Как такое могло быть? Что пошло не так, если Стивен Роджерс стал символом Гидры? Что сломалось, и главное - когда? Романова не могла понять, где именно все пошло не в ту степь, если она прекрасно помнила, как они втроем вместе с Сэмом ломали планы Гидры, нарываясь на все большие неприятности. Она тогда сознательно выкинула всю информацию о ЩИТе в открытый доступ, сохранив лишь личные дела агентов, которые не должны были пострадать от ее поступка. Себя было не жаль, другие не должны были попасть в неприятности.
И вот теперь, теперь Стив что-то говорит о Гидре, и лишь выдержка и самообладание дают Наташе шанс оставаться непроницаемой, говорить о поддержке, о том, что она осознает все.
Осознает.
Только не примет.

Что ж, она получила на самом деле то, за чем пришла. Хотела узнать, что происходит с Кэпом, узнала, все, пора уходить. Тем более, если Белова нанялась в овчарки Стива, то тут и правда не стоило задерживаться. Возможно, Лена была моложе, и когда-то она была неопытнее, но сейчас она представляет для Наташи опасность, а рисковать тогда, когда Старк сидит на сухом пайке без понимания происходящего, ну такое себе дело.
Надо найти джет и убраться к чертовой матери из Ваканды, чтобы понять, что делать. А делать что-то надо, так как оставлять все это в таком состоянии подобно предательству. Чем там был накачан, обкурен, надушен Стив - хотя его глаза все время оставались такими ясными, что вспоминать больно - но его надо было вытаскивать отсюда, пока не стал хуже, пока не произошло что-то непоправимое. То, что это случится, Наташа чувствовала, не могла не чувствовать, а потому стремилась принять правильное решение, выбрать правильный момент.

Взломать системы безопасности дворца, чтобы добраться до ангара с джетами, было не просто, но возможно. Романова подготовилась, а потому уверенно идет к своей цели, пользуясь тем, что Беловой сейчас нет в Ваканде, а Стив ей доверяет. Нет, Наташе не было паршиво, что она собиралась обмануть Роджерса, в конце концов, он тонул в трясине, и чтобы вытащить его, нужно было предать. А беспринципность Романовой стала легендой по мнению многим, и никто не знал, что там в самом деле на душе. Наташа же никогда не стремилась оголять сердцевину, исключая лишь двух-трех человек, которые знали ее без маски, знали ее той, которой она не была для других, но была для них.
И один из таковых как раз оказывается на ее пути.
Черт.
Наташа сдерживает вздох.

У них с Клинтом сейчас все плохо. Все отвратительно. И из всего того, что происходит, ее беспокоит, что он оказался втянут во все эти неприятности, что выбрал не ту сторону, но речь уже не о сторонах. Возможно, стоило разобраться, что знает о Стиве Клинт, возможно, вообще не стоило разбираться, вытащить его надо - это точно. Но сейчас ей нужно уйти, не выясняя отношений, не спотыкаясь о проблемы обоюдного предательства, не говоря о том, что было в аэропорту и не доказывая, что она прямо героиня, притащила Роджерсу план Рафта, чтобы тот смог вытащить тех, кто туда попал.
Предваряя любые слова Бартона, Наташа пытается проскочить мимо:
- Знаешь, это все очень не вовремя, поговорим позже, Клинт.

Отредактировано Natalia Romanova (2019-01-24 01:52:07)

Что там подумалось? У них с Бартоном все плохо?
Нет, у них с Бартоном все хуже, чем плохо. Потом, когда Наташа разберется с проблемами, она подумает, что можно еще спасти между ними. Потому, что это больно. Но Наташа, как обычно, просто смотрит, и по ее лицу ничего не поймешь. Потому, что так удобно, так хорошо, так никто не лезет в душу, так можно дышать, можно жить, можно не чувствовать, и делать вид, что ей все по барабану.
Как сейчас.
Когда у Клинта поза и он хочет поговорить.
А у Наташи в голове вопрос “мы все еще друзья, мы все еще что-то больше, мы все еще нечто цельное”? Он видел ее демонов, он видел, как ей бывало паршиво, он получал за то, в чем никогда не был виноват, и сейчас, похоже, огребет снова, и Наташе плохо ломать все это, но если надо - сломает.
Потому, что придется.
Потому, что иначе они все утонут, а так у них есть шанс.

