[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Переговоры никогда не были его сильной стороной. Скорее, наоборот, если браться «поговорить», то быстрее всё испортит, чем исправит. Однако это вовсе не повод не стараться, правда? Выше головы, как говорится, не прыгнуть, но и предела не узнать, если не попробовать, так что тормозить было незачем. Ко всему прочему, ситуация вполне себе располагала. Их (ну, не совсем их, ладно, угнанный) космический аппарат совершил-таки посадку даже на нужной планете, правда, из-за ошибочных координат, которые пришлось вводить в спешке и наобум, оказались они не в знакомом Нью-Йорке, даже не на территории Соединённых Штатов, а в Париже. Что ж, всегда хотел оказался во Франции, тут красиво и огней ничуть не меньше, чем на территории Большого Яблока. Так и сейчас приходилось занимать крышу многоэтажного жилого дома, что находился в третьем ряду самых близлежащих зданий к этой поистине легендарной постройке. Красиво. Сужая зелёные линзы маски, Питер слегка склоняет голову набок. На часах было ровно три ночи, уже через час зайдётся рассвет и появится солнце, а ночные огни начнут гасить. Более того, это начинали делать уже сейчас, что можно заметить из-за их сократившейся численности. Сам провёл здесь уже почти целый час, так сходу и не скажешь, ведь этот костюм не был оснащён ИИ, нельзя было так просто узнать время, погоду, последние новости, точный час восхода солнца, цены на такси в Париже и позвонить Тони, чтобы сообщить о своём не самом выгодном положении. Зато так бы увеличились шансы быстрее и более безболезненно вернуться домой, а теперь нужно напрягать мозги и думать, думать как попасть обратно.

Немного помедлив, стягивает с лица маску и трёт подушечками пальцев переносицу, внезапно почувствовав новый прилив усталости. Хотя так было всегда, только соберёшься сделать что-то важное и нужное, как организм начинает показательно сбоить, протестовать и едва ли не митинги устраивать. Хотя в сон всё-таки клонило, впрочем, не спать чёрт знает сколько времени привычно, а потому на это не обращает почти никакого внимания. Опустив ногу, соступая с парапета, разворачивается и натягивает маску на лицо снова, перед этим сделав несколько глубоких вдохов. У него нет никакого плана, приходилось снова полностью положиться на импровизацию. Нельзя сказать, что она никогда не подводила, но.. но, наверное, слишком усиленно думает о том, что на что силы тратить не стоит.

С помощью паутины он перемахивает на соседнюю постройку, после ещё на одну, только после этого останавливаясь снова на парапете. Можно сказать, что это неплохой кадр, жаль только, что с собой не было ни встроенной, ни простой камеры, чтобы запечатлеть. Что ж, придётся ограничиваться только собственными впечатлениями и зрительной памятью. Хотя пребывание здесь никак не походило даже на самую простую и незатейливую подобию отдыха.
— А ты знаешь, чем примечательна Эйфелева башня? — вопрос звучит словно в пустоту, но это не так. Питер прекрасно знает, что был здесь не один. — Она должна была простоять всего двадцать лет, потому что была построена для праздника в честь столетия Франции. А ещё она сыграла решающую роль в Первой мировой войне во время битвы при Марне, именно с этой башни был отправлен сигнал армии. Но вообще, — выдерживая небольшую паузу. — Её ненавидели. Многие люди её не любили, протестовали и даже подписывали петиции, — опираясь ладонями на свои бока, разворачиваясь, чтобы снова повернуться к главной достопримечательности города, а то и всей страны, лицом. — А что в итоге? В итоге она стала одним из самых популярных и посещаемых мест и загорается каждую ночь, — тихо хмыкнув, опуская руки, чтобы после сложить те на груди. Забавно, потому что в этом случае можно провести занятную аналогию и не одну, если захотеть. Питер этим заниматься не стал, лишь сильнее прищурился, наблюдая а тем, как поблизости погасло ещё несколько огней.

