предстоит решить многие вопросы, путем разговора с самой собой. Нужно ли ей то, что она сейчас делает? Удачны ли её решения? В то ли она месте?
[indent] Не заметить чье либо присутствие рядом Вульфсбейн все же не может. Разлепляя глаза, она поднимает голову и смотрит в сторону человека, который, не так давно, подсел рядом. Увидеть младшего из Саммерсов было весьма неожиданно, что подтверждает мимика девушки: она удивленно пару раз хлопает ресницами, но посла её губы растягиваются в легкую улыбку. Ей всегда было приятно видеть знакомые лица, иногда можно растерять всех в этом городе, со временем или когда меняешь место жительства. Второе произошло с Рейн, теперь она старается быть самостоятельной, съехала из Института и с этих пор её встречи с мутантами практически прекратились. Не смотря на то, что они с Алексом были по разные стороны конфликта, но Синклер никогда не относилась к мутантам, которые разделяют иные взгляды, как к врагам. Конечно, если бы они с Саммерсом встретились в ходе какой-нибудь стычки, там вопрос решался бы по-другому, да и диалога бы не было как такового, в таких условиях они оба подвержены каким-то личным рычагам давления со своих сторон, но сейчас не об этом.
[indent] - Доброе утро? – Её голос звучит немного неуверенно и тихо, а улыбка становится все более неловкой. Рыжей всегда было немного некомфортно начинать разговор первой из-за смущения, хотя, казалось бы, с Алексом они были знакомы и при таких условиях смущения быть не должно, но такое поведение вызвано, скорее, неожиданностью данной встречи. Они не пересекались уже достаточно давно, посему подобные встречи всегда заставляют немного поволноваться. Волчице было интересно, как теперь будет происходить их общение, после всех этих делений на разные стороны и прочее. Относится ли он к ней хуже после этих событий или относится к Синклер так же, как и прежде? Именно поэтому Рейн просто здоровается, ожидая не менее положительного ответа со стороны мужчины, потому как что-либо другое может действительно сильно её расстроить. Проблемы с Фениксами, конечно, серьёзная причина для прекращения дружественных отношений, но ведь все это всегда можно решить диалогом. В конце концов эти двое никогда не были друг другу противниками или врагами, почему из-за конфликтов они так же должны менять отношение друг к другу?

Отредактировано Rahne Sinclair (2018-11-25 17:40:47)

[indent]Рейн, услышав фразу о том, что Саммерс впервые, за долгое время, действительно может сказать, что утро доброе, сразу же улыбается немного шире, слегка щуря глаза. Девушка действительно и искренне была рада от того, что у Алекса день начался с хорошей ноты, ведь это так важно. Настроение с самого утра всегда влияет на общий настрой на день и если умудрится его испортить тогда, когда солнце только поднимается над горизонтом, то, можно сказать, из всего оставшегося дня не выйдет ничего толкового.
[indent]Ей немного некомфортно от того, что их голоса, в тихом помещении могли бы отвлечь прихожан от молитв, однако, наверное, стоило бы уже привыкнуть к такому хотя бы из-за постоянных туристов, которым, порой, сложно держать язык за зубами при виде красот внутреннего убранства католического храма. Ещё пару секунд карие глаза бегло изучают лицо собеседника, а после рыжая переводит взгляд вперед, поворачивая в профиль к Алексу. Подолгу  смотреть на людей в упор было признаком не самого лучшего тона, ведь, как известно длительный зрительный контакт это либо прямое проявление агрессии, либо желание обладать человеком. Ни того, ни другого Рейн не желала показывать, почему приняла решение просто занять как можно более нейтральную позицию.
[indent]— Мне тоже приятно встретиться с тобой снова, Алекс, — улыбка на лице Волчицы приобрела более расслабленные и смущенные черты, в конце концов, ей действительно было странно приятно слышать, что кто-то рад её видеть, — мои дела? — Девушка переспрашивает, но этот вопрос больше риторический и задан был самой себе, что бы получше сосредоточится. Врать Рейн не любила, наверное, из-за горького опыта в прошлом, да и если понаблюдать за событиями вокруг, можно заметить интересную закономерность: ложь, даже если она во благо, делает всегда все хуже. Тем более, если Синклер слукавит, её совесть съест девушку изнутри, вынудив Волчицу во всем, в конце концов, признаться.
