Сообщение от Клинта Барнс получает, да, ночью, да, он громко матерится, потому что приходится проснуться, выползти с кровати, ровно через полчаса после того, как Барнсу наконец-то удалось уснуть. Со сном у него по-прежнему не очень, но заявляться после того позорного вечера к Клинту ему не хочется, можно ведь как-то самому, правда?.. С горем пополам, но..
Баки кое-как отскребает себя от постели и доползает до душа, а уж там контрастные струи воды делают своё дело. Впрочем, неловкие ковыряния в замке Баки всё равно слышит, и готов поспорить, что к нему ломится именно Клинт. Сколько там времени прошло с момента звонка, полчаса или сорок минут?.. Баки почти готов выдать ему инструкции, как возиться с этим старьем, когда дверь наконец открывается, и можно спокойно закончить водные процедуры, помыть, наконец, голову, ну и ещё немного получше проснуться.

С тех пор, как у Клинта слуховые аппараты, он разговаривает порой неприлично громко, потому Баки, сделав напор воды чуть меньше, слышит едкий комментарий и тихо ржет. Ну ещё бы, грабить тут, найти бы ещё, что тут грабить, кроме обмундирования Зимнего. Но желающих позаимствовать такие опасные трофеи надо ещё поискать, а в целом этот дом - развалюха, знал бы Клинт, где он его купил, кто в нём жил раньше, ей-богу. Баки остаётся только надеяться, что этот дом не снесут в ближайшее время, раритетная развалюха, в которой когда-то жил Баки, жили его родители - это кое-что, с чем он расставаться не хочет в принципе. Да и делать здесь новомодный ремонт тоже неохота, разве что, получше отреставрировать то, что есть - укрепить пол, перекрасить стены, подлатать крышу.. Работа, которую он, в общем-то, может сделать собственными руками, а, собственно, так и планирует сделать.

Выходить навстречу манящему запаху кофе с полотенцем на голове Баки из ванной совсем не хочет, зрелище довольно комичное, но не стригся он довольно давно, и вода премерзко капает по волосам на голые шею, плечи и спину, а потому Баки замирает на какое-то мгновение у зеркала, как следует вытирая и прожимая полотенцем свою шевелюру, чтобы та как можно быстрее высохла. После чего оставляет влажное полотенце на комоде у зеркала и довольно резво передвигается прямиком к кухне, в чём был, то есть, в мятых пижамных штанах.

- Я слышал телефон, - Баки всё ещё сопит, знаете ли, он бы с удовольствием поспал ещё хотя бы пару часов. Но сейчас он очень радуется двум конкретным вещам в своём доме: тому, что в кухне наконец-то хоть один раз сам собой образовался кофе, и тому, что рядом со столом довольно удобный кухонный диванчик, на край которого и присел Клинт. Баки садится с другой стороны дивана и отклоняется спиной назад, укладывая голову на плечо Клинта, и таким образом устраиваясь полу-лёжа, в ту самую позу, в которой всё ещё можно уснуть, но ещё вполне можно пить горячий кофе. - Я просто не очень быстрый сегодня, и не очень много спал, так что спасибо, дружище, что ты за мной заехал, - Баки довольно жмурится и делает небольшой глоток, держа чашку с кофе обеими руками и стараясь не пролить его на себя. Несмотря на бодрящий аромат, спать всё равно хочется, и Барнс тихо вздыхает, ворча, - это точно срочно, а, Бартон? Никак не подождёт пару часов?

Баки довольно жмурится, делая ещё глоток кофе, и жмётся к чужому тёплому плечу, на самом деле, в его доме в это время довольно прохладно, а он после душа не до конца высох и практически успевает замёрзнуть. Холод Баки ненавидит с определённых пор, когда он отморозил и без того поврежденную руку, терять чувствительность пальцев, а затем кисти руки, потом - локтя, и всё выше, и выше - было очень страшно, потому холод неизменно вызывает отрицательные ассоциации.