[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Говорят, что только начинать тяжело, потом будет легче, всё само пойдёт, жизнь покажется проще, но не в этот раз, видимо. Начать-то как раз было просто, а вот продолжать уже не очень. Что он мог сказать? Упрекнуть в чём-то, сделать замечание, сказать нечто в духе «не притворяйся, я всё знаю»? Да вот главная проблема заключалась в том, что он не знал. Ничего не знал, так как в последнее время зацикливался на другом. Кавардак не торопился отступать, а только набирал обороты, именно поэтому было принято провести экзамены уже через несколько дней после весеннего бала, хотя дата была назначена на числа первой недели июня, всё как положено, но ситуация в городе сравнялась почти что с критической, нельзя было медлить. Да и многие наверняка волновались, переживали, кто-то вообще не пришёл, о процессии выпускного теперь не могло вестись и речи, никаких открытых церемоний с родителями и вручения дипломов с памятными лентами и грамотами за успехи, никаких писем благодарности за школьные заслуги. Всё должно быть быстро, чинно и индивидуально. Да и для выпускника главное получить его документы, верно? Всё остальное уже не имело значения, люди больше обращали внимания на ситуацию вокруг, складывая руки вместе, молясь о том, чтобы всё это наконец быстрее закончилось. На других странах это никак не отразилось. Пока. Хоть та же Франция. Стоит себе спокойно, не разрушается, её архитектурные ценности не рассыпаются на глазах, вот-вот угрожая кого-нибудь похоронить под грудой металлолома.

— А тебе идёт, — спустя ещё несколько секунд напряжённого молчания выдыхает Паук, медленно опускаясь, чтобы сесть на парапет, сгибая одну ногу в колене. Хотя напряжённым тут было только молчание и, быть может, Синди, сам не испытывал ничего такого. И дело не только в усталости, просто чувство вины и ответственности за других, за собственные решения была настолько привычна, а осознание, что от неё никуда не деться, настолько правильным, что просто не подвергалась никакому сомнению и критике. Всё ровно так, как должно быть. Снова сужая зелёные линзы, Питер приподнимает голову, чтобы посмотреть на Паучиху, но только сейчас. У неё в комплекте было достаточно холодного оружия. Достаточно для вывода, что оно ей симпатизирует, что она пользуется именно им, а если так, то последующий вывод будет ещё более очевидным, для этого не нужно играть в Шерлока. И он хмурится. Хмурится, потому что не может ничего сказать, банально не имеет права. Во-первых, это началось всё именно с него, во-вторых, март. Злополучный март и чёрная ткань. Кроваво-красный паук, который лёг на грудь и будто бы диктовал свои условия. Не мог, потому что сам совершил немало подобных ошибок. С другой стороны, может именно благодаря такому опыту он и мог.. помочь?

— Тебе не понравится, — тяжело выдохнув, словно дышать сейчас было сложнее привычного, может, даже больнее. Но та боль физическая, такая же привычная. — То, что получится в итоге. Тебе самой, — никаких уточнений. И даже если Синди попросит конкретики, она её не получит. Хотя Питер надеялся на то, что девушка сама всё отлично поймёт. — Но ты.. — склоняя голову набок, — для чего тебе это? Кажется, у тебя был неплохой костюм, — слегка качнув кистью правой руки, располагая ту на согнутом колене. Он продолжал ходить вокруг да около, проявляя осторожность, будто играя в сапёра. Ему не хотелось что-либо противопоставлять ей, всё-таки Синди его друг, хороший, близкий друг, о котором заботился ничуть не меньше. Заботился, но отодвинул на дальний план, отдав предпочтение помощи городу, помощи Манхэттену, который пострадал первым.
«Начни переставлять слова местами и будешь совсем как Йода.»
— Гвен переживала, — не меняя интонации голоса. Хотя он сам по себе не звучал очень громко.

