Подушечки тонких холодных пальцев размеренно скользят по чистой деревянной поверхности стеллажа, не задевая стеклянные вставки. Подсуетились и привели дом в порядок, чтобы всё не выглядело таким покинутым и брошенным хотя бы сегодня в качестве своеобразного исключения, ведь после полное осознание всё равно придёт, а так хотя бы окружающая обстановка с её пылью и паутиной в углах не будет давить на сознание так сильно и старательно. Тонкие и холодные. Настолько холодные, что она поначалу усомнилась, а того ли сегодня хоронили, может, на самом деле умерла она, а вовсе не дедушка, который должен вернуться с минуты на минуту, показать новую удочку для грядущей рыбалки, подразнить внучку живыми червями и разогнать всех понаехавших, ибо на кой чёрт они здесь нужны, только кислород зазря переводят.
Медленно убрав руку, девушка слегка щурится, всматриваясь в фотографию за стеклом, которая по-прежнему бережно хранилась в простой и непримечательной прямоугольной рамке. Фотография дедушки и бабушки, когда им было немногим меньше пятидесяти. Тихо выдохнув и продолжив шествие по комнате, Кристина удивлённо вскидывает брови, когда за прикрытой дверью уже в третий раз слышатся безмолвные шаги. Кто-то просто приходит и буквально через десяток секунд снова уходит, хотя комната дедушки была последней в коридоре, там дальше не было ничего, кроме окна, которое выходило в сад. Выискивали сбежавших или просто ждали кого-то ещё? Вроде, все соседи уже собрались здесь. Или присматривались, насколько сильно их «празднество наоборот» привлекает постороннее внимание? Она не считала, что правильно относится сразу ко всем людям предвзято и резко негативно, как обычно делал, по её скромному мнению, брат, потому что внезапно кто-то может оказаться интересной личностью. Но с другой стороны, подобная показуха вызывала праведное негодование и недовольство, которое она не постесняется показать, если её догадки оправдаются хотя бы на самую малость.

Но покидать комнату Аллен всё равно не торопится. Дедушка вообще не очень любил, когда в комнату, которую он называл кабинетом, без его ведома кто-то входил, но сейчас весь всё равно, правда? Скользнув подушечками пальцев теперь по ровной лакированной поверхности широкого квадратного стола, Кристина слегка приподняла уголки губ, хотя глаза по-прежнему оставались грустными. Дедушку она любила и такой неожиданный уход стал слишком непредсказуемым ударом, к которому никто не смог подготовить. Она помнила, что внизу её ждал брат и уже наверняка нарезает круги, не желая подниматься и проверять всё самому, предпочитая вместо этого топтаться на месте, стучать зубами, но ждать. Но сейчас её внимание приковывает кое-что другое. А именно слегка выдвинутый вперёд нижний ящичек, на котором всегда раньше был маленький замок, а дедушка никто не говорил, что там, отмахиваясь, мол, ничего, что могло бы понравиться и во что стоит совать свой маленький любопытный нос. Переведя взгляд на дверь и помедлив, девушка всё-таки отодвигает ящичек ещё сильнее и поджимает плечи, прислушиваясь к посторонним звукам, из которых различались только вопли птиц за окном, да тихая бессвязная речь кучи народа с нижнего этажа. Право слова, как будто она это просто воришка, что воспользовалась ситуацией и пробралась в чужой дом. На этот раз пальцы касаются неприятного поначалу кожаного переплёта маленького.. что это, блокнот, записная книжка?

— Ты чего здесь? Спускайся, все уже собрались, — неожиданно более-менее устоявшуюся тишину прерывает приглушённый голос матери, разбавленный привычной хрипотцой, которая образовалась у неё после трёх лет курения. Всполошившись, Кристина дёргается, выпрямляется, по привычке заводя руки за спину, сдувая прядки каштановых волос со лба и быстро кивая, молча соглашаясь с решению матери вернуться вниз. Видимо, это она и была той, кто ходил туда-сюда, пока не желая присоединяться к гостям. Оставляя одну руку за спиной, ладонью другой касается плеча женщины и также молча кивает, после указывая в сторону лестницы.
— Спускайся, я скоро тоже приду, — дверь ванной комнаты аккуратно прикрывается, а девушка, вздохнув, и правда спускается по ступенькам вниз.

