Каждый раз, появляясь в этой кухне (а это был, кажется, третий), Джеймс чувствовал важность момента, словно он лишает эту серьезно пожилую даму невинности, и про это хотелось грязно пошутить про пенициллин. Но шутить было не с кем, все три раза, включая сегодня, он здесь был совершенно один, потому что хозяин жилья спал немного больше, и появлялся в этом местечке, дабы взять тарелку под заказанную пиццу.

Что Барнс делал в кухне Хоукая, и вообще в его доме, ему и самому до конца понятно не было. С недавних пор у Джеймса были проблемы со сном, сыворотка суперсолдата глушила действие обычных снотворных, а чего посильнее применять по такому поводу было неохота, тем более, для этого нужно было либо закупаться наркотиками, что вообще крайний случай для агента, либо обращаться в медицинский отдел ЩИТ, а там уж ребята в белых халатах с радостью протестируют на нём транквилизаторы, способные усмирить сыворотку. Нет уж, бытия подопытной мышкой он уже наелся по уши. Но сон по пару часов в сутки, и тот крайне тревожный, тоже не делал его ни работоспособнее, ни, в общем-то, добрее, всё это сказывалось и на внешнем виде.

Впервые это случилось меньше недели назад, и это был один из самых идиотских поступков в его жизни. Забраться в квартиру к человеку, которого две недели назад ты пырнул ножом, пусть даже ты и готов за это извиниться (нет), но допустим, по делу забраться... Это одно. А вот, не найдя его дома, присесть на кажущийся таким уютным заваленным какими-то пледами и шматьем диван, а после обнаружить себя сладко спящим там же - совсем другое дело. Возможно, дело было в особой раздолбайской атмосфере этого "Гнезда", как местечко называл сам Клинт, но, похоже, тот отнёсся к неожиданному визиту с долей понимания. Хотя бы потому, что не попытался гостя прибить на месте, и больше не подозревал в скрулльности.

И вот, третья ночь сна за неделю,  Барнс чувствовал себя почти что вором, отсыпаясь на чужом диванчике, а потому благодарил за кров по-своему - готовил завтрак и варил кофе не только на себя. И деликатно смывался, тоже через окно, как только Бартон просыпался, или ещё до его пробуждения. На третий раз это, можно сказать, вошло в систему, и Барнс весьма деловито хлопал дверцами кухонных полок и заглядывал в холодильник в поисках свежих яиц. А через полчаса по дому уже плыл аромат панкейков (в этот раз Барнс привёз с собой кленовый сироп) и кофе. Джеймс, сидя за стойкой и попивая кофе, блаженно щурился, утро было ну очень ранним, настолько, что за окном ещё пели птицы.

Поднапрягся он, только услышав хлопок входной двери и шаги, это явно был не Клинт, тот спал у себя, но шаги были настолько спокойными, кроме того, женскими, что Барнс даже не стал эвакуироваться через оконный проём. А вот когда дамочка зашла в кухню, с явно удивлённым видом, Джеймс машинальным жестом попытался расправить смятую на груди майку и очень пожалел, что металлическую руку так просто не разгладишь.

- Доброе утро. Будете кофе, мэм? - девушка была красивая, очень, но и юная весьма. Старк бы хохотал, если бы увидел, как он выкает такой пигалице. Впрочем, кто Баки такой, чтобы сразу панибратствовать с женщиной Бартона, а если она с ним не спит, какой вообще может быть у нормального человека повод приходить в этот хламовник. Вопрос о том, как Клинт закадрил такую милашку, оставался открытым, и Баки осторожненько так рассматривал темноволосую. Праздное любопытство, да и только.

На добрую пару секунд Джеймс даже замер на месте. Практически не дыша. Его биография включала огромное обилие прозвищ, начиная от ублюдка, ну и до куда менее приятных эпитетов, коими его награждали в беседах (некоторые из драк правда тяжело было назвать беседами), но вот подружкой его ещё не называли. Тем более подружкой Клинта. Джеймс даже на мгновение задумался, а что, у Клинта часто такие подружки бывают, весящие все сто килограмов и с недельной щетиной? Хм. Чего-то он в Бартоне явно не замечал.

Девушка тем временем довольно безбоязненно, несмотря на его бионический агрегат, присела за стойку и потянула лапы к его кофе. Барнс наблюдал за этим неумолимым движением к его персональному заряду бодрости в чашке с завидным пофигизмом: сварит себе ещё, чего уж, а вот девчонка похоже была ну очень довольна кофе, доставшимся не то что на халяву а ещё и так быстро. И довольно вкусным, какие грехи за Барнсом были замечены, но вот неумение готовить, включая варку кофе, и скромность - точно нет.

- Подружка, как же, - хмыкнул Барнс, медленно как-то до него доходило, получается, девушка - не пассия Бартона? А его.. дочь? Младшая сестра? Бывшая? Не сестра, а девушка, в смысле, странно это всё, конечно. Барнс потянулся рукой к затылку и задумчиво поскрёб его, второй рукой ловко орудуя лопаткой и снимая со сковороды округлый банчик, чтобы шлепнуть его на уже стопку готовых блинов на тарелке. После чего подумал и поставил тарелку с блинами поближе к девушке, а  рядом положил вилку и поставил бутылочку с сиропом.  Что может быть лучше вкусного завтрака, если ты намерен поболтать с человеком, правда? Джеймс пока точно не знал, хочет ли болтать, но подкупить её едой явно лишним не будет. - Я его коллега. Мне переночевать негде было, и вот, должна же быть от меня какая-то польза, кроме убытка в виде занятого диванчика, правда? Тем более, Клинт, походу, не особо силён в готовке, ну и в том, чтобы вообще питаться, - Джеймс покосился на кофе на плите, на котором уже начала образовываться светло-бежевая пенка, не прозевать бы момент. - Меня зовут Джеймс Барнс, мэм, - он примирительно улыбнулся и протянул здоровую руку.

