Кейт и Клинт долго учились сосуществовать вместе - это даже не шутка, а лишь суровая, бьющая не в бровь, а в глаз реальность. И дело даже не в препирательствах за последний кусок пиццы - увольте, это у них было ежедневным соревнованием, эдаким шоу, в стиле кто кого раньше уделает; и не в бесконечной ругани из-за срача в квартире наставника - это тоже продолжалось до сих пор, и их война за порядок продолжалась с переменным успехом, просто потому что Кейт все же не жила у Бартона на постоянной основе, а тусовалась между своей квартиркой и его. Должен же был кто-то присматривать за стариком, когда у него уже не было суровой женской руки, которая может надавать по башке, правильно? Должен был хоть кто-то швырять грязные трусы через всю комнату, вереща, что место им или в стиральной машинке, или же на свалке. Ну а кто еще прокатится на бутылках из-под пива, пища от ужаса, или заменит любимый пледик с мишенями на очаровательный плед с Тони Старком, который они с Баки выбирали на пару? Никто, кроме Кейт Бишоп, любимой ученицы - тире - домработницы - тире - его совести. Это все - бытовуха. Очаровательная часть их жизни, которая, впрочем, большую часть времени оставалась как бы за кадром, просто потому что Кейт не любила посвящать в это кого бы то ни было. Это было их, семейное. Нет, сосуществование двух Хоукаев заключалось в другом: в попытках не убить друг друга, когда кто-то из них, избитый, рвался на очередное задание. В прикрытие спин друг друга, что было естественно для тех, чьим оружием являлся только лук и собственный расчетливый ум, а в запасе не было ни сыворотки, дарующей суперсилу, ни крутых гаджетов, ни Искусственного Интеллекта, ни даже каких-нибудь мистических способностей, как у Людей Х. В общем-то, их сосуществование сводилось к правильному понимаю заботы и беспокойства. Они только-только начали чувствовать ту черту, за которую заходить не стоило. Только начали понимать, где стоит нажать на паузу в неуемной заботе и просто протянуть стрелу, направляя лук в мишень. По крайней мере, от себя Кейт могла однозначно сказать, что понимать взрослого мужика с вагоном и маленькой тележкой триггеров - задачка явно посложнее, чем квадратное уравнение. Просто потому что у Бартона по жизни не выключался режим "мое. Охранять", и ничего с этим было не сделать, разве что побиться башкой об стенку, в попытках словить мнимое спокойствие. Бишоп, конечно, головой об стену не билась, да и вообще старалась пропускать мимо ушей старческие ворчания на тему ее возраста и попыток посадить ее под замок, чтобы не высовывала нос из дому, пока по улицам ходят опасные ребятки, но, в то же время, сама держала ушки на макушке и внимательно следила, чтобы этот дуралей не срывался во все горячие точки, не подумав о сломанных ребрах, которые только-только начали заживать.

Она, конечно, не пыталась контролировать каждый шаг наставника - он взрослый человек, у него своя голова на плечах, но все равно поглядывала коршуном, чтобы хотя бы не забывал делать перевязки, а то в последнее время у них и с этим возникали определенные проблемы. Кейт почти как нянька, только нянька с высокой квалификацией и ребенком-переростком вместо обещанного малыша-зайчика. А в свете последних событий ее наседание на Бартона только усилилось, и нет, это была не месть за неуместные разговоры, что вы, это было с о с у щ е с т в о в а н и е. Это была взаимная любовь, а еще прицельное "спатьблять", когда он приперся побитый. Кейт как раз варила идиоту рис на ужин, наслаждаясь зычным храпом, раздающимся на всю квартиру, недовольно посматривая в сторону завернувшегося по уши в плед наставника, как у того пиликнул телефон. Не то чтобы она постоянно залезала в его сотовый, проверяя почту, совсем нет, просто того требовали обстоятельства. С точки зрения Бишоп, если Бартон пришел домой, значит больше он никуда не уходит, в том числе на задания. Особенно на задания. Поэтому техника была любовно сцапана с придиванного столика и конфискована к карман фартука, словно так и было. Завернув за стеночку, чтобы наверняка, Кейт разблокировала его мобильный (пароль - 1234, просто потому что старческий мозг на большее не способен) и проверила входящие сообщения.

