Эрик Леншерр - крайне гостеприимный хозяин. Гостеприимство же заключается в том, что ты не сживаешь со свету твоих не особо званных гостей при первом же их появлении? Значение слова, возможно, стоит всё-таки уточнить, а избавиться от Джин Грей - это, конечно, громкое заявление, но кто ж ими не любит бросаться. Во всяком случае, её появление вызывало интерес.

В последнее время почти всё на свете могло вызвать интерес из-за своеобразного «заточения», если уж очень грубо выражаться, на Геноше. Эрик сам никуда не рыпался, строил планы, рушил, перестраивал, рефлексировал и пытался быть в курсе событий. Кто-то извне - отличный вариант для обогащения информацией. Правда, естественно, первым никто не станет делиться.
А уговаривать было не в его правилах.

Вообще, не сказать, что Грей была в топ-списке самых желанных гостей, кого бы Леншерру непременно хотелось увидеть. У него и списка-то, как такового, не было, но все же. Тяжело было анализировать симпатии и их противоположности по отношению к ней. Точнее, вообще ни в коем разе не тяжело, вот только признаваться в чем-то выходило самому себе дороже. Да и после стольких лет изменять старым привычкам не хотелось.

Поэтому видеть Джин на Геноше было не самым ярким его желанием за последнее время. В двух словах все эти взаимоотношения и перипетия не выразить. Из них бы потрясающий тандем получился, честное слово. Если бы не несметное количество разнеобразнейших «но», которых действительно настолько много было, что они где-то сами себя оспаривали.

Вывод в любом случае напрашивался только один - Эрик почти что больше всего на свете любил интересных собеседников, но настолько же сильно ненавидел тех, кто пытался копаться в его мозгах. Чаще всего это были одни и те же личности, к слову. Умел он круг общения выбирать!

Как бы оно ни было, Джин была одним из очередных напоминаний о прошлом. Довольно болезненном прошлом, стоит заметить. Леншерр давным-давно уже не маленьким был, чтобы болезненно реагировать на такие вещи - да и опять же, в какой-то момент, абсолютно все знакомые становились ходячими транспарантами, а на каждом буквально кричаще написано всё то, что он когда-то сделал не особо правильно. Стоит заметить, этот момент наступил слишком давно, не нужно было и восемьдесят лет проживать. С ним было что-то не так? Да вроде бы нет.

Ну вот. Девушку он ещё даже не увидел, а мозг сам себе вынес. Самостоятельность - одна из главнейших вещей, знаменующих успех. Да, это определено было про него.

- Совсем скучно стало, раз до меня добралась? - не начинать же разговор с приветствия или, не приведи бог, объятий. К слову, Джин, скорее всего, этому варианту тоже бы особо благодарна и рада не была. Забота о ближнем также являлась одной из положительных черт характера Эрика. Перечислять можно днями напролёт. - Большое желание, для общения, наверное, нужно иметь, чтобы...

Мысль он не закончил, но все всё понимали. На лице не отразилось никаких эмоций, но хотелось лишь устало вздохнуть; превращать диалог в цирк с первых фраз - заведомо плохая идея. Не стоило также забывать, с кем этот диалог происходил и на какие ответы он мог неосторожно напороться.

- Да, хотя бы для этого, - губы дрогнули в легкой ухмылке, Леншерр лишь пожал плечами, не собираясь поддаваться выводу на эмоции с первой же фразы. Пожалуй, в эту игру могли играть двое. Пожалуй, преимущество было явно не на стороне Эрика - и он это прекрасно понимал, честное слово - но азарт, знаете, штука совершенно интересная, заставляет поступаться многими принципами и адекватными мыслями. Закоренелые игроки настолько вязнут в долгах, что уже запаха свободы даже теоретически вспомнить не могут. Также было и с ним, только вот отношения в игре были отнюдь не товарно-денежными. А адреналин намного выше и резче подскакивал, к слову.