А Клинт упрямо нарывается на ссору, не уходит с дороги, и вряд ли удастся отделаться от него за пять минут, если, конечно, не рассматривать нанесение травм, чего не хотелось бы.
- Ты не понимаешь, Клинт.
От этой фразы разит пафосом и шаблонностью, закономерным требованием - не понимаю, тогда объясни, но…
- А у меня нет времени объяснять. Может, обойдемся остатками доверия, а я потом тебе в подробностях все расскажу.
Каков шанс, что Бартон поверит ей, отпустит и будет ждать? Почему все пришло к тому, что Наташа серьезно смотрит на Клинта, оценивая, как его обойти, вместо простого и честного разговора. Она опасается, что если она скажет хоть лишнее слово, дальше может все пойти не по плану. По плану вообще редко что идет, им ли с Клинтом не знать.
Она просто не хочет разрушать его жизнь сейчас, хотя вряд ли еще есть что-то не разрушенное. Наташа смотрит устало, но не собирается отступать.

От его улыбки, как обычно, щемит сердце, Наташа считает до трех, качает головой.
- В эту минуту я начинаю жалеть, что ты не остался в Рафте.
Но она сама притащила Стиву планы, чтобы он вытащил оттуда часть команды, по его вине загремевшую туда. Могла бы, пошла сама, но вряд ли стоило себя настолько светить. Если бы начались проблемы, кому-то стоило оставаться на свободе. Да и Роджерс не желал ее брать, выказывая Вдове вполне обоснованное доверие.
- Ну ты же знаешь, я такая. Выбираю, на кого хочу работать, выполняю свои обязательства, ну все как обычно. Ничего нового для тебя, правда, Бартон?

Решительный шаг вперед, но Хоукай не двигается с места. Нет, ну в принципе, чего она ожидала…
Надо же было ему явиться со своим чувством справедливости за всех обиженных и правильным выбором. И вроде как Романова тоже против ошейников и чипов, но уверена, что в некоторых случаях контроль и ограничения совсем не в минус. Договор был не лучшей мерой, с ним следовало работать, но все же, от чего точно не стоило отказываться, так от шанса все уладить миром.
- Не вынуждай меня, Клинт. Будет больно.
Она его любила.
Нет, она его любит, пусть и эта любовь уже имеет совсем иной вес, пусть это совсем уже не те отношения, что раньше. Но он ошибается, если думает, что она остановится.

Отредактировано Natalia Romanova (2019-01-27 02:32:19)

Улыбку сдержать не получается. Она едва скользит по губам, делая Наташу мягче, теплее, роднее. И от того что-то противно ноет в районе сердца. Говорят, что у рыжих нет ни души, а орган у них только кровь качает.
Врут.
Ей больно. Но она просто смотрит. Ищет, что ответить.
- Я бы хотела ошибиться, Клинт. Я много раз хотела бы ошибаться. И если бы я хоть немного сомневалась бы в том, что знаю, я бы тут не стояла, мы бы с тобой говорили в другом месте за бутылкой и закуской.

Она смотрит ему в глаза. Тонет в его глаза. Просит верить ей. Должно быть что-то, что они могут сохранить во имя лучшего, чтобы потом было легче взять друг друга за руки, сказать “прости” и пойти вперед снова. Когда Клинта нет рядом, Наташе сиротливо, и это чувство и сейчас есть в ней, другое дело, что она не хочет давать Бартону возможности на нее давить.
- Я услышала это.
Наташа опирается на стену, расслабляется, будто бы никуда не торопиться.
- Ты думаешь, я не понимаю этого, Клинт? Ты думаешь, я не думала об этом? Я не выбирала сторону, Клинт, я пыталась не дать развалиться тому, что у нас было. И на тот момент единственным способом было договориться, а потом уже качать свои права. Но вы решили все иначе. И вышло не хорошо. - Наташ качает головой. - Ты ведь понимаешь, что все дело в страхе? Что люди боятся того, что не способны контролировать? Но можно было дать хотя бы видимость, а затем уже отпирать капкан, чтобы не оставлять там лапу.

