Апатия, безразличность ко всему происходящему. Она заглушает все чувства, делает из тебя куклу, ведомую лишь инстинктами и привычками. Она разъедает тебя, пока ты не станешь полностью в ее власти. Какой бы ты силой не обладал, отдавшись ей ты словно обрежешь для себя источники энергии. Твоя воля ослабнет, ты захочешь плыть по течению событий. И только действительно сильный эмоциональный толчок способен привести тебя в чувство, но для этого тебе нужно иметь цель или даже предназначение. Мэтт лишился всего этого. Ярость, чувство долга, даже любовь… все это он потерял, потерял то, что двигало его вперед, заставляло сражаться. Он отбросил свой костюм, бросил все, что когда-то любил: Адскую Кухню, своих друзей Карен, Фогги и… Электру.

Электра… Она погибла из-за него. Из-за того, что он был слаб, самоуверен и глуп. С ее смертью образовалась дыра, которая поглощает его. Спокойный сон стал для него чем-то недостижимым, но те кошмары, что снились ему… Они на мгновение пробуждали его от той апатии, вселяя в его сердце ярость. Но это не та ярость, что двигала Дьяволом в Адской Кухне. Это темное чувство, ненависть к себе, к окружающим. Он ловил себя на мысли, что готов вновь вернуться в то прошлое… До того момента, как он выбрал путь героя. Того момента, когда он отдавался эмоциям и доводил преступников до коматозного состояния. Он не знал сколько людей не смогли выкарабкаться после его побоев. Тогда это оставляло отпечаток на нем, сейчас же ему было плевать. Возможно, Френк Кастл был прав и весь этот героизм лишь притворство, попытка скрыть то, кем он действительно является.

Запах кофе хоть как-то позволял удерживать поток его мыслей. Чашка давно остыла, но запах, многократно усиленные его острым обонянием, позволял сконцентрироваться. Мэтт скинул на стул свой пиджак и ослабил галстук. Он проиграл три своих последних дела и отказался браться за последнее. Он прекрасно понимал, что эти поражения были следствием того, что ему было абсолютно наплевать на все. Он принципиально не брался защищать невиновных в тяжких преступлениях, так как боялся, что не справится и из-за него пострадают невинные.

“Я жалок. Что бы сказал Фогги, увидев меня сейчас?” - Мэтт абстрагировал себя от тяжелых мыслей. Облокотившись на спинку кресла, он закрыл глаза и попытался расслабиться. Внезапно он почувствовал что-то… Знакомое. Сначала он подумал, что его чувства обманывают его, подкидывают фрагменты его воспоминаний той жизни, которая стала казаться чем-то нереальным, призрачным. Но спустя несколько мгновений эти чувства усиливались.

“Нат. Она вернулась… сейчас?” - прошло пять лет с их последней встречи.
В голове пронеслись эпизоды их знакомства, множества ночей, проведенных вместе… Тогда она была секретаршей, вернее, притворялась ей. Мог ли он почувствовать ее обман? Наверно, мог. Но с первых ее слов она его очаровала и он просто не мог и не хотел верить своему чутью. Она одна из немногих, кто видела в нем не слепого адвоката, а того кто скрывается под этим образом.

И вот она здесь. В его кабинете. Говорит так, словно ничего не произошло. Не было ни расставания, ни этих пяти лет. Конечно, чувства Мэтта к ней давно угасли, оставалось лишь едва заметное чувство обиды на ее исчезновение. Это чувство подкреплялось тем, что причиной ее появления был не Мэтт Мердок, а Дьявол из Адской Кухник.

Проигнорировав ее слова и сделав небольшую паузу Мэтт ответил:
- Если ты пришла по вакансии секретарши, то забудь… Это место занято, - Мэтт ехидно улыбнулся, - Зачем ты здесь, Черная Вдова? Так тебя называют? Глупое имя. Он пытался показать ей, что знает о ней больше, чем она думает, и что бесполезно пытаться играть с ним в игры.
Мэтт встал, раздраженно накинул на себя пиджак и сделал пару шагов в ее направлении.

-Ты решила купить мое время? - В голосе отчетливо различались нотки раздражения. Каким бы не был итог их романа, Мэтт все же с теплом вспоминает это время. Ему нравилось проводить его с ней, держать ее в объятия, ощущать ее запах, чувствовать ее, во всех смыслах этого слова. И пусть все закончилось, внутри него остались теплые воспоминания. И теперь она вернулась… И после возвращения вместо объяснений или попытки завязать хотя бы какую-то пусть и хрупкую,но дружбу, она пытается “купить” его? Неужели за те полгода, что они были вместе, она так и не узнала его достаточно, чтобы понять абсурдность такой попытки? Даже воззвать к его геройской натуре возымели бы больший эффект. Он бы отказался участвовать в чем бы то ни было, но по крайней мере, это не оттолкнуло ее от него. - Я уверен, что у твоих новых друзей есть адвокаты, которые с радостью помогут тебе.

