Дверь открывается и сердце мужчины, держашего в руках планшет, замирает. Дверь закрывается, а сердце делает крутое сальто и уходит куда-то в пятки. Беннер даже не сразу делает шаг к потрепанной девушке, не в силах перестать просто на нее смотреть, словно на второе пришествие дьявола или ангела. Тут еще стоило разобраться. Внутри эмоции роились, перебивая одна другую. А Стив молодец конечно, свалил так же быстро, как и впихнул Наташу в медблок. Впрочем, с Роджерсом и его внезапными сюрпризами Брюс разберется после. Сейчас вот была причина и повод сдвинуться с места поважнее. Но ноги не хотели слушаться и наверно еще с минуту мужчина просто смотрел на причину своей радости, боли, бессонных ночей и вообще достаточно пограничных состояний с переменным непониманием происходящего, когда рядом находилась Романова.

-Кхм, - прокашлялся мужчина, кладя планшет на стол и начиная делать шаги на встречу девушки, помогая ей дойти и сесть на кушетку, - боюсь, в таком случае их моей жизни пропадет элемент неожиданности, - Брюс развел руками, чуть улыбнувшись, смотря на девушку, - а ты бы хотела чтобы они были какими? - не без вопроса в глаза спросил мужчина, возвращая свое внимание к травмам девушки, не спеша проводя влажной ватой по лицу, убирая с нее пыль и грязь, - я бы спросил, что случилось, но ты же как всегда преуменьшишь, - вата сменилась на другую, а потом еще на одну, оставляя под собой чистую кожу девушки, местами стесанную. Романова была сильной. Могла вынести многое, но сейчас, сидя в светлой комнате медицинского блока, в пыли, с спутавшимися волосами, уставшим взглядом, неровным дыханьем - выглядела слишком уставшей. Слишком нуждающейся в заботе. Ее хотелось укрыть, спрятать подальше от всех и шипеть на каждого, кто попытается приблизиться. Он вообще был бы рад заботится о ней чуть чаще, чем Романова могла позволить окружающим и сама себе. Впрочем, не факт, что она бы позволила делать это ему.

- Ну знаешь, у всего несколько сторон, так что, тут смотря с какой стороны посмотреть, - уклончиво ответил мужчина, помогая девушке опустится на кушетку, чтобы осмотреть другие травмы, коих на теле Наташи было достаточно. Внутри все переворачивалось, сжималось в тугой узел и готово было развернуться в более большом теле, сносящим все на своем пути. Смотря на травмы девушки, Беннер был готов и без Халка голыми руками выбрать сердце тем, кто это сделал.
И пусть между ними было много всего странного, не понятного. Они то сближались, то отдалялись, и казалось, что попытка сблизиться снова будет подобна продиранию сквозь колючую проволоку. Это все было не важным в сравнении с той закипающей злостью внутри мужчины.  Она была ему дорога. Куда больше, чем наверно он мог сказать или показать. Выражать чувства у Брюса вообще получалось не очень. Но это не отменяло того, что было у него внутри. И Беннер еще получит ответы на свои вопросы о том, что случилось. Потом, когда она отдохнет.

-А давай ты перестанешь строить из себя самую сильную женщину в мире и просто дашь мне позаботиться о тебе, хотя бы, как врач? - недовольно отозвался Беннер. Он не должен был говорить с ней в таком тоне. И почти сразу пожалел об этом. Не она была причина нарастающей злости, - извини, - глухо выдохнув мужчина, осматривая тело, осторожно прикасаясь к ушибам, следом сканируя ее тело, чтобы убедиться, что все, что сейчас не в порядке, поправит сыворотка, - я настаиваю на том, чтобы ты провела восстановление тут, и если хочешь, мы вообще не будем говорить, - он протянул девушке таблетки, чтобы облегчить боль и ускорить заживление, - в душ ты можешь сходить и здесь, - он кивнул в сторону душевой, - хотя одну я тебя все равно не пущу, ты едва на ногах стоишь, но могу позвать кого-нибудь, например Пеппер.
Ему было все равно, будет Романова спорить или нет. Он просто не пустит ее от сюда. Как минимум, потому что должен был быть уверен, что если что-то пойдет с ее восстановлением не так, он увидит это сразу. И не важно, что сквозь эти мысли проходил обычный эгоизм побыть с ней рядом дольше. Потому что когда ей станет лучше, она снова исчезнет, оставляя вместо себя эфемерный след, едва уловимый образ и чувство упущенной возможности. Он был готов на многое ради нее, если бы она, конечно, не ускользала от него столько раз, словно вода между пальцев. Брюс даже не знал толком, готов ли он в конце концов попытаться сделать так, чтобы она уже осталась рядом, но знал точно - если однажды с ней случится что-то непоправимое, он просто утопит всех причастных в крови. И это в нем говорил не Халк. Хотя, иногда ему казалось, что его вторая половина не редко вообще не имеет отношения к живущей внутри злости.