И именно потому Баки сейчас непроизвольно жмётся к плечу Клинта и ворует его тепло, это, чёрт возьми, очень приятно, а то, что Баки к Клинту тянет, они выяснили ещё в первую встречу. Точнее, он выяснил - Баки, потому что Клинт по-прежнему, кажется, ничего не замечает, никак не отзывается, да и нечего, по сути, замечать. Наверное. Они с Баки просто периодически видятся, и не ссорятся, наверное, слишком часто не ссорятся во всяком случае. А так Баки не проявляет никаких признаков своей симпатии, кроме, разве что, того, что сейчас он едва не мурчит, умостившись на чужом плече. Почему-то это местечко кажется ему куда спокойнее, чем его кровать, или диван, или какое угодно место, годящееся для сна в этом доме.
Именно потому Барнс довольно потягивается, и не думая открывать глаз, уронив чашку кофе куда-то обратно на стол, и тихо, хрипло спрашивает:

- Клинт, чтобы как следует прокормить мою сыворотку, и быть "на массе", мне нужно жрать, как четыре взрослых и вполне крупных мужика. Я, конечно, умею готовить, но, знаешь, мне влом. Потому мой метаболизм отчасти жрёт меня. К счастью, это никак не сказывается на функциональности, а тяжесть удара вполне коменсируется бионикой, чтобы быть полноценным бойцом... где там наша ещё одна миссия?.. Жопа и водопады, говоришь. Далеко. А мы могли бы задержаться, и как следует.. - Баки почти улыбается, правда, он почти снова сонно сопит, укладываясь на чужое плечо, но Клинт куда-то исчезает, и ему приходится подниматься на ноги, подниматься, и чёрт возьми собираться. - Поспать, - договаривает Барнс, уже куда более уныло шествуя в комнату по направлению к нужным ему вещам, к костюму с защитными кевларовыми вставками, к оружию, которое он всё же носил при себе не всегда.

Баки суёт всё нужное в сумку, что не успел накинуть на себя, сунуть в кобуру на плечо, на бедре, воткнуть за голенище, он разберётся потом, на самом деле. Сейчас он просто следует за Клинтом в машину, кажется, в ту самую машину, которую Клинт угнал у него меньше месяца назад. Баки бы посмеялся, да только вздыхает, закидывая груз на заднее сиденье, а себя - на переднее. Привалиться щекой к плечу Клинта, чтобы доспать - не такое уж большое приключение, ведь это, в конце концов, его машина.

- Ну и куда нас в этот раз пытаются воткнуть? Искренне надеюсь, это не скруллы, зелёные мимикрирующие парни меня здорово нервируют.

Баки не особо рвался уточнять подробности, на самом деле, это не было что называется очень интересным занятием. Касательно баз многоголовой у ЩИТа имелась некоторая политика, что-то похожее на "выжженную землю", разве что с тем отличием, что все ценные наработки ЩИТ старался пристроить в свой безразмерный карман. Из самых разных соображений, если требуется постоять в белом пальто, а эти ребята чаще всего именно так и предпочитали себя вести и объяснять свои действия, то оружие Гидры им нужно было исключительно для защиты от него человечества, тогда как Барнс был уверен, что разработки Гидры, прикарманенные ЩИТом,  продолжаются, пусть и на несколько другом уровне и более этично. Хотя можно ли вообще упоминать этику при разработке оружия? Нет? Баки очень старался быть не лицемерным в этом вопросе, и вырабатывал в себе понимание к экспериментам научного отдела. А главным убеждающим фактором было то, что, ну, как минимум, не будь исследований - не было бы у него руки. А без неё пришлось бы очень и очень туго.

- Мастера по промывке мозга им нужны, значит, - ворчит Барнс и чувствует, что всё же он начинает нервничать, не нравится ему всё это, и руку свою прикладывать к тому, что белые халаты полезут своими ладошками в чьи-то мозги, ему совсем не хочется. - Ну, посмотрим, что мы сможем сделать, - Баки устраивается поудобнее, опираясь а чужое плечо, и жмурится, подтягивая ворот водолазки повыше, и напоминая теперь пригревшегося кота. - В Гидре по этим делам действительно было много специалистов. И столько оборудования, специальные стойки для фиксации людей в определенном положении, для того, чтобы держать их веки открытыми сутки напролёт, заставляя смотреть и слушать. Двадцать пятый кадр, сочетания звуков и визуального ряда, способные сломить со временем любую волю, перекроить любой рассудок, а уж если параллельно накачать подопытного веществами, ох, тут любой стал бы мягче теста. У наших парней мало такого опыта, тут не поспоришь. Но я бы всё равно предпочел, в случае встречи с парочкой способных на такое учёных, имеющих опыт в промывке мозга и зачистке памяти, чтобы с ними никто больше не разговаривал, как ты думаешь, а, Бартон? Способны эти люди принести в мир хоть что-то хорошее, поделившись знаниями и опытом с такими же, как они?..