[indent]— Мои дела идут неплохо, но есть некоторые проблемы, которые связаны больше со мной, чем с окружающими факторами. — Почему то её голос теперь звучит немного печально, хотя пару мгновений назад мутант улыбалась. У неё действительно имелась пара проблем, которые ухудшали её моральное состояние. Никто не «утопит» Синклер лучше, чем она сама.
[indent]Первое, что её волновало: положение в рядах «Новых мутантов», Вульфсбейн сомневалась, что её пути все ещё идут бок о бок с другими мутантами. В отличие от многих, рыжая пыталась максимально сблизиться с обычными людьми, стать единым целым с социумом, даже если это требует от неё скрытие второй личности. Девушке казалось, что так было бы правильно, ведь она может быть намного полезнее, помогая гражданам в одиночку, нежели выдвигаясь на задания с группой, под предводительством Китти Прайт. К тому же, Волчица сознательно и давно отдаляется от группы. Да, когда-то они помогли ей раскрыться, притупить боль из прошлого, но теперь рыжая не готова и дальше строить из себя героя, коим, в глубине души и не желала являться.
[indent]Второй не мало важный вопрос, который задавала себе девушка: «а на правильно ли я месте?». Синклер не считала, что все ещё хочет быть «спасителем людей», осознав, что на пьедестале для героев ей не место. Сколько случаев известно с прецедентами, когда Вульфсбейн теряла над собой контроль, раня всех вокруг себя, а некоторых, доводя до летального исхода. Сколько бы тренировок Рейн не прошла — этого все еще было мало для полного или, хотя бы достаточного,  контроля над внутренним зверем. На данном этапе жизни мутанту хотелось немного покоя, обычных человеческих радостей вроде: пиццы и фильма с близким человеком. Все эти герои, мстители и икс-мены сами могут позаботиться о мире во всем мире, а Синклер, своей общей опасностью, доказывала, что её не стоит привлекать к серьёзным делам слишком часто.
[indent]Третье — отсутствие конкретной цели. Образ жизни, который сейчас практикует Вульфсбейн — это полное отсутствие мотивации для действий. Конечно, конфликт, возникший на основе возникновения Фениксов, был глобальный, но Рейн не считала, что это её дело. Эта была не та причина, по которой Волчица вставала каждый день с постели, а точнее Синклер вообще не ставила перед собой целей, для исполнения. Она делала то, что ей говорили делать и, впрочем, если она провела в таком режиме все предыдущие годы, что находясь у отца, что в Институте, то это не означает, что рыжая не желает двигаться с мертвой точки. Ей нужно было что-то свое, какое-то личное дело, которое помогло бы ей расшевелиться, но пока такого не подворачивалось, а ожидать было все труднее и труднее.
[indent]Её взгляд гуляет по залу, внимательно изучая затылки людей. Слегка приподнимая подбородок, она замирает, рассматривая красивые витражи церкви. Католики всегда отличались своей любовью с стекольному искусству, но, стоило признать, что разноцветные огоньки, гуляющие по залу делали своё дело: давали ощущение, словно ты находился не на Земле, а в ином месте за гранью этого материального мира. В той церкви, куда приходила молиться ещё маленькая Синклер, не знавшая о своих способностях и которую ещё не хотели сжечь на костре прихожане,  не было и намека на какую-то красоту. Покосившиеся деревянные балки были стенами, а полу-сломанные скамьи были совершенно не приветливы и не вызывали желания присесть и погрузится в обращения к Богу. 
[indent]— Как продвигаются твои дела? — Девушка опускает подбородок, приводя голову в нормальное положение, а после снова слегка поворачивает её в сторону, рядом седевшего, Алекса, — Как Скотт и Джин? Надеюсь, у них все в порядке. — Не смотря на то, что, по сути, эта пара являлась теми, кто поддерживал Феникса, Синклер помнила их ещё с раннего возраста и, не смотря на разногласия, испытывала к ним некую, модно сказать, даже «собачью» привязанность. Это чувство распространялось на всех, кто в свое время был добр к Волчице и они пересекались, время от времени или хотя бы регулярно находились в поле зрения. Вульфсбейн вообще быстро привязывалась к людям и в этом была одна из главных проблем девушки.

