Он был словно в каком-то тумане. Жар охватывал все его, а сухость во рту убивала. Неужели он заболел? И кривая усмешка появилась на его лице, когда он смотрел на свое отражение в зеркале. Руки крепко держали белоснежную раковину, таким образом не давая телу упасть. Они дрожали от слабины, но все равно из последних сил удерживали позицию ровно. А глаза бегали по отражающемуся на зеркальной поверхности лицу. Он истощал, появились какие-то мешки под глазами. Еще вчера он чувствовал себя так, будто бы способен покорять Эвересты, но сегодня в мыслях сложно было даже поднять обычный столовый прибор. Его рука аккуратно схватилась за челюсть, чуть разминая ту.
— Ну что же с тобой, дружек, — шепчет он самому себе с некой усталостью. А картинка перед его глазами плывет, мутнеет и приобретает свои собственные очертания, новые формы. Казалось бы, что это лишь секундная слабость, но вот на тебя уже смотрят чужие глаза, в которых можно утонуть. Эта чернота, леденящая кровь, заставляющая забыть обо всем, утонуть в себе. И они смотрели по ту сторону, словно пытались что-то разглядеть в человеке. И это нечто было ранее забытое Каином, убитое далеко в себе, похороненное за огромной стенкой самосохранения.
— Тебя тут только не хватало, — шепчет он призраку своего прошлого. А тот ли, кажется, насмехается над своим носителем. Но ощущается это не на слух, а какими-то неприятными, липкими ощущениями. Его рука, что некогда держала подбородок, небрежно гуляет пл самому лицу, залезает в собственные волосы и вот уже дергает темные пряди. Из горла вырывается истерическая усмешка, какая-то гортанная выблевка эмоций. С ним явно было что-то не так. А молчаливый наблюдатель лишь с неким отвращением смотрит через зеркальную призму, недвижимо, с издёвкой на губах. Каину кажется? Нет, это происходит на самом деле.
Это происходит на самом деле: ледяные пальцы сжимаются у его горла, а шипящий голос где-то над ухом произносит, словно заклятья, фразы о месте. Он недоволен? Да. Он зол? Неистово. Он просит свободы, просит власти над телом для собственного успокоения. Выпусти. И тело пробирает до дрожи, которые колкостью отдаются в каждом пальце. И вот парень вырывается из лап собственного забвения, развивая стакан с прохладной водой об пол. Его полет Паркер видел в замедленном режиме, словно кто-то специально поставил пленку на малую скорость. Секунда, вторая. И вот хрупкое строение кружки касается кафельного пола, а после лопается от столь сильной скорости самого падения. И шум тут же резко ударяет по барабанным перепонкам, от чего паук сильно хмурится и отходит, при этом, успевая, схватится за собственные деньги уши. А внутри раздается смех, словно громом, ударяя по самому сознанию. Он болен? Да, он смертельно заражен.
Тем же вечером, как только ему стало легче, Алый выбирается в ночной город. Приятный вечер ласково обнимает своего спутника, радуется очередному ночному жителю и словно зазывает с собою в неведомое приключение каждым порывом. Брюнет улыбается сквозь маску, любуясь столь прекрасным видом с крыши одного из небоскребов. Как он мог ранее не замечать столь дивной красоты, от которой душу тянет даже на лирику? И, задавшись этим вопросом, он солдатиком падает вниз, уже прекрасно зная, когда ему нужно остановиться. Эти расчёты схожи с какими-то инстинктами в самом теле, в самой голове. Даже не задумываясь, Каин ловко маневрирует через здания, играясь с собственной тенью или пролетающими птицами. И тут его снова ударяет словно молнией, а в голове слышится Ничтожество.
Эта фраза заставила Скарлета потерять равновесие и вот он уже летит в торчащую из дома трубу, смачно врезаясь в ее основу всем корпусом. Удар был сильный, кажется он сломал себе даже ребро. Торс болел неистово, а железные прутья от ограждения порвали костюм:
— Да что со мной, — шепчет он в воздух, переворачиваясь на спину и тяжело дыша. Теплая кровь от ссадины на щеке уже коснулась губ, противным железным привкусом отдавая на вкусовые рецепторы. Рывком он убирает кровь со своего рта тыльной стороной ладони и поднимается с крыши. Голова снова начала гудеть, а голос снова шептал какие-то оскорбления. Опустившись где-то в углу рядом с выходом на саму крышу, Паркер устало упал на пятую точку, все еще жмурясь от боли. Да, реген у него был, но не настолько быстрый.
И тут в его груди начала зарождаться какая-то обида, какая-то злость на все происходящее. Эта ненависть была наиграна, искусственно создана. Но от чего тогда голос, что терзает его не первый день, настолько убедителен. Руки Каина находят в собственной толстовке, что он накидывает часто поверх костюма, сотовый телефон. А пальцы пишут заветное сообщение. Одно за другим. До тех пор, пока его голова не отключилась вовсе. Тело ослабело, а мобильное устройство просто упало рядом с ногами.
Когда он очнулся, то был уже в комнате. Сам не понимая, как оказался тут, Каин попытался встать, но не смог. Тело его вовсе не слушало. Да и сами звуки были приглушенны, картинка не столь ясна. Единственное, что он понял — это было жилая комната, в которой давно не убирались. Тут на заднем плане стали раздаваться шаги. Громче и громче. Стук каблуков становился яростнее, а голос женский до боли знаком.
— Я тут!— кричит осипши паук, но голос не раздается. Он пытается снова и снова, пытается встать — все безуспешно. Ванда тем временем уже практически на расстоянии вытянутой руки. И только сейчас Алый понял, что произошло.
— Убить, — шепчут губы монстра, чьими темными глазами сейчас смотрел Каин. Всего одна маленькая щелка, и рухнула вся оборона.
Отредактировано Kaine Parker (2019-07-01 00:35:12)