До конца рабочего дня еще было время, но с присутствием Романовой помещение стало каким-то невыносимым. Он словно ощущал кожей дискомфорт, находясь там. Чувствовал, что хочет уйти. Сейчас. Как можно дальше отсюда, от нее, от своего прошлого. Конечно, ни сам кабинет, ни атмосфера вокруг не менялась с того момента, как он переехал сюда, и это все не было причиной этого дискомфорта. Даже отношение к Нат не были тому причиной, хотя он сам не понимал, что сейчас испытывает к ней. Причина таилась глубже. Он испытывал слабость. Ту слабость, вызванную апатией, чередой неудач, потерей своей второй сущности, которая защищала Клинтон по ночам. Он не хотел, чтобы Нат видела его таким. Жалким, беспомощным, сломанным. Некогда человек без страха, сражавшийся с армией ниндзя, сейчас испытывал страх. Это его раздражало еще сильнее.

Он попытался уйти, но она не позволила ему. С каждым ее новым словом, он начинал сильнее закипать.
“Все же, ты не знаешь меня. Возможно, никогда и не знала.” - пытаясь скрыть свое раздражение, Мэтт отступил на несколько шагов. Даже в его слепоте бывают плюсы, так как в давно потускневшем взгляде, скрываемом за парой темных линз, невозможно было разглядеть тот огонь, что начинал полыхать в нем.

Она улыбалась. Он чувствовал это. Также чувствовал, что улыбка была наигранной, а те нелепые попытки завязать разговор, говорили лишь о том, что она сама не сильно горит желанием быть здесь. Это лишь подливало масло в огонь. Кто-то пытается им манипулировать, используя его прошлое. Пытается втянуть его туда, где ему не место. И сделать это, по их мнению, может тот, кто знает Мердока.

- Давай кое-что проясним. Ты являешься сюда спустя пять лет с момента, как ты исчезла из моей жизни, уничтожив все то, что было между нами. Сюда, в то место, где я надеялся покончить со своим прошлым, и пытаешься “купить” мое время, разыгрывая этот спектакль? - ни лицо ни повадки Мэтта пока не выдавали его, но в интонации, не смотря на то, что он делал все усилия, чтобы придать голосу спокойствие, прослеживались едва различимые нотки его истинных эмоций.
Мэтт вздохнул, и не давая девушке ответить, задал следующий вопрос:
- Кто прислал тебя?

Когда убегаешь от проблем и от самого себя, то стараешься абстрагироваться от всего, что напоминает тебе о твоем прошлом. Ты словно пытаешься образовать вакуум вокруг себя, уничтожая любой источник, который может вернуть тебя к прошлому. Конечно, ты чувствуешь как это разрушает тебя, ведь именно прошлое создало тебя и сражаясь с ним, ты сражаешься с самим собой. В этой борьбе нельзя выйти победителем как бы ты не старался. Но в таком состоянии тебе наплевать… На себя, на все, что творится вокруг, на друзей, который поддерживали тебя и за которых еще недавно ты проливал свою кровь. Но так ли это? Может что-то более сильное сдерживает твое истинное я? Возможно ты лежишь поверженным и чтобы вновь обрести себя тебе нужно подняться? Главный вопрос: сможешь ли ты найти для этого силы?

Голос Наташи приобрел отрезвляющий тон. Он все еще разделял смешанные эмоции к собеседнице, но теперь, по крайней мере, она говорит серьезно. Прелюдия закончена, началось основное действие.

- Дьявол мертв, Наташа, - Мэтт придал голосу всю уверенность, на которую был способен, - я больше ничем не могу помочь Клинтону. Мое место займут другие. Рано или поздно.

Голос Мэтта звучал неуверенно. Создавалось впечатление, что Мэтт пытался убедить не Романову, а самого себя.

- Ты не знаешь Адскую Кухню, как знаю ее я. Чтобы не произошло Клинтон справится. - и без того негромкий голос Мэтта становился тише, - со мной или без меня.

Меняется ли человек за пять лет? Знает ли он того человека, что сейчас стоит перед ним? Если вспомнить ту ее, что он знал много лет назад, то сейчас самой предсказуемой ее реакцией, наверно, была бы ярость. Ярость за то, что тот, кто когда-то был дорог, стал ничтожным подобием себя. Слабым, безвольным, убегающим от себя и своих проблем. Мэтт был готов к этому. Он был готов даже к тому, что она убьет его здесь и сейчас. Это даже было бы своего рода избавлением. Но он знал, что она этого не сделает. Не потому, что именно он стоит перед ней, а потому, что она Наталья Романова, пусть она и будет отрицать, но она герой, каким он больше не является.