Вальяжные рассуждения Джин не могли не наталкивать на определённые мысли, да и она клала ход беседы в необходимое русло. Возможности даже самого сильного и величайшего мозга были далеко не безграничны, обновлённое тело не обнуляло историю, перенасыщенность событиями только подстегивала к тому, чтобы забывать неудобные вещи или же интерпретировать их совершенно иначе. Но ту ситуацию он помнил так ясно и непредвзято, что сам порой удивлялся. Нет, правда, до жути удивлялся, что происходящее затрагивало какие-то еле живущие уголки давным-давно омертвевшей и иссохнувшей - по крайней мере, в понимании его окружения, а с каких-то пор и его самого - души. Вот только не нужно, Эрик, вспоминать своё детство, проецировать одно на другое и вообще жалеть детей. Дети вырастают и становятся такими, как ты. Или как Джин. Альтернативы, вообще-то, не такие диаметрально противоположные, как это могло бы показаться на первый непредвзятый взгляд.

- Если для тебя верх удовольствия - саркастические издевки над дедушкой, могу только пожалеть, - как там говорят великие знатоки человеческих взаимоотношений? Не хочешь, чтобы тебя задели, посмейся над собой сам. Но Эрик следовал не данному принципу, когда смаковал на языке разные фразы, размышляя, какая подошла бы в качестве ответа. - Не рад, но приятно удивлён. Считал, что совсем уже обо мне позабыла.

Считал или всё-таки рассчитывал? Некоторые знакомства хотелось - нет, не обнулить - стереть из истории полностью, и даже не для того, чтобы начать всё заново. Просто смешно. Старое или новое, какая разница, если желаете, можете списать на что угодно, но некоторым вещам природой заложено происходить именно так, как оно получалось. Это был, пожалуй, тот случай. По-другому быть не могло. Эрик был Эриком, он бы и постарался исправить какие-то ошибки, если бы считал, что они у него были.

- Нет, ты действительно думаешь, что это забавно? - Леншерр едва-едва нахмурил брови, считая хотя бы до пяти про себя и еле удерживаясь от того, чтобы шумно выдохнуть. Самое интересное, что он предельно понимал - девушка была серьёзна. Но что за вопросы такие? Ни с того ни с сего «осчастливить» мутанта своим посещением ради того, чтобы подавить на больные точки и порассуждать о геноциде за чашечкой крепкого кофе? Кофе не заварил, хозяин, видимо, из него не особо удачный и гостеприимный. Хотя, можно было всё свалить на то, что ясли, которые были у него на Геноше какое-то время, так и не согласились в предоставлении помощи по «облагораживанию» территории, так, может быть, и сорт бы свой вывели. И вообще, новый Эдем, птицы бы никогда не умолкали, ни днём, ни ночью, ни зимой, ни летом. - На какой ответ рассчитываешь? Да, всеми руками за, мне прекрасная картина из юности вообще ни о чем не сказала?

И ведь это было даже не попыткой устыдить, упаси боже, не на ту пошёл бы, если бы попытался. Его действительно злоба брала из-за того, что все постоянно делали из него - пускай, не самого добродетельного и идеального - если не крайнее зло на Земле, то того, кто настойчиво стремится к этому. Такое поверхностное впечатление о себе он оставлял? Просто зло, абсолютно чёрное пятно - это даже для подростков звучало слишком максималистски. В жизни всё на оттенках строится, почему же его так уверенно закрашивали одним, даже не пытаясь разобраться?

Эрик, возможно, и был придирчивым к людям и их моделям поведения время от времени, но, откровенно говоря, мало кому бы из вообще всех людей на Земле нравились бы издевки. Настолько открытые и откровенные, что даже челюсть держать пришлось бы, если бы это удивляло. Леншерра, конечно же, не удивляло, он не хотел этой встречи, не был уверен, чего стоило ждать, но намного более странным было бы, если Джин заняла другую позицию. И злиться, выбешиваться, страдать в данном случае стало бы абсолютно бесполезной затеей, которая только к лишней растрате нервов привела бы. Тело, вроде и новое, но нервов, к сожалению, никто не прибавил, а вот стоило! Так и ненароком можно помереть, не дойдя до заветной юбилейной отметки - ста лет. А с таким-то окружением хотя бы до девяноста доковылять.