[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Может, даже к счастью, что тот самый прошлый «эксперимент» не возымел полностью положительного результата и сам Питер не почувствовал ничего сверхъестественного, не почувствовал в себе больше новых возможностей, как это было у Синди. Все эти «я могу найти тебя где бы ты ни был» пугали и не оставляли после себя ничего, кроме неопределённости и желания оградиться от этого как можно сильнее и скорее. И отчего-то именно сейчас чувствует это особенно ярко. Ему не хотелось бы, чтобы его нашли, как и ему не хотелось бы искать кого-либо. Звучит немного эгоистично, но так оно и есть. Он не следил за тем, куда делать Паучиха, чем она занималась в последнее время, хотя прекрасно знал, что её не было дома. Испугался ли он? Возможно. И был готов признать это в полной мере, да вот только..
Слова про праведный путь справедливости пропускает. Линзы были всё так же прищурены, когда сам показательно отворачивает голову в другую сторону. Тяжело говорить что-то о «правильности» человеку, который свернул куда-то не туда по твоей же вине. Именно это ощущение сейчас так сильно его тормозило. Говорить Каину о том, что он не прав, используя в своей работе такие радикальные методы, было куда проще, потому что это был его личный выбор, который он делал осознанно, а что здесь? Здесь была просто Синди, которая не стала бы делать ничего просто так. По крайней мере, в это хотелось искренне верить.

Когда речь зашла о маске, Питер невольно шумно выдыхает и поворачивает голову, скользнув взглядом по силуэту девушки, который пока ещё держался на одном месте и в одном положении. Странно или нет, но об этой стороне никогда ранее не думал. Для него маска это не способ скрыться, но способ скрыть. Для него тайна личности была всё так же важна, но если так подумать, то носил маску практически всегда, даже если просто с кем-то говорил. Если, конечно, не было нужды её снимать по той или иной причине. Но он понимает. Понимает, что именно хочет сказать Синди и даже её скрытую просьбу, если это можно так назвать. Поднявшись с места и делая несколько шагов вперёд, Питер стягивает с лица маску, начиная с затылка, будто намеренно растягивая время. Каштановые волосы привычно взвились, образовывая слабенькое птичье гнездо, за которое в птичьей школе не поставили бы удовлетворительную оценку. Это вызывает новый обречённый вздох. Зелёные линии на костюме были тусклыми, свидетельствуя только о том, что основная функция костюма не работала в настоящий момент, он был видим. И если Синди хотела, то тоже могла видеть.

— Тогда я ушёл не просто так, — ходить вокруг да около можно часами, пока солнце не взойдёт, да и ещё дольше. — У меня с собой был костюм. На Манхэттен напали, — звучало обрывочно, но главное здесь это мысль. Одна чёткая и целостная. Сообщение. Соответствующая реакция. Последующий звонок с подтверждением. Радовало, что не приходится рассказывать о ситуации в целом, о ней уже знали все. Даже те, кого она ещё не коснулась. — Я знаю, что поступил плохо, — перехватывая маску другой рукой, — когда просто ушёл. Но я не мог по-другому, ты сама знаешь. Ты.. — тихий вздох, — ты заслуживаешь лучшего. Не этого, — делая ещё несколько небольших шагов вперёд. — Я поступил неправильно, плохо с тобой обошёлся. Мне жаль, извини.
Питер Паркер — мальчик, который всегда виноват. Питер Паркер — мальчик, который всегда извиняется. Для которого «мне жаль» и «прости» почти как приветствие и прощание, одна из немногочисленных постоянных и неизменных частей жизни. Но в то же время что-то подсказывало, что этого будет не достаточно, однако и предоставить чего-то другого всё ещё не мог. И дело не в том, что сейчас скажет Синди, как на это отреагирует, а в том, что чувствовал сам. Если её обмануть, то разве это лучше? Питер не врёт, не умеет, избегает этого. Не договаривает — да, но это всегда лишь ради того, чтобы оградить других. Ограждать с помощью вранья себя от неё был не вариант. Никаких «давай всё забудем и начнём сначала, будто ничего не было» или «мне нравится кто-то другой, так уж сложилось, дело не в тебе, дело во мне». Просто вымученное «мне жаль».

[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Синди он видел чётко и ясно даже в ночной темноте, которая начнёт отступать совсем скоро и так стремительно, насколько это только возможно — вошедшее в силу лето заявляет о своих полномочиях. Любой нормальный подросток должен радоваться лету, верно? Самое удобное время года для того, что планировали делать последние два весенние месяца. Отдых, развлечения, ещё раз отдых, общение и совместные прогулки с друзьями. Но у них, увы, ничего такого не было, так как обязанности. Обязанности и очередной несчастный случай. Казалось бы, даже из этого можно вычленить пользу, ведь они в одном из самых красивых городов Франции, они в другой стране. Пускай они только ждут подмоги, это не значит, что нельзя позволить себе пялиться с крыши на Эйфелеву башню или купить какой-нибудь круассан, если найдётся наличка. Навряд ли стоит рассчитывать на то, что какие-либо средства были припрятаны на чужеродном космическом корабле.