Этим утром Джеймс выглядел очень миролюбиво, на удивление, особенно с учётом того, что от него даже пахло выпечкой (блины особенно вкусны если в них добавить щепотку ванилина, кто же от такого откажется) и только рука выдавала в нём весьма сомнительного типа. Ему так казалось. Он снова повернулся к девушке спиной, наливая на сковородку ещё смеси для блинов, очень медленно и сосредоточенно - именно так панкейк получался идеально круглой формы. Джеймс находил этот процесс весьма медитативным.

- Можете называть меня Баки. А с кем я имею честь?.. - Он оглянулся через плечо, щурясь. Судя по тому, что у неё есть ключи, она довольно частый гость здесь, и вообще что-то вроде доверенного лица. Тем более, ей так обрадовался Лаки, а собаки так привечают только своих. - О пенсии вашего "старика" можете только мечтать пока что, это правда, как-то молод этот парень для пенсии. Хотя мне в вашем возрасте тоже казалось, что до тридцати я вообще не доживу, - Барнс усмехнулся, мрачновато как-то, в определённом значении этого слова и не дожил ведь. Не он.

- Ну как-как работается, мэм, - хмыкает Барнс, улыбаясь едва заметно, но уж очень многозначительно. - Судя по тому, что вы о нём говорите, вы и так знаете.. нет? - он позволяет себе даже короткий смешок, на самом деле с Клинтом Джеймс не сотрудничал, как говорится, судьба берегла, но о некоторых его особенностях и так знал, а некоторые ощутил на своей шкуре. - Я очень редко, почти никогда не встречаю снайперов, способных посоревноваться со мной в меткости. А тех, которые делают это луком, да ещё и умеют пользоваться стрелой, как ножом, - Джеймсу почему-то кажется эта недо-шутка крайне уместной, наверное, во всём виновато чертовски миролюбивое утро, запах блинов и пение птиц за окном виноваты. Но он чуть задирает майку, показывая практически в паре сантиметров над ремнём джинсов пока ещё алый рубец. - Это был запрещённый приём, такой талант, такой талант, я до сих пор под впечатлением.

Наконец кофе готов, и, процедив его через сито, Барнс присаживается рядом с Кейт, грея руки о чашку, машинально прикладывая к ней обе ладони, хотя вторая тепло чувствовать не в состоянии, пока не начнет оплавляться проводка внутри. Без руки Джеймсу практически не довелось походить, и, хотя адаптация к бионике была достаточно неприятной, и Джеймсу пришлось пережить несколько болезненных операций как по калибровке, так и по замене поврежденного протеза, он совершенно не собирался расставаться с некоторыми привычками здорового человека.

- В Мстителях? Не, я до них ещё не дослужился, - Барнс жмёт плечами. "Туда не берут террористов", - на самом деле хочется сказать ему. - Я в ЩИТе, - а вот туда, то ли к сожалению, то ли к радости таких типов, как Джеймс, вполне даже брали на перевоспитание самых паршивых овечек. - Да и вряд ли дослужусь.

На самом деле Баки в какой-то мере удивлён, в положительном ключе удивлён, что он обошелся в этот раз без пространной речи на тему "ты же с Кэпом в 44м воевал, эк тебя, парень, потрепало-то?.." И надо признать, приятный разговор, особенно с беззаботно щебечущей милой девушкой, понимание, что кто-то из обычных, или же, относительно нормальных людей может составить о нём приятное первое впечатление, это то, чего не хватало, чтобы заставить его улыбаться. Именно улыбаться, а не скалиться и не кривить губы в усмешке, сейчас эта мимическая композиция на его лице даже ощущалась как-то странно и непривычно. Барнс развернулся к сковороде, перевернул успевший поджариться снизу блин, а потом стащил один уже готовый с тарелки, отправив в рот сразу половину. Дружное чавканье прерывал только рассказ Кейт, которая, похоже, особым образом любила своего наставника, и в способ выражения любви входило костерить его почём зря, обвиняя в части смертных грехов, а остальными восхищаясь.

- Нянька, в это я могу поверить, - тихо смеётся Барнс, без сомнения, Хоукай был чудесным агентом и у него было чему поучиться, но также этот парень выглядел, как тот, кто постоянно влипает в неприятности, порой совершенно на ровном месте. Джеймс задумчиво посмотрел на Кейт, как назвалась девушка, и вдруг понял, что она выглядит абсолютно так же. Не родные, конечно, но, как говорится, яблоко от яблоньки.. - Прям таки толпа? - Джеймс прищурился. Он приходил к выводу, что не только ничего не понимает в женщинах, но и в мужчинах тоже. - Женщин?.. Признайся, ты просто считаешь, что все они недостаточно хороши для твоего сенсея, - Барнс смеётся уже громче. - И, раз "Кейти" нельзя, то как насчёт Катеньки?