Поэтому он ровно дышал, сосредотачиваясь на хороших мыслях и - если бы они были - приятных воспоминаниях. Пытался представить совершенно другую картину перед собой, как могло бы быть, если всё свершилось иначе. Только он же уже давно пришёл к выводу, что в любом случае сводилось это всё в одну и ту же плоскость, хотелось бы верить, не только по его вине. А девушка била по больному, крайне умело и уверенно. Можно было в ладоши похлопать и, как минимум, записаться на мастер-класс - Эрик был хорош, но, очевидно, не дотягивал. Тяжело ли скрывать свои уязвимости? От телепата, знаете-ли, крайне напряжно. А сильно напрягаться не хотелось, поэтому он попросту старался не пускать в свою голову даже себя самого, при этом, искренность ответов сильно-то и не страдала. Тяжело лукавить, когда пытаешься не думать.

- Мои дети и без меня отлично справляются. Не хотелось бы портить друг другу жизни, - правда? Если и да, то очень уж странное её понимание. Абсолютно искренним он был бы только в одной вещи - его семья (скорее то, что как бы условно ею называлось) была самой последней темой, которую он хотел бы разделить и посмаковать в этой беседе. В любом случае, все его мысли - если бы кто-то захотел этот улей разворошить - могли бы быть прочитаны, облегчать процесс собеседнику и рассуждать об этом вслух Леншерр не особо торопился. Надеялся, что, откровенно говоря, до каких-то личных драм и коллизий никому не было дела. К слову, так оно на самом-то деле и было, хотя посторонние иногда изо всех сил столь забавно пытались доказать обратное. Интерес к чему-либо вызывало только яростное сопротивление Эрика, вот он и не противился. Возможно, восемьдесят лет жизни хоть отчасти даром не прошли, некоторым «трюкам» смог научиться. - Как бы мне не хотелось расстраивать нежнейшее и ранимое существо, но ответ, к сожалению, именно «отрицательно».

Вроде бы и издевался по легкой, но даже не хмыкнул, всё продолжал стоять в легком напряжении, не сводя взгляда с Джин и пытаясь хоть как-то считать реакцию. Настрой. Проскакивающие мысли. Да хоть что-нибудь, что могло бы ему определённой подсказкой стать. Было ли это реально в данных условиях? Абсолютно и точно нет. Но отказаться от попыток - это ведь заведомо признать себя проигравшим?

- Приятно, что вы считаете меня именно жестоким, а не глупым и доверчивым, - признавать такое было бы непросто ещё буквально некоторое время назад. Кому-то другому. В принципе, вообще всем, кроме нескольких человек, и Чарльз, и Джин были в их числе. Только, естественно, непонимание со стороны Ксавье задевало намного сильнее, он ведь - по скромному мнению никому не интересного Эрика - обязан был чувствовать и понимать его на таком уровне, чтобы никаких вопросов не возникало. А собеседнице, по большому счету было все равно, по крайней мере в данный момент. Всё это было лишь актом обыкновенного интереса, навеянного ещё более обыкновенной скукой. Кому приятно быть «развлечением»? Тем более, когда выбирают настолько неприятные темы. - Я никогда бы не присоединился к ним, зная настоящие планы. И никогда бы не поступил точно так же. Добиваться своих целей таким способом - заведомо проигрышный вариант.

Эрик тяжело вздохнул. Пытался-то объяснять свои поступки искренне, тысячу раз напомнив себе, что по-другому бы ничего хорошего и не вышло. Только даже искренние ответы не радуют, если они хотя бы каплю не похожи на те, которые ждёшь.