[indent]Вот, время уже все ближе приближалось к обеду, посему дверь собора все чаще, поскрипывая, оповещала о новых посетителях. Все реже придшими оказывались верующие граждане и все чаще ими оказывались гости в стране. Из-за особенности акустики данного места, Рейн слышала, как дышит каждый, находящийся здесь, человек. Чьё-то дыхание было хриплым и тяжелым, у кого-то прерывистое, а у третьего спокойное, умиротворенное. То же было и с запахами, конечно, здесь доминировал аромат ладана, но так же имел место, стойкий запах бетона, видимо, что-то недавно реставрировали, и пыли. Да, ей разом поступало слишком много информации об окружении, чем кому-либо из присутствующих здесь и Синклер никогда не была в восторге от этого. Стоило ей хотя бы немного сосредоточиться,  и она услышит, как течет кровь в жилах каждого живого существа в соборе, как, например, она слышит, как когтистые лапы крысы шлепают по древесине прямо под её ногами. Дай её волю, то девушка, пробив рукой полу-гнилые доски, прикрытые бетонной коркой, достала бы голой рукой надоедливого грызуна, который беспокоил её на протяжении всего того времени, что она была здесь.
[indent]Ей не особо хотелось отвечать на вопросы, которые задавал Алекс, касательно её проблем. Рейн не была из тех, кто вот так вот просто расскажет о своих переживаниях, особенно сейчас, живя совершенно по иным законам этого мира, более человеческих и нормальных. В городе нельзя было демонстрировать свою слабость и, постепенно обрастая панцирем, Синклер удалось таки достигнуть той формы, когда она начала понимать как нужно себя вести и что говорить. Посему на вопросы Хавока, Волчица просто пожимает одним плечом, прекрасно зная, что он заметит данный жест, так как в этот самый момент она ощущает его очередной беглый взгляд на себе.
[indent]- Я не сбилась с пути, - все же произносит Рейн, слегка поворачивая голову в сторону собеседника, - не могу определиться с правильностью своих действий. – Девушка опуская взгляд вниз, на свой крест, свисающий с шеи, касается его пальцами, а за тем, цепляясь за него, прячет за пазуху. Если говорить откровенно, то никакого «пути» у Синклер и не было, она всегда действовала лишь по ситуации, опираясь на то, как её действия могут повлиять на окружающих, но сейчас Рейн понимает, что то была не её позиция, а взращённое, на идеологии людей-икс, мышление. Хватит. Пора думать о себе. Вот к чему привело доверие. В конце концов Вульфсбейн осталась одна и не имеет понятия о том, что правильно, а что нет в новых реалиях.
[indent]Рейн следит за действиями Алекса, то, как он поднимает взгляд вверх, словно выискивая там подсказки на заданный вопрос. Когда Синклер ещё находилась под покровительством Школы, до всех этих событий с Фениксами и прочим, Волчица пару раз слышала, как ругаются двое братьев, правда, даже не находясь рядом. Конечно, она не подслушивала, это случилось как всегда само собой, нельзя просто так взять и отключить эту способность. Ох, если бы только была возможность притупить её – Рейн многое бы отдала за такую возможность. А что касается отношений между Скоттом и Алексом, у Синклер так же было свое мнение на этот счет. У неё никогда не было семьи, мать не появлялась в её жизни, отец… Про него лучше не вспоминать… А о жизни с братьями и сестрами ей удавалось узнать только в ходе наблюдения. У Саммерсов были свои, исключительные, отношения. Однако, кто как не Волчица знала что эмоционально испытывают эти двое. Даже если, они прибегали к насилию каждый раз при конфликте, но в нужный момент они непременно окажутся плечом к плечу. В конце концов, это ясно  из поступка младшего из братьев. Не смотря на все происходящее он остался с родственником. Это было достойно похвалы, но Рейн не озвучивает её, Саммерс итак должен все понимать.
[indent]- Да, Саммерсы, вы не меняетесь, – произносит Волчица, слегка усмехаясь своим же мыслям, а после, хватая свой шарф и, накидывая его на шею, встает, - давай подышим свежим воздухом? – мутант начинает своё движение в сторону выхода, кивая головой, приглашая Алекса проследовать за собой. Только сейчас можно заметить то, что девушка немного прихрамывает на одну из ног, хоть и старается тщательно скрыть данный факт. На восстановление после сильных ранений, полученных в ходе схватки с Войной, ей потребовалось чуть меньше двух недель и то, Рейн все ещё не восстановилась полностью. Интересно, знает ли Алекс что-то об Апокалипсисе и о том, что происходит? Поднимать настолько серьёзные темы она, конечно же, не спешила, однако, стоило запастись информацией, ведь, похоже, противостояние «всадникам» - её первое личное дело. Уничтожение Школы это то, за что она уже хотела разорвать Апокалипсиса на несколько частей, а ведь это было только начало.
