Парадокс, но в Смитсоновском музее Картер ни разу так и не бывала. Говард упрекал ее за это, напоминая, что именно она была инициатором экспозиции о Капитане Америка, но занудно руководила ею издалека, и так и ни разу не пришла посмотреть на все это в целом.
Говард упрекал, а Пегги не хотела видеть. Она считала, что о Стиве должны знать все, но никогда не считала, что должна там присутствовать, ни на создании, ни на открытии, ни потом. Тогда все еще болело, и Пегги чувствовала вину перед Говардом за том, что болеет этим, ведь он сразу принимал это на свой счет - не нашел, не спас, не вернул, даже тело, чтобы похоронить с положенным почестями. Но на самом деле похорон Стиву Пегги не хотела. Это было бы последней чертой, за которой была только смерть, а так... так хоть что-то было.

Но теперь все было иначе. И Стив был жив, и уже можно было без запредельной тоски в душе посмотреть, что же все таки было в музее. Тем более, что совещание в правительственных кругах затянулось, Пегги на него не звали, но и нужные ей люди были заняты. Вернуться в Нью-Йорк, чтобы вернуться потом обратно в Вашингтон, слишком накладно, сжирало время и деньги, так что можно было подождать. Билет в музей и обед в ближайшем кафе стоил гораздо дешевле, и Пегги начала с первого, чтобы потом, если останется время, перейти ко второму.

То, что за ней следили, она поняла быстро. Чутье не пропить и не продать, а с возрастом оно достигает почти нереальных высот. Пегги чувствовала, что за ней идут по пятам, но вот кто, вычислить пока не удавалось. Оставалось надеяться, что в людном месте никто не рискнет на нее нападать, не хотелось бы урона мирным гражданам, которые просто проводили хороший день в обществе истории и науки.

Автомат выплевывает оплаченный билет прямо в руку, и Пегги направляется внутрь, чувствуя себя немного среди толпы школьников и молодежи. Она обходит стороной все выставки, стремясь к одной конкретной, остальное посмотрит на обратном пути. И теперь даже забывает о слежке, оказываясь в прохладном помещении, наполненном воспоминания. Но в них больше нет грусти, нет боли, скорее гордость, что они прошли, что они принесли, что они сделали. Жертва Стива была огромной, она всегда перекрывала то, чего лишилась Пегги. Было время, когда она плакала в подушку, молясь проснуться, в надежде, что это сон. Было время, когда она просила повернуть время вспять, и ей даже казалось, что она поступит в таком случае совсем по другому, что будет молить Стива вернуться или вообще не пустит его на Валькирию. Но сейчас, оглядываясь назад, Картер точно знала, что иного выбора никогда не было. Это ведь никогда не касалось только их двоих. Это касалось выживания очень многих людей, и никакая мечта не стоило того, чтобы построить ее на осколках.
Это при условии, что было бы вообще, что строить.

Она смотрит на то, что спроектировала своими руками. Выставку открыли в рекордно короткие сроки, но сколько же нервов она выела тем, кто этим занимался. Хотела совершенства, целостности образа, чтобы не было никаких искажений, хотя ведь это Пегги его помнила таким, а ведь он был и немного другим. Но теперь у них есть их символ. Блеск щита Стива угас немного из-за того, что произошло за последний год, но это ненадолго, и скоро он снова засияет для людей.

Когда в зал, до того почти пустовавший, тянутся школьники, Пегги уходит. Теперь можно другие экспозиции посмотреть. Но стоит только замереть у стэнда с рубиновыми башмачками Дороти, как чувство слежки снова возвращается.
Интересно, конечно.