Помните фильмы о заброшенных замках, в которых от старости стены обветшали, местами осыпались, открывая черные провалы затхлых комнат, в которых гуляют сквозняки, притворяющиеся привидениями, и тоскливо завывают по ночам? Так вот, со Школой, которая приютила Рэйчел сразу по прибытии в этот новый мир, все обстояло куда как хуже. Нет, места, которые когда-то были комнатами, все еще можно было опознать, но исключительно по контуру. Стены превратились в разбитый в пыль цемент и мелки кусочки кирпича.  Рэй вздохнула, поднимая голову и оглядываясь по сторонам. Ни единой живой души вокруг, даже намека на присутствие кого-то живого разумного и двуногого, вроде нее самой.

   Она помнила Школу целой, полной детских голосов, шагов и суеты, привычной для любого места, где полно детей. Помнила, как оказалась в коридоре во время своего появления, первую встречу с местной Джин Грей тоже помнила до последней мелочи. И все то, что происходило после. Последним воспоминанием, связанным с бывшей Школой для одаренных детей, была схватка с напавшими Стражами и эвакуация школьников в безопасное место. Но даже нападение Стражей не могло разрушить Школу. А вот атака Всадника- да…

   Про тот бой Рэй только слышала, сама участия не принимая. И вот, когда Грей – Саммерс попыталась припомнить почему ее не было среди сражающихся, при всем том, что она никогда не сбегала от боя, телепатка в очередной раз натолкнулась на то, что и привело ее сегодня на развалины.

   Непустая пустота. Место в воспоминаниях, в котором по логике должно быть что-то: имя, лицо, образ…Но ничего из этого нет. Кое-где пустота почти не чувствовалась, сглаживалась, перекрывалась чем-то другим. Но были воспоминания, где этого не происходило, и разум подкидывал – черную фигуру. У фигуры не было ничего, даже пол не определялся. Но из памяти пропал человек. Хоть до этого Рэйчел сумела докопаться после дней усиленной работы над своим разумом.

   А началось все с первого рабочего дня в Бюро, первого задания и дипломата с дурацкой непонятного назначения штуковиной. Впрочем, сейчас с определением ее назначения проблем не было. Прибор стирал память. Не всю, лишь ее часть. Но по какому принципу выбиралась область для уничтожения, Рэйчел вычислить не смогла. Если бы у нее был хоть какой-то намек на то, что именно она утратила, тогда бы рыжая смогла раскрутить весь клубочек…

  Прибор у них забрали, спрятав понадежнее. Или может вручили команде специалистов по таким находкам. С обоих агентов взяли расписку про неразглашение, как будто с кем-то о таком поговоришь! И на этом оказалось все. Даже посредник – слизняк куда-то запропал.  Жизнь продолжилась.

   На развалины Рэйчел привела надежда на то, что именно тут она сумеет отыскать нужную подсказку, а там- можно будет по крошке, по обломочку собрать, как паззл то, что у нее отняли против воли и не спросив разрешения. Был, конечно, крохотный шанс, что возвращенное ей не понравится. Но разве ей привыкать жить с воспоминаниями, от которых с радостью избавился бы любой? Одним больше, одним меньше…

   Рэй присела и загребла в ладонь пригорщу камешков и принялась перекатывать их, как игрок игральные кости перед броском.

  Итак. С чего начать?

Будь камешки немного помельче, они бы проскальзывали, как песок, между пальцами и собирались островерхой гладкой пирамидкой под ладонью, с едва слышным шорохом расползаясь по земле. Но у них не было ни единого шанса, и галька, которой до речной катастрофически не хватало гладкости, послушно перекатывалась по ладони, не пытаясь поранить или оставить след на коже.

   Она должна была помочь сосредоточиться, стать внимательнее. Высмотреть, в конце концов, дурацкую подсказку! Но камешки щелкали друг о друга равномерно, отбивая неспешный ритм, напоминая размеренное тиканье часов, висящих на стене так долго, что без них она выглядела бы пустой. И отвлекали. Завораживали. Так сильно, что напоминали действия маятника в комнате профессионального гипнотизера. Так сильно, что Рэйчел, совершенно иррационально разозлившись на ни в чем не виноватый гранит, пропустила появление на развалинах нового человека.

   Совершенно нехарактерная для нее беспечность и опасная невнимательность! Когда это такое было, чтобы к ней сумел подойти хоть кто-то, о ком не предупредило заранее чутье? Да никогда!

   Рэй едва удержалась, чтобы не ударить его чем-то из своего арсенала. Рефлексы, полученные в прошлой жизни, никуда не подевались, чутко дремля под тонкой кожей. Но он знал ее. Пускай, не назвал по имени, но сразу упомянул Джин Грей. И Рэйчел шикнула на силу, предпочтя присмотреться к мужчине, от которого веяло такой сильной грустью, что она была почти ощутима.
Школа была ему дорога. И ее нынешний вид причинял незнакомцу боль. Незнакомцу ли? Было в мужчине что-то смутно знакомое, почти на грани узнавания. Но Рэйчел, наловчившаяся копаться в своей памяти, ловко уцепила нужное воспоминание и вытащила его на поверхность.

   - Не совсем ее, - улыбнулась коротко Рэйчел. – Раз вы меня знаете, то и в курсе истории моего появления тут. А вы- Чарльз Ксавье, я вас помню. И ваши конфеты тоже. Малиновые леденцы были самими вкусными. Я тоже рада.

   Камешки с сухим щелканьем осыпались на землю. Рэйчел стряхнула с ладони пыль и подошла ближе, ощущая странную щекотку где-то за глазами. Чарльз аккуратно прощупывал ее телепатически. Не совсем неожиданно, явная предосторожность. Но…

   - Перемены неизбежны, - пожала плечами. – Иногда это к лучшему. И то, что было разрушено, можно построить заново. И пока есть кто-то, кто помнит и кому не все равно, надежда есть. Вы же знаете. Я тоже помню Школу. Я – Рэйчел, - протянула руку. – Если хотите что-то узнать, просто спросите.