Сан-Франциско разительно отличался от Нью-Йорка. От этого города исходило более легкое ощущение, что ли, от архитектуры в более светлых тонах, резной и живой, совсем не те каменные джунгли, к которым привыкла Пегги. Нью-Йорк напоминал ей Лондон в чем-то, а вот на что был похож Сан-Франциско, Пегги не могла понять.

Из Большого Яблока было хорошо выбраться. Вовремя. Перевести дыхание, побеседовать о жизни, заключить новые договоренности, при этом желательно было не прилипать к стенам, потолкам, всему подряд. Времени для тренировок было маловато, но Пегги надеялась, что не выставит себя смешной, хотя это даже меньшая проблема, чем прилипнуть и не отлипнуть.
Чарльз Ксавье был примечательной личностью. Основатель школы для одаренных детей, альтернативно одаренных, как бы стоило сказать, не в худшем смысле этого слова, борец за права мутантов и идеалист. Последнее в досье Чарльза было подчеркнуто двумя жирными линиями, видимо, стоило обратить внимание на подобную характеристику.

Идеалисты были продуктом прошлого, впрочем, Чарльз Ксавье был совсем не мальчиком. Ненамного младше самой Пегги, проживший достаточно в этом мире, видевший слишком много для спокойного сна. Не удивительно, что он хотел мира в мире, но Пегги, увы, все же была реалисткой, добиться подобного будет не просто, хорошо, если вообще возможно. И все же, Пегги стремилась наладить сейчас все возможные отношения с теми, кто находился на этой земле, и с мутантами в том числе. Действие Акта было то ли приостановлено, то ли аннулировано, никто из чиновников не мог точно сказать, чем ужасно бесили Картер, но так или иначе, сейчас мутанты не преследовались в общественном порядке, а уж частные проблемы - это другой разговор. И все же, никто не гарантировал обладателям икс-гена, что они будут защищены, что они имеют одинаковые права с людьми, и это на самом деле паршиво.

- Тут красиво, - замечает Пегги, чуть повернув голову, чтобы оценить приближающегося профессора.
Место встречи выбирал он. Скамейка, откуда открывался красивый вид на залив и мост Золотые ворота. Последний был в окружении белых облачков и ярком сиянии солнечного дня, выглядя весьма мило. Такая картина настраивала на позитивный лад, а отсутствие домов, мебели и посуды, которые могли подвергнуться, чисто случайно, разрушительным приобретенным способностям Пегги, тут не наблюдалось и слава богу.
- Не поверите, но за то время, которое я прожила в Штатах, я бывала далеко не во многих городах, - Пегги улыбается собственному признанию. - Вот и в Сан-Франциско впервые, хотя в Лос-Анджелесе мне пришлось провести несколько забавных недель, но было это очень давно. Хорошее место вы выбрали для новой школы, профессор. Но почему? Надоела серость Нью-Йорка? Или надеетесь, что на новом месте будет лучше?
Но люди. Все дело исключительно в людях. Тут должно повезти с соседями, а иначе ничего не выйдет, и новое начало снова превратится в пшик.

О том, что произошло в Сан-Франциско несколько лет назад, Пегги тоже читала. Во всех возможных подробностях, которые накопал ЩИТ.
- Поразительно, мост они все же отстроили, а вот тюрьму так и оставили в том состоянии, впрочем, она все равно уже давно не работает.
ЩИТ тогда почему-то остался в стороне от событий, но именно с тех пор и началось бесконечное противостояние людей с мутантами. И первые и вторые боялись за свои жизни, но никто не думал о компромиссе и возможностях, которые стоило бы обговорить для дальнейшего проживания. Планету можно было поделить, но люди, по природе своей, ужасные эгоисты, а мутанты не могли себе отыскать нигде место.
- Кажется, вы тогда умерли.
Немного нетактичное замечание, но это не было тайной. Чарльз Ксавье умер, Чарльз Ксавье жив.
- Впрочем, я тоже.

