[indent]Сложнее всего было отойти от большой дозы героина, которую доктор ввела в организм Волчицы, дабы та не представляла опасность для кого-либо из присутствующих в кабинете, да и вообще на территории лечебницы. Наркотик гулял по венам девушки чуть больше суток, а после того, как икс-ген был заблокирован, обычному человеку было ещё сложнее. Для Рейн это было состояние чистого кайфа, но на рубеже, как ей казалось, со смертью. Девушке было слишком сложно осознавать то, что происходило вокруг, даже смену локации определить было крайне сложно. Под действием героина она, как и прежде, ни чувствовала, ни холода, ни тепла, просто была безжизненным телом, пока мысли были где-то далеко.
[indent]Сначала её захлестывали воспоминания о детстве: та самая церковь, в которой она провела большую часть детства, Рейн снова сидит и молится на одной из дальних скамеек. «Господь, пусть отец Крейг сегодня будет милостив ко мне». Тихое желание нежеланного ребенка. На щеке все ещё горит красное пятно от хлесткого удара священника. «Я знаю, что провинилась, Отец, пожалуйста, прости меня» - она обращается мыслями к высшему существу, но вместо милосердия снова слышит грозный голос родителя, который приближается, но девочка сидит с закрытыми глазами, опустив голову вниз, нельзя поднимать взгляда, нельзя смотреть. Чувствуя то, как отец тянет за волосы, с целью поднять её голову, в сознании раздается громкий крик. Это был крик толпы, которая гналась за Синклер, то и дело, стреляя ей в спину и кидая камни, резкая боль в боку, она не понимает что это, нужно было просто бежать, не останавливаться. Лай собак и вот они догоняют Рейн, стараясь укусить за задние лапы, но животный рык, полный ненависти и агрессии вырывается из горла волка, от чего цепные псы разворачиваются и кидаются в сторону толпы. Бежать становится сложнее, она потеряла слишком много крови, тело слабеет, теряя звериные очертания. Нагая, девочка падает с холма вниз, уже смерившись с тем, что проиграла. А дальше лишь непрерывный бег, кровь, звук разрывающихся одежд, теперь цепной пес – она. В её воспоминаниях всплывают слова Курта Вагнера, адресованные Волчице: «Каждый на счету, каждый важен. Вы нам не безразличны, ты мне небезразлична», тогда она не поверила мутанту, а сейчас, когда она подросла, то и вовсе считает эти слова какой-то нелепой издевкой. Она злиться, до такой степени, что в мыслях рвет все свои счастливые воспоминания в клочья, они не значат ничего.
[indent]Но образ Озборна успокаивает её ярость, да, это был тот человек, который, наверное, действовал на неё максимально усмиряюще, лучше любого наркотика. Именно он стал тем фактором, ради которого Рейн готова идти дальше по жизни с поднятой головой. Гарри стал тем самым маяком в её жизни, который указывает направление и ей, кажется, больше ничего не было желанно так страстно, как место рядом с ним. Никогда в жизни Синклер не было так спокойно, как в его объятиях, никогда не было так много воодушевления на что-либо, как рядом с ним. Она может думать о возлюбленном много часов подряд, чем она, кстати, и занималась, когда ей нужно было успокоиться в стрессовой ситуации. И всегда этот метод помогал.
[indent]Разлепляя глаза, Рейн замечает, что находится на кровати в их общей спальне. Зрение очень легко фокусируется на предметах интерьера, ведь комната находится в полумраке из-за задернутых плотных штор. Первое, что замечает Синклер – отсутствие огромного количества звуков. Раньше, когда он просыпалась, то сразу же точно знала, где точно находится Бернард – дворецкий Гарри. Теперь, она не слышит шагов, не слышит города внизу, тишина, полная и такая приятная. Второе: отсутствие большого количества запахов, она слегка наклоняет голову на бок, принюхиваясь к подушке под своей головой. Приятно пахнет кондиционером и больше ничего постороннего. Дом стал более уютным после того, как все способности, которые дарил икс-ген, испарились. Она садится в кровати, спуская ноги на прикроватный ковер, чувствует ещё одно изменение: ритм сердца замедлился, стал более спокойным, больше не отдает в голову гулкими ударами. Рыжеволосая опускает взгляд на руки, которые поворачивает ладонями к себе, даже при желании из пальцев не выходят острые когти. Аккуратно поднимаясь на ноги, Рейн слегка пошатывается из-за непривычки стоять ровно. Эти несколько дней она провела преимущественно в горизонтальном положении, посему теперь тело не совсем понимает, что происходит. Немного покачиваясь, девушка достигает окна и резким движением одергивает штору. За окном утренний Нью-Йорк, совсем недавно был восход, небо затянуто плотными облаками, кажется, сегодня будет дождь. Ей очень хочется открыть дверь, что ведет на балкон, выйти и подышать свежим воздухом, но пока это попросту не безопасно.