- Меньше всего на свете меня напугали бы твои нотации, милая, - вставив это как бы между словом, мужчина почти мгновенно осознал, что постепенно переставал удерживать язык за зубами, из-за чего его могли хорошо так укусить. Досадно и неприятно, однако, видимо, не настолько, чтобы остановить себя и задуматься. Взвесить все «за» и «против». Свериться с расчетами ещё раз. - Для провокации - это очень слабо. Для рассуждения - очень поверхностно. Чем я буду отличаться от монстров, готовых оставить за собой поле, усеянное трупами, где только несколько из них будут виновны?

Эрик и сам понимал, что заигрывался, увлекался и ступал неаккуратными шагами на уже чересчур выжженную - причём, не один десяток раз, землю, в сторону которой даже смотреть и не стоило. А он чуть ли не вприпрыжку решил пройтись прямиком по взрывоопасным минам, все это время нагло и самодовольно ухмыляясь. Ладно, это было преувеличением - Леншерр лишь позволил себе немного съязвить, но стоило понимать, что и этого было бы достаточно, чтобы раззадорить аппетиты раздражения мутанта, славящегося тем, что если вы и успевали отметить то, что она раздражена, то после этого уже долго ничего не успевали, даже если сильно бы хотели. Опять же - легкое сгущение красок, всё выходило каждый раз по-разному, но соблазнять судьбу - дело всегда опасное, особенно, для Эрика. Кажется, его она не любила особенно сильно и трепетно.

Но и не в его интересах было строить из себя забитого, скромного мальчугана, который был готов всё на свете стерпеть и со стойкостью вынести, лишь бы угодить собеседнику. Даже идея о попытке следования такой модели поведения слишком уж смешно по отношению к нему звучала. Наверное, многие конфликты заканчивались бы удачнее, будь он несколько талантливее, ну, то есть, спокойнее и умиротвореннее. С другой стороны, Леншерр действительно был прекрасным манипулятором, пока дело не касалось тех людей, которые знали его болевые точки, а таких было не так уж и много на самом-то деле. Везде ведь должны быть исключения?

- Ты пришла, чтобы пообсуждать со мной способы предохранения? - Леншерр вопросительно поднял бровь, естественно, не морщась, но внутри испытывая, мягко говоря, довольно смешанные чувства. Ой, только давайте без приписывания ему статуса ханжи или слишком смущающегося юноши - он уже слишком давно был не юношей, чтобы относиться к таким темам никак иначе, нежели попросту прохладно. Однако, говорить об этом с Джин было явно лишним - она действительно время от времени становилась ярчайшим воспоминанием детства. А детство слишком чисто и непорочно, чтобы примешивать к нему всё вот это. - Я не стремился, чтобы не портить жизнь своим детям. Затем тем, кто попытался бы через них и с помощью них мной манипулировать. Ну и, в конце концов себе, когда меня снова бы наградили почётным статусом монстра за то, что я не считаю месть чем-либо плохим.

Он буднично пожал плечами, стараясь не смотреть на Грей. Да, скрывать свои мысли он порой не умел от слова совсем, телепатом тут вообще не обязательно становится было, чтобы все с первого раза схватывать. Пытался делать вид, что его всё это настолько не трогало, что если бы Джин не упомянула, то он даже бы и не задумался. Но он задумывался и не раз.  Не так часто, как мог бы, но только потому что собственноручно делал всё, чтобы вещи оставались именно такими, какими они были. Даже, если существовал соблазн. Даже, если он был велик и огромен. Даже, если иногда появлялись сомнения, а не было бы подобным образом лучше. Особенно, если они появлялись. Потенциальные враги ловушки в его жизни и без того слишком часто выстраивали, чтобы самому им помогать.