Ого.

Вау.

Кейт бросила  внимательный взгляд в сторону храпащего Клинта, проверила мультиварку, кофейник, а потом задумчиво постучала пальцем себе по подбородку. Перечитала сообщение еще раз. Ну, хорошие новости: Бартон остается дома. Плохие новости: ей потом влетит, да еще и не сладко. Но кого это волновало, верно? Приняв волевое решение, что здоровье наставника важнее, а по злачным местам она и одна вполне себе прекрасно может прогуляться, Кейт перекинула сообщение на собственную почту и подчистила историю в телефоне. К слову, нужно будет напомнить Клинту прикупить агрегат чуток более безопасный, чтобы всякие там шаловливые девицы не залезали. Чиркнула на кусочке бумажки сообщение большими буквами, чтобы не переживал, прикрепила магнитом на центр холодильника - это уже чтобы точно заметил, вернула телефон на место и упорхнула переодеваться. Гулять так гулять. В клуб, даже если ты собираешься перехватить всякие инопланетные технологии, нужно приходить красивой. А шпилька для талантливой девушки тоже вполне себе оружие. Благо, что в своей комнате, которую ей выделил щедрый Клинт, хранилась целая куча вещей, которая была "ну просто на всякий случай". В ней нашлось и платье, и каблуки, да и сумочка, в которую услужливо помещался специальный складной лук и стрелы - разработка Старка, а что, не только ж к пледам его припахивать, пусть отрабатывает. Из дома она выпорхнула вполне себе довольная и настроенная на то, что сможет самостоятельно разобраться с такими важными делами, а вернется еще до ужина. План у нее был проще некуда, хотя такие планы, как правило, и катились в одно место со скоростью, кхм, света. Кейт планировала проникнуть в клуб. Проанализировать ситуацию. Найти оружие. Сбежать. Где-то между вторым и третьим пунктом однозначно назревали проблемы, но она не особо задумывалась об этом, просто потому что проблемы проще всего решать по мере их поступления, правильно?

До места назначения она добралась на такси. Свою горячо любимую машину она брать поленилась - нужно было бы делать крюк до автостоянки у дома,  а времени было не сказать, что много. Если подумать, это могло обернуться проблемкой, но и на это Бишоп недальновидно закрыла глаза, решив, что разберется на месте. Она, в принципе, часто так делала, просто потому что хороший лучник ориентируется уже на месте, опираясь не только на продуманный заранее план, но и на помещение, погодные условия, да даже расположение людей - это все могло неплохо так помешать стрелять, если ситуация складывалась не в ее сторону. К слову, да, Кейт умела в рукопашный бой, умела и пользоваться ножами, стилетами, да и прочее колюще-режущее не было ей чуждо, просто лук и стрелы - это вечное, а хороший лучник никогда не изменяет своим приоритетам. Вот и Кейт не собиралась. Выйдя из машины и оставив таксисту на чай, Бишоп огляделась. Местечко было, конечно, так себе: какое-то потрепанное и серое, но, что уж там, клуб не она выбирала. Оставалось только надеяться, что со шмотьем она не прогадала, а то мало ли, какой тут дресс код. Как-то она не планировала, что ее могут развернуть еще на подходе. Не развернули. Проблемой меньше. Кейт послала воздушный поцелуй охраннику, который на это только ухмыльнулся - ну и сколько у него таких в день - и сразу же посеменила к бару. Все герои знают, что лучшее место для обзора - барная стойка. А там обязательно найдется какой-нибудь очаровательный мужчина, который закажет ей коктейль, она на это очаровательно улыбнется, мужчинка напьется и выдаст все тайны мадридского двора.

Дело, в общем-то, оставалось за малым: найти такого очаровательного мужчинку, высмотреть поставщиков оружия (может это вон те напряженные парни в конце бара?) и свиснуть контрабанду. Звучит как легкий план, правда?

