Петра закатывает глаза, оценивая попытку перевода стрелок. Детский сад, ни дать, ни взять.
- Я бы не сосредотачивалась на твоих мыслях, но дрифт предполагает нахождение…
Краем глаза Новак замечает, что маршалла сейчас, вот прямо сию минуту, разорвет от злости, а то и бешенства. Наверное, все-таки стоит заткнуться, пока их к чертовой матери не заперли на губе. Вот туда Петра совсем не хотела, там сыро и крысы.
О том, откуда тут крысы, Новак старается не думать, крыс она на дух не переносила.
На следующую реплику Петра лишь демонстративно фыркает, рассматривая ногти - на маникюр нет ни времени, ни сил, да и как-то не к месту, все же, егеря, пусть и обслуживаются механиками, но Петра и сама любит копаться в машине. Потому и приходиться обходиться без маникюра, что, конечно, не мешает ей рассматривать его, будто это самая важная вещь на свете. Она даже не смотрит в сторону Кемпбелла, надеясь, что выгонят уже кого-нибудь, да хоть ее, лишь бы больше не оказываться в одной кабине с Дином.
То ли он ее бесил до такого состояния, то ли наоборот, ее бесило нечто иное.
Стыдно было признавать то, что когда-то он ей нравился, и видимо некоторое неравнодушие оставалось в ее душе и сейчас. Но мысли в дрифте открыты как книга, и Петра понимала, что рано или поздно наружу вылезут любопытные вещи, которые она не хотела знать о нем, еще меньше хотела открывать ему. Вот и стервела, ненавидя необходимость с ним сотрудничать.
И все же, часть ее понимала, что так нельзя. Что так неправильно. Они хороши, когда не ругаются, и на их веку были задания, которые они выполняли с блеском, но то было раньше, черт возьми, а сейчас все совсем не так.
Из коридора Новак планировала нахально дезертировать, показав неприличный жест Дину. Надоел. Вечно весь в белом, а она, значит, самая рыжая.
Но сделать ничего не вышло потому, что тот уже стоял в позе. Петра делает медленный вдох, испытывая жгучее желание запустить в напарника своим шлемом, но казенное добро портить - проблем наживать, и так на сегодня наломали дров.
Часть нее, та, что принадлежала генеральской дочке, прекрасно понимала, почему маршалл материться даже спустя пару минут после того, как нарушители покинули его кабинет. Это все было не просто, удержать в порядке шаттердом, но главное, удержать в порядке пилотов. Они все были с тараканами, все были раздолбаями, все что-то нарушали потому, что завтра для них могло не быть. И им многое позволялось. Но когда два идиота, способные горы свернуть, сворачивают только свои мозги и чужое оборудование, то приятного мало.
- Мудак, - парирует Петра, но сделав два шага в стороне, резко разворачивается: - На самом деле все гораздо проще. Ты не думал, что если дать им желаемое, то мы можем попросить все, что угодно? Нас назначают на чертово задание, окей, тогда надо его выполнить, победить, чтобы они от нас отцепились, и тогда ты сможешь свалить на своего Желтого Альфу, хотя не знаю, насколько ты там совместим.
Обреченность неприятно хватает за душу. Это жуткое чувство, когда глядя на человека, которого не переносишь, понимаешь, что он твоя пара на всю жизнь. Не в том, конечно, смысле, фу. Но в том, что напарник по егерю, по дрифту - ближе, чем кто-либо другой, был смысл и никаких сомнений.
Петра трет кончик носа, чесался так, будто перед смертью.
- Можешь и дальше тратить время на обвинения меня в том, что я все сломала, а можешь попробовать решить проблему. Твой выбор.
[NIC]Petra Novak[/NIC][AVA]http://sd.uploads.ru/p3lwU.png[/AVA] [SGN]-[/SGN]