Работа в ЩИТе всегда была связана с огромным риском для жизни и здоровья любого агента. Джемма это знала всегда, еще с момента, когда дала согласие работать на ЩИТ и уговорила сделать то же самое Фитца. Да что там говорить, она и сама уже не раз рисковала, выполняя задания. Но вместе с тем оказалось, что есть огромная разница между тем, что чувствует агент во время задания, и тем, что чувствует руководитель, который занимался подготовкой оборудования, оружия и средств связи, который остался на базе. Огромная.

   Задание оказалось на редкость сложным, и с агентами долго не было связи. Пускай они предупреждали о радиомолчании, опасаясь того, что существует риск перехвата сообщений. Но не настолько же?   Оставаться внешне спокойной и невозмутимой было все труднее. Но  Симмонс очень старалась. И когда все закончилось, а агенты вернулись домой усталые до крайности, но довольные, она так и не смогла расслабить туго скрученную внутри пружину.  Пыталась глубоко вдохнуть, выдохнуть, приводя в себя в норму, и дыхание перехватывало почти сразу.

Ей никогда не было так страшно, как сегодня.

   Ей было страшно не за себя.

   От нее почти ничего не зависело.

   Все давно разошлись по домам, а Симмонс сидела в лаборатории, в сотый раз бессмысленно перебирая бумаги и не понимая смысла, написанного в них текста.  Даже заплакать не получалось. Все та же проклятая пружина перекрывала путь и слезам, медленно скручиваясь еще сильнее.

   Как можно выполнять эту работу день за днем и не сорваться, если первое же сложное задание довело ее до такого состояния? Как с этим справлялся директор Коулсон?

   Проще всего было бы уволиться. Или попросить вернуть ее на прежнюю должность. Но это было бы очередное бегство, а Джемма дала себе обещание больше никогда не сбегать от проблем и твердо намеревалась выполнить это обещание.  Нужно было только придумать свой способ справляться с такими ситуациями. Вряд ли она единственная, у кого возникли трудности. Нужно только хорошенько подумать, и способ обязательно отыщется. Но думать пока получалось плохо. Зато великолепно выходило прокручивать один за одним варианты худшего развития событий во время сегодняшнего задания. Снова и снова. И самым худшим было то, что ее бы никто не винил, скорее, наоборот пытались поддержать…

   В какой-то момент Джемма поняла, что оказалась в странном мысленном Дне сурка, где любое вмешательство и попытки исправить ситуацию, делали результат  только хуже. И потом она услышала голос директора Колсона, ахнула и уронила очередную папку с листами на пол. Полезла их собирать и умудрилась удариться головой о столешницу…

   Позорище, - вздохнула, выбираясь из-под стола и складывая бумаги на место. Тоже мне начальница…

   - Директор Колсон, - улыбнулась виновато и все-таки потерла ушибленное место рукой. – Угу, - утвердительно кивнула. – Пыталась разобраться с документами. А что? Что-то случилось? – насторожилась, рассматривая бывшего начальника.

Ушиб продолжла тупо ныть, намекая, что готов, да что там просто готов, прямо сейчас начнет превращаться в красивую такую аккуратную шишку. И ладно бы посреди лба, так бы хоть на единорога была похожа. А почти на макушке? Ну, хоть волосами можно прикрыть, - Симмонс с громадным для гения опоздание осознала, чем заняты ее мысли, перевела взгляд на Коулсона и перехватила тень недовольства на его лице.

   Что свою должность, бывший директор ЩИТа слегка недолюбливал, хотя и выполнял обязанности максимально идеально и даже сверх того, знали все. А кто не знал, тот догадывался. Но вместе с тем, самой Джеммы было невыносимо трудно избавиться от привычки так его называть. Для нее он все так же оставался Директором Филом Коулсоном. И перестроиться на иное обращение было непосильной задачей. Особенно – для уставшей донельзя девушки, которая глубоко в душе очень хотела выплакаться и не желала возвращаться домой, где ее не ждали даже рыбки.

   Проще было остаться в кабинете, перечитывать бумаги, проверяя все данные в энный раз, бегать в лабораторию, отслеживая ход одного из экспериментов. А потом уснуть в кабинете, уронив голову на стол и используя собственные ладони в качестве альтернативы подушке. Или добраться до одной из кроватей, которые используют агенты. Всяко лучше возвращения в место, которое даже в мыслях редко называешь домом.

   - Я постараюсь, - виновато вздохнула, уловив намек бывшего начальника.  – Наверное, даже получится. Когда– нибудь, - развела руками. – Не сразу.

   Мысли о том, что произошло что-то экстремальное, Джемма выбросила из головы довольно быстро. Даже если не считать невозмутимого спокойствия самого Фила, который мастерски контролировал свои эмоции, мимику и жесты, то были бы и другие проявления. К примеру, истошно завывала сирена, истерично звонили все телефоны и по коридорам носились нервные люди, заглядывающие в кабинеты и требующие новостей и распоряжений.

   - Я не устала, - соврала с самыми честными глазами Симмонс. А что еще можно было сказать в такой ситуации? Не опустить же виновато голову и не отправиться на боковую, как послушная маленькая девочка, которую отец поймал за чтением новой книги под одеялом с фонариком.  Для начала, она не маленькая, а вполне даже взрослая и может позволить себе…

   На стол опустилась коробка с эклерами. Джемма тут же приняла решение позволить себе эклеры, тем более, что желудок, получивший на ужин издевательство в виде чашки ромашкового чая и пару бутербродов, заинтересованно вздрогнул. Виски его заинтересовало меньше, но особо прислушиваться к его мнению Симмонс не планировала. Потому что вполне серьезно собиралась позволить сбе и спиртное. Тем более, что Коулсон плохого спиртного не держал, и раз уж приглашал составить ему компанию, то повод должен был быть достойный.

   Неужели Джемма умудрилась забыть о каком-то юбилее?

   - Почему бы и не да? - улыбнулась Джемма, поправила стопку бумаг, так и норовящих разъехаться по столу. – Давайте помогу, - нахально отняла коробку с эклерами. Как более легкую и устроилась рядом с бывшим директором.  – Так что все-таки случилось? – поинтересовалась на ходу. - Праздник?