В Нью-Йоркских подворотнях никогда не бывает безопасно. Особенно с тех пор, как по ним ночью гуляет белый призрак. Сначала полиция пыталась вмешиваться, но патрульные быстро поняли пользу, которую приносит им линчеватель, так что если и заметят мелькнувшую фигуру в белом костюме, окроплённом кровью - проедут мимо, дабы не нарываться на него, да и не мешать делать дело, которое должны, по сути, делать они, да как-то уже хочется домой, отоспаться до следующей смены. Оставалось только прибирать за ним утром, а в остальном, только спасибо сказать. Жестоко, конечно, однако спросите любого рядового копа и он скажет, как сильно порой хочется выстрелить в ублюдка при задержании, зная, что тюрьма его не исправит, но протокол не позволяет, а Лунный Рыцарь был свободен от правил - им двигала только жажда возмездия, ибо никто, ни единая грешная душа не заслуживает прощения, ибо тьму может исправить только смерть.
[AVA]http://s8.uploads.ru/PbSu7.gif[/AVA]
Но, бывало, кому-то даже почти везло. Как сегодня, буквально за подъёмом на наземную станцию метро, едва пару метров вглубь узкой лазейки между ним и кирпичной стеной магазинчика, что вела на его задний двор, где под разбитым фонарём помещались, разве что, мусорные баки, человек в белоснежном костюме-тройке, дорогих белых ботинках, маске с месяцем на лбу и горящими неестественным, серебристым свечением глазами, и в белых, кожаных перчатках, нависал над щуплым мальчишкой лет пятнадцати, жалобно скулящим в широкую ладонь, затыкающую ему рот и ловящую тыльной стороной соль скатывающихся по щекам слёз. Обеими руками он беспомощно цеплялся за предплечье своего палача, но что толку? Хоть ногами дрыгай - бесполезно, хотя он всё ещё пытался хоть как-то брыкаться, тем самым только причиняя себе ещё больше боли.
Почему? Потому что правой рукой лунный рыцарь методично медленно и аккуратно вырезал острым концом месяцеобразного бумеранга на его лбу такой же полумесяц, прорубая плоть до самой лобной кости черепа - печать преступника. Метка, по которой полиции потом будет очень легко вычислить малолетнего преступника, забравшегося в тот самый, оружейный, кстати, магазин за стеной. А так же знак позора. Тех, кто носил на лбу этот знак больше не уважались в бандах, а уж тем более в цивилизованном обществе добрых и честных людей.

- Ну же, малыш, спокойнее, я ещё не закончил. - Шипел Марк Спектор так, будто бы его слова действительно могли успокоить жертву. - Ещё пара штрихов и отпущу тебя домой, договорились? - Он усмехнулся, сощурив светящиеся глазницы и демонстративно вытирая лезвие бумеранга о куртку на плече мальчишки.
- Кто у тебя в семье? Мама, папа, может бабушка или приёмные... они будут довольны тобой, м?

Очень странные на свете бывают люди - вечно пытаются кого-то спасти, находя особые, индивидуальные оправдания для той или иной личности. Почему-то Марк был более чем уверен, что в данный момент, например, необходимостью немедленно прекратить всё, что увидела, для Дарси Льюис послужило именно то, что в руках лунного рыцаря судьба не взрослого матёрого грабителя, а мальчишки, который, конечно же, не пойдёт с награбленным добром потом отнимать деньги у кого по крупнее, совершив своё первое убийство и встав на путь, с которого уже не свернуть. Конечно же, это ведь могут только взрослые... как наивно.
Но тем не менее, Спектор убирает острие бумеранга от лба своей жертвы ещё до того, как, уже вполне можно сказать, старая знакомая поднимает на него пистолет, неприятным флэшбеком отправляя в события в метро. Хотя и не потому, что намерен был сдаться, а потому, что страха вокруг него стало слишком много вопреки действиям женщины. И без того взбудораженный адреналином от совершаемой пытки разум опасно захлестнула ярость, подпитываемая воспоминаниями, луной и лишь едва сдерживаемая тем слабым фактором, что сознание Марка сейчас занимали только его собственные ужасы, порождённые уже не первой дракой за сегодняшнюю ночь, судя по крови на белоснежном костюме линчевателя древнеегипетского бога.
[AVA]http://s8.uploads.ru/PbSu7.gif[/AVA]
Трупы вокруг, наседающие на душу как коршуны, ожидающие смерти своей новой жертвы. Знакомые, хорошо запомнившиеся лица стояли между рыцарем и Льюис, уставившись на служителя Хоншу и насмехаясь над тем, как на самом деле паниковало его сознание, хотя внешне он оставался всегда совершенно невозмутим и если нужно было убить - рука его никогда не дрогнет. Но вот опустить оружие, принять мирный договор - вот проблема. Нельзя уйти без жертвы, если уже за что-то взялся. Тем более когда гнев раздирает на части и ты не можешь определить, хочется тебе выместить на ком-то другом гнев на себя же самого или прищучить эту вечно появляющуюся не в том месте и не в то время Дарси, чтобы больше не раздражаться.