До того ровная линия губ кривится, а сам только выдыхает. Наверное, ему стоило первым взять себя в руки. Всё это, конечно, на самом деле грустно, чувство вины никуда не делось и не денется, но разве им не нужно решить, что делать дальше? Как действовать теперь? Питер невольно так же нервно усмехается, поднося руку к лицу и касаясь подушечками пальцев своего виска, покачав головой, словно отказываясь от чего-то, с чем пытался мысленно договориться. Факт. А ещё факт в том, что ему не хотелось всё это продолжать и желательно закруглиться как можно быстрее. Пускай Синди злится, таит обиду, это её право, главное, чтобы это никак не влияло на тот путь, который она выбрала. Не хотелось снова играть в перетягивание одеяла и «вернись, я всё прощу», это было слишком изнуряюще, а нервы и без того давно не железные, на них нельзя было нацепить броню, способную защитить от неблагоприятного, а иногда и враждебного внешнего воздействия. Главное, чтобы больше никто другой не волновался.
— В любом случае, — дожидаясь, пока она закончит говорить, — мне на самом деле жаль, — звучит как заученный текст, но что поделать, если именно ему досталась роль того, кто постоянно извиняется.
«Я не хотел»
«Я не думал»
«Просто так получилось»

В один момент захотелось исчезнуть, просто стать невидимым для всех. Забавно. Рука, которая сжимала маску, непроизвольно дёрнулась, словно только в лишний раз подталкивая, мол, да-да, это правильное решение, давай, тебе самому так будет проще. Но вместо этого Питер просто натягивает недостающую часть костюма снова на лицо, держа, что называется, руку на пульсе. Их ведь тоже могли найти, не может быть такого, чтобы приземление чёртовой космической посудины осталось незаметным для местных жителей и соответственно органов исполнения, вроде тех же полицейских. Интересно, как они тут выглядят и что кричат, видя злоумышленника? И как по-французски будет «мы не захватчики, просто ошиблись»?
— Нужно придумать, что делать дальше и как вернуться домой, — всё таким же неспокойным, но размеренным тоном, поворачиваясь к Синди боком. Быть может, она была права и в другом. Маска могла служить не только средством достижения одной-единственной цели, но и своеобразным щитом. Не таким, как был у Капитана, но в чём-то даже лучше. Единственное, что могло выдать в той или иной ситуации это движение линз, которые сейчас вновь сужаются, а зелёный паук на груди мерно сверкнул и этот самый заметный огонёк проскользнул по всему узору, руководствуясь системой водных горок в аквапарке.

[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Он и не ждал ничего, хотя и таил надежду на то, что Синди поддержит его слабую инициативу и переключится на нечто более важное и актуальное на данный момент, что касалось бы всех пятерых, а не лично их двоих. Наконец позвонить кому-нибудь, например, хотя бы тому же старику, пускай пригонит квинджет, у него-то такой точно есть, не понаслышке знал. Было ли ему наплевать? Нет, но Питер всегда расставлял приоритеты по-своему, а на первом месте редко появлялось то, что касалось его самого, будь то какие-то дела или что-то более личное, как сейчас. И он не знал, как объяснить это девушке, поэтому просто молча на что-то надеялся. Может, на её благоразумие, которым здесь пока и не пахло из-за той же обиды. Эмоции это вообще вещь довольно-таки сложная и зачастую отяжеляющая.
Такой «тычок» в сторону вынудил Питера даже немного пошатнуться.
— Я и не думал об этом, — но теперь когда она это сказала.. а ведь в самом деле. Что Синди, что Каин, что малыш Бенджи были так или иначе связаны с ним самим. И это имело бы смысл, будь Питер и сам каким-нибудь важным Тотемом, но на деле он был ровно таким же, как и все остальные. По крайней мере, сам именно об этом и думал, не вдаваясь в подробности всей иерархии мистической Паутины Жизни, так как пока что проблема с Наследниками отошла на дальний план. После того, как их завод с клонами успешно взлетел на воздух, перекрывая им доступ к мгновенному воскрешению, они осели в своём мирке. Дураку понятно, что рано или поздно туда всё равно придётся вернуться, но это будет совсем другая история.

