Если вы думаете, что хуже уже не будет, не волнуйтесь, обязательно будет! Алиси казалось, что она постоянно подтверждает это правило. И, конечно, когда ей начинало казаться, что жизнь приходить в нормальное русло случалось что-то из разряда "хуже во сто крат чем было до этого".
Десять дней ада она пережили на неизвестной планете, полной необычных и жестких обитателей. Их бы в фильмах назвали монстрами.  Одни из них не горели, другие не поддавались когтям ее юной спутницы, третьи были ядовиты, а четвертые охотились стаями в ночи. Десять долгих дней, прошедших в борьбе за выживание, истощили и изранили. Казалось, ее жизнь катится в ниже и ниже по шкале нормальной жизни. Вначале война, теперь выживание, словно в каком-то фильме ужасе. Алисия успела получить глубокую рану бедра, которую могла лишь завязать туго повязкой, так как прижечь не имела возможности. Стоило только поднести огонь к ране, как ее же способность играла с нею злую шутку. Тело поглощало огонь.
Все изломанные, израненные, они нашли выход. Но был ли это выход или очередной вход в край неизвестности было непонятно. Однако терять было уже нечего. Они вошли, прыгнули, свалились в портал. Но путь  к нему был полно боли и борьбы. Его буквально приходилось прогрызать зубами, рвать когтями, выжигать огнем. Алисия могла поклясться, что она слышала, как хрустят ее кости, когда очередное создание обхватило ее за грудь хвостом и сжало. Слабое тело хрустело, ломались ребра, трудно было дышать. А она из последних сил жгла и ползла на четвереньках, потом ползком. Путь спасения или смерти был близок. Но оставаться же было бы точно смертельным выбором. Еще несколько шагов и она ощущает, как что-то острое впивается ей в спину, а она проваливается в портал.
Снова это знакомое ощущение, что тебя будто разрывается на миллионы частиц, кружение и тошнота. А потом это проходит,  но ощущение полета никуда не исчезает. Она ощущает как падает на что-то и это что-то под ней тоже начинает двигаться вниз. Льюис скатывается и теперь уже точно может сказать, что упала на землю, асфальт, какая-то твердая поверхность...рука ощущает ее.
Алисия лежит на поверхности лицом вниз и не может почти шевелиться. Усилие воли и использование последних сил. Она со стоном переворачивается на спину.  Мир перед глазами плывет, но она точно видит обычную одну луну над головою, видит очертание зданий, свет фонарей и слышит шум города. Дышать больно и трудно, но возможно пока еще. Земля ли это? Льюис не может сказать, но хочет верить, что да. Ей нужно подняться, чтобы посмотреть, где Габи. Но сил совершенно нет. У нее глубокая рана на бедре, которая начала воспаляться, сломана уж точно пара ребер, рана в спине между лопатками, которая кровоточит, и кто знаете, не ядовитое ли жало это было.  Она ощущает, словно все ее тело немеет. Хотя, возможно, это просто от обессиливания и потери крови.  Алисия вся в ссадинах и синяках, даже лицо. А одежда, уже плохо напоминала  одежду. Белая футболка разорванная имела черно-красный цвет,  вымазанная в грязи, слизи и крови. И джинсы превращены в самопальные бриджи, а бедро перетянуто оторванным куском джинсовой ткани.  Льюис пытается приподняться и снова падает на асфальт.
-Габи, - едва слышно шепчет потрескавшимися губами. Она ощущает ответственность за девочку. А мир все сильнее расплывается и начинает кружиться перед глазами. Хотя она и пытается собраться с силами, чтобы предпринять еще одну попытку подняться.

