Стив ушел. Стив ушел не один. За Стивом ушли и другие. Кто-то из них, надеялся он, задержится с ним даже после того, как поймёт-узнает про связь с Гидрой. Большинство, как знал, но про себя боялся Стив, после этого его покинут, вернувшись туда же, от кого и ушли. Баки, Бартон, Сэм, Т'Чалла: Стив пытался морально подготовиться к тому, что каждый из них рано или поздно уйдет. Считал, что у него получится, а на деле... на деле получалось, только сквозь душевные тяготы и почти физическую боль. О которой, впрочем, новоиспечённый лидер Гидры молчал, вынашивая всё в себе. Ещё будет время, когда всё случится наоборот, и к идеям, и к планам Роджерса прислушаются. Но для этого нужно было ещё много работать, а миру довести себя до той кондиции, когда американская теория управляемого хаоса треснет по швам, дав понять, как всё плохо. И вот тогда, вот тогда... А потом позвонила Наташа.
    Её звонок Стивена отвлёк и, признаться, действительно обрадовал. К Романовой он испытывал самые тёплые чувства, некоторое доверие, потому на её предложение встретиться там же, в Ваканде, отреагировал живо. Американец не знал, как именно женщина среагировала бы на новости о нём в настоящем, но полагал, что она хотя бы попытается понять. Не его взгляды, нет, на подобное мужчина не надеялся, но его самого. И, возможно, Наташа дала бы ему непродолжительную возможность морально расслабиться. То ли её навыки шпиона и подстройки под людей, то ли природные данные, однако Вдова умела влиять на людей не только в негативном, но и в положительном смысле. Стивен знал, и ему даже хотелось верить в то, что он не обманывался с концами. С ней прошли через гораздо большее, чем с любым из других членов Мстителей, и друг о друге также знали чуточку больше. Так или иначе, объединяло.
     В оговоренное время Стив в гражданском прибыл на оговоренное место, устроившись за одним из столов в кафе у побережья реки, что протекала сквозь столицу. Здесь повсюду были его люди, да и в целом Ваканда пока мужчину поддерживала, потому тот мог позволить себе хоть немного свободы. Зонт в качестве навеса, палящее солнце, некоторая непринуждённость и ничего лишнего. Даже не сказать, что тот широкий мужчина - лидер одной из самых страшных, опасных и запрещённых организаций в мире.
      Роджерс, откинувшись на стуле и поднеся одну руку к лицу, пальцами подперев подбородок и чуть перекрыв тем самым губы, в задумчивости смотрел на воду, отражавшую слепящими переливаниями солнечные лучи. В его голове не царил хаос, но мыслей было достаточно много, чтобы начать сомневаться, что всё это способно уживаться в одной голове, при этом не сводя с ума. Столько всего нужно сказать Наташе, но столько же всего отсекалось на полпути, теряясь в непонимании даже такого спокойного и понимающего человека, как Романова.
     Отвлёкся в тот момент, когда у стула напротив появилась знакомая фигура. Как всегда рыжая, в этот раз в гражданском. И не было в этом со стороны ничего аномального. И даже, на самом деле, если по сути: им приходилось разговаривать и не о таком за последние годы; не так - с самого момента знакомства.
     - Здравствуй, - переведя взгляд на женщину он убрал руку от лица, устроив на подлокотнике стула. - Ты наверняка представляешь, какой неожиданностью для меня стал твой звонок. Но не знаю, имеешь ли представление о том, насколько приятной неожиданностью, - Роджерс улыбнулся, точно также, как и делал это всегда. Просто, понятно. Да, изменились обстоятельства и декорации, однако не изменился он сам. Ни он, ни его отношение к большей части тех, кого знал. Особенно к Романовой.

Отредактировано Steven Rogers (2017-08-22 18:13:18)

        Если Романова решила встретиться после... своей встречи с Беловой, о которой блондинка тут же доложила по завершению выяснения отношений не совсем женским способом, значит, что-то случилось. Или же Наташа хотела поделиться чем-то важным. Или же раздобыть что-то важное. Короче, по-любому не просто так. И это понятно: Роджерс и сам бы для простого разговора сейчас ни за кем ни пошёл, особенно в те места (т.е. полмира), где у него репутация (с точки зрения закона) теперь сомнительна чуть более чем полностью.