Ну и что тут может пойти не так?

В глазах рябит. Неоновые вывески, цветные лампочки яркими росчерками разрезающие пространство – Кейт морщится от позабытого ощущения. Давненько она не была в таких местах, если подумать. С тех пор, как сбежала от родного папочки, если точно. В колледже, когда-то она даже ходила в колледж, времени прошло немного, но все же воспоминания об учебе и тех годах, когда она сидела за университетской партой, еще свежие и отдают ностальгией, Кейт часто посещала тусовки. Просто чтобы убить время, это было еще на самых первых порах, до того, как она впервые взяла в руки лук. Сейчас эти неоновые вывески, бьющий по барабанным перепонкам рок из колонок, отдают чем-то безбашенными даже, таким, школьным, когда окружали дрыгающиеся подростковые тела, мокрые от пота, девчонки красились помадами, которые покупали на распродажах в Сефоре, делая вид, что сегодня на них тональник от Ла-мер, когда на деле что-то, не дороже Мейбилин; когда самые громкие вечеринки их района закатывали в коттеджах, стоило только родителям уехать на выходные куда-нибудь в Майями. На тусовках, Кейт, как сейчас помнит, обязательно пахло травкой и пивом, самые наглые парочки запирались в верхних спальнях или даже по ванным, если совести хватало, а под музыку подростки скакали почти до самого рассвета, не желая расходиться, пытаясь вкусить хоть немного вот этого, взрослого, как им казалось. Конечно, став Хоукаем, Бишоп такие места просто так уже не посещала: у нее вместо вечеринок и потных тел рядом марафоны по городу следом за ворами; секретные разработки атомного оружия, ну и инопланетяне, куда уж без них. Вместо неоновых вывесок и ярких лампочек у нее гранаты. Световые стрелы. Да и много всего разного и интересного, что Клинт, с упорством хомяка, припасал для нее. Наверное, после этого ее самоуправства он резко перестанет, кто знал, с ним вообще сложно было сказать наверняка.  Вместо травки, радостно скручиваемой ребятами помладше, у Бишоп литр кофе внутривенно. Энергетиком залакировать сверху – работает безотказно. Вместо музыки, басы которой отдавали порой аж в грудине, слегка поскрипывающий наушник, в котором орало «эй, бля, куда пошла!» - от любого, с кем она случайно или намеренно попадала на задания. Вместо обтягивающего платья – удобный комбинезон с тысячей креплений, к которому так удобно всякое-разное цеплять. Жизнь как-то так закрутилась-завертелась, что Кейт внезапно оказалась от молодежного и современного так далека, что сейчас даже терялась. В платье своем коротком, что-то забывшего на самом дне шкафа; на каблуках этих неустойчивых. Шпилька, конечно, отличное оружие в умелых… ногах, спасибо, Нат, но Бишоп, как-то попривыкшая считать себя офигенной, почему-то сейчас застеснялась. Внимания, а ведь обычно опивалась, внимательных, сальных даже взглядов.
Конечно, лицо посерьезней. Ухмылочку ехидную натянуть, словно так и надо – она умеет и может, но все равно в душе стушевалась. Кажется, этот момент ей нужно дорабатывать. Потренироваться. Когда все хоть немного стихнет, обязательно попросит пару советов у Романоф. Да, Бишоп знала о том, что это противоречие, странное внутреннее ощущение, никак с ней не вязалось: она всегда была впереди, всегда улыбалась широко и заразительно, говорила "все пучком". Себя никогда не принижала, напротив, только широким шагом, считая себя круче остальных, вперед шагала. Но, дело в том, что для такого Кейт ведь тоже нужна броня. Она, на самом деле, далеко не силачка. И вовсе не первая оптимистка на районе, кто бы там что ни считал - так, стащившая в свое время чужой лук пройдоха, девчонка, навязавшаяся в ученики за компанию. Сломанная дважды, усиленно раны зализывающая, пытающаяся себя выстроить. Вот такая - противоречивая. В случае с Кейт это очень даже нормально.