- Джин, людям свойственно отказываться от своих же идеалов - мы все способны допускать ошибки, - он устало потёр глаза, совершенно не понимая, чего девушка от него добивалась. Признания своей некомпетентности? Падания в колени и полнейшего раскаяния? А в чем, собственно? Этого бы не произошло, потому что он перестал себя корить за ошибки - сделанного не повернуть вспять, да и стоило бы оно того? Шанс на починку заранее полуразвалившейся шаткой конструкции, честно говоря, был минимален, хорошо бы положение ещё сильнее не усугубить было. - На банальном страхе и трепете перед собой, конечно, уедешь, но не очень далеко. А выкашивать всех без разбору - действие, может, и соблазнительное, но не особо радующее своей логикой. Я просто... устал постоянно оттираться от чужой крови.

Леншерр брезгливо сморщился, но не для подтверждения своих же слов, а скорее, именно из-за них. Самому было противно и мерзко такое слышать - говорил как человек, который давно уже прекратил борьбу и вышел на пенсию, но ведь у него были планы! Местами, не менее бесчеловечные, чем были раньше. Эрика просто окончательно вымотали убийства без разбору, ради удовлетворения мимолетного желания, потому что эти желания - внезапно - не удовлетворялись. Кто ж виноват, что понадобилось столько лет для осознания простой истины.

- Я хочу мира для своих братьев. Оазис среди груды костей - это не первая картинка, приходящая при таких идеях в голову.

Что ж, да, он сам прекрасно понимал, что заигрывался и увлекался, произносил вслух такие вещи, которые следовало и в мыслях бы с упорством скрывать, но ничего поделать с собой не мог. Реакция Джин, учитывая её нестабильность, не была чем-то внезапным, иррациональным или абсолютно нелогичным. Но он к такому не был готов, по крайней мере, надеялся на то, что дальше обыкновенных разговоров и насмешек дело бы не пошло. Вообще-то, в гости он никого и не звал, можно было бы проявить хотя бы элементарные правила приличия. Зря он во что-то так искренне верил, сочувствия от своих гостей он вряд ли бы когда-нибудь дождался. Только очередные нападки в свою же сторону, и это очень повезет, если только словесные. Вот же кому-то скучно жить было, раз "добрым" словом его время от времени, но в последнее время очень уж часто, вспоминали, никак не давая спокойно отдохнуть.

- Может, и следует, тогда хотя бы не меня своей до ужаса многосторонней личностью и философскими разговорами доводить будешь, - ну, да, он понимал, что разговор очень стремительно покатился в опаснейшую пропасть, но лишь придавал ему всё большей скорости падения. Законы физики не поменять, вспять и вверх волей случая поехать не получится, так что, если скатываться, то почему бы не с ветерком? Джин была виновата сама - она действительно знала Эрика и прекрасно понимала, припоминая особенности характера, что он не стал бы молчать. Видимо, она вообще-то очень уж банально, но действенно провоцировала Леншерра, желая вновь выставить его виноватым в её проступках. Если бы что-то плохое и сделала, то ведь совсем не специально, это Эрик ее до такого довел своим скотским поведением! Взрослый мужик вроде бы, а игрались с ним некоторые, будто с ребенком, причем с такой легкостью и незатейливостью, что за себя даже стыдно становилось. Но кто вообще опускается до того, чтобы затрагивать тему семьи? Смешно, конечно, утверждать, что для Эрика это было чем-то святым. Нет, пожалуй, даже слишком смешно. Оно и не было. Но оно болело. Вызывало исключительно неприятные чувства. Томилось неприятным осадком на самых затворках сознания, бередить всё это не стоило. Но его эту лодку продолжали неумолимо раскачивать. - А еще это сделали все вы, для которых пачкать свои чистейшие руки в столь невинной человеческой крови было верхом аморальности, пока я пытался хоть что-то поменять. Спасти не одну свою дочь, а всех вас.