Левая ладонь Марка автоматически перехватывает мальчишку с челюсти на горло, сдавливая кадык. Нет, ему не нужен бумеранг, чтобы закончить дело. А заодно и попытаться расчистить сознание, ведь все эти трупы, такие же навязчивые, как Льюис, очень сильно мешали разглядеть её саму, стоя как стадо тупоголового скота.
Жаль, она сама не видела их... может тогда смогла бы уступить своему страху и больше не напрашиваться на удачу столкнуться с лунным рыцарем снова. А то сейчас, даже испытывая страх, тем не менее женщина кладёт оружие на землю. Странно. Опять диссонанс. Там, где идёт война, нет места таким опрометчивым поступкам.

А тем временем тело мальчишки обмякает под рукой рыцаря, испуская себе в штаны последние остатки бытия. На душе Марка становится немного легче. Он делает глубокий вдох, и отпустив тело свободно рухнуть на землю, оборачивается к Льюис, левой рукой в воздухе делая странный жест, будто бы кого-то отталкивал со своего пути, при этом тихо ругнувшись.

- Уже никто не пострадает. - Отозвался Спектор, снимая маску. - А тебе, похоже, жить-таки надоело?

Ни что так не ставит в тупик психического больного человека, как упоминание о его диагностических аспектах в ключе совершенно обычной, повседневной для него же жизни. И диссоциативное расстройство идентичности в купе с шизофренией - это именно те древние недуги нервной системы человека, по которым можно больше всего найти подобных вопросов, охотно, к слову, используемых медиками в условиях психиатрических клиник, чтобы усмирить или, напротив, экспериментально спровоцировать пациента. [AVA]http://s8.uploads.ru/PbSu7.gif[/AVA]
Однако, к счастью Дарси Льюис, в случае Марка идеально работал исключительно первый вариант, ибо по отношению к нему, обращение, намекающее на диалог с кем-либо одним из созданных сознанием Спектора личностей, не приводил ни к чему, кроме вполне осознаваемого мужчиной ступора в замешательстве. Редкий случай, очень, но Джейк и Стивен сосуществовали с Марком, не подавляя его самого, а потому в голове лунного рыцаря, включая влияние его покровителя - птицеголового бога, всегда происходило нечто вроде коллективного собрания, где все решения принимались шумно, но совместно. И с кем конкретно говорит их собеседник? Нет, Марк никогда не мог проследить тот момент, когда с окружающим миром взаимодействует кто-то один.

И именно это дало молодой женщине время на то, чтобы безнаказанно и свободно пройти мимо Спектора к его жертве, которую сам убийца уже успел снять со счетов, ясно почувствовав, как под рукой хрустнул кадык и дыхание прекратилось, но, к сожалению, не стоит забывать, что в Штатах последнее время стало слишком много нелюдей и, возможно, мальчишка оказался одним из них, что дало ему шанс на вторую жизнь, а аммиак, это так, вырвавшийся страх, как у чёртовых каракатиц.
С минуту Марк стоял неподвижно, пытаясь понять, что только что произошло. Галлюцинации исчезали по одному, освобождая проход от заднего двора к дороге между магазином и метро, но в груди всё-ещё что-то неприятно бурлило, удерживая на волне всех пережитых эмоций самого обладателя этого тела.

- У тебя своя работа - у меня своя. - Сухо бросает Лунный рыцарь, запихивая маску во внутренний карман пиджака, расстёгивая его пуговицу и распуская галстук. - Сдались тебе эти отбросы?
Он действительно не понимал такой заботы о людях, не достойных существовать на земле вовсе. Но тем не менее, отошёл в сторону, показывая, что теперь уже ему совершенно бессмысленно что-либо делать, хотя в глазах мужчины всё ещё играло что-то опасное, недоверительно животное, словно зверь, вроде бы живущий свободно, но в заповеднике и вот, приехали смотрители, чтобы зачем-то отобрать его добычу. И он понимает, что нападать нельзя, но и ждёт... ждёт лишних резких движений, чтобы самому себе оправдать агрессивные действия, что последуют за ними - урвать своё законное питание себе и убить помешавших.