Все они, герои в смысле, такие. Переломанные. Повезло, наверное, тем, кого, как ее, жизнь в хребет ударила всего пару-тройку раз. Но не о том это все. Не о том. Не о платьях и каблуках. Не о сомненьях и изломах, не о гнойных ранах, грубо зашитых тонкими нитками, что, гляди, разорвется. Бишоп так-то на задании. Пускай самовызвавшись, никто ее персонально не просил. На задании она, где не время для философии и размышлений о высоком и, по правде, сомнительном.

Кейт мысленно встряхнулась. Как пес после дождя с шерсти воду во все стороны разбрызгивает, так и она дурные мысли до поры до времени отодвинула. Улыбнулась бармену. Показала водительские права сразу же, чтобы не спрашивал, и только собралась заказать себе что-нибудь не сильно крепкое, так, для отвода глаз, чтобы думали, что отдыхает, как услышала подозрительный голос рядом. Сдержала желание вдарить локтем между глаз - леди так не поступают, Кейти! и только хотела согласиться на столь заманчивое предложение, ведь вот она, отмазка, прикрытие удачное, как, повернувшись в сторону, замерла. Кажется, даже улыбка прилипла к губам. Глаза автоматически прошлись по больно знакомому лицу. Автоматически изучили тело в поисках скрытого оружия - вчера пушки ее, мягко говоря, не порадовали. Начала просчитывать ситуацию судорожно. Может, ей стоит вызвонить Бобби опять?

- Что ты тут делаешь, после вчерашнего-то? - цедит сквозь зубы Кейт и тянется к сумочке, в которой так удачно хранится лук. Сейчас, не то что вчера, посреди развалин, она готова вовремя дать отпор, - и как ты посмел вообще ко мне подойти, когда вчера чуть не пристрелил?

Она говорит свистящим шепотом, так, чтобы бармен, который уже подозрительно косился на них, не услышал.

Бывает у вас так, что случаются самые лютые проебы? Вот прям такие, когда хочется сидеть в стыдливом фейспалме и говорить, что вот это дерьмо – это не о тебе и вообще неправда? У Кейт бывало. Всего-то пару раз, но эти разы отпечатались в памяти так крепко, что стереть было невозможно. Вспоминались как раз тогда, когда не нужно, перед сном, например, когда только и остается, что в раздражении бить подушку, делая вид, что ты не виноват и вообще, все, что случилось – это прошлое, а о прошлое остается где-то позади, так что смысл переживать о том, что не исправить? Кейт, вообще-то, по своей натуре человек не сказать, что очень рефлексирующий о всяком, да и не склонна особо к самобичеванию – привыкла отрабатывать косяки хорошими поступками. Но вот сейчас ей, как никогда, хотелось побиться головой о дерево барной стойки, потому что ситуация – гребанный испанский стыд. И перед кем стыдно, а еще кому на самом деле должно  быть стыдно – вопрос скорее философский, чем реально беспокоящий. Потому что Хантер – ну вроде как его так зовут, Бобби вчера душевно ругалась и подбирала такие рифмы, от которых у Бишоп, далеко не нежного цветочка с богатым словарным запасом уши в трубочку сворачивались – выглядел смущенно, и это было уже хоть что-то. С этим можно работать. Можно не бить локтем между глаз, хотя хотелось, для проформы, но без физического наказания она все же не вытерпит –даже если не виноват, даже если его использовали, словно ее это волновало, Бишоп в целом далеко не добрая девочка, даже если так может показаться по ее улыбчивому лицу. Поэтому Кейт, недолго думая, все же замахнулась и от души врезала ему в живот, чтобы просто хоть как-то скинуть раздражение за панику и суету, которые она вчера испытывала, разрываясь между несчастной Энни, которую они слишком долго не могли вытащить и успели только в последний момент, и между бывшим мужем Бобби, которой очень не везло на мужиков, и это Бишоп могла заявить со всей ответственностью, так как сама жила с Клинтом и знала, какой он бывает засранец.  Так что никакой вины за тот факт, что Лэнс чуток охренел от удара – что-то, а рука у нее хорошо поставлена, била Кейт сильно, и за это можно было сказать спасибо сразу Бартону, Джиму и Наташе, с которыми она периодически тренировалась, она не чувствовала. И поделом. Пусть скажет спасибо, что она не превратила его в дуршлаг – если бы не Морс, так вовремя вчера остановившая Бишоп, то не сидел бы Хантер сейчас лицом в стойку, а валялся среди кучи обломков, на радость воронам. Кейт очень добрая девочка, помните? Возможно, потом она будет страдать от чувства вины (нет), думать о том, что нужно было поступить нежнее (нет), да и вообще не заслужил старик и бывший Бобби в одном лице рукоприкладства (тоже нет), но, знаете, насрать. Сделанного не воротишь, а какой-то жалкий ударчик – это вам не разнести половину Нью-Йорка, когда случайно взяла в руки пушку, которую Клинт трогать строго-настрого запретил (вот он, тот момент, за который Бишоп до сих пор стыдно, и спасибо Бартону, что не стал после того прикола от нее отрекаться. Маленькая была, безмозглая). Да и что-то ей подсказывало, что Джим бы, например, только сказал ей «молодец, девочка» за красивый удар.