Можно было, конечно, утверждать, что он не злился и держал себя в руках. Это было не так. Грей поступала очень подло - вмешивалась в его сознание, когда он находился перед ней без шлема, без защиты, изначально не выказывая какого-либо отрицательного настроя. Плевать ему на всех с высокой колокольни было, абсолютно все равно на характер или поступки, пока это не касалось его. Он не собирался никого осуждать за совершенные ошибки. Но прощать столь неуважительное отношение к себе тоже не собирался.

- Но нет, гораздо лучше из раза в раз спасать друг друга, жертвуя остальными, а, в конце концов, не умея оберегать до конца самих же себя. Желательно, еще обвинить во всем меня после, - он не мог залезть в голову к Джин, не мог как-либо проявить свои способности, ведь один неверный агрессивный шаг в сторону девушки - и она бы буквально взорвалась праведным (и не очень) гневом, а под горячую руку попал явно бы не только Леншерр. Поэтому он был вынужден просто стоять, скрестив руки на груди, и стремительно закипать, пытаясь отмахиваться от навязанных собеседницей мыслей, старательно переключаясь на другие, в надежде успокоиться. Ни черта, конечно же, не получалось, но он действительно пытался. Служило ли это оправданием? Если и да, то очень уж слабым. - Не знаю, кто был бы рад тебя видеть и где бы такой человек нашелся, Джин, но это явно не здесь и, совершенно точно, не я. Поэтому имею большое удовольствие предложить не мозолить мне больше глаза.

Храбрость ведь пересекается с глупостью? Именно в этом случае да, однозначно. Эрик не стеснялся выражений и делал это, откровенно говоря, зря, даже сам уже прекрасно понимал. Просто иначе было никак.

- Ты собираешься спасать своих братьев, начиная с их уничтожения? - он держался как мог, держался до последнего, собирал волю в кулак и глубоко дышал, стараясь не надумывать и не крутить всевозможные, не самые удачные для него варианты развития событий, которыми Джин могла обеспечить сполна. Она затронула единственную дорогую для него вещь, которая была в данный момент, единственное место, которое он так старательно берег, которое никто еще не успел испортить, изничтожить, оставить очередным болящим рубцом на душе. - Только посмей. Попробуй. Клянусь, я сделаю всё, чтобы заставить тебя вспомнить о человечности. Сделаю это, чтобы следом выкосить всё, что тебе хоть каплю дорого. Ты очень удивишься моим способностям.

Ему плевать, даже если он выглядел жалко в глазах девчонки, которая, заводясь, ничего кроме своей злости видеть не могла. Не так уж давно Леншерр был точно таким же, и это делало его слишком уж слабым. Не то чтобы сейчас он мог назвать себя неуязвимым - Грей не понадобилось и лишней минуты, чтобы ударить по нескольким болезненным точкам одновременно, но все-таки. Ярость была той характеристикой, от которой стоило уметь абстрагироваться, в любом ином случае она становилось лишь помехой. Крайне значимой и крайне неудобной.

- Я не сижу, сложа руки, и у меня есть свои планы. Но, пока это не станет единственной возможной опцией, никакого геноцида не будет, - Джин действительно рассчитывала, что он не стал бы брыкаться? Это точно уж не в его характере было. Вот даже если он был согласен с собеседником целиком и полностью, стоило тому попытаться хоть к чему-то Эрика принудить, он сразу же шел в протест. А тут была намного более наглая история. - Повторюсь: попробуй. Заставь. Посмотри, что из этого выйдет.

И это даже нельзя было назвать блефом, ведь он прекрасно понимал, что не возьмет девчонку на слабо. Она либо поверит ему, либо сожжет тут все, уничтожая последние крохи, соединяющие его сознание с адекватностью и хоть каким-то подобием спокойствия и желания решить все не самым кровавым путем. Эрик не был к этому готов. Но в этой ситуации объективно он был слабее, и не смог бы чему-либо помешать.