       У Стивена были поводы полагать, что рыжая не знала, кто способствовал её встрече с Леной. Не совсем удачной встрече, о чём можно было судить по невыразительным оставшимся следам на её руках (потрёпанной тогда вернулась и Белова). О данном событии, уже не просто скрывавшийся герой и не просто радостный от встречи с подругой Роджерс, не забывал. Но и не уделял слишком много внимания. Пока имелась возможность радоваться, мужчина ею пользовался. Это разговор совсем скоро обещал перейти в менее эмоциональную свою часть, потому неоценимы редкие моменты. В конце-то концов, Вдова сама позвонила и сама  настояла на встрече, что облегчало задачу и заставляло задуматься.
       - Слишком много всех для одного лишь Нью-Йорка. Нужно дать ему отдохнуть, прежде чем возвращаться, - да, Романова, Капитан только что сказал, что вечно отсиживаться в Ваканде на намерен. Как, и впрочем, торопиться туда возвращаться. Выводы женщина делать умела, так сказать, для того и взращивали. Однако беседа, пока ещё непринуждённая, продолжала поддерживаться. Стивену хотелось просто немного поговорить с Нат. О чём угодно. Да хоть о... свой бороде. Пока ещё бородишке, бородушке, бороденьке. Бхмн. 
       Она спросила про Барнса. Конечно же, Стив ведь из-за него ушёл. Из-за него, из-за нежелания предавать. Во много всё это и произошло. По крайней мере, так думали окружающие; самую малость оно даже являлось правдой. Не рассказывать же о том, что Роджерсу нужен был повод уйти из Мстителей, чтобы стать по сторону и заняться "воспитанием" да восстановлением Гидры, пока выпал самый удобный для этого момент? Нет, конечно же нет. По крайней мере, не Наташе. По крайней мере, не сразу.
       - Его проблема сложнее, чем казалось, но мы работаем над этим, - как бы подтвердил догадку женщины, заодно ответив на вопрос. И он, и Романова прекрасно понимали, что в Ваканду Капитан ушёл не один: с ним были и другие. Потому дело не только в Барнсе, но и в вещах куда более глобальных, стратегических. Только о них мужчина пока ещё не был на мерен говорить. Вы помните: не сразу. А Наташа, сколь бы ему не хотелось видеть её в своих рядах, сколь бы он ей не доверял, по-прежнему находилась по ту сторону.
       Невольно прошёлся рукой по бороде, в ответ едва приподняв брови, как и сама шпионка.
       - Думаешь? Я слышал, брутальность сейчас в моде. После девятого десятка самое время вспомнить о ней, - опустил руку с невыразительной, умиротворённой улыбкой. - Конечно,  - подозвал официанта, чтобы выдал меню. - Знаешь, мне больно это признавать, но большинство заведений Манхэттена уступают местной кухне. Не знаю, как у них это получается. Если ты, для начала, попробуешь рыбу в соусе из кокоса и ананасов, то наверняка согласишься. Только осторожно: после голодного пути за такое и душу продать можно, - юмор у Роджерса всегда был либо странным, олдскульным, либо добрым. Он не привык истекать сарказмом или покрывать собственные комплексы\чувство превосходства над другими иронией, как делал это человек, о котором вы подумали. Бессмысленно, особенно когда плохого и без того достаточно, чтобы его ещё и подчёркивать. Много чести.

Отредактировано Steven Rogers (2017-08-25 11:34:18)

       Хорошо бы, чтобы они встретились при иных обстоятельствах. В другое время, с другим целями. Пицца, попкорн, кино, утренние пробежки, ликвидация плохих парней - это здорово звучало, не так ли? Пожалуй, Стивен не будет спорить, так и есть. Только сейчас он не заглядывал в прошлое, не хотел изменить ситуацию, потому что она сложилась именно так к лучшему; почти без конспирации и ближе к правде. Но чего бы ему хотелось всем сердцем, так это того, чтобы в будущем, в новом мире, можно было так же, как и тогда. Чтобы там была Наташа, чтобы не было того осуждения, что посыпалось на Роджерса даже без факта Гидры. Чтобы там было доверие, была близость, было понимание. Простое, человеческое. Никакого принуждения, недомолвок, а так, как оно случается в обычной жизни. Наверное, такое Стивену хотелось бы видеть. Наверное, оттого и грустно наблюдать сейчас, улавливать в воздухе совершенно другие вещи. Очевидно, хотелось бы. Очевидно, грустно.
       Только на деле Романова знала кое-что, и Роджерс тоже знал кое-что. Даже больше, чем шпионка, и это во многом определяло поведение в настоящем. Не давало с концами развязать руки, скажем, тому же доверию или языку. Это же давило на искреннюю радость, выработанную не потому, что задание, а потому, что все эти годы было правдой поперёк и не отрицая самого задания. От того и некоторая тоска по невозможности вести себя так, как хочется; необходимость проверять и недоговаривать человеку, который сам к тебе пришел, и человеку, которому Стивен доверял едва ли не больше других. Едва ли не больше, чем Баки или Тони. Даже этого, особенно этого он себе позволить не мог. Только наслаждался тем, что имелось, и был благодарен хотя бы за это. Пятиминутка в масштабной, массивной, глобальной теории игр.