Баки не знает, какого чёрта он такой разговорчивый этим ранним утром, кто сейчас тянет его за язык и почему компания Клинта способна утихомирить его даже пока он раздумывает о гидровских белых халатах. А, впрочем, нет, знает: Баки не в первый раз за собой замечает, что Клинт ему нравится, на самом деле, и одно его присутствие рядом почему-то делает паршивую жизнь Зимнего Солдата лучше. Причём это белобрысое дурачье, похоже, ни о чём не догадывалось, и уж тем более на какую-либо взаимность Джеймс не рассчитывал и рассчитывать не собирался. Он думал о том, что делать со всем этим, после того, как две недели назад они попали к скруллам, и придумал: делать он не будет ничего. Правда, приходить в гости к дивану Бартона он таки перестал, помня слова Кейт о частенько шарящихся в той квартире девицах Клинта, наблюдать их малейшего желания не было. Впрочем, так же, как и навязывать свою компанию настолько часто без спроса. А вот дружить, изредка по работе сталкиваться, наверное это был идеальный расклад, на который вообще стоило рассчитывать.

Дорога этим ранним утром совершенно пустая и Баки почти удаётся снова уснуть, он замечает тянущуюся к его, кажется, волосам, руку Клинта, мягко перехватывает её в запястье и подтягивает ближе к себе.

- Я ни разу не был на Ниагарском водопаде, но слышал, там очень красиво. И эти ублюдки, как обычно, знают, где прятаться, - Баки задумчиво выводит на ладони Клинта пальцем звезду, ровно те же очертания, что он нарисовал маркером две недели назад, чтобы не потеряться. - У нас в машине и места-то под пассажиров нет, разве что в багажнике, -  добавляет Баки. Ему совсем не хочется отпускать кого-то из этих мудаков живым, ну правда, это испортит недурно начавшийся день. Да и, ребята знали кого отправлять, верно? Вряд ли они ждут таких проявлений человеколюбия от Баки, максимум, на который он согласен - привезти пару компов из лаборатории ну и что-то вроде флешки.

- Одного вылечить, хорошо, допустим, это будем ты или я. А с остальными как быть? Профит получит один, а пострадают снова сотни. Я не уверен, Клинт, правда не уверен. Хотя, может, если это и правда обусловлено подменами скруллов, то имеет некоторый смысл, но мне сложно сказать, до сих пор сложно представить, что человеческую жизнь и личность эти взбушевавшиеся эйнштейны ценят выше собственных новоизобретений. Такова уж их природа.. Но.. Ладно, уговорил, посмотрим на месте.

Тачка петляет, а Баки и не думает возвращать Клинту его руку. В конце концов, он же агент, правда, спортивное вождение у него должно быть в крови, а, значит, одной руки достаточно, вторую можно подложить под щеку вместо подушки, потереться об неё небритой щекой, устраиваясь поудобнее, и тихо сопеть в неё, почти засыпая, прикрыв глаза.

- А ты просто возьми и не падай с поезда. Ну или со скалы. Это такое себе ощущение и, знаешь ли, можно потерять руку и память. Или и вовсе сдохнуть. До сих пор не уверен, что хуже. Или лучше?.. В общем, ты просто не падай, ладно, Клинт? И не придётся думать, откуда в твоём доме взялся очередной плед.

Баки отключается. С блаженной улыбкой, всё так же сопя в чужую руку. Ему тоже по-настоящему уютно и комфортно, впервые за долгое время, и он наконец-то может не следить за дорогой настолько внимательно и не знать наверняка, куда везёт его Клинт, а просто верить.
И его доверие оправдывается.
Баки просыпается в тот момент, когда машина тормозит уже на бездорожье. Напротив - потрясающей красоты картина, горы, водопады, на вершинах гор - белый снег. Вот только Барнс знает, что пройти немного вглубь, спуститься, и по указанным координатам можно найти осиное гнездо, точнее, что-то в разы неприятнее, чем какое-то там гнездо ос.

Баки вздыхает, самое время проснуться, в конце концов. Как он только успел устроиться на переднем сиденье настолько удобно, подтянув к груди ноги, и накинув поверх куртку, чтобы было тепло, не понятно, но время отдыха очевидно окончено. Баки выбирается из салона автомобиля, ныряет внутрь к задним сиденьям, доставая оружие и обмундирование, которого не хватало. Запасается своими излюбленными короткими ножами, за спину вешает пару автоматических пилетов, в карманы на набедренной кобуре закладывает запасные магазины. Снайперку решает оставить в машине, едва ли ему придётся действовать с такого расстояния, правда.