Почему все делают чрезвычайно больно именно своим близким? Ладно, говорить о том, что Джин считала Эрика близким - такое, к слову, и в обратную сторону работало - было бы даже не просто громким, но крайне абсурдным заявлением, если воспринимать это понятие буквально. Они не были чем-то чрезвычайно важным друг для друга, скорее всего, огонь и воду бок о бок не стали бы проходить, но нельзя было сказать о чем-то совершенно противоположном. Девчонка не была для Леншерра никем, он знал её, много чего плохого и больше, чем просто плохого, они в жизни оба прошли, чтобы остановиться на стадии "простые знакомые". К сожалению, нет, а очень хотелось бы. Жить было бы проще, никто в гости бы не заявлялся, не требовал бы абсурдных вещей, не играл бы на чувстве вины и не упивался бы наслаждением от причинения боли как душевной, так и физической. Заслуживал ли этого всего Леншерр? Да, возможно, мужчина уже давно отошел от состояния полного отрицания собственной вины и перекладывания ответственности на внешние силы. Был ли в этом какой-либо толк? Нет, вот вообще ни капли смысла он в этом не видел. Причинять боль только для самого факта наличия этого акта. Совершать это по отношению к "близкому", потому что близкий - это, не вдаваясь в лишние философствования, объемная часть тебя самого, а по отношению к себе иногда очень уж хочется обойтись без лишних церемоний. Выбрала бы того же Ксавье, или своего этого мальчишку ненаглядного, который слишком уж собственную важность в последнее время успел прочувствовать, что не могло Эрика не бесить. Но не о нем вообще речь. Решила бы поиздеваться над кем-нибудь другим, ну, честное слово, до Геноши еще ж добираться необходимо, столько сил тратить. И вот все ради этого? Ради издевки и получения от нее наслаждения? А наслаждения ли?

- Вы все так друг на друга похожи: закрою глаза и могу представить эту фразу буквально от каждого. Все считаете, что давно меня поняли, с самого начала "раскусили", что я тут перед вами такую сцену выстроил, а вы ее с удовольствием рушите. Но никакой сцены нет, Джин. Не знаю вообще, откуда вы выводы свои умопомрачительные черпаете. Я не единственный, кто что-то делает. Никогда этого не говорил. Я лишь почему-то не выделяю часы для посещений всех тех, кто старается, но допускает ошибки. Может, времени не хватает, а может, не знаю... мне просто плевать? - тон голоса ожесточен, взгляд ледяной и пронзительный, поза все еще напряженная. Эрик крайне старался хотя бы сам себя не накручивать - он это делать превосходно умел, так еще и любил подобным заниматься. Мужчина и так не номинальным шестым чувством, а умом-разумом, понимал, что все его выкрутасы вели исключительно к негативному окончанию их разговора. Вообще, мог бы он окончиться хотя бы нейтрально? Возможно, если бы это была другая вселенная и другие Эрик и Джин. У них всё было, как всегда, а всегда было по обыкновению очень и очень плохо. - Я делаю то, что от меня требуется. Ошибаюсь. Стараюсь это исправить. И начинаю на кого-либо нападать со своими "проповедями", если этот кто-то лезет ко мне, пытаясь чему-то научить. Заметь, я в гости ни к кому не хожу, свои идеалы агрессивно в глотку никому не пропихиваю.

И ведь Эрик говорил абсолютно искренне - если раньше он страдал массовой пропагандой всяких своих хороших - обычно, на самом деле, не очень - мыслей, то к этому времени перестал это делать, по крайней мере, настолько повсеместно. Только в особых случаях, или же, когда к нему обращались сами, нуждаясь в наставлении. Понял, что всё это было обыкновенной тратой сокровенных сил, которые могли быть направлены в более полезное русло.