Выживание это то, чему училась Алисия на протяжении двух лет. Каждый день войны мог стать ее последним. Как-то ее наставник ей сказал: "Если хочешь выжить, то должна, пусть ненамного, но стать сильнее".  Наука выживания одна из самых тяжелых, потому что идет по тропе потерь и преодоления самого себя. Фьюри ей сказал, когда они провожали в последний путь Питера Паркера: " На войне выживают два типа людей: сильные и трусливые. Храбрецы же обречены на смерть". Алисия была тогда с ним не согласна. Она была уверенна, что только храбрецы способны переломить ход войны. Это сейчас она понимала, что фраза Фьюри не противоречила ее убеждениям. Нужно быть сильным, чтобы продолжать бороться, что бы принимать поражения и не сдаться, сильным, принимая решения от, которых порою становится горько.  Храбрость – смотреть опасности в лицо. Храбрецы летят на пламя подобно мотылькам и так же ярко сгорают. Сила – уметь продолжать жить. Так было для Льюис. Сила нужна, чтобы выжить. Вот даже сейчас лежа и едва дыша, нужна была именно сила, чтобы выжить, а не храбрость.
Алисия услышала голос, но ей было вначале трудно на нем сосредоточиться. Голос казался каким-то объемным и далеким, а слова словно тонули в воздухе. Льюис зажмуривается сильно, словно пытаясь вернуть хоть немного ясности. Голос в тоже время казался неуловимо знакомым, манера, но для спутанного сознания трудно было за него зацепиться. Одно было ясно точно, это был не девичий голос, а мужской. Бояться того, что это может оказаться враг, уже не было сил. Да и отдельные слова не звучали угрожающе.
- Где я? Это Земля? – вопрос определенно звучал странно для обычного обывателя с планеты Земля. Но этот вопрос ее сейчас волновал больше всего, наравне с вопросом о том, где девочка. Впрочем, если она на земле, то и девочка должна была оказаться где-то тут же. 
Открывает глаза и видит перед собой силуэт, склонившегося мужчины. Взгляд на время становится более ясным и силуэт кажется до боли знакомым.  Однако Льюис  начинает периодически проваливать в прошлое. Видит, разрушенный Нью-Йорк, Черный Карлик с отрядом аутрайдеров напал на их группу. Льюис тогда тяжело ранило в бок, и она сильно ударилась головой. 
- Держись, мы выберемся отсюда, - слышит она слова Паркера, который склоняется над ней и обхватывает ее одной рукою, оглядываясь через плечо.
- Питер, что с остальными? – отвечает она и эти слова шепчут ее губы прерывисто в реальном мире.
- Давай нам надо добраться с тобой до укрытия, - слышит она снова объемный голос и возвращается в реальность.
- Укрытия? – едва слышно спрашивает. Сколько же времени прошло, что в это мире вызывают не скорую, а пытаются утащить в укрытие? Память подбрасывает события последних восьми дней на Земле. А сколько она отсутствовала. На той планете прошло десять дней. Сколько здесь? Да и вообще на Земле ли она? На той самой Земле?
- Какое число? – Льюис ощущает прикосновение рук к ее голове. Слегка напрягается, и даже попыталась одернуть голову, обычный защитный инстинкт. Но приходит осознание уже пусть и слабое, что ее просто осматривают и она расслабляется. Насколько вообще было возможно расслабиться во всей этой ситуации.  Смотрит на протянутую ей руку. В этот момент, кажется, силы Алисии переоценил не только незнакомец, но и она сама. Ее рука обхватывает его. Льюис собирается встать на здоровую ногу, но забыла о ране в спине и главное о сломанных ребрах, которые режущей болью в груди, так что даже дыхание перехватило, напомнили о себе. Протяжный стон вырывается, когда она вновь оказывается на земле.
- Думаю, лучше если  я обопрусь на плечо, - прерывисто произносит и ощущает, что вот-вот отключится. Лица своего спасителя во тьме и расплывающемся сознании не могла разобрать. Но было достаточно того, что он пытался ей помочь. Если, конечно, пытался. После  десяти дней ада она уже ни в чем не была уверенна.