Разворачивается к Клинту, проверяя крепления ремней, кажется, сейчас в Барнсе ничего от того мирно настроенного человека, который мог свернуться клубком на сиденье машины и спать целый час, не осталось. Баки больше похож на охотничьего пса, учуявшего добычу, а в данном случае - на человека, получившего шанс снова поквитаться с Гидрой. И это вытесняет все мысли из его тёмной головы.

- Расскажу тебе всю правду о пледе, если ты останешься попервах здесь и будешь наблюдать за мной пока я приближусь к объекту. Разные знаешь ли бывают ситуации, кто знает, может, тебе придётся подстраховать мою шкуру, вытащив меня на себе? То ли дело, если попадёмся оба. Лови, блондинчик, ну а связь у нас есть, можешь рассказать мне пару сказок, чтобы не было так скучно, - Баки ухмыляется. Бросает Клинту в руки бинокль. Разворачивается и уходит, продвигаясь по направлению к объекту.

Барнсу кажется, всё это сегодня неспроста и эта база Гидры - не просто ещё одно полузаброшенное здание разрушенной многоголовой. Потому он сперва очень хочет проверить всё сам.

Баки едва не охает, услышав, что им бы предпочли не рисковать, но остаётся только покривиться, спасибо, Клинт не видит выражение его лица. Порой этот парень вызывает у него вопросы, как он вообще стал агентом, ещё и высококлассным, потом же Клинт оказывается с ним на задании и буквально преобразовывается на глазах, становясь собранным, сосредоточенным и даже строгим. А ещё Баки всё ещё помнит, как ловко он воспользовался стрелой, стрелой, чёрт возьми, точнее, её наконечником, как ножом, и надо признаться, он до сих пор здорово впечатлён талантами Клинта. И сейчас он практически вспоминает о такой вещи, как субординация, всё же в ЩИТе он пока что на птичьих правах, да и спорить на миссии - худший из способов её завалить. Потому шутки шутками, а глупить Баки не собирается.

К КПП он пробирается без приключений, уже почти рассвело, но видимость по-прежнему несколько затруднена. Барнс больше не в Гидре, но модифицировать костюм отказался, защитный жилет по-прежнему был чёрного цвета, и Баки не отказывался от очков и маски, кроме того, ребята из Гидры всегда узнавали его, что приносило в некотором роде удовлетворение, порой получалось даже наслаждаться этим подвидом мести.

В нескольких десятках метров Баки находи неплохое укрытие и прячется за кустарником, рассматривая вход в здание через оптический прицел. Помещение напоминает старый амбар, выглядит потрёпанно, но Баки знает, что это очень обманчивое впечатление, и зачастую такие базы Гидры уходили на несколько ярусов под землю. Тем не менее, охранник всего один, и это наводит на мысли, что либо Барнса дурачат, либо ребята здесь немного потеряли бдительность.

Баки надеется на второе. И одним выстрелом снимает охранника, покидая укрытие, и бегом приближаясь к телу. Баки бегло обыскивает его, забирая устройство связи и парочку пластиковых карт-ключей, возможно, это облегчит им продвижение внутри. Голос в наушнике заставляет Барнса улыбнуться, его снова назвали козлом, что-то в жизни Баки совершенно не меняется и стабильно.

- Зачем так официально, дорогуша, можно просто Баки, в самом деле, - он осматривает вход в помещение, и заносит тело внутрь, складывая его в небольшой каморке, очевидно, использованной охраной под свои нужды. Из-за этого в микрофон Баки немного пыхтит, но удаётся обойтись без лишних пятен крови, и, возможно, потерю в виде охраны заметят не так быстро. - Я разве говорил, что это был я? Ну нет. Я просто ночевал у тебя несколько раз. И точно помню дату, когда плед появился. Я подумал, это могло бы тебе помочь восстановить хронологию событий, но раз нет, то ладно, ладно.