- Он ко мне подкатывал, а я занята, - пояснила Кейт бармену, который даже отставил стакан из рук, готовый вызывать охрану, если дело дойдет до драки. Хотелось напомнить: алло, я на вид скромная девочка, а этот вот бугай размером в две меня, что вам нужно вообще? Но делать этого она, конечно, не стала, только лишь пообещала, что руки больше распускать не будет, да и вообще она мирная, пришла отдохнуть и повеселиться. Бармен, кажется, в такой сомнительный аргумент с натяжкой, но поверил, только посматривал подозрительно, делая Кейт заказанный коктейль, а она, тем временем, вернулась мыслями к Лэнсу. Хорошо, что она перехватила телефон храпящего Клинта, который, кажется, еще не проснулся, потому что телефон ее не разрывался от недовольных звонков, да и сам он не появился, как бравый папаша, желая вернуть дочь в родные пенаты. А тут она и за вчерашнее молодому человеку душевно отомстила, да и с делом разберется. К слову, о деле. Если Хантер бывший Бобби, то, сейчас будет логическая цепочка, достойная премии, он сам человек непростой. И, скорее всего, сведущий, пришедший сюда не для того, чтобы пропустить стаканчик, правильно? Для таких дел есть места более приличные и располагающие к себе. И если они оба по одной причине пришли, то можно и скооперироваться, а там как карты лягут, правильно?

Придя к таком простому, но достаточно выгодному умозаключению, Кейт посмотрела на Хантера уже более благосклонно, автоматически прощая за то, что было. Прошлое в прошлом, пису пис, вот это все, Бишоп, пускай не добрая, но и не агрессивная - идеальный Хоукай, в общем.

- Ты оплачиваешь мой коктейль, а мы квиты. Меня зовут  Кейт Бишоп. Хоукай, - последнее она добавила чуток понизив голос. Предосторожность, обусловленная опытом  (спасибо, Нат) и наличием мозгов. Бармен все еще косился на нее, хоть и коктейль протянул уже более спокойно. Кейт присосалась к трубочке, пробуя, - и я тут по делу. Подозреваю, как и ты, жертва чужих планов?

Кейт не добрая девочка. Кейт - человек, у которого сарказм до небес.