       - Мне не стоит спрашивать подробности, не так ли? - мимолётно уточнил мужчина, чтобы поддержать тему и подчеркнуть, что всё это было там. А здесь Наташа может не волноваться. Здесь, будь у неё отпуск, никто бы её не потрепал. Здесь у неё имелась возможность немного отдохнуть, действительно отдохнуть. Не как раньше, но Стивен, как и тогда, как и всё это время, в самом деле был бы рядом. Не Мстители, не Щ.И.Т., не кто бы то ни было ещё. Она ведь к нему приехала, верно? И, может, в том и смысл. И, может, это вызывало у Капитана больше всего радости. Ему хотелось бы, в который раз можно повториться, чтобы всё именно так. Он не отрицал, что его доверие может оказаться неоправданным, но в случае Романовой ему пока ещё думалось об этом в последнюю очередь. Не после всего, через они вместе прошли. Не после выбора пиццы из слишком широкого ассортимента, и не после объяснения интернет-сленга для избежания нежелательных страниц в Интернете. - Я не гарантирую тебе столь горячих путёвок, конечно, но если ты не против побыть котлетой на песке, то такой тур у меня найдётся.
       Он чуть приподнял брови, переведя взгляд на руку. Руки. Их руки. Очень неоднозначный спектр, и наверное где-то там замешалось типичное для него стеснение, хотя сам Стивен бы сказал, что домировало успокоение. От того, что, в самом деле, прикоснись, почувствуй тепло и узри, что это не твоя фантазия; что не сидишь один, потерявшись в собственном прошлом. Не воспоминания, а настоящее, которого в частном, не глобальном смысле Роджерсу очень не хватало. Они ведь всё равно оставались людьми, правда? И пытались оставаться собой. Хоть немного. Ненадолго задумавшись, мужчина чуть сжал её руку. Тёплая. Обычно, когда смотрели, ему не хватало внимания на то, чтобы это в полной мере заметить. Сейчас же никто не смотрел, потому заметил. Оно увлекло, как и всё в целом, равно настолько, чтобы срефлексировать лишь на упоминание Тони, вернувшись в реальность.
       - Не самое плохое занятие. Говорят, менее затратное, чем последствия от спасения мира и всё такое, - секундная грусть, выдох, Стив переключает тему, спасает собственное и её равновесие. Не надо. Тони бы... Тони бы многое. Но его здесь нет. Так, как раньше, Тони в его жизни больше нет, и, с болью да отрицанием, но Роджерс признавал, что, возможно, и не будет больше. Он покачал головой, подыгрывая голосом и мимикой сквозь бороду. - Тогда, как продавший душу за еду бездушный в обращении к опытной бездушной, точно говорю. Меня особенно удивляет то, как они умудряются проворачивать подобное в такую жару. Улавливаешь аромат и всё, ты раб, никакая погода давить не станет, - пока Таша находила общий язык с официантом, подпёр лицо рукой и наблюдал. За ней, за её поведением. Без цели и смысла, просто рассматривал. Да, ему не казалось: они в самом деле сидели вместе, это действительно происходило.
      - А ты наверняка поверишь, что я тоже? Тоже скучал, Наташа, - вдох, выдох. В самом деле. Капля простого, обычного счастья? - Может, задержишься здесь? - если говорить и ближе к делу, и о внутреннем желании. Когда Романова находилась рядом, мужчине всегда спокойнее. Её присутствие дарило трудно описываемое, но хорошее чувство. Оно бы сейчас очень не помешало новоявленному лидеру Гидры.

   Давайте поясним сразу: речь не шла о пользе или подозрениях. Сейчас речь шла об эмоциях. Наташа конечно же не прибыла сюда просто так, конечно же у неё была какая-то своя цель и всё такое, однако какой это имело значение? Сейчас - ровным счётом никакого. Прислал ли её Старк, Щ.И.Т., Правительство, ООН, собственные взгляды - какая разница? У шпионки, пока она здесь, будет возможность понять Стивена. А если не понять, то хотя бы увидеть, что он был, есть и всегда будет оставаться собой. Она увидит, что Роджерс руководствовался всё тем же, стремился всё к тому же, на чьей бы стороне не был: Щ.И.Т., Мстители, правительство, своя собственная сторона... Гидра. О  последнем ей рано или поздно придётся узнать, и вот тогда, подозревал Стив, диалог может перестать быть гладким. Но Наташа, только Наташа из них всех являлась той, кто, понаблюдав за Капитаном какое-то время, могла хотя бы попытаться понять, не отрезая сразу. Стив верил в это, а потому лишним пока не задавался. Каждый из его бывших соратников получал один шанс, и Романова с данном списке стояла самой первой. Подобная расстановка казалось Роджерсу более-менее релевантной. От того плясал раньше, от того же плясал и сейчас.