Кому как ей не знать, что такое загнанный зверь? Сколько раз она была таким зверем? Сколько еще будет? И сколько раз была готова отгрызать лапу, чтобы сбежать, но стоило перестать метаться, и решение находилось само.
Стоит только подождать.
Она ждала.
Но они с Клинтом говорят о том, о чем говорить уже не стоит. Потому, что дело давно не в этом.
Непрошенная ласка отдается непролитыми слезами, непролитыми так давно, что страшно. Сколько Наташа не плакала? Давно. Слишком давно. Взрослые и сильные девочки не плачут. И Наташа прижимает руку Клинта к своей щеке, ловит его лицо в ладони, прижимается лбом к его лбу.

- Сколько раз еще это должно повториться? И когда настанет тот раз, после которого ничего не спасти?
Кажется, что сейчас.
И не потому, что Наташа его предает.
Его предает Стив. Клинт верит ему, и Наташе хочется его встряхнуть - неужели не видит, что их моральный ориентир изменился.
Короткий поцелуй и единственный вопрос:
- Иначе не решить, Клинт?

Отредактировано Natalia Romanova (2019-01-28 09:21:20)

Клинт говорит, но говорит не о том, Наташа это знает, но не знает он. Ей хочется встряхнуть его, хочется остановить, хочется все рассказать, но если она ему скажет, он не поверит, как и она не могла поверить в это, пока не убедилась на деле. Клинту нужно время на осознание, время, которого у нее нет, и если она ему скажет, она подставит его гораздо больше, чем уйдет, поставив на себе клеймо предательницы.
Был бы перед ней кто другой, Наташа бы не так мучительно тянула время, она бы уже давно сделала то, ради чего тут оказалась. Но Клинт…
Это был Клинт.
И это было больно, словно в сердце вогнали нож, а потом его провернули. Но больнее было то, что сейчас нож был в ее руке.

- Дело уже не в этом, Клинт, - ее голос не дрожит, когда она заговаривает. - Но у меня нет времени объяснять сейчас, пойми. Просто поверь мне, неужели это так много? Старк тут ни при чем, и акт тут уже совсем ни при чем, то, что сейчас происходит за твоей спиной, совсем не борьба за свободу от надзора, от контроля за принятыми решениями. Сейчас все гораздо хуже, гораздо тяжелее, ты это поймешь.
Его прикосновения такие ласковые, что Наташа невольно закрывает глаза, тянется к ним, так хочет остаться, так хочет просто быть рядом, и от этого тяжело дышать. Но она всегда была слишком рациональной и целенаправленной, чтобы остановиться на этой точке, тем более, что это только вопрос времени, когда Белова вонзит в нее свои когти. Леночка, ох уж эта Леночка, она не применит свести личные счеты, прикрываясь безопасностью Стива, но что хуже, Наташа не хочет нарушать данное себе обещание - больше никогда не быть чьей-то марионеткой, даже если это Стив Роджерс, в которого так легко верить. Она и так верила в слишком многое в своей жизни, ошибалась и выбирала не ту сторону, чтобы сейчас остаться в Ваканде, разрушая то, ради чего вообще взялась за спасение мира, хотя не была для этого создана. Наташа всегда могла разрушить, но не создать.
И где-то там Старк ждет новостей. И в этот раз они правда на одной стороне, но Клинту не понять причин.

- Мы сейчас проигрываем, Клинт.
Они проигрывают мир, в котором могли бы жить. Проигрывают потому, что Наташа не признается, а Клинт не понимает.
Они проигрывают себя, смогут ли они вообще спасти хоть что-то, что было у них общего.
И слова вырываются сами собой.
- Пойдем со мной. Я обещаю, что все будет хорошо, Клинт, просто пойдем со мной.