Есть в этом нечто фееричное, сидят на лавочке два покойника и мирно ведут беседу, глядя на Золотые ворота, думая о вечном. Если Пегги доживет до второй пенсии, она купит домик в Сан-Франциско и переедет сюда жить. Наверное.
- На самом деле, я долго думала, стоит ли мне беспокоить вас этой встречей, но потом пришла к выводу, что да, стоит. Мир меняется не в лучшую сторону, и хотя действие Акта было отменено, всегда есть риск, что как только наше правительство найдет свободную минутку, чтобы испугаться, оно обязательно озаботиться судьбой мутантов, не в самом лучше смысле слова. Я до сих пор считаю, что подобное решение нарушало права мутантов, но понимаю причины такого. Люди вас боятся потому, что вы можете слишком многое. Ваша школа примечательна тем, что вы не просто учите пользоваться своими способностями, вы воспитываете новые поколения, которые готовы принимать определенные условия жизни. Но порой этого недостаточно, учитывая, что вам постоянно кто-то мешает. Мне бы хотелось все же поддержать вас в определенной степени, Чарльз. Хотя для начала спросить, что если опять что-то пойдет не так? Вы справитесь в этот раз с проблемой? Потому, что если нет, то снова вспыхнет все пламенем, а мы только-только отделались от Феникса, и я не хочу превращать ЩИТ в полицаев нового мира, в котором мутанты будут жертвами. Это не то, ради чего я возвращалась.

Речь, конечно, так себе, и очень далека от совершенства, зато близка к тому, что думала Пегги. Она и правда не хотела иметь дела с любыми актами, которые придут в голову Конгрессу, а потому решила все же убедиться в том, готов ли Чарльз справляться со всеми напастями, грозящим обвалиться на него в случае, если очередной его студент решит поджечь мир. Пегги и своих хватало таких, нелюди, которые находились на попечении ЩИТа, тоже в легкую могли устроить апокалипсис, и вот еще в чем проблема, никто не будет разбираться в том, чем отличается нелюдь от мутанта, ошейники наденут на всех.
Некоторые не живут в клетках. Да и клетки это очень плохо на самом деле.

Как это, на самом деле странно: с виду двое молодых людей, не юношеского возраста, но вполне себе еще, сидят на лавочке, созерцая прекрасный пейзаж. А вот души у них были совсем не юные, и даже не молодые. Они видели слишком многое, знали слишком многое, чтобы вот так легко понимать друг друга, говоря о не самых простых вещах.
- Поддержать, - кивает Пегги.

Она чуть меняет позу, усаживаясь так, чтобы видеть профиль профессора. Взвешивает все слова, которые хочет сказать, чтобы от них не несло пафосом, а то мало ли, и на такое можно сорваться.
- Я видела слишком много попыток разделить человечество по разным признакам, будь то расовая дискриминация, половая принадлежность, ну и прочее. И мне не хочется наблюдать, как теперь будут разделять по причине гена икс и отличий в некоторых вещах. Мы не в том положении, чтобы устраивать междоусобицы, да и Земля большая, места на ней всем хватит.
Пегги глубоко уважала Чарльза за то, что даже столько лет и неприятностей спустя, он продолжает верить в то, что мутанты и люди смогут не испытывать друг к другу ненависти и страха. Сама Картер надеется хотя бы на то, что они смогут сосуществовать, не говоря уж о чем-то большем. Ее вера не такая кристально чистая, она просто хочет сделать все, чтобы не было войны, не было каких-то резерваций, чтобы, не дай бог, никто не додумался до лагерей для мутантов, была уверена, что хотя бы один человек в правительственном аппарате наверняка пришел к этой мысли.
И собиралась сделать все, что в ее силах. Конечно, это не сфера ЩИТа, но когда это мешало помогать?

Чарльз задает вопрос, и все внутри сворачивается тугим узлом. А сможет ли? Нет, не пообещать, обещать всегда легко, а Пегги никогда не был сторонницей пустых слов. Если она что--то обещала, то стремилась сдержать данное обещание. Поэтому всегда взвешивала свои силы, свои возможно до того, как что-то сказать тем, кто ждет ответа.
Как сейчас.
Сейчас Картер думала о том, что она вообще может, кроме обещаний. Придти на порог Белого Дома? Донести истину, от которой пытаются отмахнуться? И когда в первый раз не получится, то приходить второй и третий, пятый, десятый, надцатый? А что, если и тогда ничего не выйдет?