В словах девушки слышался упрёк. Но в этот раз Паук хмурится, потому что не может понять его природы, откуда у него-то ноги выросли.
— Других девушек? — переспрашивая в надежде получить внятный ответ. Ну да, у него были друзья-девушки, к примеру, та же Гвен, хоть Аня, да и та же Мишель. С Лиз, правда, давно уже не общались. Кошка? Тоже пропала с радаров, причём, достаточно давно, не видел её уже как минимум месяц, если не больше. Да и в последнее время круг общения сузился до паучьих, Мстителей разных возрастов, да нескольких школьных друзей. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — на удивление сухо отзывается Питер. Это не было похоже на сцену ревности и не должно было в неё перерасти, потому что это было бы.. странно? Неправильно? Да, именно. Неправильно.

Новый тычок теперь превратился во вполне себе физический и более, чем ощутимый. Нельзя сказать, что он этого не ожидал, скорее, наоборот. Поэтому оставался практически неподвижно стоять на месте, лишь склонив голову набок. Синди была ровно на десять сантиметров ниже, так что пришлось опустить взгляд. Либо она сделала это намеренно, либо машинально, но теперь и её лицо скрывала странная маска. Ну, как лицо, ладно, половину. Удивительно, что от закрытой нижней половины она перешла к закрытой верхней. Случайность?
Всё остальное время Питер отступает назад, просто уступая ей, не намереваясь делать что-либо в ответ или даже как-то её останавливать. И не такие тычки приходилось получать в своё время, однако всё равно неприятно.
— Осторожно, тут сейчас.. — но сам, не слишком концентрируясь на происходящем, не замечает того, что край крыши оказался куда ближе, чем сначала предполагал. Чутьё звякнуло, а перед глазами блёклой тенью проскользнул образ дороги, которая была прямо под ними. Расстояние от крыши до земли, значит, было немаленькое и падение не грозило ничем хорошим. Чутьё было чрезвычайно чувствительным, но даже оно никогда не предупреждало просто так, с февраля чётко и правильно расценивая опасность от того, что только кажется таковой. То есть, если он будет просто балансировать на краю, никакого привычного покалывания в затылке не будет. И это удобно.

Ощущение свободного полёта слишком привычно, чтобы его бояться и избегать. Но только не когда оно неконтролируемое и было спровоцировано против воли. Ко всему прочему, Синди словно попала в свою же ловушку, заваливаясь следом. Зелёные линзы максимально сужаются, пока сам быстро соображает, что нужно сделать. Выпуская паутину с обоих шутеров, цепляется ею за удаляющийся парапет. Отцепив белую нить от прибора, соединяет концы друг с другом таким образом, чтобы паутина сошлась прямо на животе Паучихи. Это можно было даже сравнить с качелями, за которые она должна была зацепиться. И как только это произошло, снова пользуется шутерами, цепляясь на этот раз просто за стену постройки, перехватывая паутину рукой. И вовремя, потому как после остановки движения ноги касались верхних веток дерева. Значит, до земли оставалось навскидку метров двадцать. Отцепившись, перемахивает на ближайшую ветку, уже оттуда свободно спрыгивая на землю, приземляясь без неприятных последствий. Выдохнув, смотрит на руку. Зелёные линии костюма вновь сверкнули, а сам несколько раз «мелькнул», становясь невидимым на пару мгновений. Главное, чтобы не коротнуло.