[indent]Покидая стены собора, девушка сразу же выуживает из кармана пачку сигарет и, проделывая следующие пару действий уже на автомате, затягивается дымом из никотиновой палочки. К счастью, частое курение не способно ей навредить, за то отлично расслабляет, притупляя нюх. Продвигаясь немного вперед и, усаживаясь на ступеньки перед храмом, Вульфсбейн поворачивает голову в сторону младшего Саммерса.
[indent]- Интересно, когда-нибудь в этом городе будет спокойно? – С очередной насмешкой произносит рыжеволосая, выпуская очередную порцию дыма из носа, - а ведь я всегда стремилась к спокойной жизни, знаешь, что бы ни ощущать себя гребаным супергероем. - Рейн уводит взгляд от собеседника, направляя его в обычных глаждан, которые бесконечным потоком продолжали топтать тротуары.

[indent] Да, наверное, младший Саммерс был прав. Если её делает счастливой то, что она делает – то это верный путь. Но вопрос лишь в том: считает ли Рейн себя счастливым человеком? Тут, вроде, должен быть однозначный ответ: нет, но сама Синклер внутри своей головы отвечает: не знаю. Наверное, стоило вообще разобраться с тем, кто в понимании Волчицы был счастлив. Под действием религиозных убеждений, которые за тот прожитый ею кусок жизни, очень сильно осели у неё в голове – счастлив был тот, кто чист перед Богом. Но как определить, нет ли у тебя долгов перед Всевышним, особенно если твоя вера потеряла былую значимость? Наверное, дело в прощении себя, в первую очередь, а с этим у Волчицы очень большие проблемы. Да, может, со временем, что она провела на ровне с другими мутантами, Синклер стала более сильной характером, нежели когда только появилась в стена Школы, но кое-какие основы отцовского «воспитания» засели в её голове слишком глубоко что бы от них возможно было избавится со временем. Но, казалось бы, за что Рейн может ругать себя и, тем более, что она могла совершить такое, за что не в силах простить себя?
[indent] Разрушение Школы поистине стало для Синклер личной трагедией. Места, которое она читала своим домом когда-то, больше не существует. И, если несколько недель назад ей было плевать, что с ним происходит, то увидев руины, сердце Рейн, кажется, разорвалось на части.  Как то вмиг прошлое и правда, стало прошлым. А Волчица ничего не могла сделать. Стоило ей встретиться с Войной лицом к лицу, как ярость захлестнула и девушка просто не смогла достаточно контролировать себя, что бы не совершить очередную фатальную ошибку. Если бы только можно было избавиться от своих способностей, как много проблем это решило бы… Должно быть, есть способ, только пока Синклер не знает о его существовании. В любом случае, было несколько вещей, в которых Рейн видела часть своей вины и считала, что: поступи она по-другому, то все было бы иначе. И, даже понимая в глубине себя, что самокопание – не лучший выход, она все равно допускает одну и ту же ошибку, пуская в голову скверные мысли.
[indent] На самом деле, вопрос о переменах в личности сейчас стоял наиболее остро в сознании Волчицы. Множество людей на  протяжении всей жизни Рейн непосредственно влияли на неё, а осознание этого непрерывного влияния пришло к ней совсем недавно. Именно после этого Синклер окончательно и официально покинула ряды «Новых мутантов», стал одиночкой и заняв нейтралитет относительно абсолютно всего, что происходило в мире на данный момент. Девушке стоило расставить собственные приоритеты, те, которые были бы приемлемы и выгодны лично для неё. Пора было заканчивать жить на благо кому-то, прикрывать спину, беспокоиться. К черту, это всегда приносит только большие проблемы, а не их решения. Во многих моментах Синклер чувствует себя просто сторожевой собакой, что живет в будке на улице, а не любимым псом, что может позволить себе спать на коврике у камина. Да, сравнение немного грубое, никогда не стоит называть Рейн «собакой», но у себя голове подобные вещи она позволяла, особенно когда ругала сама себя.