       - Давай не будем об этом, ладно? - мужчина покачал головой. Коротко, не грубо, но понятно. Ему бы хотелось, да, чтобы и Старк тоже был. Чтобы дружба, счастье, жвачка, совместная работа над миром во всём мире и всё такое. Хотел, чтобы у Тони всё было хорошо и так далее, однако этого сейчас не имелось. И в ближайшем времени не появится. Нет, может и вовсе не быть, а Гидра сейчас слишком слаба, чтобы Стивен забрасывал себя в ностальгию и пучины тоски по тем, кто на той стороне. Плохой, непродуктивный и бессмысленный выход,  в общем-то. А уж что-что, ограничивать себя Капитан умел. Военная выправка агента. С каплей радикальных эмоций, которые, когда выходили нарушу, могли стереть всё кругом не менее решительно, чем Роджерс врагов на своём пути. Нет, о Старке говорить не будет. Особенно с Наташей, с которой у них имелось так много всего совместного, общего. Не о том речь, не к тому и не для того.
       - Это стало бы интересным поворотом, мне кажется, - очень серьёзным голосом отметил в антипод Романовой. Еда, духи, рабство - это о них. Всё люди так или иначе имеют привычку странным образом замешивать темы, переключаться с одного на другое и всё такое. Тоже самое и у этих двоих. Неплохой признак того, что общение движется, выходя за марки скриптов и формальностей. От подобного явления в самом деле можно сделаться рабом. А лицо между тем оказалось так уместно и вовремя серьёзным, подходящим под то, что начала говорить женщина дальше. Мужчина вслушался, ненадолго внутренне замер. Откажется? Не должна, нет повода, зачем тогда преодолела столько преград, чтобы сюда добраться? Это же Вдова, пути её, конечно, неисповедимы. Не уж-то в самом было возможно, что не останется? Интуитивно убрал вторую руку от лица и накрыл ею Наташину. Пускай помнит, что они здесь. Вдвоём. И всё будет нормально. В прошлый раз скрывался Капитан, и она помогала ему. В этот раз Стивен снова скрывался, но сейчас ему не нужна была помощь. Такая, как тогда. Он способен оказать её и сам. А погрустить всегда успеют.
       Невозможно, конечно же. Пронесло.
       - Если бы ты имела хоть малейшее представление, насколько я рад это слышать, то наверное бы сразу согласилась без единого лишнего слова, - расположение и настроение заметно улучшились, Роджерс даже стал немного более разговорчивым. - Правильное решение. Организую тебе творческую паузу в лучшем виде, - а о причине визита спрашивать не хотелось. Не сейчас, рано. Намёками или относительно прямым текстом, Наташа сама потом скажет. Помните основное правило Диснея? Никогда не раскрывайте правду, потому что сказка должна оставаться сказкой. Даже если на самом деле постановочная. Они ходили по грани, и сейчас Стивен предпочитал видеть (верить?) той стороне, что представляла из себя яркие краски, а не опорные конструкции позади.

[indent] Когда старые высоты уже покорены, альпинисты обычно стремятся покорить новые; забраться, преодолеть преграды и оставить там свой флажок или, в крайнем случае, сделать фото. Приблизительное то же самое можно было сказать и про отношения. Не обязательно романтические. Просто если преодолена определённая черта доверия и расположения к человеку, то за этим непременно последуют следующие стадии и доверия, и расположения. Ведь если таковым изначально удалось сложиться, то разве не говорило это само по себе о многом? Между Наташей и Стивеном процесс ничем не отличался. Ведь, сколько бы сложностей и уточнений не существовало, они всё равно оставались людьми. Обученными, натренированными, усиленными, но от природы - ничего более особенного, чем простые люди. Потому и через стадии проходили аналогичные всем, имея собственные заморочки в качестве препятствий.