Второй шанс... Люди так жадно цепляются за него, а что потом? Марку тоже был дан второй шанс. Там, в песках Египта, истекающий кровью, замерзающий в холодной ночи наёмник, "волей судьбы" сумевший доползти до храма, где таким же чудесным образом его нашли "внезапно" оказавшиеся там жрецы именно этого древнего Бога, водрузив тому на алтарь. Сердце остановилось, а сознание унеслось куда-то в даль, больше не возвращаясь. Да, покрытый белым саваном луны воин восстал и был титулован рыцарем возмездия, но был ли это уже тот Спектор, каким он помнил себя? Каким его знали Джейк и Стивен? Даже они были уже другими. Эта сделка повлияла на каждый уголок сознания Марка, превращая его в иное существо, которое никогда больше не станет тем наёмником, который умер в гробнице. Всё, что осталось от него - это, пожалуй, только имена, пара старых друзей и общая цель, объединяющая все личности под одной крышей - возмездие даже не своё собственное, а Бога, которому теперь все они обязаны служить ради его магии, силы и той жизни, что он дал один раз и давал снова и снова, когда Марк погибал в неравном бою. Второй шанс - иллюзия.

- Сегодня они переводят старушек через дорогу, а завтра убивают людей. - Прорычал Спектор, щурясь и прислушиваясь к динамике улиц ночного города, будто бы пытался найти в них что-то, что помогло бы ему самому определиться с дальнейшими действиями, однако ничего... Казалось, он не слышал даже проезжающие над головой составы метро, автомобильные двигатели сливались с ветром, собственное дыхание и сердечный ритм с шагами прохожих, которым, как всегда, нет дела до происходящего вокруг них.
Марк поднял просящий взгляд к лунному диску, но и тот молчал.
- Нет, ну почему сейчас? - Вопрос был брошен сквозь зубы уже себе под ноги.

Больше всего Спектор ненавидел оставаться один, словно тогда, в пустыне. Ни Стивен не мог ему помочь, ни Джейк, ни реально существующие люди. Да и на войне ты всё равно сам за себя, даже если изначально шёл со своим отрядом. Они полягут - ты останешься один или убьют тебя и отряд останется один без командира. А шум улиц - он никогда не заменит голоса в голове. Движение вокруг настораживает. Оно не вызывает доверия в отличие от голосов. И что делать? Только и идти за единственным голосом, который звучит сейчас рядом.

- ЩИТ знал обо мне и раньше. - Спектор буквально в несколько шагов нагоняет Дарси.
- Романофф. Та, которую зовут Вдовой. В 2015-ом ЩИТ вытащил меня из западни. У русских. Они не жалеют транквилизаторов. - Болезненная усмешка. - Им нужен был мой дар. ЩИТ этому помешал. Но дороги разошлись. - И этому Марк действительно был счастлив, так как имея серьёзный опыт работы в центральном разведывательном управлении, научился не доверять таким же, как он сам.

- Ты дала им больше. - Он остановил женщину, перегородив путь и с жадностью всмотревшись в её глаза так, будто бы искал совесть. - Ты дала им увидеть, что может вывести меня из строя. Другой агент, помнишь? Джонсон видела. И эти вспышки... - он поморщился, - лучше бы они выжгли мне глаза.

- Меня не волнует то, что потенциально, - фыркнул Марк, - я устраняю реальные угрозы. И мальчишка бы не пострадал, если бы не ты. Клеймо лунного рыцаря на лбу носит не он один - пока никто от этого не умирал. - Спектор щёлкнул языком так, будто бы не был доволен этим фактом, хотя, пожалуй, скрыл от Дарси Льюис то, как с такими "везунчиками" обращались внутри их банд и, в общем-то, смерть не исключение. Минимум - изгнание. Плюс, ненависть семьи. Ну и копам меньше работы - сразу видно, кого сажать.