- Не было никаких игр, и не было никаких "мы", - ему не хватило несколько капель смелости и решительности, чтобы произнести фразу, которая явно бы поставила пару точек в их разговоре, что было уже необходимо - Джин не на шутку злилась. Не хватило отваги произнести "я был глуп. я полный дурак. я вновь никого не послушал и совершил то, от чего теперь не отмыться". Его предупреждали? Да. Он чувствовал, что нужно было единственный раз переступить через свои принципы и гордость, потому что последствия могли бы быть слишком ужасны? Да. Сделал ли он это? Давайте пропустим ответ на этот вопрос. - Да, я ошибся, но сейчас я пытаюсь хотя бы что-то исправить. То, что предлагаешь ты - самый худший вариант для моих слабых попыток.

Он едва усмехнулся, напряженно смотря в сторону Джин. Эрик даже не по краю лезвия в играх с ней ходил, он чуть ли не наскоком на него прыгал, крайне вежливо предлагая себя перерубить. Грубил, не соглашался, говорил явно не то, чего от него хотели бы услышать. Еще и делал это с удовольствием, будучи очень уж далеким от состояния покаяния и попыток извиниться. Было ли ему за что извиняться перед каждым из них? Конечно, да, даже если отбросить последнюю его максимально поражающую своей тупостью затею, за восемьдесят лет жизни Леншерр перед всеми столько раз успел провиниться, что и начинать подсчет не хотелось. Собирался ли он извиняться? Нет, явно не перед Джин, по крайней мере, не сейчас. Если тот же Ксавье всегда своей ангельской непорочной сущностью заставлял чувствовать себя виноватым, чем неимоверно бесил, то Грей сразу же выводила на отрицательные эмоции. И по отношению к ней, и по отношению к себе.

Эрик же знал, что девушка не была из тех, кто никогда не приводит свои угрозы в действительность? И о силах её, вроде бы, вот самым краем уха, конечно же, был наслышан. Так хотел помучить самого себя? Вряд ли. Комплекс чувства вины - отрицать это было бы глупо - был довольно силен, но Леншерр мог наказывать себя сам, что и делал с завидным постоянством. Зачем еще кого-то в эту формулу приплетать? Так еще кого-то столь агрессивного и безжалостного? Нет таких слов, которые могли бы хоть на малую часть передать все мысли и ощущения, которые испытываешь, горя заживо. Даже, если это все происходит только у тебя в голове. Разницы-то, по большому счету, совершенно никакой, Джин слишком хороша в манипуляциях. Эрик лишь пытался схватиться за одну мысль - она издевалась над ним, не над тем, что было ему дорого. Но в тот же момент вспоминал, что не стоило все мысли так явно перед ней обнажать - Грей с удовольствием всеми силами уцепилась бы за очередную слабость. А ему, дураку, потом все это расхлебывать. Поэтому пришлось отпустить идею, которая ему хоть каких-то моральных сил прибавляла, и полностью тонуть в боли. С мучением выдерживать длящиеся целую вечность секунды, прежде чем выдохнуть, вследствие того, что от манипуляций с разумом, девушка перешла к обыкновенному физическому надругательству. Врезаться со всей силы в стену, как минимум, неприятно - Леншерр хорошо так приложился спиной и, почти сразу же, головой, падая после этого на пол и шипя от, пусть и не самой страшной, но яркой боли. - Надеюсь, что ты довольна. Можешь меня заставить еще по комнате полетать, раз это для тебя таким развлечением кажется.

Он нашел силы, чтобы немного приподняться и улыбнуться. Прыгнуть на острие ножа снова, чтобы его перерубило окончательно. Нет, это не Эрик был таким бесстрашным и великолепным, это он хоть какие-то остатки мозга не отбил, чтобы понимать, что другой модели поведения тут уже и быть не могло. Джин явно не хотела, чтобы тот перед ней на коленях ползал и о чем-либо умолял. И дело не в том, что это совсем давно уже неактуально было и жалко бы выглядело. Это просто-напросто чисто гипотетически, на самом деле, представить было бы трудно.

- Уничтожай. Ты ничего в моем взгляде не увидишь, не посмею доставить тебе такое удовольствие.

Отредактировано Erik Lehnsherr (2019-07-01 03:47:41)