Баки умолкает и продвигается вглубь базы, тут довольно темно и ему встречается ещё только два охранника, очевидно, в патруле. Барнс ждёт за поворотом, когда они приблизится, а затем одного бьёт ногой в челюсть, выбивает пистолет из рук второго, и выключает его не слишком то удачным ударом в область виска - бионикой. Баки и эту парочку складывает за углом, после чего натыкается на охранное помещение - в дверную щель он видит несколько мониторов с камерами слежения, мужик в кепке следит за ними, развалившись в кресле. Баки бесшумно проскальзывает внутрь помещения и сворачивает охраннику шею, прежде чем на какое-то время зависнуть над мониторами. Можно сказать, золотая жила, Барнса сразу интересует левый монитор, так как он показывает знакомо белые помещения и парочку работников в белых халатах. На стене висит план здания и Баки остаётся только сопоставить то, что он видит на мониторах, с картой, и вдруг его осеняет догадка.

Баки лучше бы следовать плану и остаться на месте, пока напарник к нему не присоединится, но он плюет на всё и снова оказывается в коридоре, прекрасно осознавая, что он его помнит. Так же, как и лаборатории в белом кафеле, и близлежащие служебные комнаты для таких, как он.

- Клинт, слышишь меня, Клинт? Я внутри, на входе всё чисто, давай резво сюда. Кажется, я знаю, где учёные. Кажется.. Кажется, я здесь был, Клинт.

Баки будет стыдно. Чертовски стыдно и за то, что он твердит в устройство связи настоящее имя Бартона, и за все нарушения плана, который у них был. И за то, что вся эта операция оборачивается катастрофой, а сам Барнс чувствует себя как минимум профнепригодным. Может, ему и правда пора в отпуск, или на пенсию, Баки подумает об этом потом, обязательно подумает, потому что сейчас его мысли заняты совершенно другим.

Ему собирались оказать помощь в Ваканде, его лечила Алая Ведьма, его мозг подвергся воздействию техновируса, который должен был вычистить всё лишнее, выжечь все триггеры, и, всё же, сейчас Баки чувствует, как где-то в области живота у него от ужаса ворочается тяжелый склизкий ком. Он идёт по коридорам, действуя практически на автопилоте, доведенными до автоматизма жестами, движениями избавляясь от стоящих на пути, он расстреливает ещё парочку охранников и избавляется от одного медика (или учёного?), тела остаются в коридоре, кровавый след, по которому его слишком легко найти: у одного прострелено горло, и он всё ещё булькает кровью, второй получил пулю в голову, у третьего свернута шея. А Баки стоит рядом с открытой дверью почти пустого помещения, разве что шаг в сторону делает, чтобы не быть настолько уж лёгкой мишенью.

Потому что напротив него - то самое кресло, начищенное до блеска, рабочее, световые индикаторы горят и Баки может поклясться, что, если он подойдёт к нему, то почувствует, что металл сиденья ещё не остыл и хранит следы пребывания человека здесь, чьего-то тепла. Человеческого тепла.

Бартон образовывается рядом сам собой, Баки даже не дёргается - узнаёт его по шагам, не смотрит в его сторону, его, кажется, загипнотизировала эта жуткая машина, в который раз, потому что именно сейчас он не может прервать пляшущее перед глазами слайдшоу из воспоминаний, как он садился сюда в первый раз, как защелкивались на руках металлические обручи для фиксации, как для того, чтобы впихнуть ему в рот капу, и привязать руки к креслу, в первый раз пришлось почти усыпить его лошадиной дозой транквилизатора. Это было своеобразное проявление заботы Гидры о своём солдатике, и о том, чтобы он не ехал крышей, жаль только, не заботилась о количестве испытываемой им боли. Баки сжимает кулаки, в самом деле, сейчас не больно, по сравнению с тем, что бывало в этом кресле, ему вообще не было больно никогда.

- Мы не в заднице, - хрипит Баки, склоняя голову к плечу, так хочется подойти к этой конструкции и позаботиться о том, чтобы её больше никогда не собрали, но что-то мешает, Баки словно приклеивается ногами к полу, руки-ноги не слушаются, он не может, он физически не может подойти ближе. Ему давно не было настолько, до чёртиков страшно. - Нет, не в заднице. Слушай, сделай мне услугу. Подойди. Да, к этой штуке подойди, к креслу. Мне кажется, оно тёплое.

Баки переводит взгляд на Клинта. В голове всплывают его слова "я думал, мы команда, придурок", что же, пока что Баки ничего не может сказать, кроме того, что он ходячая катастрофа и в некоторых случаях совершенно профнепригоден. Явный симптом последнего - этот срыв, Баки дьявольски страшно, и он злится, на самом деле очень злится, на себя, и на тех, кто заботится об этой пыточной машине, снова и снова используя её на живых людях. Хреновая смесь эмоций, особенно когда надо оставаться хладнокровным.
Оглядывая комнату, Баки замечает парочку компьютеров и табуретки рядом, с толстыми металлическими ножками. Баки бы предпочёл что-то вроде биты, но, наверное, и это сойдёт. Он обходит помещение кругом, словно прогуливаясь, и забыв о том, что у них не так много времени, а находиться здесь опасно.