[indent]Для начала стоило пройтись по дому, но для этого нужно более-менее одеться. Подходя к шкафу, Синклер достает оттуда домашнюю одежду в виде свободных штанов из легкой ткани и майки. Неспешно переодеваясь, девушка чувствует, что её пальцы все ещё находятся в полу-онемевшем состоянии, они двигаются еле-еле, так медленно, то был отголосок наркоза, который все ещё не хотел отпускать организм девушки от этих смертельных объятий. Наверное, единственное, что они как следует, не продумали в этом плане – возможное требование «выздоровевшего» организма в новой дозе наркотика. Тело помнит это чувство кайфа, главное, что бы ни началось «ломки», ведь теперь, когда Синклер больше не мутант с огромной силой регенерации, зависимость могла развиться очень просто. Облачившись в новую одежду, Рейн подходит к двери и, немного помедлив, в итоге все же покидает комнату, тихо открывая дверь.
[indent]Первый шаг по чистому кафелю – новое ощущение. Покрытие пола было холодным, что она сразу же чувствует ногами, но это чувство не является чем-то неприятным, Синклер улыбается своим ощущениям. Теперь, кажется, она может более точно чувствовать окружение как человек. Ей тоже может быть холодно и по коже идут мурашки от некомфортной температуры, а не из-за звериных ощущений. Сначала – умыться, привести себя в порядок, посему Рейн практически сразу же заходит в уборную, что находилась напротив спальни. Останавливается напротив раковины с зеркалом и, всмотревшись в свое отражение, улыбается. Она не видит зверя, сознание, которое было захвачено волком, больше не пытается напомнить Синклер кем она является на самом деле. По-быстрому умывшись и, причесав волосы, экс-мутант решает разведать территорию дальше. Ступая в сторону большой гостиной, в которой обычно Рейн очень любила сидеть на диване и, уткнувшись в монитор ноутбука или страницы книги, проводить день. После того, как её дела в Адской Кухне были окончены, а сама Волчица полностью переселилась к Гарри, у девушки больше не было ни работы, ни предлога для того что бы покидать стены «убежища». Именно там она ждала Озборна, пока он вернется из башни, поменяв антураж из многочисленных лабораторий и кабинетов на более уютное окружение домашнего спокойствия.
[indent]Как только расстояние по коридору было преодолено, Рейн замечает и Бернарда в гостиной. Поприветствовав того улыбкой и поднятой рукой, девушка подошла к излюбленному дивану, касаясь его обивки рукой. По началу, Синклер было сложно привыкнуть к дворецкому, но после нескольких дней в его компании днем, Волчица успела узнать этого человека поближе. И в её голове возникло понимание того, что Бернард – член семьи Озборнов, который видел многое, скорее Синклер надо добиваться расположения этого человека, ведь она была пришлой в этом доме. Но мужчина относился к ней крайне вежливо и спокойно, и даже если девушка была ему не по душе – он не показывал этого. Высший признак профессионализма. Присаживаясь на диван, Рейн поднимает ноги на диван, упираясь пятами в край мебели. Дворецкий предлагает ей чай и бывший мутант соглашается. Жажда и правда застыла в её горле, а так же сильный утренний голод, не такой, как раньше, но живот издавал легкие признаки недовольства. Её взгляд устремляется в большое окно рядом, которое выходит в сторону высоток Нью-Йорка. Теперь, этот мегаполис стал для неё более опасен, чем ранее, но при этом в нем, наверное, теперь так много вещей, которые можно было бы узнать по-новому.