[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Он не слышал голоса, зовущего его же, потому что.. просто не слышал и всё, как-то не зацикливаешься на этом. А может и слышал, так как слух позволял улавливать малейшие звуки на расстоянии, а тут девушка, свисающая с крыши всего в паре метров, голосила как ненормальная. Значит, просто не хотел. Питер почти никогда не был спокойным, всегда находясь в состоянии постоянного движения и лёгкой нервозности, из-за которой в основном и случались все неловкие ситуации. Либо такая нервозность случалась из-за новой неловкой ситуации. Замкнутый круг, из которого не выбраться. По крайней мере, так казалось раньше, но в последнее время было так много всего, что невольно начинаешь задумываться — а так ли это? Вот сейчас, к примеру, чувствовал себя вполне себе спокойно, несмотря на то, что едва не свалился с крыши, да ещё и не по собственной воле. Это точно временный эффект, но он довольно-таки сильно давил на область груди, словно Синди попадала именно туда, а не по плечам. К слову, чем ей так не угодили плечи?
Костюм продолжает мерцать и Питер уже серьёзнее задумывается о том, что произошло.
— Вот чёрт, я же добавил термальное гашение, сообразное температуре тела, и не учёл тепло, выделяемое костюмом, — быстро протараторил он, когда девушка уже спускается вниз и тоже оказывается на земле, пока всё так же выдерживая определённую дистанцию, пока «поблёскивающий Паук» оставался под раскидистыми ветками дерева. Очевидно, что оно тут не «просто выросло», а было посажено намеренно, так как сильно отличалось ещё и ото всех остальных, растущих совсем рядом, буквально через дорогу. С собой не было ничего, что могло бы помочь исправить ошибки. Вот что и бывает, когда не проводишь запланированных тестов.

И после приземления Синди начинает говорить. Теперь она топчется на месте в нерешительности и трогает свои волосы. Изучая веб-шутеры, Питер бросает на неё беглый взгляд и глухо усмехается. У самого такая манера давно отложилась в привычках.
— Ничего, — негромко, потому что они были достаточно близко друг к другу, чтобы повышать голос, а вокруг такая же тишина. Город ещё не начал просыпаться.
Хотя это утверждение оказалось заблуждением и случай дал это понять. Причём, довольно-таки неожиданным образом.

Вода падает откуда-то сверху и сначала от неожиданности Паук замирает на месте, оставаясь полностью неподвижным в течение секунд десяти, пока осознание не торопясь протискивалось в голову, стараясь найти место среди других многочисленных мыслей. Карма ли это, а может, что-то ещё? Зелёные полоски ещё раз мелькнули и наконец успокоились. Видимо, самая основная функция костюма окончательно сдохла и теперь всё придётся исправлять по возвращению домой. Если, конечно, об этой вылазке не узнают и снова не позовут «серьёзно поговорить», что тоже вполне могло быть. Карен спелась с Фрайдей и вполне может доложить о том, что костюм не используется подозрительно долго, а никакого Питера Паркера в комнате не видно вот уже целые сутки, а то и больше. И тут по-прежнему не было ничего особенного или слишком опасного, но заставлять волноваться кого-либо ещё не хотелось.
— Может, во Франции так желают доброго утра? Местная традиция? — выходя из-под веток дерева и смотря наверх, но там уже ожидаемо никого не было видно. Сам остался сухим, всего несколько капель попали на костюм, оставляя на чёрной ткани почти незаметные пятна, которые почти мгновенно впитываются и полностью исчезают. Что ж, это и правда хотя бы самая обычная вода.

В ответ Паук только разводит руками, не издавая ни единого звука, который мог быть похож на смешок или усмешку. Он слишком устал. Устал и вымотан не только физически. Да, это быстро пройдёт, но сейчас чувствовал себя как-то.. неправильно. Всё не так, как должно быть.
— Мы не можем далеко уйти и оставить остальных, — ко всему прочему, их дуэт сейчас мог вполне заслуженно считаться самым загульным. Хотя. Что-то подсказывало, что остальное трио уже вовсю готовит план по окупированию Эйфелевой башни. Нельзя побывать в Париже и не поглазеть на главное его достояние с близкого расстояния.