[indent]На слова о неспокойном Нью-Йорке Волчица реагирует слабым смешком и пару раз кивает головой, полностью соглашаясь со словами младшего Саммерса, делая очередной затяжку сигаретного дыма. И правда, все беды всегда слушаются в этом мегаполисе. Он – как огромный магнит для всевозможных неприятностей. Наверное, именно поэтому концентрация различных героев и злодеев тут, соответственно, просто поразительно высокая. Кстати, о героях. Рейн кидает в Алекса короткий взгляд, выпуская дым через нос, пока тот присаживается рядом. К кому, интересно, лично он себя причислял? Однозначно черной фигурой на этой шахматной доске его не назовешь, но и добра, насколько знала Синклер, он особо не стремился совершать. Саммерсы – странная семейка, это точно. Каждый представитель был достаточно противоречив что бы точно отнести их либо в угол добряков, либо к негодяям.
[indent]Как только Алекс оказывается рядом и пододвигается к уху рыжеволосой, Рейн заметно напрягается, что, наверное, было неожиданно с её стороны, но события последних дней не дают ей толком расслабиться даже в компании друга. Поборов в себе искреннее желание отпрянуть, Синклер снова подносит сигарету к губам, зубы цепляют фильтр и так она забирает, слушая предложение парня. «Несколько мгновений спокойной жизни»? Что ж, звучит достаточно заманчиво. Губы Волчицы даже растягиваются в авантюрной легкой улыбке, но вот разум подсказывает, что ей не стоило употреблять что-либо. После произошедшего со Школой, а именно её разрушение – все попытки самоконтроля не увенчивались успехом, а что может быть, если она будет под действием наркотических веществ? Хотя, признаться честно, ей хотелось этого. Она устремляет взгляд прямиком в глаза Алекса и молча, коротко кивает.
[indent]Наверное, то, что она согласилась – ошибка, очередная, которую она успевает совершить за этот месяц, но в случае чего, Саммерс сможет справиться с ней. К тому же, что-то подсказывало девушке, что то, что должно было подарить ей несколько мгновений спокойствия не вызовут в ней агрессию, а сработают по назначению. Синклер поднимается с места и, засовывая руки в оба кармана, слегка пожевывает фильтр тлеющей сигареты.
[indent]- Что ж, веди. – Рейн останавливается, сделав пару шагов, пропуская Саммерса вперед себя. Она понятия не имеет куда Алекс собирается вести её, ибо в Нью-Йорке, кажется, в каждом углу кто-то да есть.

Отредактировано Rahne Sinclair (2018-12-28 21:58:53)

[indent]Саммерс проходит мимо Рейн, после того, как поднимается с, едва насиженного, места, но девушка не собирается особо отставать, посему пристраивается рядом с Алексом, перемещаясь с ним на равной скорости, не смотря на травму Волчицы. Кстати, об этом, боли в ноге практически небыло, только неприятное ощущение «лишнего груза», который так сильно мешал ей больше на психологическом уровне, нежели на физическом. Синклер осматривается по сторонам, словно наблюдая, не идет ли за ними кто-то, а после переводит взгляд на мутанта рядом. Нет, она не боялась, что кто-то следит за парой прохожих, а после отчитает их, поняв, чем они собираются заниматься. Рейн беспокоилась о том, что люди Озборна могут ненавязчиво присматривать за ней. После некоторых событий, которые заставляли Гарри волноваться за безопасность Волчицы, странно было бы отрицать то, что парень оставит свою вторую половинку без присмотра. Хотя, скорее всего, у Синклер уже просто развилась паранойя, на почве последний событий. Не о чем было переживать, и уж тем более не сейчас.
[indent]Через несколько минут перед Рейн открывается один из немногочисленных дворов Нью-Йорка. Саммерс занимает место у стены, а девушка предпочитая не ставать прямо под окна здания, останавливается напротив друга, удерживая дистанцию в расстояние вытянутой руки. Их небыло особо видно, если бы кто-то заглянул во двор, однако, открывался отличный обзор на них из любой, внутри дворовой, точки. Волчице не особо хотелось забиваться в угол, вызывая ещё больше подозрения у обычных жителей. Сейчас они смотрелись как обычные люди, стоящие во дворе и беседующие о чем-то своем, хотя разговор еще раз и не завязался после того момента, как они отошли от церкви.