[indent] Общаться с Капитаном так, как Вдова делала это сейчас, в самом начале она себе бы не позволила. Как и Роджерс. Они больше чем знакомые, приятели. Друзья? Скорее сего. Подобное определение нравилось Стиву и, пожалуй, оно же являлось самым удобным, подходящим для таких, как эти двое. Дружба позволяла общаться так, как у них складывалось, не открещиваться от выходящих за формальности деталей. Ведь это небезызвестная Вдова и Совесть, простите, Стивен, как иначе-то? И забавно, и занимательно, и полезно (каждый пускай подчеркнёт нужную опцию) включать во взаимодействие всё новые и новые элементы. Отвечать на них, втягиваться, от формальной реакции переходить до искренности, а потом... Делать вид, что границы расширяются, и перехода за них не было, быть не может. Ведь, в самом деле, что служило пределом дружбы? Откатом отношений? Выражением любви или преданности? Тони вот (снова, снова нельзя не задеть Старка!), пожалуй, согласился бы, что даже, о ужас, секс бывает по дружбе, и даже отлично, когда так. Размытое, удобное, обширное на спектр проявления понятие. Так вот: Наташа и Стив являлись друзьями.
[indent] - А ты знаешь? - и голос его звучал настолько прямо, просто и без всяких углов, насколько только может быть. Почти что обезоруживающий оголённый внутренний мир, держите. Только осторожно: это и игра в ответ, и чистая правда, и глубокий подсознательный подкоп. И предупреждение. Романова ведь ничего не знала; ни о Стиве, ни о том, что ждало здесь, помимо его расположения и желания видеть её рядом. Они оба при этом вряд ли догадывались, как их взаимодействия способны сложиться далее. И, наконец, формальность: Роджерс до сих пор краснел, но уже не так часто. И даже не заикался (заикающийся самый популярный в мире качок - само по себе зрелище, да?). - Я, между прочим, далёк от королевских покоев, потому, если ты захочешь властвовать, тебе придётся либо преодолевать череду препятствий каждый раз, либо потерпеть складирование твоих чемоданов одним беглым символом Америки. И вот тогда не со мной не получится, - грусть из его глаз никуда не девалась, но немного поубавлялась от этого разговора. Застенчивая улыбка, на самом деле, но в каждой шутке же доля истины, да? И, вообще-то, Наташа должна видеть прогресс в поведении Роджерса. Иначе как им включать новые элементы в своём общении? Да, пожалуй, странная ассоциативная последовательность.
[indent] Мало ко мог вести себя со Стивом так, как Наташа. Нет, не так: мало кто мог вести себя со Стивом так, как Наташа, и при этом получать ответную реакцию. Ведь Роджерс правда обычно не отвечал на то, что выходило за пределы формальностей. Стеснялся, краснел, не хотел - как угодно. А с Романовой, так уж получалось, не мог не. Общение с ней выходило занимательным, непредсказуемым, но при этом очень... лаконичным. Ничего лишнего, и ничего, что пересекало бы границу, привычную для них обоих. Никакого проникновения в зону комфорта, но при этом познание внутреннего мира. И редкие, но всегда тёплые прикосновения.
[indent] А эта её женская улыбка, и некоторая неприкрытая искренность, настоящий порыв показать себя, поиграть, донести - это всё шло рыжей. Украшало её. Давало почувствовать бившуюся в ней жизнь. Стив не уверен, что все её собеседники видели её такой. По-настоящему. Оттого цена возрастала, места в памяти надо больше.
[indent] - Знаешь, Наташа, мне иногда кажется, что, будь мы рядовыми людьми и узнай друг друга при иных обстоятельствах, всё могло бы сложиться иначе. Совсем иначе, - как-то неожиданно ответил мужчина. Трудно было сказать, какого именно оттенка его голос. Но одно точно: там была грусть. Наверное, снова в глазах. Роджерс знал слишком много, чтобы радоваться от подобных альтернативных наваждений, но при этом понимал и то, что промолчать, не сказать, было бы неправильно. Сейчас, в нынешних условиях, каждый разговор всегда может оказаться последним. Роджерс увёл взгляд от её лица и перевёл на их руки, погладил её большой палец. Отпустил, ведь еде принесли. Приятно пахло, как он и говорил. - Иногда меня посещают подобные мысли, и даже не знаю, как именно отношусь к ним. У тебя бывает такое? Спонтанные: "а что, если бы", - звучал спокойно, без надрыва, радости или печали. Разве неинтересно же? У Романовой прошлое более чем насыщенное, что во многом этих двоих объединяло. Патриотизм, личные мотивы, сыворотки, поиск себя, разве что налёты драмы разные. Везде - возможность быть обычными людьми (была у каждого, правда была), но полное нежелание и следование долгу (под сменявшимися знамёнами). Мог ли кто-то из них действительно жить (быть) рядовым человеком?
[indent] С некоторой застенчивостью, но желанием сделать приятно подлил её вино.