[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Питер с самого начала не старался думать и анализировать ситуацию, представляя, что из этого навряд ли выйдет что-нибудь хорошее, останавливаясь лишь на чувственном фоне, поддаваясь эмоциям, которые перегорели быстрее, чем предполагал сам. А различать «думать» и «чувствовать», как оказалось, умел. Но это вовсе не значит, что он не станет путать одно с другим, смешивая в неравных пропорциях. И вот когда костюм перестаёт его заботить, стоило только проблеме объявиться, он ненадолго подвисает, внезапно подумав о том, что произошло. Линзы маски округляются будто в удивлении от осознания. И нет, дело вовсе не в свободном падении с крыши, а в другом. Сильнее всего в память врезался голос. Вернее, его выражение, то чувство, с каким говорила Синди. Питер почти не смотрел не девушку, не пытался разобраться, больше слышал, да и маска делала своё дело, поэтому голос это первое, на что ориентировался. Такой удивительно уверенный, с повышенной интонацией, звучащий как самое настоящее обвинение. Нет, он заслужил, только вот не давала покоя одна деталь.

Оружие.

Конечно, тоже важная деталь, на которой стоило бы зациклиться, да вот только дело не в этом. Хотя хорошо, что Синди сама об этом заговорила, прекрасно зная отношение паучьих к холодному оружию. И если огнестрельным кто-то из собратьев родом из параллельных миров пользовался, то о холодном говорить сложно. Никого с ножом, мечом, копьём или топором ещё не видел. И не думал, что увидит. Уточнение радует и оседает где-то между рёбер, в полной тишине можно было даже услышать вздох с облегчением.
— Тогда зачем оно тебе нужно? — если чем-то не пользоваться, то и таскать с собой повсюду тоже не имеет смысла. По крайней мере, Питер так думал. Он всегда был очень радикален по отношению к таким вещам. Оружие требуется для того, чтобы убивать, сильно вредить или красиво висеть на стеночке коллекционера. Но никто из них своей особенной коллекцией похвастаться не мог, остаются два других варианта.

Паучиха ничего не ждёт, сразу поднимается наверх, только использует для этого лестницу и свои ноги, а не привычную паутину и вертикальную поверхность. А в висках всё ещё пульсировало.
— Нет, — тихо выдыхает он себе под нос и запрокидывает голову назад, чтобы посмотреть наверх. Кажется, прошло секунд десять или максимум пятнадцать. Линзы вновь щурятся, превращаясь в тусклые зелёные полосочки. — Нет, — уже увереннее заявляет Питер, словно разговаривая с кем-то, прибегая к помощи веб-шутера, цепляясь за выступающий балкончик и подтягиваясь, за короткое время добираясь до самого парапета, опираясь на него руками, отталкиваясь и делая незамысловатый переворот, приземляется рядом, согнув колени, но почти сразу же вытягиваясь как по струнке, поднимая взгляд на девушку, что стояла метрах в пяти около края, задумчиво смотря вниз. По крайней мере, показалось, что это была именно задумчивость. Такое часто происходило с людьми, которые хотели что-то сделать, но не были уверены в правильности. Мол, я хочу, но что если в итоге станет только хуже?

— Синди, — и если до этого голос постоянно звучал отрешённо, словно Питер просто не хотел разговаривать, то теперь всё было наоборот. Интонация так и звучала как «хэй, давай разговаривать, ну что же ты». — Что ты говорила? — пальцы почти незаметно шевелятся, будто они совсем без мышц, совсем без какого-то наполнения, потому утренний летний ветер, что чувствовался куда более ощутимо на высоте, колыхал их вне зависимости от чьего-либо желания. — Пару минут назад, — чтобы не было странных и неуместных вопросов в духе «а когда». — Про Тотемы. Каина, сына, — внезапно запнувшись. Он с самого начала хотел сказать привычное «Бенджи», но в последний момент словно переклинило. Он ведь не мог называть его «сыном» так конкретно. Хотя, наверное, всё дело в Синди, потому что именно она называла его так минутами ранее. Чёрт, даже там был какой-то упрёк. — Девушек.. «девушки»? — интонация снова меняется. Голос звучит чуть более глухо и словно отдалённо, а сам Питер подступает ещё ближе на пару небольших шагов.
Он понимал и знал наверняка.
Знал о чувствах Синди, так как она сама об этом сказала и подтверждала теперь. Но не понимал, почему она акцентировала внимание на этом, почему сам концентрируется именно на этом. Возможно, всё дело было в Мишель, с которой общался достаточно часто и тесно, только, разве что, в отличии от того же Неда никогда не оставался с ночёвкой и не имел своего особо приветствия. Возможно, ему не хотелось, чтобы Синди как-то её задевала и вплетала куда-либо, потому сейчас так сильно хотел услышать отрицательный ответ, не уловить упоминание о ней.