Марк долго щурится, всматриваясь в глаза женщины и успокаивая шумное, сиплое дыхание. Либо её смелость - это абсолютное безрассудство, которым, порой, со временем начинают страдать некоторые агенты спец.служб, если им становится нечего терять или, напротив, защищая кого-то крайне дорогого; либо глупость, что тоже не исключено, ведь внутренний страх всё же прослеживался, а это значит, что просто где-то перемкнуло мозги и сознание не может решить, что ему делать; либо реальное желание провести время в клетке с диким зверем, чтобы понять его? Или это тоже можно отнести к безрассудству?
Ответы на собственный вопрос путались в голове вместе с голосами. Каждый думал по-своему, а лунный бог и вовсе надменно смеялся, наблюдая за тем, как мешкает его слуга и как с каждым словом агента слабеет его воля, прогибаясь под собственной потерянностью и отстукивающей по вискам чечётку нервозности, вновь пробуждающей образы покойников, идущих следом.

Спектор освобождает дорогу Дарси, резко разворачиваясь куда-то в сторону и так же отшатнувшись, попутно ругаясь то ли на иврите, то ли на гэльском, но точно не по-английски. Он отмахивается от воздуха рукой и останавливается, прижимая пальцы обеих рук к собственным вискам.
- Свет, он... переключает очень быстро. От одного к другому. - Марк самокритично усмехнулся, возвращая пустой взгляд к женщине и как-то непроизвольно махая рукой, мол, можно идти. - Мне нельзя туда, где много трупов. Стивен с этим справляется лучше. Он не был на войне. - И вновь усмешка. - Был, но... не так, как я.

Сомнение. Что происходит в голове шизофреника, когда его мысли кто-то оказывается способен подвергнуть сомнению? И нет, дело совсем ни в том, что Дарси Льюис вот так вот, сходу заставила лунного рыцаря усомниться в том, чем он жил всю жизнь, нет, это жизненный опыт величиной в сорок шесть тяжёлых, вгрызающихся в болезненное сознание лет и его мировоззрение не сдвинет с места уже ни что и ни кто, кроме сильных психотропных и седативных препаратов в психушках, которые способны превратить в овощ даже самого самоуверенного и здравомыслящего, сильного морально человека - дело в том, что одним лишь своим тоном голоса, не столько даже словами, а поведением, с ними сопряжённым, смогла заставить лунного рыцаря усомниться в себе самом, в своей реакции, которая стремительно превращалась в замешательство. Он действительно чувствовал себя хищником, который просто не может атаковать человека, смело смотрящего в его глаза и будто бы готового к любому исходу событий.

Спектор понимал, что начинает теряться. Стоять в стороне... никого не защищать, никого не убивать - его мысли вторили её словам, будто бы автоматически меняя формулировки под себя самого. Он ссутулил плечи, убирая руки в карманы белоснежных брюк и закрывая глаза, чтобы идти по настоящей темноте, ничего больше не видя, а только слушая голос, говоривший с ним не так, как те, что находились в его собственной голове.
И к слову, они тоже молчали, будто бы каждый из них находил в словах Дарси Льюис якорь, который удерживал их всех на одной волне и позволял Марку оставаться спокойным, ну или по крайней мере, не ощущать необходимость защищаться или атаковать. Да и кого? Кем таким будет лунный рыцарь, если повинуясь ярости поднимет руку на неповинного ни в чём человека? Бог возмездия не ведёт тех, кто мстит за самих себя. Он ведёт тех, кто мстит за слабых, за утраченные свободы, за угнетённых и несправедливо изувеченных. А в словах этой женщины, напротив, было лишь понимание, пусть оно и не сочеталось с тем, во что верил и чем жил сам Марк, но разве несостыковка точек зрения рождает войну? Нет, войну рождает стремление их доказать, а, кажется, ни у Спектора, ни у его спутницы не было ярого желания переубедить друг друга. Уважение? Здравая мысль.
Он уважал её за то, что она работает на стороне людей, которые тоже хотят избавить мир от зла, уважал за то, как она говорит, а вот за что ей уважать его? Старого, кровожадного ублюдка, только и знающего путь войны.

- Я не могу остановиться. - Повторил он эхом слова женщины, не открывая глаз, но идя на удивление ровно, будто бы ориентировался на что-то ещё, что сопровождало его ночью даже вслепую. - Да и кем я буду, если остановлюсь?