Расклад получался забавный. Вот так решила для себя Кейт, перекинув длинные волосы за спину – вечно лезли в лицо, а она забывала о резинках регулярно, что уже начинала подумывать о том, чтобы укоротить себе прическу – забавный. Она, залетная пташка, как бы это ни выглядело с ее то именем, и парень, который даже и не вспомнил, кажется, что вчера чуть душевно не лишил ее жизни сидели у черта на рогах, попивая алкоголь (такой себе, кстати, видали и лучше), обсуждая какую-то дурацкую миссию, которую она сама, недолго думая, стащила у Бартона, а он… Ну, что, а точнее почему тут забыл Лэнс Кейт предпочитала не думать, потому что в таком случае ситуация начинала отдавать серьезностью. А Бишоп ой как не любила, когда было «серьезно». Обычно, в ее случае, это «серьезно» превращалось в почти что «мы все умрем», поэтому ей ой как не хотелось лишних проблем – от Бартона и без того влетит и сильно. Она бы, на самом деле, даже пожаловалась на повороты судьбы, а еще на то, что ее преследуют его бывшие, но, учитывая, какая головомойка ее ждет – и это тоже откладывается. Тоска, а не жизнь.
Бишоп вздохнула. Побултыхала трубочкой в бокале. С умным видом выслушала шараду, которую кто-то назвал связной речью – смысл ей был предельно понятен, но за шифровки такие ставят жирные двойки, честное слово, его кто учил? Наташи на него нет. Расклад ей становился понятен. Что делать – нет. Потому что у нее, ладно, у Бартона, был четкий приказ, который не включал в себя международные скандалы. Особенно, на фоне того, что сейчас происходило. Верхушке это было более, чем не выгодно, а Кейт умела понимать, когда ситуацию можно было спустить на тормозах, ведь всегда есть Тони, который, в случае чего, разрулит, пускай предварительно и назовет трижды идотами, а когда нужно резко дергать стоп-кран и думать своей головой. Желательно, на несколько ходов вперед.

В ее случае, концепция выстраивалась довольно простая: до поры до времени с Лэнсом ей было выгодно взаимодействовать, а вот дальше придется идти на хитрость. Она была уверена, что он и сам дошел до таких, весьма несложных, умозаключений, судя по тому, как он кивнул в сторону бармена. Кейт вздохнула еще раз. Ох и влетит ей потом…

- Ладно, - посмотрев на виски внимательным взглядом и словно между делом оглянувшись, как будто осматриваясь, а на деле прицеливаясь к компашке, которая сидела в другом углу, наклонившись друг к другу и чуть ли не сталкиваясь лбами, - хорошо. Гадюка, значит. Славно. Всегда не любила змей.  И верзил. Змей и верзил в коллаборации так тем более.

Бишоп изящно приподнялась со стула, поправляя платье так, чтобы повыгоднее оголяло ту часть тела, которую бармен сможет увидеть из-за стойки. Улыбнулась Лэнсу – так, проформы ради, вложив в свою улыбку все, что она ему устроит за вчерашнее – нет, она не мстительная, нет, умеет отличать тех, чьим разумом управляют от адекватных, но нервные клетки восстанавливаются медленно, а у нее на фоне прошедших событий их совсем не осталось, и отошла к бармену, который скучающе протирал бокалы чуть в стороне.

- Привет еще раз, - она слегка наклонилась. Так, чтобы создать выгодный обзор и, с другой стороны, создать интимность атмосферы, - мой товарищ пообещал мне еще один коктейль. Он оказался…ммм, в общем, мы знакомы через одну даму, не важно. Коктейль обещал за общих знакомых, сделайте, пожалуйста, пина-коладу. О, и кстати. К тем ребяткам, - она махнула головой, едва заметно, четко отслеживая, чтобы за ней не наблюдали, не заподозрив, - должен подойти мой друг, Джек, такой высокий блондин, обещал познакомить, так вот, среди них не было никого с кейсом? Чтобы я точно понимала, что это нужные мне товарищи?

Она старалась говорить быстро, улыбаясь невинно, что становились видны ямочки на щечках, больше забалтывая, чем очаровывая. Пан или пропал.

- С кейсом? Вроде сегодня таких не было, - бармен, молодой еще парень, задумчиво почесал подбородок, и Кейт подумалось, что он, видимо, новенький – никто в этой районе информацию за просто так не оставляет, - а эти там давно сидят, но еще ничего не взяли.

Бармен морщится, словно показывая свое недовольство, а Бишоп понятливо кивает и оставляет парню двадцатку. Добавляет, что на чай. И возвращается к Лэнсу.

- Либо он соврал. Либо нам трындец, - и это единственное, что она ему говорит, не скрывая недовольства, потому что ну. С каждой минутой серьезностью отдавало все сильнее.