Отредактировано Rahne Sinclair (2019-02-12 23:31:18)

[indent]Серые тучи окутывают небо над городом, преображая его в нечто холодное, мрачное и отталкивающее. И до этого Нью-Йорк никогда не отличался излишней приветливостью по отношению к своим жителям, особенно в определённых районах мегаполиса, но сейчас, кажется, это состояние, отторжения всего живого, достигло апогея. Улица выглядело совершенно не привлекательно что бы прямо сейчас схватить куртку и пройтись по улицам. Хотя, скорее всего, кому-то такая погода была по душе. Но Синклер сейчас была чрезмерно довольна тем, что находится в тепле и уюте, ей не нужно, как ещё месяц тому назад прятаться от непогоды под навесом какой-нибудь очередной забегаловки, теснясь, бок о бок с другими людьми. Дождь забарабанил по стеклу, но Рейн больше не слышит его так отчетливо, как прежде, вода разбивается о стеклянную поверхность, сползает вниз и уходит все ближе к земле, вниз по многоэтажке. Синклер не слышит всех этих процессов больше, только легкие удары об окно. От одного взгляда на промокающий город, хотелось поежиться, ведь по коже пробегают легкие мурашки, но Рейн нет необходимости беспокоиться о том, что ей вдруг станет холодно. В помещении было довольно тепло, к тому же в любой момент она может сходить за пледом. Да, она все ещё самостоятельно делает многие вещи, хотя, казалось бы, проще было бы просто попросить об этом Бернарда. Но, либо из-за чувства самостоятельности, которое говорило ей делать такие пустяки самой, либо из-за теплых чувств к дворецкому, которого девушка старалась не беспокоить лишний раз, экс-мутант самостоятельно совершала определенные действия. К тому же, она все ещё не привыкла к тому, что если девушке чего-то хочется – она может попросить Бернарда. Раньше ей не доводилось жить по таким правилам. В школе все было иначе: каждый сам за себя, лишь в исключительных случаях кто-то сделает за тебя твою работу, а после того, как они вместе с Китти и вовсе отделились от остальных мутантов, приходилось делать не только за себя, но и за кого-то другого. Легче было жить в одиночку, хотя тогда совершенно некому было о ней позаботиться. Бывали дни, когда они приходила к адвокатскую контору, где работала, и, замечая потасканного жизнью Мёрдока, улыбалась, сама находясь не в лучшей кондиции. Жизнь в Адской Кухне вообще была иной, но теперь все это в прошлом. Синклер стоило продолжать приспосабливаться к, стремительно меняющимся, обстоятельствам и окружению. Если бы кто-то сказал, что через несколько месяцев она сменит свою пошарпанную жилую площадь на особняк на крыше одного из небоскребов – Волчица бы громко рассмеялась, а после сказала что-то вроде: «ну да, конечно». Изменения в её жизни происходили слишком стремительно в последние полгода, но можно ли сказать, что теперь все будет стабильно и замечательно?
[indent]Гарри появляется в гостиной, но Рейн не замечает этого, полностью погруженная в свои мысли, которые, после долгого пребывания вне сознания, спутывались, словно змеиный ком. К тому же, теперь её реакция и внимание не такие острые, как прежде.  Она, как и любой другой обычный человек вполне способна пропустить что-то мимо себя и для Синклер пока сложно привыкнуть к осознанию этого. Ранее девушка способная была буквально одновременно следить за всем вокруг, её невозможно было застать врасплох хотя бы, потому что чуткий слух не позволит чему-либо достигнуть её, оставаясь незамеченным, теперь же, Рейн более уязвима для подобных вещей. Хотя, признаться честно, ей нравилось быть обычной, не способной самостоятельно разорвать напополам человека зубами. Теперь, кажется, она начинает чувствовать себя девушкой, а не опасным зверем. Пару раз быстро моргнув, она выходит из своих мыслей и слышит шаги Гарри, резко поворачивая к тому голову. Ошибка, так как сознание сразу же немного помутилось, а зрение на секунду замылилось. Не стоило совершать подобных резких движений, так как тело ещё не адаптировалось полностью. Легкая улыбка на лице Озборна заставляет и Рейн улыбнуться, но более ярко и эмоционально, но не получая ничего больше, получая только сдержанность в ответ – так же успокаивается, издав очень тихое «кхм» и убирая улыбку со своего лица. Откуда-то в ней появилось чувство того, что она уже успела сделать что-то неправильное, что-то, что разозлило Гарри, ведь раньше, до операции, он был более эмоционален и раскрыт с ней. Может, она что-то говорила ему сквозь наркоз? Ладно, не стоило додумывать и догадывать. Тарелки с едой ставятся на стол, и Синклер сразу же обращает на них внимание.
