Найти Страйфа оказывается не так сложно. Самое отдаленное помещение в особняке, который стал заменой разрушенной школы. Не просто разрушенной, а взорванной, уничтоженной, разнесенной на куски. Сайк не видел собственными глазами, только посмотрел в новостях то, чем стал старый дом, и ему было обидно и больно. Это был и его дом. Пусть они собирались перебраться на Геношу, но…

От этого хочется больше разузнать о твари, что напала на них. О твари, что гордо именовала себя Всадником Апокалипсиса и презрительно сплевывала оскорбления в их адрес, точно была выше и лучше них.

Это был мутант. Скотт это себе напоминает, но тихая злость не дает ему в полной мере почувствовать, что этому самому мутанту нужна помощь.

Сейчас он не готов идти на помощь к тому, из-за кого им пришлось спешно бежать, ломая часть своей жизни против собственной на то воли.

- Страйф?

Окликает мужчину, присаживаясь напротив. Джин рядом. Скотт слышит, что она не так далеко, и понимает, что она знает, о чем ему хочется спросить у своего сына.

Но его взгляд приковывается к бутылке виски, затем перекочевывает на самого Страйфа. Не так трудно догадаться, о чем тот думает – об Апокалипсисе. О том, кто был в далеком будущем его приемным отцом, о том, кто его пытал и сделал таким, каким Скотт встретил его на той улице посреди Нью-Йорка.

Сайк разделяет его гнев. Понимает, что теперь бороться придется с Апокалипсисом всем мутантам. Тот так не оставит их. Не знает Скотт точно, но что-то подсказывает ему, что раз тот прислал к ним своего слугу, то пришлет и других еще, и еще, и еще. Не только Страйф будет с ним сражаться.

- Я знаю, что тебе сейчас, наверное, не хочется разговаривать, но раз Апокалипсис здесь, то, может, расскажешь мне о нем?

Он не спрашивал о нем раньше. Хотел, но не спрашивал. Его интерес мог разбередить старые раны, а этого он желал меньше всего. Но теперь им всем просто нужно знать о том, кто эта личность и на что она способна.

Скотт щелкает пальцами, вспоминая его Всадника. Всадник Война… мразь. Ненависть в нем разгорается, стоит ему задуматься о нем.

Но есть во всем этом и нечто хорошее, пусть и весьма мелочное. Произошедшее дало ему ясно и четко понять то, что и среди мутантов есть те, кого защищать не требуется, а совсем наоборот. И они опасны. Из-за этого он понимает, почему люди боятся мутантов. Понимает и принимает, хотя и продолжает считать, что детей нужно было оградить от них.

- Нам, судя по всему, придется с ним сражаться. И чем больше мы будем знать о нем, то тем будет лучше. Так мы хотя бы сумеем подготовиться к тому, что грядет.

А что-то точно грядет.

Война? С этого момента истории начнется правление Апокалипсиса? На что он способен? Как его остановить?

- И что это был за Всадник? Джин и Курт его узнали. Он был мутантом. Что с ним сделали, чтобы он стал… таким?

Новый особняк все еще чужой. Шаги гулко раздаются в коридоре, хотя детей здесь достаточно, но все притихли, все ждут. Все привыкают к новой жизни, к большим просторам помещений, к яркому солнцу, совсем другому климату. И все мучаются от раны в душе, от того, что им пришлось бежать из места, которое было им домом.
И от которого ничего не осталось.

Джин не чувствует себя здесь дома. Пройдет время, прежде, чем она свыкнется с этим местом. Но она поддержала выбор Скотта, и продолжает это делать, не смотря на то, что ей здесь неуютно, непривычно, не хватает готической строгости старого особняка, дубовых панелей в коридоре, шелкографии на стенах. Тут все не так. Яркий южный стиль, создающий ощущение просторности, яркое солнце заливает каждый уголок, совсем нет деревянной обшивки, зато все в зелени пальм.
И все же, пока это совсем не дом.

Они находят Страйфа, чтобы поговорить о том, что произошло накануне, чтобы понять, что их ждет ввиду появления врага, который им незнаком, но знаком их… сыну. Отвратительное настроение мужчины заметно уже на подходе, еще до того, как Джин замечает бутылку виски. Она морщится, но не из возражений, бога ради, она бы и сама с радостью выпила, вот только ее почти сразу начинает подташнивать, и приходится сделать несколько глубоких вдохов.
Джин вслушивается в слова Скотта, замирая чуть позади него, кладет руку на его плечо, пока не хочет присаживаться. Она и так полдня проспала, утомленная днем накануне, спала, пока обеспокоенный Скотт не разбудил ее далеко за полдень, напоминая о том, что нужно пообедать. Упадок сил и легкая дезориентация служили закономерной расплатой за беспощадный износ организма, который фактически переживал сейчас перестройку гормонального фона под нужды ребенка, и Джин чувствовала себя не особо желающей говорить с людьми и что-то делать. Но она не торопилась сообщать новость Скотту, вот и приходилось делать вид, что все в порядке.

- Не думал, что он придет, - заканчивает Джин фразу за Страйфа. Это и понятно, времена совсем разные, миры совсем разные, кто из них вообще мог ждать Апокалипсиса в гости, да еще в такое время? Казалось, мироздание щедро выдало всю порцию неприятностей, но не тут-то было.
- Это Джимми, - отзывается Джин на слова Скотта. - Джимми Хадсон. Может, не лучший парень в мире, но…
Джин неопределенно пожимает плечами. А что она может сказать? Хадсон тот еще раздражающий элемент, но за все время их общения Джин привыкла к нему, и теперь не хочет его бросать в беде, что бы там себе не думал Скотт. Ей кажется, нет, она уверена, что обращение Джимми во Всадника точно прошло без его согласия.

- Все, Страйф. Мы хотим знать все, что нас может поджидать в его случае.
И Страйф рассказывает. За время его речи Джин все же садится между ним и Скоттом, в ногах все равно правды нет. Слушает и чувствует, как по спине бежит холодок. Похоже, Феникс не самое большое дерьмо, что на них могло свалиться. Грей морщится, качает головой и спрашивает:
- И что можно ему и его Всадникам противопоставить?