Отредактировано Allicia Lewis (2019-07-08 20:08:52)

Интересно будет ли у нее когда-нибудь нормальная жизнь? Большинство молодежи ее возраста заканчивают университеты, посещают вечеринки. Переживают о свиданиях, об экзаменах. Строят планы на будущее. А она воюет вот уже два года, третий уже пошел. Алисия Льюис с удовольствием бы занималась наукой, по ночам гоняла, а в свободное время занималась фотографией и танцами. Ей безумно нравилась жизнь. Обычная, нормальная. Но, видимо, для таких как она, таких же ненормальных, нормальной жизнь быть не может. А ей  бы хотелось отметить Рождество в кругу семьи. Рождество - ее любимый праздник. Мама так замечательно пекла имбирное печенье, от чего весь дом наполнялся ароматами праздника. А Алисия была ответственной по украшениям. Она всегда наряжала елку и помогала отцу с гирляндами. Даже позже, когда сбежала из семьи, обрела еще одну. Свое пятнадцатое Рождество она встречала в школе для новых людей или как тут бы сказали мутантов. Чарльз с Эриком сделали все, чтобы их ученики, которые не могли отправиться домой, не ощущали себя одиноко. На шестнадцатое Рождество Питер отвез ее на Аляску, где они катались на собачьих упряжках, наряжали елку и пели рождественские песни, а после лепили снеговика. Тогда у них у обоих был непростой период. На семнадцатое Рождество она вместе с Эриком отправилась домой, где родители их приняли тепло. Это было ее последнее мирное Рождество. Последний раз, когда она его отмечала не чувствуя боли и горечи от потерь. Та мирная жизнь, казалось, словно и не с нею была. И попав в этот мир, Льюис на какое-то мгновение начала ощущать себя в безопасности, строила паны, как спасет тот мир, в котором выросла, а пока наслаждалась каждым днем мирной жизни. Увы, это тоже оказалось недолгим. И все же простые человеческие, заботливые прикосновения, ее сейчас немного успокаивали. Не нужно было опасаться уродливых, опасных и порою  ядовитых существ.
- Две тысячи семнадцать... май... это хорошо... недолго, - едва слышно выдыхает она. На числе особо не заострила внимание. Значить она отсутствовала не долго. И снова на Земле. Это определенно радовало. 
Незнакомец ее подхватил за талию, а Льюис положила руку ему на плечи. Так было действительно удобнее. И мужчина был совершенно прав, двигаясь в одном ритме, было легче передвигаться, и  боль была вполне терпимой. На сколько может быть терпимой боль, когда тебе выть хочется и в глазах темнеет. Но она могла идти. Пусть и медленно.  Вертикальное положение, словно даже голову немного проясняло.
Льюис даже уже от взрывов не вздрагивает, то ли привычная, то ли просто обессилившая. Очередной взрыв, снова заставляет провалиться в воспоминания.
Взрывы, они бегут от читаури, что их догоняют. Уклоняются, отвечают на огонь. Она видит то сражение, отключаясь на минуту, но резкая боль, когда мужчина спотыкается, возвращает в реальный мир. "Главное не отключаться, говорить...вроде так говорил доктор", - мелькает мысль.
- Где мы сейчас? Что с пришельцами? - сейчас идет война, а  она в не самом лучшем состоянии. За десять дней могло многое измениться. Ведь Алисия пока не понимает, что из этого мира она исчезла прошлым вечером всего лишь.
Они переходят дорогу. Заходят в какое-то здание. И вроде как в этот момент Алисия понимает, что просто уже идти не может, поэтому просто повисает на незнакомце, прикрывая глаза. И каждый вдох отдает болью и хрипом. 
- Сейчас бы выпить, - почти беззвучно шепчут губы. Хотелось воды, хотя в данной ситуации что-нибудь покрепче было бы в самый раз.  И она чувствует, что отключается, так как ноги становятся ватными, а перед глазами все темнеет.