[indent]- Я не приму отказов. – Гарри звучит достаточно убедительно и серьезно, но Рейн и не думала отказывать себе в трапезе, тем более, что тарелка была не одна и Озборн разделит с ней трапезу. Ей всегда нравилось есть вместе с ним, и так расстраивало, когда Синклер приходилось ужинать в одиночестве. Пододвигаясь к краю дивана, спуская одну ногу на пол, а вторую накидывая сверху на первую, девушка наклоняется над тарелкой с пищей, проделывая. Наверное, не совсем типичное действие для обычного человека: придерживая руками рыжие волосы, дабы они не попали в тарелку, Рейн принюхивается к завтраку. Ей было чрезмерно интересно как теперь пахнет та еда, которую она ела каждое утро, будучи мутантом с совершенно другим спектром ощущений. Наверное, теперь поменяются и её предпочтения в еде, ведь некоторые приправы и продукты она не могла употреблять в пищу либо из-за сильного запаха, либо из-за странного вкуса, который Озборн просто не замечал. Ей стоило заново перепробовать все, но это путешествие к освоению разных блюд начнется с обычной утренней яичницы и Рейн вполне устраивает подобный расклад вещей. Выпрямляясь, она берет вилку, и, подцепляя один край, ловко складывает яичницу на тарелке вдвое и одним легким движением отделяет небольшую часть, нанизывая её на четыре тонких острия. Кусочек завтрака отправляет в рот, а пока девушка тщательно прожевывает пищу, Гарри оповещает её о том, что, по мнению Джун, Синклер в хорошем состоянии. Что ж, это приятно слышать, в конце концов, стоило радоваться тому, что операция прошла удачно и без особых происшествий. Махинаций с краями кружки девушка не замечает, так как попросту не слышит или сильно увлечена тем, что пытается, как можно более точно определить нравится ли ей омлет при текущих вкусовых рецепторах. Её мнение склоняется больше в положительную сторону, в конце концов, ей всегда нравилось то, как Гарри готовил, а в том, что именно он приложил к этому руку – у Синклер не было никаких сомнений. Иначе он бы не стал выносить еду самостоятельно. Отложив вилку и зацепив пальцами тост, девушка снова склоняется над столом, но уже не так сильно как в первый раз. Принюхиваясь вновь, она откусывает немного хлеба, вовремя поднося свободную руку, располагая ту аккурат под жаленым хлебом, ладонью вверх, препятствуя хлебным крошкам оказаться на столе.
[indent]Были ли у неё какие либо планы на ближайшее будущее? Определенно нет, задуматься на этот счет у неё попросту небыло времени, но отвечать на поставленный вопрос нужно сейчас, благо, Гарри не торопит её с этим, так как между ними на десять секунд повисает тишина. Ранее Рейн уже выказывала свое отношение к этому, а сейчас обстоятельства и вовсе изменились. Она не может стоять наравне с остальными членами команды. Обычному человеку нет места не передовой, она больше будет обузой, нежели помощью, а быть «дамой в беде» во время какой-нибудь серьёзной операции – не очень-то интересная перспектива. Конечно, Озборн мог ей сделать костюм вроде того, что носит сам, который был бы способен поднимать её человеческие характеристики, позволяя бегать быстрее обычного человека, поднимать вел больше обычного человека и прыгать выше обычного человека, но что бы привыкнуть к таким сложным приспособлениям нужно слишком много времени. Рейн не гений в освоении технологий, большинство «примочек» в доме и офисе Гарри она обходила стороной, только потому, что не совсем понимала, как ими правильно пользоваться. В общем, вариант с костюмом ей не очень нравился. Но у Синклер было предложение на этот счет, которым она и делится с возлюбленным:
[indent]- Думаешь, это целесообразно? – откусывая ещё немного тоста, Рейн кладет его обратно на тарелку, - Думаю, что в любом случае, полезна я буду только сидя в кабинете и наблюдая за вами по камерам. – Девушка слегка пожимает плечами и цепляет пальцами небольшую ручку кружку, поднося ту ко рту, но задерживаясь на секунду, что бы снова принюхаться. Да, аромат чая теперь был точно намного приятнее, нежели ранее. В какой-то степени Синклер стало даже понятно, почему людям так нравится этот напиток родом из Китая.
[indent]Отпив немного содержимого кружки, Рейн поднимает взгляд на любимого, блуждая взглядом по его лицу. Она замечает некоторые изменения, так как, как ей кажется «совсем недавно» до операции Гарри был вполне нормален. На нем не было ярких признаков недосыпа в виде мешков под глазами и его явно вялое состояние. Девушка слегка хмурится, укоризненно смотря в сторону Озборна, опуская кружку обратно на стол. Конечно, у него была очень важная работа, которая требовала его участия буквально во всем происходящем, но нельзя доводить себя до подобного состояния.
[indent]- Когда ты в последний раз спал? – Её голос звучит достаточно строго, даже как-то не привычно для неё самой, однако, ей приходилось быть такой в данный момент. Рейн переживала за Гарри, больше, чем за себя, уж точно. И тем более она не допустит того что бы Озборн продолжил мучить себя физически и морально. Ему необходим был отпуск, или хотя бы пара выходных, пора прекращать брать на себя такое количество работы, с которой просто не способен физически справиться.

Отредактировано Rahne Sinclair (2019-02-24 17:29:15)