- Так что? Оно тёплое?

Холодное, значит.
Баки усмехается, это больше похоже на оскал, губы изгибаются в неком подобии улыбки, глаза по-прежнему выглядят совершенно дикими, с расширенными на всю радужку зрачками. Какой вообще идиот отправил его сюда, его ведь и правда надо давно списать, любой адекватный агент в подобной ситуации не должен впадать в такой эмоциональный штопор, который заставляет его забыть об изначальной миссии.

Баки, на самом деле, сейчас судорожно соображает. Ребята из ЩИТ хотели мозгоправов отсюда, данных, чего ещё? Может, им ещё и кресло преподнести на блюдечке с золотой каёмочкой? Кто бы сомневался, Баки именно сейчас самым жутким образом падает на измену, ему кажется, он снова работает на организацию, которая занимается такой дрянью, которая насилует людей в мозг, меняя их сознание последовательностью электрических разрядов с определённой частотой, доставляемых прямиком в ключевые центры мозга. ЩИТ в принципе не та организация, которая гнушается сомнительных опытов, правда? На определённых уровнях проводились эксперименты, которые наверняка показались бы ему омерзительными, ну и, к сожалению, Баки всё знает о том, что сделала Кобик со Стивом. Баки не уверен, что это хуже промывания мозга, он не знает, правда. Но сейчас у него отчётливо срабатывает лишь один инстинкт - не дать этому креслу ещё раз включиться, ещё раз стереть чью-то личность, ещё раз превратить живого человека в безликую оболочку. Этого не должно было случиться, ни в коем случае, даже с самым жутким из подонков.

- Подожди. Это не должно занять больше парочки минут. Ну или пяти. У нас ведь есть это время, правда? Ты же сам видел. Эта база похожа на сборище сонных мух. Я просто.. Я не могу оставить всё, как есть.

Баки подхватывает металлический стул за спинку и с силой опускает его на панель управления с правой стороны от кресла. Получается шумно, даже слишком. Часть световых индикаторов гаснет, а ножки стула уже погнулись, так что Баки издаёт горловой недовольный звук, больше всего похожий на рычание, и отбрасывает стул на пол, продолжая дело уже рукой. Сорвать переднюю панель не требует многих усилий, ещё парой ударов Баки крошит содержимое, после чего переходит на бесконечные соединения трубок от панели управления к самому креслу, там месиво из проводов, Барнс выдёргивает их одним жестом, прямо с гнёздами, и ещё парочку раз расколачивает электронную панель уже на спинке кресла.

Адская машина искрит, дребезжит, гаснет. Барнс работает так громко, что птицы рядом с базой уже, возможно, взлетели с деревьев, а персонал в ближайших помещениях бежит прочь. Не услышать отзвуки его вандализма и правда сложно, особенно тогда, когда Баки переходит к самым ненавистным элементам - самому креслу, креплениях, которые удерживали его на месте, фиксаторах, головы и рук, он пытается вырвать их с корнем, но бионика с мерзким скрежетом соскальзывает, и неудивительно: кресло сделано так, чтобы удержать его, Зимнего, в любых обстоятельствах. И разорвать его на части ему не под силу.

Но Баки пытается. Больших усилий стоит не трогать ненавистный прибор живой рукой, но грустно будет, если он выползет отсюда с переломом, полученным по собственной глупости. На этом, пожалуй, и заканчивается сдержанность Барнса: избивать своё пыточное оружие только одной рукой, пытаясь разрушить всю электронику, размолотить в пыль все платы, так, чтобы они были невосстановимы. ЩИТ не получит это кресло, о нет, ЩИТ не получит его.

Баки, кажется, совершенно потерял над собой контроль. Он помнит о присутствии Клинта, но всё, что может сказать по этому поводу - он бы на месте лучника оставил его здесь. И отказался впредь с ним работать.
Потому что происходящее сейчас похоже на форменное безумие.

Баки не знает, сколько прошло времени. Позже он будет проклинать парней, отправивших его именно на это задание, потому что, видимо, Баки в этом - знаток, и это должно было помочь им с Клинтом. Впрочем, нет, не проклинать, ведь если бы вместо него был другой парень, вместо груды металлолома в ЩИТ бы доставили целехонький аппарат для чистки воспоминаний, для стирания личности. Так что, наверное, не о чём жалеть.