- Нет, конечно, никаких актов, никаких чипов не должно быть. Все мы имеем право на тайну сохранения личности, сокрыть от окружающих то, кем мы являемся. Я не знаю, как обещать, оглядываясь на свои возможности, но одно точно могу сказать, я буду пытаться не позволить этой нетерпимости, что сейчас присутствует, перейти в геноцид. Мне хватило одного, второго не хочу. Другое дело, что люди тоже боятся не просто так, Чарльз. Это палка о двух концах. Они напуганы не меньше ваших детей, они знают теперь, что может придти кто-то, кто по щелчку пальцев будет манипулировать их сознанием, их умениями, их жизнью. Нужно как-то донести до них, что это разовые случаи, что не все мутанты, как и люди, одинаковые. Обе расы находятся в сложной ситуации, обеим предстоит постичь слишком многое, долгие годы адаптации впереди.
Пегги опускает глаза, рассматривает носок туфли, не зная, что предложить, как облечь в слова разрозненные мысли, которые никак не хотят становиться чем-то целостным, предложением, поводом к действиям.

За профессором интересно наблюдать. Он смотрит на Золотые ворота, но не смотрит на собеседницу. Но Пегги не принимает это на свой счет, хотя ей и интересно, что в ней ему не нравится, почему пейзаж залива лучше.
Впрочем, пейзаж залива и правда лучше в золотых лучах солнца на водной глади, сама Пегги тоже испытывает удовольствия от любования им.
А с профессором все интересно, его внешность не укладывается с таким серьезным званием, но кому как не Пегги знать, что это все обман. Никто не даст ей настоящие девяносто пять, никто не узнает на вид, что Чарльзу Ксавье совсем не тридцать. В ее жизни вообще что-то все больше людей, которые помнят тоже, что и она, выглядят так же, как она, и никого это не смущает. Пора и правда открывать кружок пенсионеров, где они будут собираться за кофе и обсуждать, что раньше все было не так, хуже или лучше, но не так.

- Его плохое воспитание и детская травма обошлась миру слишком дорого. Нанесенный ущерб еще долго приходилось восстанавливать... но что я рассказываю, вы сами в курсе, - Пегги забывается, потом спохватывается, извиняется улыбкой, да, есть такое, забыла, перейдя в режим лектора, который много чего может рассказать о том, как тяжело и непросто было, как последующие двадцать лет мир приходил в себя, а разминирование старых бомб в Ист-Энде было как напоминание о том, как в свое время бомбили Лондон.
За смехом скрывается боль. И Пегги не нужно быть кем-то, не нужно обладать способностями, чтобы понимать, что вспоминает Ксавье. То же, что и она, пусть немного с другим оттенком в событиях. Они помнят историю, они видели с разных ракурсов, но с одной сутью. И Пегги коротко пожимает руку Чарльза, но быстро убирает ладонь.
Ну мало ли, прилипнет, да и вторжение в личное пространство даже годы спустя все еще неловкое.

- Мне кажется, вы верите в меня больше, чем я сама в себя. Но на самом деле я готова привлекать все свои ресурсы, чтобы вам помочь. И да, с нашей стороны будет продуманная и проверенная подача фактом во избежание искажения ситуации. Но сейчас не все случаи попадают ко мне, предстоит еще переработать систему и как-то решить этот вопрос... - Пегги колеблется, все это пока лишь наметки, все это пока лишь мысли вслух, но что-то с этим придется делать. Мутанты не были проблемой ЩИТа, но, возможно, пора предложить свои услуги в этом деле, осталось лишь убедиться, что сам ЩИТ не рухнет под этим всем, ресурсы, особенно человеческие, не бесконечны. - Чарльз, вы не думаете над тем, что есть еще один вариант интеграции? Возможно, нужно сотрудничество, в чем-то добровольно-принудительное. Возможно, вам стоит рассмотреть возможность определения некоторых ваших ребят на службу в определенные ведомства? В ЩИТ?
Нелюди у Картер есть. Чем мутанты хуже? И хотя она сама пока что не была готова к такому варианту, но попробовать обсудить, почему бы нет.
- В качестве эксперимента.