Сложно сказать, сколько именно времени прошло. Счет точно и неумолимо шел на дни, а не часы. Сначала - длинный, сложносочиненный день. Сигнал тревоги одной из баз Щ.И.Т.а, первая на-пол-ставки-геройская вылазка, шок, вызванный последствиями агрессивной, разрушительной зачисткой Гидры. Вирджиния, впервые столкнувшаяся с подобным, тогда думала, что гарь, следы от пуль на стенах и телах будут сниться ей всю оставшуюся жизнь. Но яркие, удушливые впечатления того дня поблекли и скукожились. А запах лаборатории и антисептиков заглушил паленый металл и жженый порох.
Биологические часы, выстроенные десятилетней жизнью безумно занятой бизнес вуман, сбились быстро. Даже слишком. Несколько раз рыжеволосая теряла сознание от болевого шока или перерасхода сил. Заборы крови и биологического материала довершили начатое стрессом, несколькими допросами и электротерапией, призванной присмирить излишне вспыльчивого пирокинетика. А после...после все прекратилось.
После того, как беловолосая русская покинула ее камеру, Пеппер практически все время проводила одна. Из металлической, практически лишенной меблировки камеры ее перевели в холодное, строго обставленное помещение и полная тишина. Узкая койка, тонкий матрас, подушка и одеяло. Омерзительно холодные стены и пол. Кажется, узницу было решено заблокировать в помещении, в котором ей будет сложнее что-то сжечь или взорвать. Посетители тоже практически не появлялись. Заглядывали только ученые в огнеупорных костюмах, сопровождаемые угрюмыми охранниками, которые осуществляли забор крови (пьют они ее что ли?) и генетического материала (больные ублюдки).
Последней константой оставалось трехразовое питание, слабо отличавшееся по рациону по времени суток. Три через разумно выносимое время, четвертый - через целую вечность. Вечность была постановлена ночью. С этого момента отслеживать хотя бы дни стало легче. Три коротких, один длинный, три коротких. Два цикла питания - два дня. Сколько прошло времени до того, как в Гидре вспомнили о необходимости кормить своих морских свинок, Пеппер не знала. Но особо не привередничала. Не очень-то разнообразную пищу она впихивала в себя с завидным упорством, несмотря на почти постоянную слабость и тошноту. Как-то интуитивно, а может и благодаря рассказам Тони и Александра Дюма понимала - иначе не привыкший к подобному стрессу организм вряд ли справится с систематическим забором крови и постоянным холодом.
Холод, к слову, причинял больше всего неудобств. Если, конечно, откинуть в сторону регулярные приступы паники, ярости и полного бессилия. Свою камеру в шесть на четыре рыжеволосая уже знала наизусть. И порядком ненавидела ее. Сначала, видимо мня себя героиней какого-нибудь романа, она, пыталась найти способ выбраться. Или причинить вред своим тюремщикам. Или еще хоть что-то. Но достаточно быстро поняла, что не стоит обманываться - офисный планктон вряд ли сможет за пару дней мутировать в носорога, способного выломать кровать из креплений в стене. Или превратиться в хитроумную шпионку, которая из пластмассовой ложки соорудит гранатомет.
Поэтому уже к первому приему пищи после ночного перерыва мисс Поттс перестала метаться по своей камере. Большую часть времени она проводила, сидя на узкой кровати и глядя в стену перед собой. Тело ныло, а мир вокруг неожиданно начинал плясать от остаточной, несмотря на ускоренную вирусом регенерацию, слабости после забора крови. Еще был страх. Сковывающий, лишающий воли. Рыжеволосая была бы рада уткнуться лбом в скрещенные на коленях руки и разрыдаться. Но страх не позволял даже этого. Поэтому она сидела, прокручивая в голове вялые, обрывочные мысли. Или же ходила, заставляя дубеющие мышцы двигаться, не терять эластичности и тонуса.
Двадцать четвертое июня - день сигнала SOS. Затем провал. И еще примерно два дня сверху. А ведь на двадцать восьмое июня была намечена важная сделка по поглощению молодого, но перспективного старт-апа. Если подсчеты мисс Поттс были верны, акции СтаркИнд после поглощения прибавили бы в цене как минимум два пункта. Если повезет - два и три. Собрание акционеров мерно дремало, не зная, что их (как они мнили) инвестиции одна предприимчивая рыжая хотела пустить в какой-то там старт-ап. Совет директоров роптал, но в итоге согласился с Вирджинией. Однако теперь, когда она пропала...Пеппер прикусила болезненно чувствительную от нескольких затрещин и укусов губу, зажмурилась. Без поглощения акции к концу отчетного периода, скорее всего, упадут на три пункта. Потому что соревноваться с чертовым яблоком и медицинскими производителями было не так легко, как казалось со стороны. Про несколько спущенных в трубу званных вечеров, на которых женщина планировала хорошенько обработать пару политиков, она вообще старалась не вспоминать. Своим исчезновением на сколько-то там дней Вирджиния причинила компании гораздо больший в долгосрочной перспективе ущерб, чем Старк со своими безумными идеями.
Странные мысли для жертвы экспериментов злобной нацистской организации, скажете вы? Возможно. Но разве можно винить реалиста, жившего работой, в том, что изначально не веря в собственное бессмертие он цеплялся за последнее, что не давало уйти в истерику?..