Так вот, Баки без понятия, прошла парочка минут, или пять часов. Потому что чёртово кресло слишком крепкое, а все внутренности, до которых он смог дотянуться, уже превращены практически в труху. Бионика отлично справляется с хрупкой электроникой, и только на костяшках пальцев у Баки осталась парочка вмятин, после попыток разломать детали, отлитые из металла слишком уж толстым слоем. Придётся обратиться в ЩИТ для починки, впрочем, кому Барнс врёт, придётся обратиться к Тони, прийти с повинной и умолять о помощи, он сделал эту руку, ему и разбираться. Когда-то Баки, может, и дойдёт до него.

Сейчас же он замирает над пыточной машиной в нерешительности, даже не пытаясь унять непомерно громкое и частое сердцебиение и дыхание, как у человека, который бежал марафон. Баки не знает, что делать дальше, как поступать дальше после срыва, чаще всего он после такого залегал на дно, или его находили и чинили, кто-то чужой, почти всегда не он сам.
Он позволяет приблизиться Клинту, и, когда тот утыкается носом в его щеку, грохочущее ударами прямиком по грудной клетке сердце Барнса уходит куда-то в пятки. Боже, он ожидал лекций, ожидал разочарования, но не этого спокойного принятия, тепла, и, чёрт возьми, близости, близости, о которой он мечтал уже несколько недель.

Ничего не изменилось, и, пожалуй, разломанное кресло на фоне делает Барнса чуточку нервознее, восприимчивее, но ничего не изменилось и от близости Бартона у него спирает дыхание. Согревающая волна тепла проходится по телу, сверху вниз, оседая где-то внизу живота, Баки уже всё и так знает, он успел заметить это за собой, он его хочет, и сейчас этот жест Бартона, странный, даже жертвенный какой-то, вовсе не вышибает землю из-под ног Баки, скорее наоборот, возвращает в настоящее, в время, где больше никто не пытается промыть его мозги электрическими разрядами.

- Да, я буду в порядке, очень скоро, - шумно выдыхает Баки. Он утыкается носом в чужую щеку, буквально жмётся к ней в неком голодном жесте, и правда, он так изголодался по чужому теплу.. Его руки находят талию Клинта и легко обнимают её, скользя пальцами чуть выше по бокам и назад, оглаживая поясницу. Между ними - ткань защитного жилета Бартона и перчатки Баки, но это все равно чертовски горячо и Баки не удерживается от того, чтобы легко притянуть Клинта к себе, так, чтобы их бедра соприкоснулись.

А после этого в коридоре раздаётся шум и чьи-то крики. Баки едва успевает толкнуть Клинта в сторону, упав на пол вместе с ним, прежде чем воздух разрывают выстрелы наконец-то подоспевшей охраны. Конечно же, они и не собирались бежать. Баки прижимается спиной к стенке, вытаскивая пистолет, у них больше нет целей, у них могут закончиться пули, они придут сюда. И находит взглядом Клинта, кивком спрашивая - "ты в порядке?"

Они отсиживаются за стеной, пока не стихают выстрелы, и Баки успевает ткнуть Клинта локтём в бок. Писать отчёты - на самом деле, ему удаётся не так сложно, но сочинять отчёт на это задание - это надо будет подключить все свои творческие способности. Господи. Барнс действительно собирается в красках расписать, как нашел аппарат для промывания мозгов, уже разрушенным и практически разобранным на запчасти, потому что он искренне надеется, что агенты Коулсон или Хилл, которые будут принимать отчёты, тоже не хотят видеть это дерьмо в своей организации.

- Давай, не тормози, Хоукай, - ворчит Барнс, разворачиваясь, они оба ныряют в коридор, Клинт с луком, как обычно, Баки подстраховывает его, стреляя к охраннику, который уже успел прицелиться на Бартона.

Наконец-то они действуют, как слаженная команда, без лишних слов понимая друг друга, наверное, им именно это нужно было - не отсиживаться где-то в укрытии, а именно посмотреть друг на друга в действии, снова. Как тогда, когда они попали в лабораторию, захваченную скруллами, когда им удавалось общаться почти без слов.