Она сжимает его руку, в любой момент ласковое пожатие может превратиться в захват, стоит Клинту сказать ей нет. Но на считанные секунды Наташа верит, что он скажет ей да, что кивнет, что пойдет с ней, и тогда она объяснит ему все по дороге, тогда они вместе будут решать проблему, и им не придется рвать по живому то, что их связывает так много времени.
Не важно, что на самом деле, с оглядкой на Наташину жизнь, не так уж много они пробыли вместе. Просто Клинт важный элемент ее миросозерцания, и если уж на то пошло, он тот, ради кого она готова пожертвовать жизнью.
Просто не сегодня. Сегодня это будет бессмысленной жертвой.

В этом “не уходи” столько всего. Но Наташа уже знает, им не добиться компромисса, его нет. “Отпусти меня, пока я буду вредить твоему другу” - не вариант, но вред в любом случае будет, его не избежать, хорошо бы пережить.
В конечном счете, они оба ошибаются, ошибаются, делают что-то не так, раз стоят напротив друг друга, оттягивая финал, но дальше тянуть некуда. Еще чуть-чуть, еще немного, и все обойдется для Вдовы слишком дорого. Ей хочется спросить, останется ли у них что-то, но нет, она не спрашивает. Она улыбается, обманчиво-спокойно, говоря своей улыбкой, что все будет хорошо.
Лжет. Но она профессионал во лжи, Клинту ли не знать. Он один из тех, кто знает, что скрывается за маской на лице Наташи, но она даже не пытается это изменить.
Самое тяжелое, что глядя на Клинта, Вдова понимает - он знает расклад. И он готов к тому, что она сейчас сделает. Ответит? Позволит? Наташа не знает, гадать не хочет, лишь качает головой.

- Все всегда важно. Неважного не бывает, ты же знаешь.
А отсчет идет, он уже давно обратный, и Клинт ее задерживает, Наташа позволяет, но пора остановиться.
Она не извиняется, не просит простить или понять, не выдает себя ничем, но удар приходится Клинту поддых. Романова ждет ответа, Романова практически хочет, чтобы Клинт ответил ей, но знает, что так не будет.
Ей почти хочется все же прошептать это глупое “прости”, но извиняться за принятое решение совсем не по-вдовьи. Ее учили не жалеть, ее учили идти вперед, переступая трупы, ее учили не просто укрощать собственных демонов, а использовать их, потому никаких прости, никаких прощай, никаких я вернусь за тобой.

Все будет потом, если вернется, потом будут тяжелые признания, потом, возможно, что-то будет, и хорошо. А пока лишь удар, который лишает Клинта опоры, сожаление в зеленых глазах Наташи, и боль где-то там, где, говорят, у нее есть сердце.
А может врут.
Может нет.
И души нет. У рыжих нет души. Может поэтому на плечи опускает чувство безразличия. Но откат все равно придет, Наташа знает, он будет потом, и она снова справится, выберется из боли, посмотрит в глаза Клинту. Всегда смотрит, отвечая за сделанный выбор.

Ей нужно уйти до прихода охраны. Пальцы Бартона на ее руке оставляют следы, но Наташа освобождается, аккуратно целуя его перед уходом. И рвется туда, где за его спиной спасительный выход. Плохо то, что все прикрытие рухнуло. Хорошо то, что хотя бы она понимает, что тут происходит. А потом, ну что потом, потом что-то будет, впрочем, как всегда.
Она не оглядывается. Никогда не оглядывается, чтобы не было сомнений в том, что делает. Если смотреть через плечо, то можно поддаться сомнениям, можно поддаться мукам совести, ах да, простите, совесть тоже давно сгинула в недрах Красной Комнаты. Черт его знает, что осталось, но уверенность в том, что права, что так нужно, все обнуляет, оставляя лишь сожаление. Сожаление, что они снова не на одной стороне, надежду, что когда-нибудь они смогут с этим справиться.
Терять Клинта Наташа не хотела.
Не могла.
Кажется, он единственный, кто был способен сохранить в ней хоть что-то.