[indent]Когда собеседник начинает «раскрывать некоторые карты», губы девушки растягиваются в улыбку. Она уже давно учуяла запах каннабиса, что исходил от Алекса. Кажется, друг совсем отвык от того, что такие вещи Волчица унюхивает практически моментально, словно натренированный на поиск наркотиков пёс. Однако, не смотря на осведомленность в том, что именно ей собирался предлагать Саммерс, Синклер не прерывает его монолога. Ей нравится подобного рода формальности, словно парень пытается обезопасить её словами, предотвратить что-то нехорошее и предупредить. Хоть в её жизни теперь было заботы достаточно, но приятно осознавать, что тот, с кем вы не виделись уже очень давно, все ещё беспокоится о тебе. Или же это просто маска вежливости? Да, теперь Рейн была слишком мнительной, и все из-за обострившихся животных чувств, животное вечно воет, напоминая мутанту о том, что беда ходит где-то рядом, этот вой сводит с ума. Иногда отражение этого воя можно услышать за пределами города, в лесах, когда Синклер воет на луну среди ночи. Что-то приближается, что-то недоброе.
[indent]После все слов, они переходят к делу. Саммерс выуживает и протягивает девушке одну из самокруток и Рейн, совершенно не думая, хватает ту двумя пальцами и, ловко разворачивая, умещает край папиросы у себя между губ. Рука опускается в карман и, извлекая зажигалку, подпалят край. Первая затяжка идет легко, но оно и ясно, ведь девушка уже «баловалась» подобным раньше. Она жила в Адской Кухне, в конце концов, там, в барах и не таким тебя угостят. Трава – очень частое явление там, достать что-то подобное в Клинтоне – проще простого, причем за копейки. Подобного рода бизнес очень сильно ценился в самом криминальном районе Нью-Йорка. Задержав дым, а после, выдохнув остатки через уголок губ, девушка предлагает свою зажигалку парню, протягивая ту в его направлении.
[indent]Сознание помутняется, а Алекс задает неудобный вопрос, который касался ранения Синклер. Ей не хотелось бы говорить об этом, ведь та история не достойна её освящения. Рейн повела себя весьма глупо, действовала только на эмоциях, забывая напрочь об опасности, которой она осознано подвергает себя. Больше нельзя было позволять себе вытворять что-то подобное, пора было принять то, что она – не герой, который должен что-то обязательно предпринимать. В любой другой момент она бы отмолчалась, ловко переведя тему, направив разговор в другое русло, но Синклер прекрасно понимает, что Саммерс не шутит на счет своих обещаний носить её на руках. Ещё одна затяжка и Волчица опускает взгляд. Да, подобное проявление заботы вгоняет её в легкую краску и заставляет засмущаться, но Саммерсу не придется утруждаться доставкой девушки из одной точки города в другую, так как мутант все же собирается поведать эту неприятную историю.
[indent]- Слышал что-то о Грехах? – Рейн снова поднимает взгляд на Хавока, слегка улыбаясь, - Так вот, недели две назад мне «посчастливилось» встретится с Войной, – она уже начинает ощущать сухость во рту к третьей затяжке, а слух и обоняние и медленно, но верно, обостряются, - не думала я, что Всадники Апокалипсиса такие крепкие ребята. – Нервный смешок она прерывает еще одной затяжкой. Её взгляд переходит в сторону одного из входов во двор, так как Волчица услышала шуршание чьих-то ног так громко, словно человек находился в метре от неё. Но мужчина просто прошел к своему подъезду, даже не обратив внимания на двоих около стены.
[indent]- Но я очень скоро буду в норме, так что не переживай. – Синклер пару раз слегка кивает, как бы визуально ставя точку в своем рассказе. Ударяться в подробности ей не хотелось совершенно, потому как все это было совершенно не важно. Главное то, что Всадники – крайне опасны, по крайней мере для тех, кто не вооружен  силами, которые связаны с энергетикой или огромными силами. Обычные мутанты с повышенными физическими характеристиками и люди – не способны хоть как-то остановить подобное создание.
[indent] - Раз уж ты задал интересующий тебя вопрос, то позволь и мне его задать, хотя, знаешь, у меня есть даже парочка. – Девушка все же занимает место у стены, облокачиваясь о ту плечом и, извлекая самокрутку изо рта, Волчица стряхивает накопившийся пепел себе под ноги.
[indent] - Первый: как давно ты балуешься подобным? – Синклер слегка поднимает руку с косяком и указывает на него взглядом, параллельно слегка кивнув головой в сторону папиросы, - Второй: как твои дела со Скоттом? – Да, отношения братьев её все же волновали, так как именно из их взаимодействия, обычно складывалось мироощущение младшего братца. По крайне мере, так казалось Волчице. Так же ей было интересно: сильно ли поменялся Скотт, после того, что случилось с Фениксами? Но пока подобные личные вопросы Рейн предпочитает оставить в стороне и не факт, что вообще когда-либо спросит об этом.