На самом деле, этот вопрос - совершенно обычная тема для любого солдата, страдающего тяжёлой формой посттравматического стресса, но одно дело, когда они подобное осознают и идут добровольно лечиться в психоневрологические санатории для боевых офицеров, которые специально созданы для длительного проживания там тех, в ком до сих пор живёт война, а другое - когда подобный монстр гуляет по улицам без сопровождения, в любой момент рискуя сорваться и принять лопнувшую шину за выстрел.
Для них не существует мирной жизни. Для них не существует их самих. Они помнят себя только бойцами.

Казалось, он чувствует прикосновение женской руки ещё до того, как подушечки пальцев Дарси Льюис коснулись солнечного сплетения, не то чтобы его грубой, шершавой щеки. Но тем не менее, несмотря на то каменное напряжение, что сковало его тело, рыцарь поддаётся, словно поставленный в тупик пёс, которому было приказано атаковать цель, но жертва не является враждебной и кажется даже другом, останавливая и шаг на полпути, и дыхание где-то на середине между выдохом и вдохом.
Марк слышит собственный учищённый ритм сердца барабанной дробью в ушах, а где-то в глубине подсознания под закрытыми веками рождается странный ассоциативный образ, какой он впервые увидел в книге мёртвых в облике синего пламени, что источают души в руках их вечного проводника - Анубиса. Не тёплое, вопреки энергии, источаемой агентом ЩИТа. Наоборот, ободряюще прохладные сапфировые огни в жаровнях его обители, а ныне - часть космического пространства в бесконечности астральной темницы, в которой теперь обитают все Гелиополиты старого мира. Но эта, казалось бы, противоположная ассоциация не настораживает. Мозг Спектора всего-лишь трансформировал восприятие ощущаемого в нечто более знакомое и комфортное ему самому и тем более очень хорошо ложившемуся на понимание слов женщины о пустоте. Холод смерти был ему гораздо ближе тепла живого огня - он выжигает, а не сохраняет. И пока тело Марка не сопротивлялось, его сознание строило стену, защищавшую и его самого и женщину напротив.

Может быть шутки разума, конечно, а жесты женщин - это чуть ли не первое, что их определяет, как личностей. Однако такое мощное соучастие он почувствовал впервые за много лет после того, как потерял единственную, которая спокойно относилась к его болезни, не требуя невозможного, как приходилось сдерживать себя с той же Марлен, (что и привело к их краху, когда не выдержав, Джейк ударил актрису в пьяном угаре) - не удерживать одну личность, а спокойно переключаться, распределяя нагрузку. А Моргана - тут и вовсе полная противоположность, пусть и вполне устраивающая Марка, пока он мог за ней следить. Её жесты требующие и властные, намеревающиеся управлять. Где-то между была только давняя подруга Джина, но это совсем другая история. А Льюис... пожалуй, даже Хоншу мог бы подтвердить, что сама Изида покровительствует этой женщине. Может по этому и не вмешивался, только наблюдая?

Но была и оборотная сторона. И Марк выразил её в холодном взгляде, открыв глаза.
- Кем ты будешь, отними у тебя то, чем ты живёшь? Никем. Никто - пустышка. Пока я делаю то, что должен - я жив. У всех нас есть своё предназначение. А если его нет - нет смысла и в нас. Да, убивать легче, чем пытаться быть кем-то другим, но какой смысл в тебе, если ты уже не ты? Ты лечишь не ту болезнь. Зараза нашего мира - бессмысленность. Пока существует смысл - ты живёшь. У тебя ведь тоже есть смысл. - Спектор широко ухмыльнулся, откровенно горя своими больными идеями. - Даже то, что ты делаешь сейчас, вместо того, чтобы бежать - тоже служит твоему смыслу. Я - угроза. Ты пытаешься её устранить. Это твоя цель. То, чем ты живёшь - справляешься с такими, как я. Моя цель менее благородная, но и методы тоже. Ты говоришь - я убиваю. Место, смысл и цель.

И он цеплялся за собственные слова, как за воздух, пытаясь собрать себя воедино, устранить сомнения, расслаивающие все его личности, рассыпающие на части. Отними у шизофреника уверенность в его деле - он потеряет самого себя. А Спектор был к этому всё более близок, что заставляло цепляться даже за помощь героям - лишь бы только возмездие продолжало существовать.
- Иди. Исполняй свой смысл, свой долг. - Он растерянно огрызнулся, выуживая из кармана маску и натягивая на лицо словно ещё одну личность. - И если наши пути пересекутся снова - вспомни мои слова и стреляй или отвернись.