Получать тяжелые ранения ей было не впервые. Когда ее штопали после встречи с Проксимой, то там пытались кишки впихнуть обратно, а ребра, ноги, казались мелочью. Впрочем, иногда мелочь бывает опаснее. И все же лучше физическая боль, чем та, которую она испытывала, когда ее достали после пыток Эбони Мо. Это во сто крат больнее, когда кажется, что твой мозг, твое сознание разрывают и чем больше ты сопротивляешься тем больнее. Когда теряешь различие, где реальность, а где нет.  Этого Алисия всегда боялась больше. Знаете, кто-то боится физической боли, а кто-то сойти с ума. Пожалуй, Льюис относилась ко вторым. Хотя физическая боль тоже вещь мало приятная.
Она ощущает под собой твердую, гладкую и прохладную поверхность. Это было даже приятно. Наверное, ей чертовски повезло, что ее нашел этот мужчина и что он не прошел мимо, а помогает. Чаще люди предпочитают отвернуться и пойти мимо, не желая лишних неприятностей. Наверное, героев зовут героями еще оттого, что в них люди видят то, что хотели бы видеть в себе, некий идеал человека. И потому так сложно быть героем, соответствовать ожиданиям, брать на себя больше чем нужно. Есть ли в этом радость? Кто-то сказал, что героями становятся полные мазохисты, и что почти каждому из них не помешал бы психиатр.  А ведь героем на самом деле может стать любой человек, просто немного небезразличный к судьбе мира, в котором он живет.
- И, правда, сущие пустяки, - она едва заметно улыбается пересохшими губами. Пара таблеток и вода, Льюис готова выпить весь стакан, но знает, что лучше так не делать, поэтому делает несколько больших глотков, чтобы проглотить таблетки.  Люди вечно стремятся к чему-то большему к хорошей работе, к роскоши, путешествиям. Ищут все больше и больше удовольствий, словно в этом счастье. А ведь, по сути, для счастья надо совсем не так и много, просто чтобы это понять, нужно пережить много. Вот сейчас, например, Алисии для небольшого счастья нужна была вода и осознание того, что она больше не на той проклятой планете.
- История? - вот сейчас ей словно совсем чуть-чуть лучше. Конечно, просто мужчина пытается ее отвлечь, пока будет делать не самые приятные процедуры. Не первый раз ее штопали в полевых условиях, но редко она была в таком плачевном состоянии. Впрочем, всегда может быть и хуже.
- Алисия Льюис, - произносит она  свое имя. Зачем? Отчего-то подумалось, что если все плохо будет, то нужно знать ее имя, чтобы сообщить Дарси. Хотя сдаваться, она не собиралась, но уже видела, как даже самых сильных и смелых забирала костлявая старуха. Алисия совсем не понимала тех, кто проповедовал смерть и видел в ней красоту. По ее мнению нет в смерти ничего красивого и тем более романтичного. Смерть это боль, грязь, кровь и страдания.
История. Что ж, наверное, мужчине хотелось знать, где ее так отделало знатно. Возможно, раньше простому человека она бы не стала рассказывать, но сейчас, когда кругом были пришельцы и вот-вот на землю явится сам Танос, в ее рассказе уже не было ничего из ряда вон выходящего.
- Я тут не так давно решила, точнее меня попросили исследовать один странный объект. Объект оказался чем-то вроде портала, который выкинул меня и одну девочку на неизвестную планету. Без понятия в какой системе и что за планета. Она скорее ад напоминает с кучей мерзких тварей. Мы там пробыли где-то дней десять, - Алисия говорила сбивчиво, иногда замолкая, когда приходилось крепко сжать зубы, прикрывать глаза, чтобы не закричать, пока мужчина обрабатывал ее раны. Потому пыталась отдышаться и снов начинала рассказ. И так шло по кругу. Она рассказывала о том, что за существа там были, о том, как они выживали и том, как прыгнули в портал.  От боли на глазах даже слезы появились и весь мир был таким расплывчатым и нереальным, но она старалась не терять сознание, а боль словно ее пробуждала.