За дверью раздался шорох, заставивший Пеппер сжаться. Оленем в свете фар она замерла в левом, ближнем к выходу углу. Мысль об очередном визите ученых заставила содрогнуться. Впрочем, может то были и "оперативники", решившие, что мисс Поттс достаточно отдохнула и пора выходить на новый уровень.
Но силуэт, показавшийся в камере, был знаком. Сердце забилось чаще и Пеппер, не до конца осознавая, что делает, сделала два быстрых шага вперед, почти бросаясь на шею высокому блондину. Стивен, как всегда немного не вовремя, Роджерс! В тот момент женщина не думала ни о том, как он поступил со Старком, ни о том, что Капитан оказался вне закона. Несмотря ни на что американец все еще стойко ассоциировался с чем-то положительным, призванным спасти.
"Навестил?"
Мысль о том, что он вошел в помещение как-то слишком расслабленно, без щита наголо и без шума за стенами камеры хлестнула по вискам чуть позднее. Спустя короткий миг облегчения и надежды. Постыдной, паскудной надежды. Вирджиния развела в стороны вмиг одеревеневшие еще сильнее, холодные руки. Медленно, как во сне, отодвинулась от блондина, попятилась к койке. На бледных щеках вспыхнул болезненный румянец.
- Что..? - Вообще-то Вирджиния не страдала идиотизмом. И, вроде бы, с ума еще не сошла. Но происходившее очень походило на приступ. Тот факт, что Роджерс не сошелся во мнениях со Старком, сцепился с ним стенка на стенку, как в худшие годы Гарлема, шагнул по ту сторону закона, следуя за своими убеждениями - все это женщина могла принять. Не могла не осуждать, но уложить в голове могла. Но та картинка, в которую неумолимо складывались кусочки новой информации, в понимание рыжеволосой еще не вмещалась.

Мир - проявление безумного кубизма и древних пиксельных богов. Он пошел изломами, задвигался и зашевелился. Сначала тяжеловесно, болезненно, но с каждым новым разломом все легче переставлялись между собой неправильные формы, менялись углы, параллельные становились перпендикулярными. Привычные аксиомы играли иначе под другим углом, извращались. Нет, мир Вирджинии Поттс не рухнул, не обратился в пепел. Не перестроилось восприятие мира, но менялось его наполнение в отдельно взятой суженной до мировых масштабов ситуации. Ведь Капитан Америка, чей бы знак он не носил под костюмом - имел глобальное влияние. Так и не отойдя от Стивена слишком далеко, рыжеволосая замерла, поглощенная быстрой, лихорадочной работой мозга, которую неумолимая тишина в камере только подстегивала.
"Факты-факты. Факты, девочка."
Наверное, это и называется переоценка ценностей. Когда каждый из собранных тобой фактов в этой жизни перетряхиваешь, пересматриваешь. Сначала быстро, лихорадочно, отбрасывая совсем не верные, словно если не выбросишь - они утащат тебя на дно. Позднее будет второй "просев" и третий, и, возможно, четвертый с пятым. Но Стивен дал ей много тишины. Слишком много. Достаточно чтобы Пеппер сделала скользящий шаг за свою любимую маску рационалиста и бизнесмена. Надежную, проверенную. С тяжелым "бом-м" захлопнулись заслоны эмоциональных шлюзов. Так проще, так легче, так нет ни времени, ни желания удивляться, как...Неприятно может быть осознание того, что ты совсем не знаешь человека, которого звал другом семьи. Пеппер стискивает зубы до боли в висках, все еще глядя куда-то в угол камеры. Оттуда на нее не смотрит лицо Старка с пустыми, лихорадочно горящими глазами, но рыжая помнит их слишком хорошо. До галлюцинаций ее еще не довели. И не доведут. Крылья тонкого носа гневно дергаются.
"...придется иметь дело...время принять..может его дать...Отвратительная переговорная позиция."
Дернув головой, откидывая спутанный хвост за спину, Вирджиния поднимает острый подбородок вверх, вперивая взгляд в глаза Роджерса. Уводит руки за спину, вцепляясь пальцами одной в запястье другой. Ее стойка даже близко не похожа на военную, от нее не веет силой и мощью, как от монолитности Стивена. Но она скрывает подрагивающие, вспыхивающие алым пальцы. Последний оплот эмоций. Женщина слишком долго была генеральным директором крупной компании и слишком много краснела за Старка перед сильными мира сего. Успела изучить себя и то, что может ее выдать. Руки.
- Если под "иметь дело" ты имеешь в виду регулярные заборы генетического материала, пыточные тесты и допросы, то да - очевидно, пришлось и придется, - Вирджиния пробно ступала босой ступней на лед. Проверяла монолитен и един ли он, или же где-то есть сколы и нестыковки. - Стивен, я что, похожа на блондинку? Информацию из предложения в три слова я могу осознать достаточно быстро, - Женщина кривит губы, морщится от саднящего ощущения лопнувшей корочки на рассечении. Пробует кончиком языка ранку, чувствуя металлический привкус. - Осознала. И? Ты же не похвастаться пришел, Капитан?
Осознание и принятие - разные вещи. И лучше бы Роджерсу их не путать.