Коридор они зачищают очень быстро, так же быстро продвигаются вперёд, Баки вспоминает план здания, вспоминает видеоотчёты и ему кажется, точнее, он точно видел прямо сейчас мелькнувший в конце коридора слева белый халат. Догадывается он практически мгновенно.

- Они эвакуируют учёных! - бросает Баки Клинту, и несётся вперёд по коридору, это может быть срыв куша, на самом деле, поймать их всех, кроме того, тут наверняка есть транспорт.

Феноменально для самого себя, но Баки сейчас не думает о том, чтобы лишить их жизни, расстрелять, или что-то в таком духе. Подсознательно он даже не подозревает себя в этом, сейчас он полностью сконцентрирован на том, чтобы догнать объект, цель их миссии, в конце концов, эти ребята тоже люди, правда? Часть из них наверняка вынудили тут быть насильно, угрожая их жизни и жизни их семей.

Баки выбегает на улицу, глаза слепит солнечный свет, где-то рядом Клинт, напротив  - испуганные люди, фургон, ещё несколько охранников в форме, без нашивки в форме осьминога, но Баки им не верит. Он оглядывается на Клинта, словно спрашивая - можно стрелять? Стоит ли?..
Тот самый этичный момент, в котором он неожиданным образом не хочет полагаться на себя.
Момент, в котором раньше приказ отдал бы Стив.

Наконец-то вся эта катастрофа, которой можно назвать сотрудничество Баки и Клинта, снова работает, как должно. Потому что Баки успел за это время мысленно похоронить себя, как действующего агента. Теперь же, видя ободряющий взгляд Клинта, он почти уверен, что Клинт никому не расскажет об этом маленьком срыве. И не напишет в отчёте. Хотя бы потому, что отчёт он пару минут назад уж очень резво свалил на Барнса, но это не так-то плохо, Баки не так уж ужасен в составлении отчётов. Наверное, он сможет составить убедительную сказку.

Но пока что Баки успевает только отследить безмолвную команду Клинта и вырубить аппаратуру электромагнитным импульсов, обезвредив парочку солдат Гидры. За спиной слышен голос Бартона, напротив - растерянные "белые халаты", Баки конечно нервозно себя чувствует в их компании, но верит, что может сдержаться. Или хотя бы приложить все усилия, чтобы сдержаться.

Коммуникация - не его сильная сторона, потому учёные слушают Клинта. А после они все бредут к точке эвакуации добрых пятнадцать минут, пока над горизонтом появляется, начиная слепить глаза, рассветное солнце. Баки хотел бы не смотреть на учёных - они злят одним своим видом, одним фактом существования, но Баки им не доверяет, и у него всё ещё задание доставить что их, что себя на пару с Клинтом, обратно - в адекватном и желательно неповреждённом состоянии, потому он сдерживается, очень старательно сдерживается до того самого момента, когда они не добираются до точки эвакуации. Потому что именно там парочка белых халатов начинают, обнявшись, плакать, кажется, не от горя совсем, потому что Баки улавливает в их разговоре такие слова, как "наконец-то", "свобода", и "всё кончено".

Баки вздыхает и отпускает ситуацию, наконец, нет, он не перестаёт следить за их то ли заложниками, то ли спасёнными людьми, они всё ещё опасны, но он хотя бы больше не мечтает увидеть мозги кого-то из этих парней размазанными по стенке. Правда, это для него огромный прогресс.

Вертолёты прибывают почти сразу же, докторов и учёных осматривают, их тоже, пока они наконец не забираются внутрь, где можно наконец-то откинуться на спинку кресла, прикрыть глаза, и понять, что встреча с чёртовым пыточным сиденьем - наконец-то в прошлом. Так же как и оно само. Баки думает, что он вернётся сюда ещё раз, вернётся, чтобы оставить от этой дряни лишь кучку расплавленного метала и угольков...
Он почти обещает себе это. Почти вслух.
И понимает две вещи: первая  - он больше не хочет видеть это место, никогда.
Вторая - он, тот ещё засранец, на волне эмоций спалил по радиоволнам имя Бартона. Как какой-то зелёный юнец. Баки тихо вздыхает и слегка тыкает локтём в бок сидящего рядом Клинта, кажется, такого же уставшего, как и он сам.

- Ну я и сволочь, Клинт, - ворчит Баки, виновато глядя на лучника. - Я тебя спалил. Теперь всё, охота на тебя обеспечена ночью и днём. Но я всё исправлю, я прикрою твою задницу, братишка. Уберегу тебя от злых врагов ну и конечно от пледа. Идёт?