Чёрный цвет угнетал, завешанные окна и другие отражающие поверхности тоже, но всё это перестало так сильно бросаться в глаза, казалось чем-то знакомым и закономерным. Смерть это естественный процесс, может, даже более естественный, чем сама жизнь, но когда она постоянно ошивается рядом и время от время напоминает об этом, снова и снова забирая кого-то по поводу и просто из собственной прихоти, это вызывает вопросы. Кристина любила свою семью и её возмущали любые нелестные отзывы в их сторону, хотя что она могла сделать? Ничего, просто делать вид, что не замечала этого, правда, с каждый разом это становилось всё сложнее и сложнее, а возмущение сменялось закономерной обидой на окружение, на их агрессию и нежелание принимать тот простой факт, что большинство всякой гадости они придумали себе сами. И чёрт знает, ради оправдания, ради забавы ли, результат всё равно был неприятным.

Подскочивший почти сразу брат тут же хватается за руку, вынуждая девушку тихо ойкнуть, слетев с последней ступеньки, едва не запутавшись в собственных ногах. Слегка нахмурившись и посмотрев на старшего, Кристина поджимает губы и чуть морщит нос, показывая своё неодобрение.
— Что? Погоди, — маленькая книжонка, которую она сжимала в руке по-прежнему ощущается слишком чужеродно, но отпускать её не намерена. Поддавшись, младшая Аллен делает несколько неровных и шатких шагов, заглянув за плечо. Людей тут и правда немало, проблема только в том, что половину она сама лично видела впервые за свою жизнь.
Правда, такое «руковождение» совсем не нравится, так что Кристина скоро тормозит, ловко освобождая ладонь из плена, останавливаясь, продолжая хмурить брови. — Вот именно, — укоризненного взгляда вполне хватило, чтобы брат и сам понял, что здесь они не только ради того, чтобы почтить память дедушки, так как могут сделать это в другом месте. — Она сказала, что скоро появится, думаю, ей нужно дать время, — эта женщина никогда не была слишком сентиментальной или слабохарактерной, поэтому видеть её в таком состоянии было вдвойне неприятно.

Словно опомнившись, девушка охает и делает шаг навстречу, почти прильнув к Крису, едва не утыкаясь носом в его плечо, демонстрируя свою случайную находку. Это и правда была книжка, да ещё и чудная такая, маленькая и на кнопочке-застёжке, как какие-то планинги.
— А пока смотри, что нашла. Я была в кабинете дедушки и это из того запертого ящика в его столе. Ну, помнишь, он всегда ещё был закрыт? Дед всегда говорил, что там нет ничего интересного, но.. не знаю, мне кажется это любопытным, — без задней мысли она щёлкает кнопочкой, открывая книжку. Страницы были уже пожелтевшими, но всё равно плотными и шуршащими, пахли пылью. Чуть поморщив нос, она быстро перелистывает первые странички, не вчитываясь, но это совершенно точно были стихи, судя по манере написания. — Странно, я не думала, что он увлекался поэзией, — дедушка ведь даже не знал, какие стихи можно передать детям, чтобы они их рассказывали за конфеты тому мужчине с бородой и в красном странном одеянии. Подняв взгляд на брата, она быстро хлопает книжонкой, когда снова слышит голос матери, что сейчас звучал уже заметно громче, пускай всё так же хрипло.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/2RGy2.1568800276.png[/AVA][NIC]Christina Allen[/NIC][STA]баю-баюшки-баю[/STA][SGN] [/SGN]