[AVA]https://funkyimg.com/i/2UM5Q.png[/AVA]Защищать свою жизнь.
Отчего-то Питер цепляется за это высказывание и вновь щурит линзы маски. Спина всё ещё держалась прямой, будто сейчас ему хотелось стать на порядок выше, чем был. Выше себя самого, выше своих слов, выше собственных чувств, которые были слишком неоднозначны, чтобы делать какие-то заключения. Он всё так же чувствовал вину, так как видел в сложившейся ситуации просчёт, он не подумал, не остановил, не сделал правильно, но в то же время и врать не хотел, это принесло бы только больше страданий, причём, сразу обоим. Не сказать, что сейчас чем-то отличалось, но.. но так всё равно лучше, чем жить в неведении, а обманывать Синди не хотелось. Вместе со всем этим было сожаление, так как извинялся Питер на самом деле искренне, причём, каждый чёртов раз, даже если и не обязан, всё равно.
Защищать свою жизнь.
Только свою?
Синди не обязана быть героем, если сама того не хочет, наличие паучьих способностей не являлось клеймом. Но она говорила, сама не один раз говорила, что хотела бы помогать людям, быть тем, кто хранит в первую очередь чужое спокойствие. Могут ли из-за одной обиды сломаться такие желания? Или они с самого начала были не настоящими, а она чувствовала лишь обязанность? Нет, верить в это не хотелось, однако наличие оружие было серьёзным барьером, через который Питер не торопился переступать. И никогда не станет. Он стоял на месте, практически не шевелясь.

Её пояснение слишком скомканное, из него нельзя было что-то вытянуть. Впрочем, не это важно. Питер снова старается концентрироваться на том, как она говорит, с какой интонацией. Запинается, делает голос то громче, то тише, словно не могла остановиться, но одновременно с тем не хотела, чтобы определённые слова были услышаны, потому непроизвольно «гасла» на пару мгновений. Может, она чувствовала себя отстранённой? Каин — клон, которому, несмотря на многие разногласия и слишком разный взгляд на вещи, являлся братом. Бенджи — общий набор ДНК, едва ли не сын, пускай из другой реальности, это давно не считалось больше преградой. Синди — девушка, которая просто случайно оказалась рядом в момент, чтобы паук мог совершить второй укус сразу перед тем, как скончаться. Их не связывали гены, не связывало счастливое и дружное детство, не связывало и то, что какие-то их «альтернативные копии» являются гораздо более близкими людьми, они оба это всего лишь запланированная кем-то случайность. Думает об этом только сейчас, но думает неохотно.

— Не один? — повернувшись к девушке боком, Паук делает несколько шагов в сторону, будто придерживаясь одной прямой линии, не заходя за неё. Мишель. Всё-таки речь шла именно о ней, ну конечно же. Именно она была той самой девушкой, с которой проводил много времени в школе, с которой проводил время вне школы, которую точно так же мог позвать в кино или гулять парк, не видя в этом ничего ужасного. Нравилась ли она ему? Несомненно, но Питер никогда не думал, что со стороны это может смотреться.. иначе.
— Она тут не при чём, — останавливаясь только около парапета, опускаясь на него, снова устраиваясь у края. Нехорошо только, что к этому костюму не захватил дополнительных картриджей с паутиной для веб-шутеров. — Мы друзья, — пожимая плечами, словно сообщая об обыденных и совершенно очевидных вещах. Напряжения больше не было, но ему на смену пришла какая-то странная опустошённость. Питер не злился, вовсе нет, так как ему было не за что. — Хорошие друзья, — не задавая лишних вопросов, ничего не уточняя, находясь в полной уверенности, что всё понял правильно. Про Кошку ведь Синди знать не могла. — И я не хотел бы, чтобы она была к этому причастна, — поворачивая голову. Зелёные линзы были округлыми, больше не щурясь, словно в чём-то подозревая.
Зато хотел, чтобы вся эта ситуация всё-таки осталась в прошлом. Он чувствовал, что как раньше уже навряд ли будет, но это не должно мешать им и дальше быть друзьями. Разве нет?